Генерал, рыцарь, командор

«Ненависть к врагу-захватчику - священное и самое гуманное чувство. Но оно рождается с такой болью сердца и мукой души, что не дай Бог испытать это никому второй раз...»

                                                                       Генерал армии Павел Батов

«Наш Суворов» был награжден двумя Георгиевскими Крестами, тремя орденами Суворова I степени, орденами Кутузова I степени, Богдана Хмельницкого I степени. А еще – восемью орденами Ленина ( больше чем у Г.К. Жукова ), орденом Октябрьской Революции, тремя орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, «Знак Почета», десятью иностранными орденами и многочисленными медалями. Павел Иванович – обладатель редкого для иностранного, а тем более для советского военачальника, статуса – Рыцарь-Командор Ордена Британской Империи (1944).

              Генерал Фриц, которому завидовал фельдмаршал Монтгомери

Что значит — великий военачальник? Какой смысл люди вкладывают это словосочетание? Чем легендарный Александр Македонский, помимо «голубой крови», отличался от своих сподвижников? Каким таким стратегически-тактическим образом были устроены мозги великого Наполеона Бонапарта? Как мыслил светлейший князь Голенищев-Кутузов, чтобы навсегда остаться в истории прославленным полководцем. Чего больше в их судьбе: удачи, выгодных положений или предвидения и блестящих знаний? И как рождаются великие военачальники и есть ли в их биографиях что-то общее, то, что делает их выдающимися деятелями военных действий?

Стоит в Рыбинске памятник генералу армии Павлу Ивановичу Батову.

Сколько их было — генералов второй мировой? Десятки, сотни. Современная молодежь вспомнит несколько имен: Жуков, Рокоссовский, Рыбалко… Да и то больше по названиям улиц. А ведь это была действительно блистательная плеяда военачальников, генералов, командиров, за чью боевую славу до сих пор 9 Мая ветераны поднимают рюмку и пьют ее стоя.

Солдатами, как известно, не рождаются. Генералами — тем более. Что же в судьбе Павла Батова оказалось такого необычного, что сделало его генералом армии, дважды Героем Советского  Союза?

                  От унтер-офицера до командира полка

«…Люби свой народ… Научись верой и правдой, не кривя душой, служить ему».

                            Генерал армии Батов.

 «Крохотная деревушка Филисово в Верхнем Поволжье, бедняцкая семья отца, всю жизнь мечтавшего о коне». Так вспоминал свое детство Павел Иванович Батов.

Он был младшим сыном в многодетной крестьянской семье, где каждая картошка было на счету, а сахар считался невиданным лакомством. Поэтому никто не пытался удерживать Павлушу, когда осенью 1908 года он собрался «в люди». «Людьми» оказались санкт-петербургские купцы братья Леоновы. Пять долгих лет таскал Павел в их фруктово-гастрономическом торговом доме тяжелые ящики с «мадерой» и мешки с мукой. И мечтал о золотых погонах — первая мировая война была в разгаре.

В конце концов, мечты воплотились в побег на фронт. Царская армия приняла Павла не сразу. Первый же офицер, встретившийся ему на пути к ратной славе, отговаривал: «Не спеши, успеешь навоеваться…» Но от судьбы не уйдешь. В 1915 году Павел был зачислен в учебную команду и — на фронт в лейб-гвардии 3-й стрелковый полк гвардейской стрелковой бригады.

На Северном фронте командир отделения разведчиков Батов получил первое боевое крещение. И здесь же закончилась его карьера боевого младшего унтер-офицера. Рейд в немецкий тыл оказался роковым. Взяв «языка», группа попала под шквальный огонь противника.

Ранение оказалось тяжелым, очнулся Павел уже в госпитале. Там вручили ему Георгиевский крест и направление на учебу в Петергофскую школу прапорщиков. К 1918 году он имел уже звание прапорщика. И в том же году добровольно вступил в Красную Армию и вернулся в родную деревню Рыбинского района.

