Стародубская война

Польско-Литовское государство, в расчёте на внутреннюю слабость Руси в период малолетства наследника престола Ивана Васильевича, решило отвоевать у Русского государства потерянные ранее земли (Смоленск).

                                                                       Смоленск

                                                                     Китай-город 
Княгиня Елена Глинская отметилась в очень важном для Москвы деле.

Видимо, оно намечалось ещё при Василии III, но было сделано его женой. Москва разрослась. Осада 1521 года и угроза нападения в 1532 году показали, что укрепления Кремля малы для столичного города. Ров был единственной защитой посада.

 
Решено было строить новые укрепления. В мае 1534 года начали рыть ров от р. Неглинной к Москве-реке. На роботы мобилизовали всех горожан, за исключением знати, духовенства и чиновников, они выделяли слуг. За месяц ров закончили. 16 мая 1535 года состоялась торжественная закладка каменной стены, причём первые камни в фундамент заложил митрополит Даниил.

Стена, законченная в 1538 году, имела длину 2567 м и 12 башен. Первоначально было устроено четверо ворот, носивших названия: Сретенские (с начала XVII века именовались Никольскими), Троицкие, Всехсвятские (с XVII века — Варварские) и Космодемьянские. В результате площадь защищённой части города увеличилась втрое.

                                                                                     Китай-город

Укрепление столицы было делом весьма своевременным. Смена власти в Москве не осталась без внимания соседей. Швеция и Ливония пока агрессивности не проявляли, направили послов и подтвердили мирные соглашения. Казанский хан Джан-Али принес присягу новому государю. А вот вожди ногайцев стали угрожать походом на Москву. Требовали, чтобы малолетний Иван признал их «братьями и государями», то есть равными ему по достоинству, и платил «урочные поминки» - дань. Однако им ответили твердо, разрешили только свободную торговлю в России лошадьми. Ногайцы смирились, воевать они не собирались, надеялись взять наглостью. Подтвердили общий союз против Крымской орды.
Однако остались самые сильные враги: крымский хан Сахиб-Гирей и польско-литовский король Сигизмунд.

Они решили использовать, как им казалось, удобный момент: правление женщины и ребенка. Крымские татары потребовали огромной дани: половину великокняжеской казны. Одновременно крымские отряды атаковали Рязанщину. Однако отряды крымских хищников были разбиты на реке Проне.
 

                                                 территория Китай-города отмечена жёлтым цветом на плане Маттеуса Мериана. 1638

                                                                         Стародубская война

Ситуация с Польско-Литовским государством была сложнее. Елена Глинская предложила Сигизмунду заключить мир на базе перемирия, заключенного в 1522 году после предыдущей русско-литовской войны, и которое продлили в 1526 и 1532 годах. Смоленские земли по этому перемирию остались за Москвой. Польско-литовская верхушка, надеясь отвоевать у Русского государства потерянные ранее земли, объявила ему в феврале 1534 года ультиматум с требованием вернуться к границам 1508 года. После того, как ультиматум был отвергнут, Великое княжество Литовское начало боевые действия.

Война началась на фоне внутреннего заговора. Младший из трех братьев Бельских, Семён Федорович, и окольничий Иван Ляцкий, которые должны были готовить полки в Серпухове, поддерживали связи с Сигизмундом и вместе со своими дружинами и слугами бежали к противнику. В заговоре также участвовали воеводы большого полка Иван Бельский и Иван Воротынский, сыновья Воротынского Михаил, Владимир и Александр. Очевидно, при наступлении противника они должны были развалить фронт, перейти на сторону литовцев. Последствия такого удара могли быть катастрофическими. Однако заговор вовремя раскрыли. Семён Бельский с Ляцким, почувствовав угрозу, вовремя бежали, остальные не успели, их повязали. Сигизмунд встретил беглецов приветливо, дал хорошие поместья. Они заверяли короля, что дела на Руси плохи. Большинство знати и народа недовольны правлением Елены, власть слаба. Москва не выдержит противостояния с Литвой.
Литовское войско было разделено на три отряда.

