Возможно, причиной мифологизации «Катюши» стали не только присущие СССР идеологические тенденции. Свою роль могла сыграть и банальная нехватка фактов: отечественная реактивная артиллерия всегда существовала в обстановке строгой секретности. Вот характерный пример: известный геополитик Владимир Дергачёв пишет в воспоминаниях о своём отце, служившем в гвардейском миномётном полку, что его «воинская часть маскировалась под кавалерийский полк, что отражено на московских фотографиях отца с сослуживцами. Полевая почта в условиях цензуры разрешала посылать эти фотографии родственникам и любимым женщинам». Новейшее советское оружие, решение о массовом производстве которого правительство СССР приняло поздно вечером 21 июня 1941 года, относилось к категории «техники особой секретности» — такой же, как и все средства шифрования и защищённых систем связи. По той же причине долгое время каждая установка БМ-13 снабжалась индивидуальным устройством подрыва, чтобы исключить их попадание в руки противника.

Гвардейские миномётные части появились раньше всей советской гвардии

Гвардейский миномёт БМ-13 на шасси «Студебеккер» US6 с гвардейским значком, утверждённым в 1942 году



Формальной датой появления гвардейских частей в Красной армии стало 18 сентября 1941 года, когда по приказу наркома обороны СССР четыре стрелковые дивизии «за боевые подвиги, за организованность, дисциплину и примерный порядок» получили звание гвардейских. Но к этому времени уже больше месяца гвардейскими назывались все без исключения части реактивной артиллерии, причём они получали это звание не по итогам боёв, а при формировании!



Впервые слово «гвардейский» появляется в официальных советских документах 4 августа 1941 года — в постановлении Госкомитета обороны СССР № ГКО-383сс «О сформировании одного гвардейского минометного полка М-13». Вот как начинается этот документ: «Государственный Комитет Обороны постановляет: 1. Согласиться с предложением Народного Комиссара Общего Машиностроения Союза ССР т. Паршина о сформировании одного гвардейского минометного полка, вооруженного установками М-13. 2. Присвоить вновь формирующемуся гвардейскому полку имя Народного Комиссариата Общего Машиностроения (Петра Паршина. — Прим. авт.)».

Залп дивизиона «Катюш» — боевых машин БМ-13 на шасси автомобиля «Студебеккер» US6, весна 1945 года



Четыре дня спустя, 8 августа, по приказу Ставки Верховного главнокомандования (СВГК) № 04 в подмосковных алабинских лагерях началось формирование ещё восьми гвардейских миномётных полков. Половина из них — с первого по четвёртый — получила на вооружение установки БМ-13, а остальные — БМ-8, оснащённые реактивными снарядами калибра 82 мм.



И ещё один интересный момент. К концу осени 1941 года на советско-германском фронте действовали уже 14 гвардейских миномётных полков, но лишь в конце января 1942 года их бойцов и командиров уравняли в денежном довольствии с личным составом «обычных» гвардейских подразделений. Приказ Ставки ВГК № 066 «О денежном довольствии личного состава гвардейских минометных частей» был принят только 25 января и гласил: «Всему начальствующему (высшему, старшему, среднему и младшему) составу гвардейских минометных частей с 1 января 1942 г. установить полуторный, а бойцам двойной оклад содержания, как это установлено для гвардейских частей».



Самым массовым шасси для «Катюш» были американские грузовики

Подготовка установки БМ-13 на шасси автомобиля ЗиС-6 к стрельбе, зима 1942 года



Большинство сохранившихся до наших дней установок БМ-13, стоящих на постаментах или ставших музейными экспонатами, — это «Катюши» на базе трёхосного грузовика ЗИС-6. Поневоле думаешь, что именно такие боевые машины и прошли славный боевой путь от Орши до Берлина. Хотя, как бы нам ни хотелось в это верить, история говорит о том, что большинство БМ-13 было оборудовано на базе ленд-лизовских «Студебеккеров».