О том, как Батов пришел к признанию большевиков, стоит сказать отдельно. Именно в царской армии Павел познакомился с рабочим Путиловского завода Савковым. Уже после Великой Отечественной Павел Иванович вспоминал: «Савков — путиловский рабочий в солдатской шинели — и для меня был одним из самых дорогих людей. От него в 1916 году впервые услышал имя Ленин и научился понимать, для чего у русского солдата винтовка в руках. Савков же на своих плечах и вынес меня тяжелораненого, когда ходили в поиск. Я… видел дорогого нашего путиловца в последний день его жизни. Это было уже в гражданскую войну. Мы брали Шенкурск. Комиссар стрелковой бригады Савков шел в первой цепи атакующих; там, под Шенкурском, поймала его белогвардейская пуля».

Красная Армия приняла героя первой мировой с распростертыми объятьями. Большевикам остро не хватало молодых и опытных военных. И в том же 1918 году Павел Батов, будучи командиром пулеметного взвода 1-го Советского стрелкового полка, уже подавлял  выступления против Советской власти Романово-Борисоглебского крестьянства, контрреволюционные мятежи в Рыбинске, Ярославле, Пошехонье.
После успехов в разгроме мятежей Батов был переведен помощником военного руководителя по маршевым формированиям при Рыбинском военкомате, позже — помощником военного руководителя Резерва командного и начальствующего состава Московского военного округа. В составе 320-го стрелкового полка командир роты Батов участвовал в разгроме войск Врангеля и освобождении Крыма. В 1929 году, уже будучи командиром полка, Батов вступил в ряды Коммунистической партии. Вот пример одной характеристики, выданной кандидату в члены партии: «Товарищ Батов командует полком в течение трех лет. Все это время полк занимает первое место в дивизии по всем разделам боевой и политической подготовки…»

От командира роты до командира полка Батов шел почти 15 лет. Но именно эти годы он считал самыми важными в своей командирской карьере.
«Иной раз приходится наблюдать,— вспоминал он после войны, — как быстро растут по службе некоторые офицеры. Год командует взводом, полгода — ротой, ещё год — батальоном, и вот подавай ему полк. Такой командир напоминает человека на ходулях. Стоит он высоко, виден издалека, а вот устойчивости нет, поскольку с землей связан слабо».

                             Фриц Пабло — друг Хэмингуэя

«— А знаешь, почему всех фашистских солдат во время войны фрицами называли?

— Это распространенное имя, такое как Карл, Давид или Курт.

— Не гадай. Поясню. Один из моих любимых вояк генерал Батов на испанской войне был зашифрован и стал Фрицем Пабло. Журналистам понравилось это немецкое имя. И стали они называть каждого фашиста фрицем. Батов обижался, но поделать уже ничего не мог».

Из народного фольклора

В октябре 1936 года командир полка Красной армии Батов прибыл в Испанию. Здесь он и стал Пабло Фрицем. Псевдонимы были непременным атрибутом интернациональных бригад. Друзья и соратники Батова носили такие же клички, подчас не вызывающие никаких ассоциаций с реальным персонажем: генерал Лукач (Мате Залку), Дугласа (генерал авиации Яков Смушкевич), Павлито (Александр Родимцев, будущий герой Сталинграда), Базилио (советский военный атташе в Испанской республике Горев). Из этого ряда выбиваются вполне ожидаемые Николас (будущий адмирал Николай Кузнецов) и Малино (будущий маршал Родион Малиновский).

Пабло — Павел, но Фриц? Может, потому, что Батов был внешне похож на типичного немца? Невысокий, поджарый, аскетически сложенный. Так или иначе, известность Батов получил в Испании именно под этим оперативным псевдонимом.

Сначала он был назначен советником командира бригады республиканской армии, одного из талантливейших военачальников антифашистской войны Энрике Листера, а затем был направлен советником к командиру 12-ой интернациональной бригады генералу Лукачу — известному венгерскому писателю, герою Гражданской войны Мате Залке.