Первый, под командованием киевского воеводы Андрея Немировича и Анатолия Чижа в августе выступил в Северскую землю и захватил Радогощ. Весь русский гарнизон с воеводой Лыковым погиб в бою. В то же время были предприняты попытки взять Чернигов, Стародуб и Почеп, но без успеха. Под Черниговом русский гарнизон совершил удачную ночную вылазку и разбил врага. Неприятель бежал, бросив артиллерию и обоз. Второй отряд под командованием князей И. Вишневецкого и А. Коверского перешёл границу в сентябре и двинулся на Смоленск, но взять город не смог. Русский гарнизон во главе с Н. В. Оболенским контратаковал и отбросил врага.

Третий отряд под командованием гетмана Радзивилла Юрия Геркулес оставался в Могилёве в качестве стратегического резерва.

Таким образом, попытка внезапного вторжения к успеху не привела. Надежды на слабость Руси себя не оправдали. После отступления литовцев от Смоленска Сигизмунд распустил своё войско, оставив только несколько тысяч человек для охраны пограничных крепостей.
Тем временем Русь организовала контрнаступление. Когда известия о боях на западных рубежах дошли до Москвы, великому князю Ивану пришлось впервые, хоть и символически, принимать серьёзное решение. Собралась Боярская дума, и митрополит Даниил обратился к ребенку: «Государь! Защити себя и нас. Действуй – мы будем молиться. Гибель начинающему, а в правде Бог помощник». И мальчик сказал нужное слово.

Русская армия выступила на врага. Главные силы шли от Смоленска. Командовал войсками Михаил Горбатый-Шуйский и Никита Оболенский, а Иван Телепнев-Оболенский шёл с передовым полком. Второй отряд, под началом Фёдора Телепнева, наступал от Стародуба.

Тактика похода была продумана хорошо. На зиму польско-литовская шляхта разъезжалась по домам, а в случае угрозы пряталась по крепостям и замкам. Но ввязываться в тяжелые осады русские воеводы не собирались. Они использовали древнюю тактику степных воинов, в том числе и ордынцев. Сильные крепости не осаждали, а обходили. Войска шли налегке, без артиллерии и обозов, пользуясь чужими ресурсами (провиант, фураж). Вражеские земли разоряли, жгли, грабили, как делали все армии. Но церквей не трогали, православных пленных отпускали. Но жителей угоняли, для заселения собственных областей – война есть война. Поход был в расчёте на подрыв военно-экономической мощи противника. Мол, желаешь воевать, получи. После первого удара, последовал второй – ещё более мощный (численность войска достигла 60 – 70 тыс. воинов). Три войска выступили в начале февраля 1535 года из-под Смоленска, Опочки и Стародуба.

                                                             зимний поход русских войск

Главные силы русской армии прокатились по окрестностям Орши, Борисова, Полоцка, Витебска, вышли в район Вильны, испугав двор короля. Другие войска прошлись вокруг Мозыря, Турова и Могилёва. В конце февраля — начале марта русские войска благополучно возвратились в рубежи Русского государства с богатой добычей. Этот поход подорвал экономику Великого княжества Литовского, которая не могла продолжать войну в одиночку.
Необходимо помнить, что всё это были западнорусские земли, в свое время оккупированные Литвой и Польшей. Рано или поздно они должны были вернуться в состав Русской державы. Но время ещё не пришло. Поэтому необходимо помнить, что название «литовцы» (литовские, польско-литовские войска) условно. Подавляющее большинство «литовцев» было русскими и православными. По сути, это была война русских с русскими. Но русские в составе Литвы и Польши были обречены на ассимиляцию, окатоличивание, подчинялись западным центрам управления. Поэтому правда была за Москвой – центром объединения всех русских земель и всего русского народа. 

Сигизмунд надеялся не только на внутреннюю слабость Москвы, но и на поддержку крымского хана. Но надежды поляков на крымцев сначала не оправдались. В ханстве снова началась междоусобица. Сахиб-Гирей назначил калгой (наследник престола, второе по значимости лицо в ханстве) своего племянника Ислам-Гирея, передав ему в удельное владение крепости Очаков и Перекоп. Ислам, который уже был ханом орды, желал вернуть себе ханский престол, и всячески интриговал против Сахиба. Летом 1534 года Ислам поднял восстание против Сахиб-хана. Тот отразил нападение калги и изгнал его из Крыма, но полностью разгромить племянника ему не удалось. Ислам укрепился в Перекопе, где провозгласил себя новым ханом. Его поддержала часть крымских мурз. Поэтому Сахиб не мог поддержать наступление Сигизмунда. Чтобы отработать деньги, полученные от Литвы, он выслал отряд, который вместе с литовцами напал на Северщину. Но основную часть армии хан держал при себе, опасаясь нападения племянника. А Ислам искал союза с Москвой, говорил, что он друг России и просил денег на ведение войны.
Тем временем в конце 1534 года в московском правительстве произошли перемены. Неожиданно был арестован дядя великой княгини Михаил Львович Глинский.

