Хорошо ли забыто "старое", чтобы стать "новым"? Часть-2. По зову чести и долга

Вооружившись базовыми знаниями, переходим к рассмотрению наиболее часто встающих при обсуждениях отечественной и зарубежной БТВТ вопросов и спорных моментов, касающихся самих образцов бронетехники, конструкторских решений, опытов боевых действий и так далее. Конечно же, плюсы и минусы конкретных конструкторских решений определенных образцов вооружения требуют отдельных статей, поэтому автор приводит «резолютивные» заключения по ним.

1. Броневая защита отечественных БТР, БМП и БМД слабо защищает даже от огня стрелкового оружия (также справедливо для некоторых зарубежных образцов).
Вспоминаем, что когда мы знакомились с терминами «БТР», «БМП», «БМД», то что-то слышали про защиту от огня обычных средств поражения и противопульную броню. Так вот.
Под термин боевого стрелкового оружия попадают изделия калибром от 5,45 до 14,5 мм включительно от пистолетов до станковых пулемётов. Однако из этого диапазона стоит рассматривать только штатное оружие мотострелковых подразделений, ограничивающееся калибром 7,62 мм (9 мм), так как оружие калибром от 12,7 мм уже относится к крупнокалиберному и его применение ограничено. Иначе говоря, крупнокалиберный пулемёт уже не является обычным средством вооружения, так как применяется либо в станковом варианте, либо на шасси. Поэтому бронетехника, борта которой обеспечивают защиту от 12,7-мм пуль с дистанции менее 500 м уже не вписывается в рамки определения БМП, БТР, БМД. Выходит, что обвинять в несоответствии «должностным обязанностям» БМП, БТР и БМД, попавшие под огонь крупнокалиберного оружия, просто невежественно.
В настоящее время даже пистолеты имеют в своем боекомплекте бронебойные патроны (например, отечественный 7,62-мм пистолетный патрон 7Н31 пробивает с 15 м 8 мм бронелист). Чего уж говорить об автоматах, винтовках и пулемётах. Например, для защиты от выстрела с 50 м по нормали к поверхности бронебойной 7,62-мм пулей (отечественная Б-32, для винтовок и пулемётов) толщина стального бронелиста должна быть не менее 20 мм. Однако распространение таковых патронов также сравнительно невелико и применяются они для специальных задач. Таким образом считать даже малокалиберные бронебойные патроны обычными средствами поражения не совсем корректно.
Конечно же, идти в бой на БТР, БМП, БМД против ДШК или НСВ не очень заманчивая идея, но каково пехоте, которая пойдёт в этот бой без бронетехники? А ведь это и будет та самая пехота, которую бронетехника доставит к месту выполнения боевой задачи. Пехота в бою воюет и выполняет поставленные задачи, а не катается перед вражескими огневыми точками «укутанная» в броню. Не так ли? 
Отсюда следует промежуточный вывод: крупнокалиберное и обычное стрелковое оружие с бронебойными патронами опасно не только для БТР, БМП, БМД, но и для пехоты. Причём опасно для пехоты как в БТР, БМП, БМД, так и в большей степени для пехоты, движущейся в пешем порядке.
Вообще, под противопульной бронёй подразумевалась бронезащита, выдерживающая попадания пуль штатного оружия пехоты (5,45/5,56 мм; 7,62 мм) с небольшого расстояния. Меньшая толщина бронеплит отечественной лёгкой бронетехники объясняется их большими углами наклона. Таким образом, отечественные БТР, БМП, БМД обеспечивают должную защиту от обычных средств поражения.
Но одно дело, когда лобовой бронелист, расположенный под углом в 60 градусов от нормали, при ведении боевых действий на равнине делает толщину брони для снаряда выпущено прямой наводкой из орудия противника равной длине катета и гарантирует вероятность рикошета значительно свыше 50 процентов. И совсем другое дело обстоит в горной местности или населённом пункте. Со ската холма противник всегда будет стрелять под углом к горизонту, что сведёт на нет преимущества и целесообразность угла наклона брони. При стрельбе из окна дома, соседнего с дорогой, угол встречи пули с бронёй может вообще стать прямым. В таком случае становится достижимым пробитие относительно тонкой брони БТР огнём из обычного стрелкового вооружения.
Более того, известно, что какой бы защищённой не была бронетехника, у неё всегда будет внешнее оборудование и выступающие части приборов. Не секрет, что всё это «добро» бронируется минимум на порядок слабее. Даже любой танк не застрахован от огня из стрелкового оружия с 1000 метров лишится антенн, дополнительных топливных баков, ЗИП, навесных экранов, установленных вне башни пулемётов, эжектора или термозащитного кожуха пушки и так далее. С ближних дистанции любая гусеничная техника может потерять подвижность в результате поражения из крупнокалиберного стрелкового оружия гусениц (разрыв траков). 
Даже с больших дистанций, даже из стрелкового оружия малого калибра бронетехника может практически полностью потерять боеспособность! Что неоднократно использовалось боевиками НВФ в первую Чеченскую кампанию, когда после результативного огня снайперов с прилежащих зданий экипажам приходилось просто бросать технику. 

                                                  Рисунок 27 – Разбитая головка прицела БМП-3
Речь идёт об оптических приборах наблюдения и разведки. Что является «глазами» любой современной бронетехники? Вот именно – призменные приборы наблюдения и головки прицелов. Но призмы в данном случае можно не учитывать, поскольку вести с их помощью эффективный огонь (да и вообще бой) практически не возможно. Здесь надо отметить, что отечественные танки превосходят по живучести зарубежные образцы, так как комбинированные дневно-ночные панорамные прицелы для наводчика с каналом для командира у нас не используются (на вооружении в настоящее время). Площадь фронтальной проекции их головок меньше, количество на 1 штуку больше, над корпусом практически не выступают и резко не выделяются. Конечно, обзорность хромает, но лучше видеть плохо, чем видеть хорошо свои последние мгновенья.
 

                                      Рисунок 28 а) – Головки прицелов танков (слева Leclerk, справа Abrams)

Оказывается, в своё время проводилась даже НИР по вопросу устойчивости танков к огню 30 мм пушек. Невероятно, но факт – танк легко вывести из строя всего несколькими попаданиями. Главное, чтобы они были относительно точными. 

                                        Рисунок 28 б) – Головки прицелов танков (слева Т-84, справа Т-80)

Возвращаясь к обычному стрелковому вооружению, стоит отметить, что оно может серьёзно навредить защите танка, даже не выводя из строя оптические приборы. Под таковой защитой понимается навесная динамическая защита (НДЗ). Относительно тонкие стенки коробов блоков НДЗ не могут противостоять даже обычным пулям штурмовых винтовок с близкого расстояния. Блоки деформируются, демонтируются (срываются). Даже не сдетонировавшие пластины ВВ теряют свою эффективность. А ведь НДЗ должна доживать до применения противником РПГ.
Выводы конструкторами были сделаны – на свет появилась встроенная динамическая защита (ВДЗ), внешний слой брони которой выдерживает огонь стрелкового оружия и сохраняет в исправном состоянии блоки динамической защиты. К сожалению, не все танки, состоящие на вооружении ВС РФ, прошли положенную модернизацию. Ещё к большему сожалению ВДЗ не применима на отечественной лёгкой бронетехнике, состоящей на вооружении в настоящее время. Что уж говорить о ВДЗ, если до сих пор возникают проблемы с установкой на неё НДЗ.

                                     Рисунок 29 – Военнослужащий ВС РФ с КПВ в руках

Если зайти к проблеме с другой стороны, то в принципе можно предположить, что большинство террористов и боевиков НВФ, за исключением смертников, хотят жить. Поэтому они воюют за деньги, а не за «спасибо» и ради светлого будущего всего человечества. Даже с крупнокалиберным пулемётом или винтовкой с бронебойными патронами, легко пробивающими броню БТР, БМП, БМД, никто в засаде в соседних кустах от колонны сидеть не станет. Вид бойца с КПВ в руках заставляет неповторимого «терминатора» в лице Арнольда Шварценеггера нервно курить в сторонке. Но идти так в бой боязно как-то, и тащить на себе это переваливающее далеко за 25 кг по массе железное удовольствие (не считая 11 кг 50-ти патронов в коробке), когда за тобой гонятся обстрелянные и злые противники, удовольствие ниже среднего. Кроме того, в отличие от стрелка БТР, такой пулемётчик вообще ничем не защищён. Единственное, чем он может прикрыться в случае неудачи – это дальность, которая медленно, но верно нивелирует паритет огневой мощи над бронезащитой.
Вывод: отечественные БТР, БМП, БМД обеспечивают должную защиту от обычных средств поражения при использовании по назначению, то есть броневая защита лёгкой бронетехники защищает от огня стрелкового (лёгкого) оружия (обычных средств поражения).