В бригаде Лукача были бойцы семнадцати национальностей — немцы, французы, венгры, русские… Позже в своих воспоминаниях Павел Иванович так писал о своих соратниках-интернационалистах: «Один из бойцов, югославский антифашист, беспартийный рабочий Пер, с которым я познакомился в первый же день по приезде в Альбасете, рассказывал, что его четырежды арестовывала полиция: австрийская, чешская, швейцарская и французская — пока он добирался в Испанию. Два румына, железнодорожные рабочие братья Бурка, подвергались аресту трижды. 20-летние польские юноши Петрен и Янек, рабочие суконной фабрики в Лодзи, чтобы попасть в Испанию, прошли пешком всю Германию и Францию. У них не было денег на дорогу, а заработанные на поденных работах в пути жалкие гроши целиком уходили на скудное пропитание. И все-таки патриоты достигли цели. Английские шахтеры Антони и Джордж, как их называли в бригаде, добирались в Испанию на трех пароходах, израсходовав все свои сбережения. Канадский рудокоп Георг Фет завербовался в Соединенных Штатах Америки кочегаром торгового судна, прибыл во французский порт и оттуда пешком пришел в Испанию. Ни трудности, ни опасности не сломили боевого духа добровольцев. Слушая их рассказы, нельзя было не гордиться солидарностью трудящихся всех стран».

В 1937 году в машину генерала Лукача попал артиллерийский снаряд. Генерал был убит, политкомиссар Фриц Пабло получил тяжелые ранения.

За проявленное мужество в Испании Павел Батов был награжден орденами Ленина и Красного Знамени.

О Батове ходит много легенд и историй. Вот одна из них, связанная с Испанией и способная пролить свет на характер генерала.

Личным шофером Батова в Испании был Семен Побережник. Спустя много лет, вспоминая своего шофера, генерал напишет: «В моей жизни профессионального военного, участвовавшего в шести войнах, было много интересных встреч с самыми разными людьми, которые надолго сохранились в памяти. Но особенно запомнился мне человек необычной судьбы, буковинский крестьянин, хлебороб по призванию, горячо любящий землю, Семен Яковлевич Побережник. Он спас мне жизнь, вынеся тяжелораненым из боя…»

В свое время Семен в поисках лучшей доли исколесил весь мир: был матросом на бельгийском сухогрузе, поваром в Париже, работал у Форда в Америке. Знал пять языков. Это обстоятельство стало решающим, когда советник ГРУ Хаджи-Умар Мамсуров, проходивший в Испании под псевдонимом «Ксанти», предложил Побережнику поступить в разведшколу. Рекомендацию своему шоферу дал Павел Батов.

Первой «загранкомандировкой» была Италия, где разведчик-осведомитель собирал сведения о боевом составе итальянского военно-морского флота. Потом его направили в Болгарию. Альфред Джозеф Муней, так стали его называть тогда, радировал в Москву о встрече болгарского царя Бориса III с Гитлером, о тайном визите в Софию адмирала Канариса…

Когда Побережник вернулся в Москву, его обвинили в предательстве. Следователи подготовили обвинительное заключение. Особым совещанием при НКВД СССР 8 сентября 1945 года Семен Побережник был осужден на 10 лет лагерей и 2 года проживания в спецпоселении.

Полностью отбыв срок, Побережник нашел Батова. И генерал заставил органы пересмотреть дело разведчика. В результате Семен Побережник получил новый «чистый» паспорт, ему в соответствии с существовавшим в те годы законодательством выплатили два оклада денежного содержания и в торжественной обстановке вручили медали: «Участник национально-революционной войны в Испании 1936-1939 гг.», польскую медаль «За нашу и вашу свободу», итальянскую медаль имени Джузеппе Гарибальди, орден Отечественной войны II степени.

Еще у генерала в Испании появились новые друзья. Фронтовой оператор Роман Кармен, с которым он после войны любил вспоминать испанские события. И… Эрнест Миллер Хемингуэй.

Некоторые источники утверждают, что именно Батов стал прототипом генерала Гольца в романе «По ком звонит колокол».