Официально его обвинили в том, что он намеревался «овладеть престолом». Но истинные причины мы не знаем. Возможно, он пытался подмять Елену и стать правителем, а для этого нужно было устранить Телепнева и оттеснить думских бояр, которые были недовольны положением Глинского. Может его просто оклеветали. Глинский имел огромный государственный опыт и был мощной опорой Елены и Ивана. Чтобы устранить Елену, сначала нужно было убрать Михаила. В результате Глинский попал в тюрьму и вскоре умер. Регентский совет прекратил своё существование.
Война же продолжалась. В кампании 1535 года русские войска снова пошли в наступление на северном фланге. Войсками командовал Василий Шуйский, Телепнев снова руководил передовым полком. Конница разоряла Литву. Но под прикрытием этого рейда другая рать вошла на литовскую территорию со стороны Пскова и на берегу Себежского озера заложила крепость Себеж (Ивангород-на-Себеже). Крепость возвели в рекордно короткие сроки (с 29 июня по 20 июля). Строительными работами руководил итальянский архитектор Петрок Малый, известный по строительной деятельности в Москве. Место для новой крепости было выбрано на глубоко выдающемся в Себежское озеро мысу, что само по себе служило хорошей защитой. Деревянные сооружения Себежа были защищены со всех сторон продуманной системой земляных валов и бастионов. 

В результате русская армия получила важный опорный пункт для действий против противника.
Сигизмунд также не бездействовал. Он собрал большую армию (40 тыс. воинов) и начал наступление на южном фланге. В Москве учитывали такую возможность, и на Оке была собрана ещё одна рать. Однако Сигизмунд и тут сумел найти хороший ход. Он перекупил русского «друга» Ислам-Гирея, и тот бросил свои войска на Рязанщину. Полки Дмитрия Бельского и Мстиславского пришлось направить против татар. Крымцев разбили и отбросили. Но Сигизмунд добился главного – русские юго-западные города оказались без поддержки. Польско-литовское войско пошло в наступление в юго-западном направлении.

Войска гетманов Тарновского и Острожского двинулись на Гомель. Его воевода Оболенский-Щепин оставил крепость без боя. Затем королевские рати пошли на Стародуб.

30 июля противник осадили русскую крепость. По тем временам это был довольно крупный город, центр Северской земли. Обороной руководил князь Фёдор Фёдорович Овчина-Оболенский (брат фаворита великой княгини).

Князь Фёдор, его воины вместе с горожанами мужественно защищались. Русские отразили несколько штурмов.

                                                              Стародуб

Численность войск обеих сторон, а также населения, как жившего в Стародубе, так и укрывшегося в нём, до сих пор не выяснена. Цифры в десятки тысяч, конечно, преувеличение. Кром снижает оценки для обеих армий до «по 15–20 тысяч», но и это выглядит сильно завышенным. Население Стародуба оценивается в «13 тысяч» и даже в «24 тысячи». Однако город в пограничной, оспариваемой области с плохой дорожной сетью мог иметь хорошие укрепления и артиллерию, но вряд ли обладал столь многочисленным населением. Около 30–50 тысяч, хотя и после чумы, в 1529 насчитывает многолюдная Флоренция в 1529 году. Население Гродно — «второго по значению города ВКЛ» — в XVI веке устойчиво насчитывает около 4 тысяч жителей. Смоленский Торопец в 1540–1541 годах — «средних размеров и не выделяющийся процветанием торга» — населяют 2,4 тысячи человек. Нет или почти нет примеров такой многочисленности войск и населения и в «обычных» осадах тогдашней более густонаселенной Западной Европы.

Наконец, направление было якобы плохо подготовлено к кампании. Отсюда следует вопрос: откуда взялось бы многочисленное войско? Как увидим далее, польско-литовской стороне могло быть выгодно завысить численность московской стороны сразу по нескольким причинам.