2. Броневая защита отечественных танков, БТР, БМП и БМД не защищает от огня РПГ (иногда упоминается «простейших», «устаревших»).
Этот вопрос наиболее часто упоминается при разговорах об опытах боевых действий в Афганистане (как советских войск в период 1979-1989 годов, так и контингента НАТО с 2001 года), двух Чеченских кампаниях. 
В условиях Афганской войны среди личного состава мотострелковых подразделений БТР незаслуженно получили прозвище «жестянок». Этот факт был обусловлен слабой защитой БТР от огня РПГ. Тут мы сразу вспоминаем о противопульной броне БТР, БМП, БМД, что эти простейшие и устаревшие выстрелы к РПГ разрабатывались примерно в одно время с упомянутыми образцами бронетехники, а также что и БТР, и БМП, и БМД это не танки.
Техника определяет тактику ведения боя. В ходе войны в Афганистане советские войска столкнулись со специфическим характером боевых действий в горно-пустынной местности. Бронетехнику здесь винить не в чем. Аналогично тактике ведения боевых действий в городе, когда пехота прикрывает с флангов (соседних с дорогой зданий) движущуюся бронетехнику, пехота должна была действовать и в горах. Безусловно «переварить» в пешем строю такой объём работы невозможно. За любую вынужденную экономию приходилось платить. 
Каждый отчётный период в той войне вносил коррективы в тактику ведения боевых действий, вырабатывались методики движения колонн, способы выявления и преодоления засад. И все эти меры произвели должный эффект. Фраза «афганский опыт» справедлива не только по отношению к зачисткам аулов. К сожалению, в первую Чеченскую кампанию опыт не учитывался… 
Опять же, спустя 12 лет в тот же Афганистан вошёл союзнический контингент во главе с США на новых бронемашинах, включая специальные машины, защищённые от подрыва мин класса MRAP, в том числе с навесными решётчатыми экранами. Стали у них потери меньше? Радикальным образом к снижению потерь данные меры не привели, особенно в части защиты от РПГ. К счастью или опять же к сожалению, советский опыт не был должным образом учтён ВС США. Спешившийся экипаж из подорванного на фугасе и лишившегося подвижности MRAP безнаказанно обстреливался из стрелкового оружия.
По официальным данным всё выглядит красиво, в сравнение с потерями советских войск. Вот только по одному опыту Бури в пустыне известно, каким минималистическим образом ведётся учёт боевых потерь в ВС США (например, получившие лучевую болезнь военнослужащие в списки раненых в боевых действиях не заносились, потери бронетехники от «дружественного» огня учитывались только благодаря журналистам).
Кроме умножения величины потерь на цифру не меньшую двойки, учтём также и характер нынешних боевых действий. Если на бой с советскими войсками душманов снаряжали сами США со всем капиталистическим миром, то теперь духи обходятся сами, притом, что вооружение у них принципиально не изменилось и не обновилось, а численность союзных войск примерно равна численности личного состава советского ограниченного контингента.
Промежуточный вывод: в условиях партизанской войны все попадающие в засады находятся в равных условиях. Например, Меркавы в Ливане горели одинаково хорошо и в 1982 и в 2006 годах. Другой промежуточный вывод: в ближайшем будущем ни один вооруженный конфликт, не говоря уже о войне, не обойдется без широкого применения бронетехники: и танков, и БМП, и БТР. Даже в локальных конфликтах бронетехника остается востребованной в качестве хорошо защищенных подвижных огневых точек.
Как уже было оговорено ранее, РПГ и ПТУР применяются скрытно, из засад. Подразделения, находящиеся в засаде, располагаются удобным для себя образом, чтобы нанести противнику максимально возможный вред выгодно используя потенциал вооружения. Но партизанская засада это не полномасштабные боевые действия с их сражениями. Это «акция протеста» против оккупантов, использующих захваченную территорию, но не присоединяющих её к себе. 
ОБД с применением отечественной бронетехники велик не только на родине. Как же себя проявили отечественные БТР и БМП в сражениях? 
В войне между Сирией и Израилем 1982 года офицеры сирийской армии были довольны БМП-1. Например, некий офицер сирийских ВС М. Фаури остался очень доволен эффективностью БМП-1, на которой ему пришлось воевать лично. Во время той войны он был командиром разведывательного взвода. Огнем 73-мм орудия 2А28 «Гром» его машины были уничтожены два израильских БТР американского производства M113A1, а пуском ПТУР «Малютка» этой же БМП – танк М60А1. Сама же эта БМП-1 осталась целой до конца войны. Налицо полное выполнение БМП поставленной перед ней задачи: борьба с живой силой, легкобронированной техникой и, при необходимости, с танками противника, да ещё и при действиях на передовой. 
Иракскими войсками в войне против Ирана 1980-1988 годов также эффективно использовались БМП-1. Машины с десантом на максимальной скорости выскакивали к переднему краю противника, сходу преодолевали первую траншею и высаживали пехоту. Она атаковала противника в первой траншее с тыла, уничтожая в первую очередь противотанковые средства. Танки, к тому времени преодолевшие первую траншею, подходили без риска получить в борт или в корму гранату из РПГ.
Имеет три крупных военных конфликта в одно и то же время, но на разных театрах боевых действий. Холмистая пустынная местность на границе Сирии и Израиля, горно-пустынная местность Афганистана, равнинная пустынная местность Ирака и Ирана. В первой и последней отечественная лёгкая бронетехника массово и эффективно использовалась против аналогов в боях. Вот и коварный след характера боевых действий.
Массово использовалась бронетехника и в операции «Буря в пустыне», где сошлись танки, БМП и БТР ВС США против отечественных экспортных образцов («урезанных версий») Ирака. Конфликт примечателен тем, что несмотря на информационное и материально-техническое превосходство группировки сил США над ВС Ирака, открытых боёв янки избегали. При этом американцы старались обойти иракские танки с флангов и тыла (по западным источникам – 75% всех попаданий пришлось в их борта и корму).
В ходе операции «Свобода Ираку» открытых боёв бронетехники двух сторон практически не наблюдалось. Аналогично действиям душманов против советских войск в Афганистане, иракцы предпочли партизанские действия. По официальным данным, с 2003 по 2006 год. в Ираке было безвозвратно потеряно 20 танков «Абрамс», 50 БМП М2А2/М2АЗ «Бредли», 20 колесных БМП «Страйкер», 250 многоцелевых автомобилей «Хаммер» и более 500 различных армейских грузовиков и автомобилей. Сюда стоит добавить и безвозвратные потери 85 вертолетов, из которых большую часть составляют машины типа АН-64 «Апач». Но это опять же «официальные данные». Стоит ли говорить про шансы экипажей «Хаммеров» выжить при попадании РПГ, приводящего к невозможности её восстановления? 
Кстати, чуть забегая вперёд, добавлю, что на крышах «Хаммеров», не так давно официально оставивших пост основного транспортного средства наступающей пехоты, военнослужащим США ездить запрещено. Бронированная версия «Хаммера» предназначалась для защиты от обычных средств поражения. Внимание! Вопрос знатокам: «Есть желающие поменять БТР-80, БМД-1, БМП-1 на HMMWV M1097 (даже второго или третьего поколения)?» Думаю полно, но англоязычных.

                                            Рисунок 30 – Уничтоженные HMMWV ВС США, Ирак

Конечно же, не только характер боевых действий обуславливает различия в боевых потерях между конфликтами. Например, во время ставшей основополагающей и актуальной по сегодняшний день первой Чеченской кампании при нахождении в машине более или менее обученного экипажа случаев уничтожения бронемашин удавалось избегать (мощнейшие фугасы не в счёт). Так, например, в январе 1995 года по танку Т-72Б №529 вели огонь одновременно несколько расчетов боевиков, вооруженных гранатометами РПГ-7 и СПГ-9. Умело маневрируя и отстреливаясь из всех видов оружия, экипаж танка смог, в конечном счете, уничтожить гранатометчиков и благополучно выйти из боя. На корпусе и башне танка после этого боя насчитали семь попаданий гранат от СПГ и РПГ, но броня не была пробита. Экипаж сумел не подставить бортовые проекции противнику и вышел победителем.
Весной 1996 года в освобождении поселка Гонское, который обороняли более 400 хорошо вооруженных боевиков, принимала участие танковая рота одного из мотострелковых полков. Она была вооружена танками Т-72Б, оснащенными динамической защитой. Танки атаковали в боевых порядках мотострелков с рубежа перехода в атаку, удаленного от позиций боевиков на 1200 м. В ходе атаки противник пытался отразить ее огнем из ПТРК ракетами 9М111 «Фагот». Всего было произведено 14 пусков ПТУР. Две ракеты не достигли цели благодаря умело проведенному экипажем машины маневру (обе ракеты предназначались одному танку). 12 ракет попали в танки, а в одну из машин угодили четыре ракеты. Тем не менее, на машинах, пораженных ПТУР, имелись относительно небольшие повреждения, которые не привели к утрате ими боеспособности, также сработали элементы динамической защиты. Пробитие брони было достигнуто только в одной машине в результате пуска ракеты «горкой» и попадания ее в башню сверху под углом 15-20 градусов в районе люка наводчика. В результате кумулятивной струей была повреждена электропроводка и легко ранен один член экипажа. Танк сохранил боеспособность и, несмотря на то, что в результате повреждения проводки вышел из строя автомат заряжания, продолжал выполнять поставленную задачу. После боя он был отправлен в ремонт. На остальных Т-72Б были заменены лишь сработавшие элементы динамической защиты. 
Огнем из танковых пушек пусковые установки ПТУР и их расчеты были уничтожены.
Знакомый зампотех танкового полка рассказывал про методы «выживания» устаревших Т-62 (в модификациях, обделённых динамической защитой), а дядька он авторитетный и «плохому» никого не учил. Такие «реликтовые» танки под управлением слаженного экипажа, мастеров своего дела, обходились редкими царапинами на корпусе. А именно: пока наводчик и заряжающий выполняли поставленную огневую задачу, механик-водитель (в меньшей степени) и командир танка наблюдали за обстановкой. Дублирование управления огнём на Т-62 не было реализовано, но система управления командира позволяла ему по нажатию кнопки разворачивать башню на курсовой угол поворота командирского перископа. Как только командир засекал перемещение гранатомётчиков НВФ или выстрел из РПГ, пуск ПТУР, он нажимал эту кнопку. Наводчику оставалось только поскорее разрядить пушку в направлении поворота башни. От мощи дульной волны реактивные гранаты просто сдувало или же они меняли траекторию. Дальше попадать под огонь пушки наставала очередь гранатомётчиков.
А вот иллюстрированный пример очень распространённого раздолбайства, оголявшего борта танков (смотри рисунок 31). Конечно, хлипкие крепления фальшбортов часто сами по себе приводят к их потере. Но как хватает наглости уповать на плохую защиту танков, когда экипажи, прижимаясь к стенам домов, сами срезали себе бортовые экраны и блоки НДЗ? Техника в руках дикаря – груда металла.