                                 Бить врага искусством

«…Рокоссовский представил Батова Монтгомери: «Это тот самый генерал, который первым форсировал Одер и открыл дверь в Берлин». Англичанин пристально всмотрелся в Батова, долго жал ему руку и вдруг спросил: «А вы, случайно, не родственник Суворова? Я хорошо знаю историю и видел его портреты. Ваше сходство с генералиссимусом поразительное: невысок, худощав и точно такой же хохолок на затылке…». «Почти угадали, сэр, — рассмеялся Рокоссовский, — мои солдаты называют Батова — наш Суворов».

Из мемуаров Вячеслава Лукашина

После Испании Батов получил под командование сначала 10-й, потом 3-й стрелковые корпуса, участвовал в освобождении Западной Белоруссии и в советско-финляндской войне в 1939-1940 годах. За бои на Карельском перешейке был награжден орденом Ленина. Ему было присвоено воинское звание комбрига. Начало Великой Отечественной войны Батов встретил командиром 9-го отдельного стрелкового корпуса. В августе 1941 года его перевели на должность заместителя командующего 51-й армией, оборонявшей Крым.

Соединения армии под командованием Батова приняли активное участие в Керченско-феодосийской десантной операции.

А 19 ноября 1941 года, уже после эвакуации армии с территории Крыма, Павел Иванович становится ее командующим.

В январе 1942 года Батов получил под командование 3-ю армию Юго-Западного фронта, затем Брянского фронта. Более полугода генерал-лейтенант Батов находился на посту помощника командующего фронтом генерала Рокоссовского.

Эту должность он занимал в течение самых тяжелых оборонительных боев Сталинградской битвы.

Вот что пишет в своих мемуарах маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский: «Как-то, находясь в 65-й армии, в дружеской беседе за чашкой чаю я напомнил Павлу Ивановичу Батову наш разговор по телефону. А было это во время тяжелых декабрьских боев, когда от нас настоятельно требовали быстрейшего разгрома только что окруженного противника, сил же и средств для этого у нас не хватало. Вызвав Батова к телефону, я спросил, как развивается наступление.

Командующий фронтом приказал очистить от противника Пять Курганов. Это дело поручили комдиву Василию Семёновичу Аскалепову.

173-я пошла в бой хорошо. Под вечер Аскалепов донес: «Взят один курган». Иван Семенович (начальник штаба) с чувством удовлетворения направил об этом донесение в штаб фронта. На второй день Аскалепов доложил: «Взят второй курган». Очень хорошо!.. На третий день меня вызвал к телефону Рокоссовский и с ледяной вежливостью, слегка вибрирующим голосом спросил:

— Павел Иванович! Прошу вас сообщить мне, сколько курганов вы собираетесь еще взять на отметке сто тридцать пять ноль?

Начальник штаба глядел на меня сочувственно:

— Кажется, попали в историю! Ты сам-то видел эти курганы?

…Одним словом, никаких курганов обнаружено не было. Они существовали только в названии — Войска продвигаются, — был ответ.

— Как продвигаются?

— Ползут.

— Далеко ли доползли?

— До второй горизонтали Казачьего кургана.

Несмотря на досаду, которую я испытывал от таких ответов, меня разбирал смех. Понимая состояние командарма и сложившуюся обстановку, я сказал ему: раз уж его войска вынуждены ползти и им удалось добраться только до какой-то воображаемой горизонтали, приказываю прекратить наступление, отвести войска в исходное положение и перейти к обороне, ведя силовую разведку, чтобы держать противника в напряжении».

А вот как рассказывает об этой же ситуации сам Павел Иванович: «…На правом фланге армии тем временем была организована небольшая операция. Проверяя готовность к наступлению, командующий фронтом приказал очистить от противника Пять Курганов. Это дело поручили комдиву В. С. Аскалепову. 173-я пошла в бой хорошо. Под вечер Аскалепов донес: «Взят один курган». Иван Семенович (начальник штаба) с чувством удовлетворения направил об этом донесение в штаб фронта. На второй день Аскалепов доложил: «Взят второй курган». Очень хорошо!.. На третий день меня вызвал к телефону Рокоссовский и с ледяной вежливостью, слегка вибрирующим голосом спросил:

— Павел Иванович! Прошу вас сообщить мне, сколько курганов вы собираетесь еще взять на отметке сто тридцать пять ноль?