Вид Стародубской крепости в 1535 году неизвестен (гравюра по рисунку немецкого художника в одном из изданий «Хроники» Бельского — чистая выдумка). Некоторое представление о стародубских укреплениях можно получить по аналогии с другими пограничными крепостями Московского государства. Крепость, как правило, ставилась на возвышении и обводилась рвом, что позволяло дополнительно «поднять» укрепления. В XVI веке, при новой артиллерии, такое построение оказалось в целом проигрышным, но всё ещё давало и определенный выигрыш — в отношении подкопов, которые требовалось проводить глубже.

Дерево-земляные укрепления состояли из башен, «раскатов» (видимо, подобие полубашни или ронделя) и собственно преград — в Стародубе это были или городни (срубы в одну или несколько стен, укреплённые земляной засыпкой; в старорусских источниках также называются «изби́цы»; соединялись стенами) или тара́сы (конструкция та же, но вытянутая в длину и сама собой образующая стену). Судя по тому, что в описаниях осады речь идёт то о 4-х пряслах стены, то о 4 городнях, стены, по крайней мере на описанном участке (вероятно, и полностью), состояли из тарасов. Вероятная площадь обвода крепости 1–2 гектара (квадрат от 100×100 м до 150×150 м).

                                                         Стародубская осада

Итак, 30 июля начинается самая известная осада Стародубской войны. Крепость под началом князя Овчины-Оболенского упорно защищается; в ней имеется «стрелба великая», т. е. сильная артиллерия (кажется, у Крома это место переведено неправильно, как «стрельба»). Атаки осаждающих отбиваются, дух осаждённых стоек. Однако московская подмога, направленная было в Гомель и Стародуб, возвращена из-за нападения татар на «рязанские украйны» (это ещё раз подтверждает, что татарский набег начался задолго до 18 августа). Набег же молдавского князя Петра (московского союзника) на Покутье в августе 1535 года, хотя и опустошителен, по влиянию на ход войны в сравнение с татарским не идёт.

Тем не менее, осада длится более четырёх недель:«пять недель (pięć niedziel; точнее — четыре недели с тремя днями – прим. автора) Ян Амор Тарновский замок тот добывал со старанием великим и хитростями, до того ни в Литве, ни в Москве небывалыми».

Польско-литовские военачальники проводят военный совет, на котором отвергается штурм — «для великости людей, которые суть на замъку», но «о примет и о копанье призволили».

  Минная галерея в книге Флориани «Защита и нападение на крепости» (1628). Вкладки между страницами 155 и 156

Здесь возникает любопытное противоречие. Тарновский не даёт людей для устройства подкопа (и Радзивилл жалуется на него королю); собирать людей для этой задачи приходится Радзивиллу, и собираются — из якобы «15–20‑тысячного» войска — «несколько десятков человек» (из челяди Радзивилла), а «иншыи княжата и панове ку копанью дали о триста чоловеков».

Притом именно Тарновский славен в польской военной истории как чуть ли не единственный из польских воевод XVI века, который не пренебрегал и не брезговал инженерной войной и людьми, способными её вести. Действительно, минными работами руководит Андрей Гербурт («Эрбурд») из Фульштина (видимо, из Гербуртов — немецкого рыцарского рода из Моравии, родовой замок Фюльштайн, он же Фульштин).

Делает это он с помощью некоего Николая Тарлы, который «и компас держал, и единое время поджигать порох и идти на штурм указывал» (т е. согласовывал время взрыва мины и начало атаки). Эти люди, конечно, пришли с Тарновским, и вся слава за успешный (!) подкоп, конечно, достанется ему. Так не в том ли смысл заминки «кому копать», что успех минирования был далеко не очевиден, и следовало распределить возможный неуспех («литовские люди плохо выкопали»)?

Если подобный участок укреплений был в Стародубе 1535 года, то видно, каким образом одна мина, заложенная у подножия башни, могла разрушить сразу и башню, и несколько то ли «прясел», то ли «городен» (или «тарас»).