                                  Рисунок 31 – Рваный резинотканевый экран с НДЗ правого борта танка Т-72Б

Окончательный вывод: 
– в случае неграмотных (неквалифицированных) действий экипажей даже самая совершенная техника не способна бесконечно выдерживать попадания противотанковых средств, эволюционный цикл которых значительно опережает инкубационный цикл средств защиты. Ломать – не строить; 
– БТР, БМП, БМД не предназначены для самостоятельных действий в условиях массового использования противником противотанковых средств. В ходе многолетней эксплуатации это свойство БТР, БМП, БМД, заложенное в них при проектировании, неоднократно подтвердилось;
– броневая защита отечественных, как и зарубежных БТР, БМП и БМД не защищает от огня РПГ; в то же время в отношении танков можно оценить защиту от РПГ как удовлетворительную.

3. Слабая противоминная стойкость отечественных танков, БТР, БМП и БМД заставляет пехоту ехать на броне. Эта минобоязнь пересиливает страх смерти от пули. Значительное увеличение массы машины от дополнительной противоминной брони приемлемо.
Полагаю, для начала надо разрешить вопрос расовой неприязни мин и бронетехники, а потом плавно перейти к болеющей минобоязнью пехоте на крыше. 
В последнее время принято считать, что обязательным требованием к современным танкам, БТР и БМП является высокая противоминная стойкость. А так нужна ли она или это всего лишь пиар-ход, навязанный нам западными производителями бронетехники, всегда стремящимися увеличить прибыль? Или мы действительно просто «забили» и безнадёжно отстали?
Так уж вышло по воле специалистов информационной войны, что больше всех потери от мин и СВУ раньше всех заволновали выходцев из Европы в Африке, опыт боевых действий которых вылился в создание бронемашин, устойчивых к действию мин – MRAP. Пионером в области создания машин типа MRAP (далее в тексте MRAP) стала Родезия, эстафету удачной идеи приняли ЮАР, США и другие. Опять же MRAP расценивались лишь как дополнение к обычным видам бронетехники.
MRAP применяются для: транспортировки пехоты по территориям на которых действуют НВФ; перевозки высокопоставленных лиц в условиях повышенной террористической опасности; снабжения удалённых опорных пунктов и гарнизонов. В настоящее время, когда большинство конфликтов протекают не как столкновение двух регулярных армий, а как принуждение к миру партизан, роль MRAP становится всё более актуальной.
Переход от активных боевых действий ВС Ирака, имевших место во время «Бури в пустыне», к партизанским во время «Свободы Ираку» заставил Пентагон задуматься в первую очередь не о стойкости лобовой брони своих танков против старых советских БПС, а о защите транспортных средств пехоты от мин. В результате в экстренном порядке на вооружение принялись сразу несколько образцов MRAP различных фирм-производителей. Всего было закуплено около 20000 машин. 
Основные конструктивные мероприятия по повышению защищённости от действия мин, реализованные в MRAP:
1) максимальное удаление корпуса защищаемого объекта (объёма) от поверхности дороги/ места подрыва мины (для уменьшения воздействия и отвода от корпуса энергии взрывной волны);
2) придание V-образной формы части корпуса защищаемой проекции (в данном случае рассматриваются также противобортовые мины);

                                                Рисунок 32 – V-образная форма днища MRAP Lazar

Ясно, что толщина бронелистов V-образного корпуса должна быть необходимой и достаточной для выдерживания подрыва под машиной штатной противотанковой мины (например, отечественные ТМ-57/ ТМ-62 это 7-8 кг ВВ, М19 США – 9,5 кг ВВ, кстати чистым тротилом начинялись образцы первых лет выпусков), при этом остальная броня противопульная. Однако большинство MRAP обеспечивают защиту от ВУ мощностью 5-7 кг в тротиловом эквиваленте. Современные MRAP ВС США это колёсные машины массой от 12 тонн, высотой свыше 2,6 м и длиной не менее 5,9 м.
Как только появились положительные отзывы эксплуатации MRAP, на отечественную бронетехнику накатилась вторая волна жёсткой критики, даже скорее жестокой. В то же время оказалось, что результаты эти (мягко сказать преувеличенные) дорогого стоят. Так, эксплуатация только одного MRAP для США обходится минимум в 10000 USD в год, и это если не требовался ремонт после порыва под ней мины. В настоящее время США толком не знает, куда девать свои MRAP. Не верящим автору на слово: (http://www.army-guide.com/rus/article/article.php?forumID=2119). 
Создав бронированные машины с повышенной защитой от действия мин для определённого театра и характера боевых действий, они не могут определиться с их местом и необходимостью присутствия в иерархии армейской бронетехники. Ну не может Пентагон определить их задачи в условиях общевойскового боя. А нашлёпали этих чудес техники больше, чем БТР-80 для всего СССР. Ну, немного перебросили в Афганистан, немного законсервировали на всякий случай, продали чуток. Но вот незадача – основное транспортное средство ВС США HMMWV пора менять, и сменить его призван проект JLTV в количестве 50000 единиц. В JLTV заложено требование обеспечения защищённости экипажа от действия мин и СВУ на уровне не ниже MRAP, но при значительно меньшей массе и затратам на эксплуатацию. Пока что особого превосходства над MRAP у прототипов JLTV не наблюдается. M-ATV фирмы Oshkosh Truck вообще един в двух лицах. Инициатива отлюбила инициатора сполна. Но незнающие об этих проблемах добились прекращения поставок отечественной бронетехники в войска и с чувством выполненного долга продолжают протирать штаны, вместо того, чтобы тактильно опробовать эту самую технику.
Теперь об очевидных достоинствах и недостатках MRAP. Большинством производителей MRAP заявлено о защите от взрыва, мощностью в 5-7 кг в тротиловом эквиваленте, что явно недостаточно, например, для защиты от мины ТМ-62. Более того, большинство таковых машин имеют колёсную формулу 4х4. Подрыв даже не самого мощного СВУ или мины (пока рассматриваются случаи противогусеничных мин и аналогичных СВУ), приводящий к выходу из строя одного колеса, не позволяет продолжить движение. То есть, после подрыва машина останется в зоне обстрела. И выжившему экипажу придётся повторно рисковать своей жизнью. Вспоминаем про особенности проведения засад, противопульную броню и понимаем, что радикального снижения потерь ожидать не приходится. А если у партизан будет припасена «шайтан-труба» (РПГ-7)…
В то же время, колёсная формула 8х8, использовавшаяся в советских БТР (равных по массе MRAP первого, самого лёгкого уровня), позволяла машине продолжить движение даже после потери четырёх колёс (по два колеса с одной стороны). Экипаж и десант оставались целыми, так как основная ударная волна от взрыва проходила под днищем и уводилась в сторону от корпуса. Поэтому для гарантированного подрыва советских БТР афганские моджахеды использовали до 35 кг тротила. Например, приведённая на рисунке 33 машина ушла с места подрыва самостоятельно (снимок сделан в 10 км от места подрыва). Люди, находившиеся внутри машины, получили легкие и средние контузионные травмы. Находившиеся снаружи на броне двое солдат погибли (перелом позвоночника и ЧМТ). Восстановление машины в ремонтной роте полка заняло 24 часа.

                                             Рисунок 33 – БТР-80 после подрыва на мине ТМ-62П

А вот БМД и БМП, наоборот, показали слабую противоминную стойкость. При подрыве на противотанковой мине или фугасе все находившиеся внутри машины получали тяжелые ранения или погибали, не говоря уже о потере подвижности. К сожалению, это специфика лёгких гусеничных машин.