Причина проста: московский автозавод имени Сталина просто не успел выпустить достаточное количество машин до октября 1941 года, когда его эвакуировали сразу в четыре города: Миасс, Ульяновск, Челябинск и Шадринск. На новых местах поначалу не удалось наладить выпуск необычной для завода трёхосной модели, а затем от неё и вовсе отказались в пользу более отработанных. В итоге с июня по октябрь 1941 года было выпущено всего несколько сотен установок на базе ЗИС-6, которыми и вооружались первые гвардейские миномётные части. В открытых источниках приводится разное количество: от 372 боевых машин (что выглядит очевидно заниженной цифрой) до 456 и даже 593 установок. Возможно, такой разнобой в данных объясняется тем, что ЗИС-6 использовались для постройки не только БМ-13, но и БМ-8, а также тем, что для этих целей грузовики изымались отовсюду, где их находили, и их то ли учитывают в числе новых, то ли нет.

Гвардейские миномёты БМ-13 на шасси «Студебеккер» US6 с гвардейским значком на Параде Победы 24 июня 1945 года



Однако фронту требовались всё новые «Катюши», и их нужно было на что-то устанавливать. Конструкторы перепробовали всё — от грузовиков ЗИС-5 до танков и железнодорожных платформ, но наиболее эффективными оставались трёхосные автомобили. И тогда весной 1942 года приняли решение размещать пусковые установки на шасси грузовиков, поставляемых по ленд-лизу. Лучше всего подошли американские «Студебеккеры» US6 — такие же трёхосные, как и ЗИС-6, но более мощные и проходимые. В итоге на их долю пришлось больше половины всех «Катюш» — 54,7%!

Залп дивизиона боевых машин БМ-13 в ходе Берлинской операции, апрель 1945 года



Остаётся открытым вопрос: почему же в качестве памятников чаще всего ставили БМ-13 на базе ЗИС-6? Многие исследователи истории «Катюши» склонны видеть в этом идеологическую подоплёку: дескать, Советская власть сделала всё, чтобы страна забыла о важной роли американской автопромышленности в судьбе знаменитого оружия. Правда, в действительности всё гораздо проще. Из первых «Катюш» до конца войны дожили считаные единицы, и те в большинстве своём оказались на производственных базах, куда попали в ходе переформирования частей и замены вооружения. А установки БМ-13 на «Студебеккерах» оставались на вооружении Советской армии и после войны — до тех пор, пока отечественная промышленность не создала новые машины. Тогда пусковые установки стали снимать с американской базы и переставлять на шасси сначала ЗИС-151, а затем ЗИЛ-157 и даже ЗИЛ-131, а отслужившие «Студебеккеры» передавали на переделку или списывали в утиль.



За реактивные миномёты отвечал отдельный наркомат

Как уже говорилось, первый гвардейский миномётный полк начал формироваться 4 июля 1941 года по инициативе народного комиссара общего машиностроения Петра Паршина. А через четыре с лишним месяца наркомат, который возглавлял этот знаменитый инженер-управленец, был переименован и стал отвечать почти исключительно за обеспечение техникой гвардейских миномётных частей. 26 ноября 1941 года Президиум Верховного совета СССР издал указ, гласивший: «1. Преобразовать Наркомат общего машиностроения в Наркомат минометного вооружения. 2. Народным комиссаром минометного вооружения назначить т. Паршина Петра Ивановича». Таким образом, гвардейские миномётные части стали единственным в Красной армии видом вооружённых сил, которые имели собственное министерство: ни для кого не было секретом, что под «миномётным вооружением» понимались прежде всего «Катюши», хотя и миномётов всех остальных классических систем этот наркомат выпускал тоже немало.



Кстати, примечательно: тот самый первый гвардейский миномётный полк, формирование которого началось 4 августа, четыре дня спустя получил номер 9 — просто потому, что к моменту выпуска приказа вообще не имел номера. Сформирован и вооружён 9-й гвардейский миномётный полк был по инициативе и на средства работников Наркомата общего машиностроения — будущего Наркомата миномётного вооружения, а технику и боеприпасы получил из произведённых в августе месяце сверх плана. А сам наркомат просуществовал до 17 февраля 1946 года, после чего превратился в Наркомат машиностроения и приборостроения СССР — под руководством всё того же бессменного Петра Паршина.