Начальник штаба глядел на меня сочувственно:

— Кажется, попали в историю! Ты сам-то видел эти курганы?

…Одним словом, никаких курганов обнаружено не было. Они существовали только в названии высотки. К счастью, началось наступление, и «охотничьи» рассказы комдива 173-й закончились благополучно, без взыскания…»

…При проведении операции в ходе Сталинградской битвы, получившей название «Кольцо», Батов впервые применил метод артиллерийской поддержки атаки одинарным огневым валом — в полосе наступления советским войскам удалось создать концентрацию артиллерии и минометов, превышающую 200 единиц на километр фронта. Эта тактика в дальнейшем получила широкое распространение.

За операцию «Кольцо» Павел Иванович Батов был награжден орденом Суворова I степени.

После окончания битвы на Волге войска 65-й армии были переброшены на Центральный фронт. В Черниговско-припятской операции, наступая на направлении главного удара, армия Батова прорвала оборону противника, начала наступление и захватила важные плацдармы на западном берегу реки Сож, затем форсировала Днепр, перерезала стратегические железнодорожные линии снабжения немецких войск в районе Гомеля.

За «организацию четкого взаимодействия подчиненных войск при форсировании Днепра, прочное удержание плацдарма на западном берегу реки и проявленные при этом личную отвагу и мужество» Указом Президиума Верховного Совета СССР генерал-лейтенант Павел Иванович Батов был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Однополчане вспоминают, что военачальника Батова отличали умение предвидеть развитие событий и принимать обоснованные решения. Он был сторонником новых, неожиданных методов ведения боевых действий. Батов тщательно анализировал особенности боевой обстановки, определял сильные и слабые стороны врага, производил точный расчет и только тогда принимал решение. Он говорил: «Надо бить врага искусством, а это значит — малой кровью».

Так, при проведении Бобруйской операции в 1944 году по инициативе Батова на узком шестикилометровом участке прорыва для поддержки атаки пехоты и танков был применен двойной огневой вал на глубину в два с половиной километра.

Вслед за мощным ударом авиации, артиллерии и стрелкового корпуса в сражение был введен 1-й гвардейский танковый корпус. Это позволило армии Батова продвинуться до двухсот километров на Слуцком направлении, нанести противнику тяжелое поражение, создать условия для дальнейшего наступления.

За успешное проведение этой операции Павлу Ивановичу было присвоено воинское звание генерал-полковника, вручен орден Кутузова I степени и золотые часы от Верховного командования.

Далее войска под командованием генерала Батова наступали в направлении Бреста и к концу августа вышли к Варшаве.

В январе 1945 года армия перешла в наступление в Восточной Померании, участвовала в освобождении городов Гдыни и Данцига. Затем было наступление на Штеттин и выход на побережье Балтийского моря в районе Ростока.

2 июня 1945 года генерал-полковник Батов Указом Президиума Верховного Совета СССР «за инициативу и мужество, проявленные при организации форсирования реки Одер и взятии города Штеттин» был награжден второй медалью «Золотая Звезда».

«Мало кто знает, — рассказывает начальник Института военной истории генерал Павел Жилин, — но первым ворваться в Берлин и взять Гитлера в плен мечтал британский фельдмаршал Бернард Лоу Монтгомери.

Из-за этого он даже поссорился с генералом Эйзенхауэром. Однако карты одному и другому спутал Батов…». Командарм первым форсировал Одер и открыл нашим войскам дорогу на Берлин.