                                          Рисунок 34 – Конструктивные особенности MRAP

Завышенный клиренс теоретически помогает рассеивать взрывную волну при подрыве, однако его величина в 355-450 мм у машин MRAP не превосходит показатели отечественной бронетехники (У БТР-80 клиренс 475 мм). Максимальное удаление корпуса от поверхности дороги, как и придание V-образной формы днищу, увеличивает высоту бронемашины. Для боевых действий в городе это не приведёт к существенному снижению её заметности. Но при атакующих действиях вне населённых пунктов высокий силуэт с четким просветом под днищем серьёзно облегчит противнику задачу по обнаружению цели. И это притом, что особое внимание в последнее время уделяется средствам снижения заметности (технология «стелс», из-за которой вся разрабатываемая бронетехника «квадратизируется»). Какой от них толк, кроме утилизации денежных средств, если габариты таких машин визуально демаскируют их на больших расстояниях и делают из них мишени, удобные для поражения ручными противотанковыми средствами и крупнокалиберным стрелковым вооружением? 

                                         Рисунок 35 – MRAP Force Protection «Cougar» в сравнении с HMMWV
Не всё однозначно с превосходством V-образной формы днища при борьбе с противоднищевыми и противогусеничными минами. Если в борьбе с первыми V-образная форма днища является оптимальным решением, то со вторыми V-образная форма это скорее «медвежья услуга» для мины. 

                                        Рисунок 36 – Экспериментальный MRAP Marine Personnel Carrier

На рисунке 37 проиллюстрировано преимущество в рассеивании энергии взрыва V-образного днища перед плоским при подрыве на противогусеничной мине. Автор рисунка чудесным образом согнул стрелку, имитирующую ударную волну, которая утыкалась в него под прямым углом в центре правой грани. Если плоское днище принимающее удар (как раз углом) не выдерживает, то сможет ли V-образное рассеять энергию взрыва? 

                              Рисунок 37 – Преимущества V-образного днища MRAP

Пропустим фугасные противоднищевые мины и вспомним сразу про их кумулятивные аналоги, от которых увеличение клиренса на 100 мм и относительное увеличение толщины брони днища от V-образного его наклона в повышении защиты значительной роли не сыграет. Когда фокусное расстояние достигнуто – «кума» отработает по броне по полной. Со стороны днища никаких помех для нормального формирования кумулятивной струи не будет. Например, реактивные выстрелы ПГ-7В имеют массу ВВ боевой части 716 г. Пробивную способность уже все знают. У мин что калибр, что масса ВВ имеют большой потенциал для бурного развития, и ориентир ПГ-7В для них не заоблачный предел.
В «сети» есть вот такой любопытный материал (http://www.liveleak.com/view?i=ada_1189106198), где приведены способ и результат использования порядком забытых и не описанных в первой части статьи ручных противотанковых гранат РКГ-3. Что уж говорить про противобортовые и противокрышевые мины? Ни борта, ни крыша развитую V-образную форму не получили. Да, распространение такого типа мин не велико, особенно у партизан, но что мешает в свете вновь открывшихся обстоятельств вспомнить о них? 
Настал черёд радиоуправляемых фугасов. Их подрывают как правило в момент нахождения над миной наименее защищённого места корпуса (или расположения десанта, экипажа, боекомплекта, который может сдетонировать). Здесь подавляющее преимущество по защите у MRAP. Казалась бы победа, но… Сравниваем выпуск СВУ и радиоуправляемых мин с числом выпущенных и выпускаемых обычных противотанковых мин и понимаем, что бояться больше стоит последних, особенно если воевать придётся не с партизанами. 

Рисунок 38 – MRAP BAE «Caiman» лишившийся подвижности (из колеса вытекает демпферная жидкость, призванная гасить энергию взрыва)

                                            Рисунок 39 – MRAP International «MaxxPro MPV»

Большинство MRAP разработаны на основе переднемоторных серийно выпускающихся грузовиков для снижения стоимости. Моторные отсеки, как правило, не бронируются вовсе (смотри рисунки 31, 32). Ну, выдерживают двенадцатитонные MRAP подрыв на мине мощностью в тротиловом эквиваленте 6-8 кг. Бронезащита бортов, крыши, кормы и МТО от этого противоснаряднее не стала. Что там РПГ и НСВТ – даже менее мощное стрелковое оружие легко расправится с ними. Благо вдобавок ко всему эта защита почти не имеет углов наклона, способствующих рикошетированию гранат, снарядов и пуль. Лишить MRAP подвижности даже из лёгкого стрелкового оружия не составляет труда, что однако не служит поводом для их критики. 
Многие производители бронетехники, разрабатывающие свои MRAP «с чистого листа» или модернизирующие выпускающуюся уже технику, всё же ограничиваются только фразой «V-образное днище». Например, «Stryker» Double V-Hull, у которого заявлено аж два V-образных днища, зато отдают должное защите бортов. Кстати, несмотря на жалобы на недостаточную защиту от партизанских действий, боевыми качествами «Stryker» «разносчики демократии» остались довольны, и очередной раз убедили себя в правильности стратегии бригад «Страйкер», прямых аналогов нашим старым добрым МСБ на БТР. Разработчики «DINGO ATF» вовсе использовали традиционное плоское днище. 

                                  Рисунок 40 – М1127 «укутанный» в навесную защиту против РПГ

                                   Рисунок 41 – Противоминное днище бронеавтомобиля «Рысь» (IVECO LMV)

                                            Рисунок 42 – Противоминное днище бронеавтомобиля GTK «Boxer»

Мощности вооружения MRAP не достаточно даже для адекватной обороны. Модули слабо защищены от действия даже лёгкого стрелкового оружия. Всё в угоду снижения массы, ведь стоимость доставки одного MRAP из США в Ирак удовольствие с минимум четырьмя цифрами в счёте. Ирак конечно не космос, но лишние килограммы тоже дорого обходятся, особенно когда они у тысяч единиц техники.
В России конструкторы, гонимые волной критики, под давлением военачальников с навязанным мнением, тоже кинулись создавать бронетехнику нового поколения, с обязательным требованием защиты от мин, как у MRAP. Причём это справедливо и для лёгкой, и для тяжёлой разрабатываемой бронетехники. Но стоит задуматься над вот каким вопросом: «Кого мы собираемся захватывать?» Россия ни к какой стране не имеет территориальных претензий. Если кому и грозит подрываться на минах, так это проклятым супостатам, преодолевающим необъятные поля нашей великой Родины, хлебосольно засеянные инженерными боеприпасами, производство которых можно освоить чуть ли не каждой на домашней кухне. Зачем нам тысячи MRAP? Зачем столько тратить лишнего «железа» на днище, когда им можно прикрыть борт (смотри рисунок 43)?

                                             Рисунок 43 – М1127, превращённый в «дорожный крейсер»
Наверное, разрабатывать технику с повышенной минозащитой стоит, но только в рамках создания специальных машин – БМР. Сами аналитики ВС США с этим согласились полностью, о чём стало известно из недавних западных публикаций. В дополнение к ИМР M1 Grizzly (принята на вооружение, о поступлении в войска информации нет) для армии разработали аналог нашим БМР и УР-77 – БМР ABV (Assault Breacher Vehicle), заметьте – именно «штурмовую». Это и унификация, и стандартизация, и экономия, и повышенная со всех сторон защита. 

                                              Рисунок 44 БМР ABV на базе ОБТ M1 Abrams

Ещё раз задаём вопрос: «Так ли необходимо обеспечивать минозащиту путём усиления днища и создания новых машин нового типа бронетехники?» 
В первой части статьи уже говорилось про мины, которые подразделяются по датчику цели взрывателя по следующим видам: нажимного, разгрузочного, натяжного, обрывного, инерционного, ветрового, магнитного, акустического, электромагнитного, оптического, температурного и барометрического действия. Практически со всеми такими минами эффективно справляется специально разработанная для этих целей инженерная техника, про которую также упоминалось. 
В настоящее время существуют четыре основных способа проделывания проходов в минных полях: механический, взрывной, неконтактный и вручную. Последний явно малоинтересен.
При механическом способе проделывания проходов в минных полях используются навесные (встроенные) устройства, которые крепятся в передней части бронированной машины (катковые и катково-ножевые тралы КМТ-6, КМТ-7, КМТ-8, КМТ-10) или бронированные машины разминирования БМР. 
Взрывной способ проделывания проходов в минных полях предусматривает использование зарядов разминирования, при подрыве которых установленные мины срабатывают, разрушаются и выбрасываются за пределы проделываемого прохода (установки разминирования УР-77, УР-83П).
Неконтактный способ используется для приведения к срабатыванию мин, имеющих неконтактные датчики цели или выведения из строя электронных компонентов взрывателей (электромагнитный трал ЭМТ, станции помех «Инфауна», «Кентавр», РП-377ВМ, «Лесочек», и другие).
Именно неконтактный способ является самым перспективным (по мнению автора). Стоимость аппаратуры несравнимо выше стоимости брони, но аппаратура исключит действие взрыва на носитель, в то время как броня будет принимать удар на себя, и в лучшем случае будет заменена на новую. В худшем, даже если экипаж жив и здоров, машина, восстановлению не подлежит. В колонне достаточно будет одной машины с аппаратурой, в то время как MRAP сможет обнаружить мину только по факту взрыва. Стоимость одной MRAP в среднем 350-400 тысяч USD. Так ли уж дороже выходят спецсредства?
При ведении атакующего боя проделывание проходов в минных полях противника осуществляется, как правило, взрывным способом с помощью удлиненных зарядов (УЗ) и установок разминирования типа УР-77. Танки и боевые машины пехоты (БМП), оснащенные тралами, преодолевают заграждения самостоятельно. Не кажется ли, что оснащение лёгкой бронетехники достаточным количеством тралов для преодоления участков заминированной местности значительно эффективнее, дешевле при производстве и эксплуатации? Установка радиоэлектронного оборудования всего на одну машину из колонны ещё эффективнее, дешевле при производстве и эксплуатации? У СССР тралы были ещё до событий в Афганистане. У Родезии и США их не было, поэтому они пошли своим путём, по которому теперь тянут за собой всех, включая Россию. Вот только ума вовремя спохватиться у США хватает – теперь даже на приспособленные к езде исключительно по минным полям MRAP монтируют тралы.