Как бы то ни было, «гетман именем Торновскии… своими Прускими хитростми и Туретцкими под город под Стародуб подкопался». К 29 августа был сделан подкоп («подкопашася под стену 200 сажен», в другом месте: «за три поприща»). Затем «в яму под стеной заложили бочки с порохом, а защитники о том не знали; потом свечи (в других источниках «от устья норы» порох «зажгли кнотом», т. е. фитилём – прим. автора) подожгли, и как свечи до пороха догорели, на защитников ринулся гром ужасный с молнией, и к ужасу гарнизона развалена стена замковая на большой длине». Как указывается в знаменитом месте из летописи, «а того лукавства подкопу под город не познал (воевода – прим. автора), что наперед того в наших странах не бывало подкопу под город».

Стародубская мина становится первым успешным опытом минирования, проделанным «польским военачальником и польским войском» (копатели не в счёт). Помимо воздействия на дух защитников, катастрофичны последствия взрыва и для дерево-земляных укреплений, старомодных в сравнении с каменными, но, как бывало и в прочей Европе, неожиданно стойких против лёгкой артиллерии.

Обрушены «четыре городни» (так в польских историях и Евреиновской летописи; в псковских летописях указаны «4 прясла стены и стрельница (башня – прим. автора)»).

В городе начинается пожар. «Поляки и литовцы» бросаются в пролом на штурм «с воронами» — т. е. с какими-то устройствами или для перелаза завала, или для растаскивания обломков. Защитники упорно сопротивляются и дважды выбивают нападающих из города, однако во второй раз сам командующий Овчина-Оболенский оказывается отрезан от города и пленён («утесниша его к телегам к кошевым»). Сопротивление в горящем городе постепенно прекращается, остатки гарнизона и жители пленены.

Начинаются события, особо прославившие гетмана Тарновского.

Русский воевода даже в таком отчаянном положении повёл воинов в яростную контратаку, пытался прорваться к вражеской ставке. Но победить не смог, силы были неравными. Его окружили и смяли. Телепнев и князь Сицкий попали в плен, другие воеводы погибли. Рассвирепевшие враги ворвались город и устроили резню, не давая пощады никому. Пытавшихся запереться и отбиваться в домах, сожгли. В русском Стародубе было перебито 13 тыс. человек. И воины, и горожане, и жители окрестных селений.

Противник двинулся на Почеп. Гарнизон там был небольшой, укрепления слабыми. Воевода Сукин сам сжег город, приказав населению уходить вглубь страны. На пепелищах Стародуба и Почепа поживиться было нечем. Потери были серьёзными. Поэтому опасаясь подхода главных сил русской армии, литовцы отступили с Северщины. Неудача наступления и истощение сил и средств заставила Сигизмунда начать переговоры о мире.
Москва также желала мира, так как угроза исходила теперь не только от Литвы и Крыма, но и Казани. Крымский хан Сахиб и его племянник Сафа-Гирей (он уже сидел на казанском столе) хотя и были заняты противоборством с Ислам-Гиреем, не забывали и про Казань. Там активно действовала крымская агентура, велись переговоры с противниками мира с Москвой. И не без успеха. Антирусская партия осмелела. Казань отправилась от прежних поражений от Москвы, смерть Василия III и русско-литовская война внушали надежды, что их время пришло. Заговорщики произвели переворот, убили казанского хана Джан-Али, который ориентировался на Москву. Сафа-Гирей вернул себе ханский престол в Казани и укрепился при помощи крымских войск.

Вступил в брак с Сююмбике, женой Джан-Али, дочерью ногайского бия Юсуфа, чтобы привлечь на свою сторону ногайцев. Таким образом, Москва снова получила угрозу на востоке.

Тем временем литовцы попытались в последний раз переломить ситуацию в свою пользу. 20-тыс. отряд под началом Андрея Немировича и Яна Глебовича 27 февраля 1536 осадил крепость Себеж. Однако противника здесь ждали, крепость была хорошо укреплена, имела сильную артиллерию и гарнизон во главе с князьями Засекиным и Тушиным. Все попытки овладеть крепостью штурмом оканчивались неудачей. Когда это не удалось, Себеж подвергся массированному обстрелу польско-литовской артиллерии. Однако эффективность обстрела из-за неумелых действий осаждавших и хороших земляных укреплений Себежа, а также его выгодного расположения, была низкой. Кроме того, русская артиллерия действовала более умело, пушкари поражали вражеские батареи и лагерь, внося переполох и деморализуя противника.