Командующим гвардейскими миномётными частями стал подполковник

Василий Аборенков получает Сталинскую премию за участие в разработке и постановке на вооружение «Катюши», 1943 год



8 сентября 1941 года — через месяц после приказа о создании первых восьми гвардейских миномётных полков — вышло постановление Госкомитета обороны № ГКО-642сс. Этим документом за подписью Иосифа Сталина гвардейские миномётные части выделялись из состава артиллерии Красной армии, а для руководства ими вводилась должность командующего миномётными частями с непосредственным подчинением его Ставке. На этот необычайно ответственный пост тем же постановлением назначался замначальника Главного артиллерийского управления РККА Василий Аборенков — военинженер 1 ранга, то есть фактически подполковник артиллерии! Однако тех, кто принимал это решение, невысокое звание Аборенкова не смутило. Ведь именно его фамилия фигурировала в авторском свидетельстве на «ракетную автоустановку для внезапного, мощного артиллерийского и химического нападения на противника с помощью ракетных снарядов». И именно военинженер Аборенков на посту сначала начальника отдела, а потом замначальника ГАУ сделал всё, чтобы Красная армия получила реактивное вооружение.

Начальник Главного военно-химического управления Красной армии Василий Аборенков, 1945 год



Сын отставного канонира Гвардейской конно-артиллерийской бригады, он добровольно поступил на службу в Красную армию в 1918 году и отдал ей 30 лет своей жизни. При этом самой большой заслугой Василия Аборенкова, которая навсегда вписала его имя в отечественную военную историю, стало появление «Катюши» на вооружении РККА. Активным продвижением реактивной артиллерии Василий Аборенков занялся после 19 мая 1940 года, когда занял должность начальника отдела по реактивному вооружению Главного артиллерийского управления РККА. Именно на этом посту он проявил необычайное упорство, рискнув даже «прыгнуть через голову» своего непосредственного начальника, закосневшего в артиллерийских взглядах прошлого руководителя ГАУ маршала Григория Кулика и добившись внимания к новому оружию со стороны высшего руководства страны. Именно Аборенков был одним из организаторов демонстрации реактивных миномётов руководителям СССР 15 и 17 июня 1941 года, которая закончилась принятием «Катюши» на вооружение.



В должности командующего гвардейскими миномётными частями Василий Аборенков прослужил до 29 апреля 1943 года — то есть до того дня, пока существовал этот пост. С 30 апреля «Катюши» вернулись под руководство главкома артиллерии, а Аборенков остался руководить Главным военно-химическим управлением Красной армии.



Первые батареи реактивной артиллерии имели на вооружении гаубицы

Батарея БМ-13 на шасси автомобиля ЗИС-6 ведёт стрельбу, весна 1942 года



В представлении большинства людей, не погружённых в военную историю, «Катюши» сами по себе настолько мощное оружие, что вооружённым ими подразделениям нет нужды ни в каком другом. В действительности это далеко не так. Скажем, согласно штату гвардейского миномётного полка № 08/61, утверждённому Наркоматом обороны 8 августа 1941 года, это подразделение кроме установок БМ-13 имело на вооружении шесть 37-миллиметровых автоматических зенитных пушек и девять 12,7-миллиметровых зенитных пулемётов ДШК. А ведь было ещё и стрелковое оружие личного состава, которого, скажем, отдельному гвардейскому миномётному дивизиону по штату от 11 ноября 1941 года полагалось немало: четыре ручных пулемёта ДП, 15 пистолетов-пулемётов, 50 винтовок и 68 пистолетов!

Дивизион боевых машин БМ-13 на шасси автомобиля ЗИС-6 готов к залпу. Лето 1943 года



Хотя особенно любопытно, что в состав первой отдельной экспериментальной батареи полевой реактивной артиллерии капитана Ивана Флёрова входила и 122-миллиметровая гаубица образца 1910/1930 годов, выполнявшая обязанности пристрелочного орудия. К ней полагался боекомплект в 100 снарядов — вполне достаточно, если учесть, что реактивных снарядов для БМ-13 батарея имела в шесть раз больше. А самое удивительное, что в списке вооружения батареи капитана Флёрова фигурировало ещё и «семь пушек калибра 210 мм»! Под этой графой проходили пусковые установки для реактивных снарядов, тогда как их шасси — грузовики ЗИС-6 — были записаны в том же документе как «специальные машины». Понятно, что делалось это ради всё той же пресловутой секретности, которая долгое время окружала «Катюши» и их историю, а в итоге превратила её в миф.