                                                     Рисунок 45 – HMMWV с минным тралом

                                                        Рисунок 46 – MRAP «Cougar» с минным тралом

                                                  Рисунок 47 – MRAP RG33L с манипулятором

В условиях заинтересованной промышленности мины имеют колоссальный потенциал для модернизации. Автор склонен полагать возможным создавать противотанковые мины с тандемными боевыми частями с характеристиками бронепробития не уступающими реактивным гранатам. И что тогда? Даёшь 200 мм брони на днище!? Очередной явный огромный эволюционный паритет средств поражения над бронёй.

                                                                               Вывод: 

– партизанские действия из засад неизбежно приводят к ущербу. Даже имеющие в своём парке специальные машины MRAP союзнический контингент НАТО несёт потери от действия мин;
– фактически весь комплекс мер по повышению защиты, реализованный в MRAP защищает только от противоднищевых фугасных взрывных устройств и не факт, что от противотанковых мин, промышленного производства, тем более современных;
– MRAP всего лишь дополнительный вид бронетехники. Более того, он не предназначен для езды по минным полям, а призван лишь повысить живучесть экипажа в случае подрыве на мине или СВУ. Следовательно, реализовывать концепцию MRAP целесообразно не в рамках нового класса бронетехники, а в рамках модернизации части состоящих на вооружении и серийно выпускающихся БТР, БМП и БМД (на всякий случай);
– по способу защиты от действия мин MRAP представляют собой всего лишь извращённый аналог каткового трала;
– в условиях общевойскового боя повышенная защищённость от действия мин необходима только специальному типу машин, а следовательно, отечественная лёгкая бронетехника соответствует и своему назначению, и современным требованиям боя;
– наличие современных радиоэлектронных средств позволяют при оснащении ими отечественных танков, БТР, БМП и БМД достичь требуемого уровня защиты от действия мин, притом на радикально высшем уровне защиты от мин (дистанционном), в отличие от зарубежных аналогов. К сожалению, похоже, как и всегда России предстоит пройти путь от первопроходцев к догоняющим.
Очередь распознавания симптомов и поиска возбудителей минобоязни.
Заранее хочется отметить, сомнительным кажется, что солдаты США или какой-нибудь другой страны не боятся мин, передвигаясь в кабинах своих MRAP или «Хаммерах». Мины в паспорт не заглядывают, цель визита или военный билет не спрашивают. Так повышает ли защищённость от действия мин транспортировка десанта на крыше, а не внутри десантного отделения?
Действительно, у каждого человека, который наблюдал сидящих на крышах БТР, БМД, БМП советских/ российских солдат и офицеров при движении в колонне возникал вопрос: «Почему не внутри?». «При подрыве на мине погибнет только экипаж, а не всё отделение», – пафосно звучал ответ просвещённых соседей или героев экрана. Кто и когда первым озвучил это объяснение, придумал такой стиль передвижения не известно.
Зато известно, что этим отлично пользовались боевики НВФ – зачем тратить выстрел РПГ или мину ставить, когда можно просто дать очередь из окна из автомата и положить отделение не глядя, а машина поедет дальше, не заметив потерь. Заложили мину в двух метрах от дороги, да ещё и гвоздей сверху насыпали. Ба-бах – и борт очищен от пехоты. Вспоминаем историюрисунка 33 и понимаем, что гарантированно избавиться от потерь данная мера не поможет. Да она вообще ничем в подобных ситуациях не поможет. Но логическое объяснение езде на крыше просто обязано существовать!

                                                            Рисунок 48 – БМП Nexter VBCI
Высота российского БТР-80 – 2460 мм (по крыше башни), клиренс 475 мм, французского VBCI – 2260 мм (величина явно занижена, высота башни не учитывается), клиренс – 500 мм. Но если БТР-80 имеет наклонные бортовые листы, то VBCI прямые. Естественно ни у кого прыгать с такой высоты желания не возникнет. Тот, кто не прыгал из кузова армейского КАМАЗ в штатной пятнадцатикилограммовой экипировке с автоматом в руках, врядли поверит, что с такой высоты можно в лепёшку разбиться. Ответ короткий – можно, ведь не зря десантников учат «складываться» при приземлении. Ситуация очень схожа. Так что в случае подрыва на мине «осыпавшийся» с крыши десант будет врядли боеспособен. Ни о каком снижении перегрузок речи и быть не может – позвонки сидячих на крыше получат ровно столько же, сколько получили бы сидя внутри.
Может дело в том, что при пробитии брони выстрелом из РПГ экипаж, находящийся в машине получит баротравмы, будет посечён осколками? Но граната ведь взрывается снаружи. Первыми действие осколков корпуса и продуктов взрыва опробуют как раз сидящие сверху.

                                                      Рисунок 49 – Спешивание с крыши БТР-80

Разумное объяснение находится только одно – отсутствие эргономики. В распоряжении десанта в БМД-1(2) по высоте имеется не более 1300 мм свободного пространства (высота машины за вычетом клиренса и высоты башни, без учёта толщин крыши, днища и так далее), в распоряжении пехоты в БПМ-1 (2) – 1330 мм. То есть десант сидит в них в позах эмбриона, что не совсем комфортно (смотри рисунок 50). У всей отечественной бронетехники нет кондиционеров, а находиться внутри «кастрюли», в которой температура воздуха легко достигает 60оС, мягко говоря, не способствует повышению боеготовности. Дверные проёмы маленькие, спешиться быстро и не набить шишек невозможно, да и то это «быстро» далеко до «удовлетворительно» (13-15 секунд).

                                           Рисунок 50 а) – Спешивание из десантного отделения БМП-1(2)

                                     Рисунок 50 б) – Спешивание из десантного отделения БМП-1(2)

                          Рисунок 51 а) – Вид на десантное отделения БМП «Bradley» (для сравнения)

                                   Рисунок 51 б) – Спешивание из БТР VBCI, Франция (для сравнения)

Рисунок 51 в) – Десантное отделение БТР «Namer», Израиль (для сравнения)

При начале обстрела или подрыве на мине, а равно началу пожара в машине, выбраться (спешиться) из неё раненым бойцам будет несравнимо сложнее, чем с неё. Локальный конфликт всё-таки не «Сталинград». Круглосуточные бои партизанами ведутся редко, а здравомыслящие военные, как мы знаем из первой части статьи, на БТР в атаку не лезут, также как не ездят на такси в булочную.
Страх смерти от мин более сравним с тем же страхом движения в лесу: наступающему кажется, что за каждым деревом или кустом сидит противник и целится в него, а обороняющемуся наоборот, что из-за каждого дерева на него вот-вот попрут враги. Ну и, конечно же, особенности менталитета – русский «авось», понты и бесшабашность. Здесь, чтобы не быть растерзанным богобоязненным русским народом, автор тонко намекнёт, что он не случайно чуть ранее написал, как экипаж бронемашины может не заметить потерь, а исходил из опытов боевых действий в Чечне.
Вообще, исходя из широкой номенклатуры специальной инженерной техники и оборудования, состоящих на вооружении ВС РФ (КМТ, БМР, ИМР, БРЭМ, УР и другие), созданных и предназначенных для преодоления инженерных заграждений, вопрос о необходимости противоминной защиты у отечественной лёгкой бронетехники становится, если выразиться, используя нормативную лексику, неуместным. Остаётся открытым лишь вопрос наличия её необходимого количества в войсках. 
«С глаз долой – из сердца вон». MRAP звезда СМИ, куда там БМР, ИМР, БРЭМ и УР, особенно отечественным. Только так можно объяснить несправедливое игнорирование даже самого факта существования лучшей в своём классе российской инженерной бронетехники в пользу зарубежных конвульсионных попыток создать что-то подобное.