Наконец, себежский гарнизон выбрал удобный момент и контратаковал литовские войска. Русские ратники действовали храбро и решительно, противник не выдержал натиска и побежал. Польско-литовское «рыцарство» в тяжелых доспехах бежало по тонкому льду озера. В результате лёд под ними проломился, тысячи людей оказались в ледяной воде. Наши ратники рубили тех, кто пытался выбраться, расстреливали из пищалей и пушек. Те, кто всё же сумел вылезти из воды, замёрз в окрестных лесах. Победа была полной. Практически всё польско-литовское войско погибло. Русские войска истребили цвет «рыцарства». В Москве торжествовали, трофейные пушки и знамен выставили для показа народа.

После этого стратегическая инициатива перешла к русской стороне. Были совершены походы под Витебск и Любеч, где были сожжены посады, разорены окрестности и выведен огромный полон. В это же время восстанавливались погибшие города, Стародуб и Почеп. Кроме того, русское правительство проводило успешную политику строительства крепостей на вражеской территории – вслед за Себежем построили Велиж и Заволочье. Итальянец Руджиери, побывавший в России, писал, что такие операции проводились с «невероятной быстротой». Русские мастера осматривали местность, на своей территории готовили лес, вели подгонку, разметку. Затем спускали заготовки по рекам до нужного места и «в один миг соединяли», засыпали крепостные срубы землей. Поляки только получали известие о начала строительства, а крепость уже стоит и в ней сильный гарнизон. И граница сдвигалась на запад, Русь медленно, но упорно возвращала свои исконные земли.
Однако добиться заметной победы и возвращения западнорусских земель в это войне всё же не удалось. Русь была связана Крымской и Казанской «занозами». Необходимо было решить проблему обломков Золотой Орды, получить спокойный тыл на востоке, чтобы вернуть западнорусские земли. Так, литовской дипломатии удалось временно примирить крымских ханов Сахиба и Ислама, бросить их на Русь. Они напали на Белев, но были отброшены. Начались нападения и с восточного направления. Казанский царь Сафа-Гирей призвал ногайцев, собрал отряды черемисов (мари), башкир. Когда на Руси узнали об этих приготовлениях, выслали навстречу врагу рать под началом Гундорова и Засецкого. Но они не решились принять сражение и отступили. Воеводы Нижнего Новгорода также не решились вступить в бой. Жители Балахны вышли в поле, но были разбиты.
Когда известия о вторжении на востоке дошли до Москвы, великая княгиня и бояре стали предпринимать экстренные меры. Гундорова и Засецкого сняли с постов и арестовали. Под Нижний Новгород отправили новых воевод, Сабурова и Карпова. Казанская орда в это время разошлась лавой для грабежа и захвата пленников, поэтому её легко разбили. Пленных отослали в Москву. Там решили проявить жесткость. Всех казнили как бунтовщиков, нарушивших присягу. Тем временем начал наступление сам Сафа-Гирей с личной гвардией, крымскими и ногайскими отрядами. Часть русского войска двинулась вверх по Волге, и в сражении между Галичем и Костромой рать Сабурова была разгромлена. Сафа-Гирей в январе 1537 года подступил к Мурому. Защитники Мурома отразили несколько штурмов, задержав врага. Смело действовали мещерские казаки, громили тылы казанцев, уничтожали их отдельные отряды, рассыпавшиеся для грабежа. В это время подошли свежие полки от Москвы, и Сафа-Гирей отступил. В этих условиях продолжать войну с Литвой было нельзя.
Таким образом, поражение под Себежем и другие неудачи убедили литовскую сторону в необходимости начать переговоры. Русское правительство также было заинтересовано в мире, из-за возросшей угрозы со стороны Крымского и Казанского ханств. Переговоры упёрлись в вопрос о выдаче пленных и территориальные вопросы. В Литве содержались немногочисленные, но более знатные русские пленники, тогда как в плену у русских было значительно больше менее знатных литовцев. После долгих прений в 1537 году было заключено перемирие, по которому из-за упорства Литвы размен пленными так и не произошёл, а территориальный вопрос был решён по фактическому положению дел на тот момент.

Гомельская волость, на которую претендовало Русское государство, отошла к Литве, а крепости Себеж, Велиж и Заволочье, располагавшиеся на прежних литовских территориях, официально признавались за Русским государством.

                                                                                                  Автор: Самсонов Александр