«…Рокоссовский представил Батова Монтгомери: «Это тот самый генерал, который первым форсировал Одер и открыл дверь в Берлин». Англичанин пристально всмотрелся в Батова, долго жал ему руку и вдруг спросил: «А вы, случайно, не родственник Суворова? Я хорошо знаю историю и видел его портреты. Ваше сходство с генералиссимусом поразительное: невысок, худощав и точно такой же хохолок на затылке…». «Почти угадали, сэр, — рассмеялся Рокоссовский, — мои солдаты называют Батова — наш Суворов».

Из мемуаров Вячеслава Лукашина

                                                                                         Рыцарь-командор

«Бой осуществляется дважды — сначала в мыслях, а потом в действиях».      Генерал армии Павел Батов

«Генерал Батов был не просто крупным военачальником, он был военным теоретиком. Военные историки изучают, и еще будут изучать операции, проводимые войсками генерала. Он написал много статей, исследований и мемуаров. Но во всех его произведениях был один недостаток: он детально и обстоятельно рассказывал о тактике, людях и почти ничего — о себе».

«Он был тесно связан с войсками, отлично знал подчиненных, ценил их, и подчиненные любили своего командующего за отвагу и бесстрашие, за человечность и душевную щедрость…» — так вспоминал о Батове его сослуживец полковник Ласкин. И не случайно Маршал Советского Союза Рокоссовский отмечал в своих воспоминаниях, что знал только двух крупных военачальников, которых подчиненные не просто уважали, но и искренне любили, — Иван Черняховский и Павел Батов».

«Он подверг сомнениям участие Сталина и Хрущева в боевых действиях Сталинградской битвы. Когда состоялось заседание в Москве по случаю юбилейной годовщины разгрома врага под Сталинградом, по окончании торжественной части один офицер обратился к генералу, который там находился, с вопросом: «Товарищ генерал, скажите, пожалуйста, Сталин был в Сталинграде, когда шла знаменитая битва?» Возникла пауза, потом Батов говорит: «Я не знаю». Офицер опять обратился к Батову: «Товарищ генерал, а Хрущев был в Сталинграде?» Опять пауза, потом следует ответ: «Я не знаю». А ведь он знал, что говорит неправду».

…Как и любая сильная и цельная личность, Батов сложен и противоречив. И отношение к нему не может быть однозначным. Не нам, жителям 21-го века, судить военачальника, принимавшего решения в экстремальной военной обстановке. Очевидно одно: Батов был незаурядным тактиком военных действий, чьи заслуги признаны соратниками и оценены историками. И чья биография не закончилась первой мировой, гражданской, испанской, финской, второй мировой войнами.

После войны Павел Иванович Батов командовал механизированными и общевойсковыми армиями, был первым заместителем главнокомандующего Группой советских войск в Германии.

В 1950 году он окончил Высшие академические курсы при Военной академии Генштаба. В 1955 году ему было присвоено воинское звание генерала армии. До 1962 года Батов командовал последовательно Прикарпатским военным округом,  Прибалтийским ВО, Южной группой войск.

В 1962 году Батов был назначен начальником штаба Объединенных вооруженных сил государств — участников Варшавского договора. С 1965 года и до конца жизни работал в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. А с 1970 по 1981 год был председателем Советского комитета ветеранов войны.

Его лицо хорошо знакомо послевоенному поколению по телевизионным выступлениям. А Рыбинск помнит его встречи с ветеранами и школьниками.

Павел Батов — почётный гражданин Рыбинска, Ярославской области, городов Новгород-Северский, Лоева, Речица, Озёрки, польских Гданьска и Щецина. Издание «Независимое военное обозрение» ставит его на второе место среди командующих общевойсковыми армиями. А король Великобритании Георг VI за Сталинградскую битву наградил его высшим орденом Британской империи с присвоением звания «Рыцарь-командор».

Генерал армии Батов скончался 19 апреля 1985 года и был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

…Бой осуществляется дважды — сказал генерал Батов. Это, наверное, и есть общий признак прославленных полководцев — умение прогнозировать действия противника и учитывать каждую мелочь в предстоящем сражении. И только тогда вступать в реальный бой.

                                                                                                                   бюст в г. Гомель