                                                                                     Вывод: 

– ехать на крыше БТР, БМП, БМД ничуть не безопасней, чем составить кампанию экипажу внутри машины, чем передвигаться в кузове грузового автомобиля с брезентовым тентом, и целесообразнее только с точки зрения скорости покидания транспортного средства (спешивания) в случае нападения из засады на колонну;
– те свойства отечественной бронетехники, что обрисовываются как недостатки в сравнении с современными образцами бронетехники вероятных противников, не являются таковыми. Полнейшее несоответствие требованиям защиты, особенно от действия мин, всего лишь раздутый пиар;
– в ВС РФ нет достаточного количества специальных машин БМР, ИМР, защищённых от действия мин аналогично (если честно, то на порядок выше) MRAP, функции которых были возложены на легкую бронетехнику, не оснащённую специальным инженерным оборудованием в виде минных тралов, что привело к потерям личного состава и техники;
– слабая противоминная стойкость отечественных танков, БТР, БМП и БМД, не является тем фактором, что заставляет пехоту ехать на броне;
– для эффективной защиты от действия мин отечественной БТВТ в бою была создана специальная инженерная техника, которая должна действовать в едином порядке с однотипным шасси (ОБТ, БМП, БТР, БМД).

4. Бронезащита отечественных БТР, БМП, БМД не позволяет им действовать совместно с танками.

Пользуясь или, как говорят юристы, на основании части первой статьи, смело отсекаем от танков БМД и БТР. Остаётся рассмотреть одного фигуранта дела – БМП. Если долго не расписывать «из-за чего и почему» она (они) докатилась до такой жизни, то можно отметить один очень простой и объективный довод. Довод следующий – от огня современных танковых 120/ 125-мм пушек даже с большой дистанции не всегда спасает броня современных основных танков. Если, как обычно, оборачиваться на зарубежный опыт то видно, что почему-то на западе не стали приваривать 150-мм листы на лобовую броню БМП, ну скажем Bradley, которые в «Буре в пустыне» двигались в тылу M1, уверенно поражая их в корму «дружественным» огнём. Всё равно не поможет. Кстати тот же VBCI должен действовать в одном порядке с «Леклерком» и тоже обделён увесистой бронеплитой.
В свете тенденций перехода на калибр 140 мм, автору кажется целесообразнее вообще снять с БМП задачу действовать с танками в общем порядке в явном виде, как это было предусмотрено ТО и ИЭ 1972 года. 
Вывод очевидный: 
– эффективно действовать с танками можно даже на велосипеде, а вот на чём действовать с танками против танков уже другой вопрос;
– любой танкист, выбирая для поражения цель между танком и БМП, в первую очередь выберет танк, поскольку именно танк несёт достаточную огневую мощь для поражения своего визави. После этого можно спокойно расправиться с БМП и с её десантом, можно даже будет отъехать на безопасное расстояние от её огня;
– экипажу и десанту на БМП действовать против танков ничуть не опасней, чем действовать против них же в пешем порядке;
– бронезащита отечественных БТР, БМП, БМД позволяет им действовать с танками, но использование их в действиях против танков заведомо связано с большими потерями.

                                                 Рисунок 52 – БМП-2 поддерживают танки Т-72

5. Система активной защиты «Арена» могла бы существенно повысить защищённость БТВТ, почему её до сих пор не устанавливают?
Во-первых: системы активной защиты (все отечественные подобные системы именуются САЗ, зарубежные – «Hard kill APS») способны эффективно бороться только с кумулятивными боеприпасами, да и по большей части с ПТУР и реактивными гранатами. С толстыми корпусами танковой «кумы» им сладить будет сложнее. А с напористостью ОФС, особенно в варианте Г (бетонобойный снаряд), и безудержной наглостью БПС позволяют разобраться только на словах, то есть теоретически.
Но, если представить условия партизанской войны в городских условиях и отбросить пустые доводы заинтересованных представителей производителей РПГ (из-за свойства скважности, о котором чуть далее, предлагается поражать бронетехнику с САЗ двумя одновременными выстрелами с разных направлений или с одного, но с небольшой задержкой), то САЗ становятся крайне любопытны.
Во-вторых: кроме Израиля (имеется информация о заинтересованности Индии) в вопросе постановки на вооружение таких систем ВС всех развитых стран терзают смутные сомненья. С одной стороны всё здорово, но с другой что-то останавливает. Интересно, что заставляет постоянно модернизировать разработанные и уже готовые к серийному производству САЗ? Надо разобраться…
Основные характеристики САЗ:
– стоимость. Составляет 200–600 тыс. USD («Арена» – около 300 тыс. USD);
– масса комплекта оборудования. Составляет 140–780 кг («Арена» – 1100 кг);
– время реакции (от обнаружения цели до её поражения). Диапазон: 0,005–0,560 сек («Арена» – 0,070 сек);
– время реакции на следующую цель (та самая скважность). Диапазон: 0,0–15,0 сек («Арена» – 0,2–0,4 сек);
– зона начала обнаружения опасной цели. Составляет 2–150 м («Арена» – 50 м); 
– зона сплошного поражения («Арена» – 30 м);
– число боевых блоков. Боекомплект: 6–12 ед. («Арена» – 22 ед.);
– скорость уничтожаемых целей («Арена» – 70–700 м/с);
– энергопотребление («Арена» – 1 кВт);
– занимаемый забронированный объём носителя («Арена» – 30 л);
– сектор защиты по азимуту. Диапазон: 150–360о («Арена» – 270о);
– перекрытие секторов соседних боевых блоков. По одному направлению могут действовать от 1 до 16 блоков (то есть все).
Видно, что стоимость одной САЗ сопоставима со стоимостью одного MRAP. При этом важным требованием к размещению САЗ на носителе является её частичное или полное расположение поверх всех остальных систем защиты. То есть САЗ не только ничем не защищена от огня стрелкового оружия, но и мешает оптимальном расположению прочих систем защиты. Также в большинстве случаев САЗ повышают заметность носителя. Месторасположение блоков противнику известно и визуально видно и он имеет время и возможность этим воспользоваться или элементарно нанести ущерб, расстреляв САЗ.
В-третьих: увы, но несмотря на активную рекламу Арены и первенство в разработке и создании САЗ, наиболее продвинутыми, хоть и позднее разработанными, являются зарубежные образцы. Российский образец «Арена-Э» (Конструкторское бюро КБМ, Коломна) проиграл, как и «Iron Fist» (Israel Military Industries), «Trophy» (RAFAEL ADS), Quick Kill (Raytheon), AMAP-ADS (Deisenroth Engineering) по результатам испытаний в Индии шведской LEDS-150 (Saab). Да, можно сказать, что это экспортный вариант, но даже чисто по ТТХ «Арена» в этом списке в лидерах «с конца», при том что Saab неустанно модернизирует LEDS.
В-четвёртых: САЗ эффективны против партизан, но никак не приспособлены к «нормальным» боевым действиям, то есть к лобовым атакам. Неспроста боевые блоки САЗ размещаются поближе к бортам и корме.
В-пятых: прямой конкурент в лице последнего поколения навесной динамической защиты (НДЗ) значительно дешевле САЗ по стоимости при сравнительно равной эффективности (САЗ способны поражать несколько целей, выпущенных в одну и ту же точку, но площадь защиты по азимуту и углу места и общее число блоков НДЗ значительно больше). Кроме того, по повышению защищённости носителя от гранат РПГ, против которых в основном предназначены САЗ, и НДЗ, и САЗ безнадёжно проигрывают самым простым, передовым, дешёвым и эффективным средствам – решётчатым экранам. Если САЗ не расширят номенклатуру эффективно поражаемых боеприпасов, то их перспективы незавидны.

В-шестых: на всех показательных стрельбах по объекту, защищаемому САЗ «Арена», используются инертные выстрелы ПГ-2. То есть в стопудовую эффективность и надёжность САЗ не верят даже сами производители.

                                                                                     Вывод: 
– идея САЗ довольно привлекательная, но даже на сегодняшний день ещё «сырая» для нужд потребителя;
– характеристики отечественной САЗ «Арена» по многим показателям уступает зарубежным аналогам (аналога разрабатываемой LEDS-300 похоже вообще не предвидится), не позволяют превзойти серийно выпускаемые аналогичные по назначению системы пассивной защиты;
– САЗ «Арена» вполне обоснованно игнорируется ВС РФ, но это не снимает вины с МО РФ в частности за неоснащение отечественной лёгкой бронетехники аналогичными пассивными средствами защиты, в отличие от зарубежных армий.

6. Боекомплект отечественных танков размещается в корпусе, склонен к детонации при подрыве танка на мине, в отличие, например, от танка М1 и его модификаций. 
С этим вопросом тоже долго разбираться не придётся. Идём учить матчасть. Узнаём, что у танков М1 начиная с модификации М1А1 снаряды трёх очередей готовности. 6 снарядов располагаются в нише корпуса под башней, остальные в двух нишах в башне в равных частях. От боевого отделения ниши отделяются 20-мм бронеперегородками. То есть при подрыве на мине у М1 тоже есть чему детонировать. Один выстрел взорвётся или двадцать один существенной роли в судьбе экипажа не сыграет.
Зато механик-водитель танка М1 замурован от всего экипажа в своём личном «кабинете», и это не сарказм или ирония. С одной стороны это повышает живучесть экипажа. С другой стороны если после взрыва в боевом отделении или просто после попадания в башню её (башню) заклинит или выйдет из строя энергосистема, то механику придётся надеяться на то, что подмога близко и успеет вовремя. Ведь даже если он сможет открыть люк, то протиснуться между люком и башней (пушкой) – ни за что на свете. Тогда остаётся выбор либо сгореть, либо на милость или растерзание врагу.
Если сравнивать М1 с отечественными танками, то сразу на ум приходит история с линкором «Invincible» ВМФ Великобритании, у которого метательные заряды не были защищены гильзами. Действительно, снаряды и заряды к ним в сгорающих гильзах, размещённые в немеханизированных укладках, отечественных танков защищены слабее, чем помещённые в лотки конвейеров АЗ/ МЗ или гильзы укладок М1. Но, как выяснилось на практике боевых действий, защитные шторки ниш танкисты М1 закрывают редко ввиду неудобности последних. Соответственно в случае детонирования боекомплекта члены экипажа в боевом отделении танка ничем не защищаются. Экипажи Т-72 и Т-80 в аналогичных условиях пополняли боекомплекты только числом механизированных выстрелов. Выстрелы, размещаемые в немеханизированных укладках, оставались в ящиках на базе тоже из-за неудобств с их загрузкой в танк и последующим использованием. Таким образом, в боевых действиях от части своих недостатков Т-72, Т-80 избавлялись, в то время как М1 избавлялись от своих достоинств.
Но всё же, более низкое расположение к полу танка, а следовательно к действию взрыва мины, у отечественных танков повышает вероятность детонации боекомплекта, что неоднократно доказывалось по ОБД. В то же время даже самые защищённые боекомплекты по ОБД также детонировали.
В продолжение сравнения, на ум приходит другой факт – уверенное нанесение контузионных травм и вывод из строя экипажа танка попаданием с непробитием брони ОФС. Всё ещё сомнительным представляется факт повышения живучести и защищённости экипажа при детонации боекомплекта в изолированном отсеке (нише башни). Мало того, что танк лишается боекомплекта и огневой мощи и превращается в мишень, так ещё и энергия взрыва в сравнении с «забортным» взрывом ОФС поболее будет. 20-мм стенка как в качестве демпфера, так и на роль непреодолимой защиты слабовата. Опять же, попасть в выстрел, размещённый в башне, значительно проще, чем в выстрел, находящийся в конвейере внутри боевого отделения – самого защищённого места в танке. Поэтому конструкторское решение о неизолированном размещении боекомплекта при наличии АЗ/ МЗ карусельного типа было оправдано.
Неутешительный для экипажа, но положительный с точки зрения возможности восстановления отечественной машины факт – в случае поражения заряда, размещённого в корпусе, вероятнее произойдёт его выгорание, а не детонация. Остальной боекомплект может остаться полностью невредимым, что исключается при унитарном заряжании.
Вывод: в случае подрыва на мине боекомплекты зарубежных танков склонны к детонированию в меньшей степени, в сравнении с отечественными. В то же время, в любых реальных боевых условиях без применения противотанковых мин или при оснащении танков навесными или придаваемыми противоминными средствами преимущество в защите боекомплекта однозначно у отечественных танков.

7. Отечественная бронетехника имеет совершенные на сегодняшний день оптико-электронные средства борьбы с ВТО. ВТО будет основным средством поражения танков в ближайшем будущем. 
Принято считать, что для борьбы с ВТО (высокоточным оружием) бронетехнике необходимо следующее: средства снижения заметности для оптических и электронных средств разведки целей, САЗ (аппаратура РЭБ и так далее). 
Если зарубежные армии уже применяют на своих боевых машинах средства снижения заметности (экраны со специальным покрытием и камуфляжем), то ВС РФ по старинке маскируются вручную солдатами с кисточками в руках и банкой имеющейся в наличии краски и парой привязанных веток. Дальше выставочных образцов одетых в лохматые резиновые коврики дело всё никак не двигается. 
Данные САЗ предназначены не для уничтожения подлетающего вражеского боеприпаса, а для противодействия их нормальному функционированию – уводу с оптимальной траектории, перенацеливанию на ложные цели и постановка этих ложных целей, блокирование радиокоманд и наведение радиопомех. На западе такие САЗ именуются «Soft kill APS», отечественные – комплексы оптико-электронного противодействия (КОЭП). 
Чтобы понять, с чем и как придётся столкнуться бронетехнике с КОЭП в настоящем и ближайшем будущем, познакомимся со спецификой применения ВТО (управляемые артиллерийские снаряды [УАС] и ПТУР) по танкам.

1) Передовой наблюдатель с комплектом аппаратуры «почетного смертника» состоящего из лазерного целеуказателя-дальномера, средств связи, средств ориентирования на местности (GPS навигаторы, цифровые компасы и так далее), аппаратуры синхронизации выстрела разведывает цель. 
Подрбнее про этот комплект: отечественный ЛЦД-4 стоит более 4 млн. руб., масса – от 20,5 кг (производитель очень тактично умолчал, что это масса в комплекте с блоком ночного видения и тепловизором на 4 часа работы, захочется большего – добавляем несколько тысяч рублей и кг за батарею и за блок охлаждения тепловизора); средства связи стоят около 150 тысяч руб. при массе около 4,5 кг. Прочая «дрянь» также добавляет килограммы и рубли в «копилку» разведчиков, и это без учёта личного оружия и штатного снаряжения. И это только один пост, так что каждый выстрел ВТО буквально выходит золотым и просто обязан выполнять свою «работу» на «отлично»;
– выполнив топопривязку, определив координаты и параметры цели он передаёт данные командиру батареи (старшему офицеру батареи если используются КШМ);
– после расчёта начальных установок стрельбы, командир батареи «даёт добро» на выстрел. За дело берётся аппаратура синхронизации выстрела, которая подскажет разведчикам когда подсветить цель;
– выстрел. УАС подходит к участку траектории, на котором головка наведения начинает поиск цели (нисходящая ветвь траектории). Разведчик подсвечивает цель; 
– УАС, приняв отражённый от цели сигнал, корректирует траекторию полёта и поражает цель.
Вроде всё просто. А что на деле? Если отбросить такие «редкие» неприятности погоды как туман, дождь, снег, пыльные и песчаные бури, низкую облачность и так далее, смириться с тем фактом, что цель может просто пропасть из видимости, например, встав в кусты или за дерево, заехав в яму, то остаёмся со следующим. Среднее время полёта снаряда на дальность свыше 20 км около 40 сек. Из них требуемое время подсветки цели для её захвата головкой наведения – не более 15 секунд. Таким образом, у танка после его обнаружения разведчиком противника имеется около 60 сек, чтобы избежать поражения, не считая времени на расчёт установок, подготовки и заряжания выстрела, осуществления радиообмена данными. 
Чуть ранее передовых наблюдателей нарекли смертниками. Всё потому, что даже в настоящее время, когда средства обнаружения лазерного облучения и станции радиоподавления на бронетехнике ещё не получили широкого распространения, специалисты сходятся во мнении, что ВТО в его современном представлении будет эффективно только против «отсталого» противника. Обладающий современным вооружением противник легко обнаружит разведчиков, и наведёт на них своё вооружение – от мощного лазерного излучателя, ослепляющего наблюдателя (кстати, этим путём идут китайцы), до танковой ПТУР. Парадоксально, но факт – ливанские боевики, активно применяющие устаревшие ПТУР «Малютка», управляемые по проводам, в плане защищённости применения ВТО самые передовые. 
Многие «специалисты» скажут, что ответный лазерный луч ерунда, но снайперы НВФ с отклеенной сетчаткой глаза с дистанции около 5000 м благодаря дальномерам наших артиллерийских корректировщиков позволят с этим не согласиться. Так же как прожжённые трубки выверки танковых прицелов при ошибочном нажатии кнопки измерения дальности при проведении ТО СУО танков. Ну а определить источник облучения позволяют десятки разработанных на сегодняшний день приборов типа «антиснайпер».
Стоимость ВТО (управляемых артиллерийских боеприпасов [УАБ] и корректируемых артиллерийских боеприпасов и авиационных бомб [КАБ]) превышает стоимость ПТУР, а стоимость их боевого применения… Если танк поразит передовых наблюдателей, то ВТО превращается в пустой здоровенный чемодан, который тащить за собой тяжело, а бросить жалко. 
В настоящее время идеи отечественных конструкторов вылились в создание КОЭП «Штора-1», в составе датчиков обнаружения лазерного излучения, датчика обнаружения излучения канала управления ПТУР, пусковых установок дымовых гранат, инфракрасных прожекторов и датчика метеостанции. 
Технология «стелс» нашим танкам в обозримом будущем точно не грозит. «Штора» за 15 секунд излучает много ватт энергии. После того как танк отобьется от УАС, его координаты легко вычислят (РЛС или тепловизор на станции наблюдения разведчика). В любом случае «Штора» позволяет бороться с «симптомами» и последствиями начавшейся атаки, а не с причиной её начала притом, что имеет достаточно высокие стоимость, нагрузку на энергосистему танка, не защищена от огня лёгкого стрелкового вооружения.

                                                                              Вывод: 
– начавшая резкое бурное развитие тема ВТО также быстро и ушла на второй план, откуда скоро тоже удалилась. Стоимость разработки комплекса противодействия ВТО значительно ниже стоимости разработки комплекса контрмер для ВТО (противодействия комплексам противодействия ВТО). В настоящее время ВТО в текущем состоянии это идея без продолжения в будущем;
– если руководствоваться принципом: «лучше что-то, чем ничего», то отечественные КОЭП предел мечтаний. Для по-настоящему эффективной борьбы с противником, обладающим и применяющим ВТО возможностей отечественных КОЭП недостаточно;
– пусть отечественные КОЭП и не совершенны, в настоящее время серийно от применения врагом ВТО защищены только отечественные танки.

8. Израильские тяжёлые БТР «Ахзарит», «Пума» и «Намер» самые защищённые БТР/БМП в мире. На них стоит ориентироваться при разработке новых отечественных аналогов.
«Меркава» танк конечно отличный, но его неуязвимость, надо признаться, завышена. На «Военном обозрении» уже была ссылка на этот материал (http://alternathistory.org.ua/luchshii-v-mire-tank-merkava-perspektivy). Что тут можно сказать? Если «Меркава» Мк.4 была бессильна против РПГ и ПТУР, то построенные на её базе тяжёлые БТР явно не превзошли оригинал. Но не будем лезть вперёд и начнём искать корни.
Возьмём в пример «Ахзарит», так сказать родоначальника. Многие «аналитики» связывают увеличение массы корпуса танка Т-54/55 на базе которого построен «Ахзарит» с 27 до 44 тонн с беспрецедентным увеличением бронезащиты. 17 тонн дополнительной брони – класс! Но это просто заблуждение или миф. Даже если анализировать чисто визуально, не располагая секретными чертежами.
Дело вот в чём. Известна пропорция – «1:3:7», смысл которой в следующем: для дифференцированной бронезащиты современного БТВТ справедлива закономерность – если заданному приращению длины образца БТВТ будет соответствовать единичное приращение его массы, то аналогичному приращению ширины – трёхкратное приращение массы, высоты – семикратное.
«Ахзарит» длиннее Т-54/55 (корпуса танка) на 250 мм (причём на наиболее тяжёлые миллиметры носовой части, толщина брони которой была увеличена со 100 до 200 мм), шире на 370 мм, ниже всего на 220 мм (если считать высоту Т-55 по крыше башни). Только один дополнительный лобовой лист брони толщиной 100 мм это минимум 3 тонны массы. Безусловно, броневая защита лба и корпуса вцелом усилена значительно, но во всём остальном это больше плата за увеличение габаритов, чем за радикальное усиление защиты морально устаревшего танка. 

                                                 Рисунок 53 – Силуэт Т-54 на фоне ТБТР Ахзарит

Да, появились мощные бортовые экраны (масса каждого около тонны) и динамическая защита на них, но высота самих бортов увеличилась не менее чем на 25% и теперь они не имеют углов наклона. Там, где раньше был погон башни, теперь увесистая плита, и так далее.
Промежуточный вывод: говорить о чудо защите «Ахзарита», мягко говоря, преувеличивать. 17 тонн брони это большей частью плата за увеличение забронированного объёма. Вспоминаем про пару метких выстрелов по оптике и понимаем, с каким удовольствием можно наслаждаться видом горящего от «коктейля Молотова» монстра «Ахзарита».

                           Рисунок 54 – Эвакуация раненых через крышу из подбитого тяжёлого БТР, Ливан

Вопрос эксплуатации предмет особый – это и двигатель, и трансмиссия танковые и ресурс узлов и агрегатов тоже танковый. Деньги это не малые. Использовать «Ахзарит» как «летучку» или «рабочую лошадку» даже США не по карману. То есть заменить подобными машинами БТР-80 в ВС РФ на сегодняшний день и в ближайшей обозримом будущем невозможно. 
Безусловно, идея переоборудования устаревших танков в БТР заслуживает внимания. У нас же кажется в ходу лозунг: «Всё ненужное – на слом, соберём металлолом!». В итоге даже не выработавшие свой ресурс Т-64, Т-72 и Т-80 с полным комплектом блоков ДЗ и бортовых экранов просто утилизируются со слезами на глазах (работников БТРЗ). 

                                             Рисунок 55 – Типовая площадка отечественного БТРЗ

Да, их можно было переоборудовать в тяжёлые БТР или, например, БМР. Но не только отечественная промышленность разводит руками – таких машин кроме Израиля не делал больше никто. Немцы, например, добросовестно пилят свои «Мардер» и устаревшие «Леопарды», причём как первые, так и вторые.

                                   Рисунок 56 – Утилизация БМП Мардер в Германии
Да что там немцы, сами израильтяне больше переделками не занимаются, и это притом, что переоборудовать у них есть что, например американские танки М60.

Рисунок 57 – 700 израильских танков М60, выставленные на продажу по цене 0,25 USD за 1 кг.

А после появления этого материала можно вообще оставить все споры (http://topwar.ru/22142-izrail-sozdast-novoe-semeystvo-bronetehniki.html). Даже авторы и владельцы «Ахзарита» и «Намера» хотят в дополнение к ним иметь что-нибудь попроще и полегче: «МО Израиля намерено в ближайшее время дать старт программе разработки нового семейства легких бронированных боевых машин, приспособленных к ведению боя в условиях городской застройки. Перспективное семейство уже получило название «Rakiya»; оно будет создано на базе основного боевого танка «Merkava» Mk.4 с применением части его технологий, но они, не будут танками. Вероятнее всего новые машины получат колесное шасси, будут вдвое легче «Merkava» Mk.4 (его масса составляет около 65 тонн) и будут значительно быстрее и маневреннее». Данный материал также имеется на «Военном обозрении».
Почему же удачный опыт Израиля не перенимают другие страны? Может потому, что содержать 500 «Ахзаритов» на службе армии Израилю не трудно, учитывая материальную компенсацию, ежегодно выплачиваемую Германией, а вот потребности армий США, Китая, Германии и России в БТРах на порядок выше. И всё как всегда упирается в деньги.
Опять же, а кто вообще сказал что они лучшие? Их кто-нибудь сравнивал с отечественной БМР? Притом БМР имеет огромный потенциал для модернизации и усовершенствования, в отличие от перетяжелённых «Ахзарита», «Пумы» и «Намера». Стыдно должно быть, товарищи!

                                                                               Вывод:
– израильские тяжёлые БТР «Ахзарит», «Пума» и «Намер» действительно самые защищённые зарубежные десантные бронемашины, но они не БТР и не БМП. Объёмы работ, которые возлагаются (возлагались, например, в Афганистане) на отечественные БТР и БМП, им никогда не выполнить;
– на тяжёлые БТР «Ахзарит», «Пума» и «Намер» стоит ориентироваться при разработке новых отечественных аналогов, но разрабатывать надо машину другого типа (часть данного вопроса смотри далее в пункте 11);
– мнение автора: отечественные БМР – самые защищённые тяжёлые БТР/ БМП в мире.

9. Неудачное расположение топливных баков БМП-1(2) в кормовых люках десантного отделения.
Сразу зададим вопрос «экспертам» (то есть самим себе): «А где это расположение удачное или станет таковым?» Используем метод «от противного» (метод «исключений»), положив в основу то, что создаём плавающую машину с низким силуэтом, сильно ограниченную по массе и габаритам и предназначенную для атакующих действий.
А) Вне корпуса. Легкодоступно для заправки, легкодоступно для обстрела противником. Попадания и пробитие таковых баков не страшно для экипажа, а смертельно, так как машина потеряет ход и станет хорошо «подсвеченной» мишенью. Кроме того плавать такая машина сможет только вертикально до встречи с дном. Вешать на корму нельзя – там люки десантного отделения. Вариант отпадает.
Б) Внутри корпуса. Последствия попаданий абсолютно те же – фатальные, но сделать это противнику будет сложнее, поскольку расположение баков визуально ему не увидеть. При прочих равных выбираем этот вариант и далее определяемся, куда ставить бак.
1) В носовую часть в отсек МТО. Экипаж защищён максимально возможно. Ну и пусть при пробитии баков МТО выгорает полностью – экипаж успеет покинуть машину. Вот только развесовка не позволит машине плавать, особенно без десанта, ну разве что вертикально носом вниз. Не то!
2) В боевое отделение. В нём места просто нет. Исключаем вариант.
3) В полке под крышей. Возможно только в десантном отделении. При этом придётся записывать в десант школьников или карликов, чтобы те смогли вползти в такое отделение. Не пойдёт!
4) В полу днища. Вариант аналогичен пункту 3).

                                Рисунок 58 – Топливные баки в кормовых люках десантного отделения БМП-1(2)

5) Где-то ещё. Понятно, что в отделение МТО нельзя – не сможем плавать, в боевом негде – там башня, боекомплект и целых два члена экипажа. Остаётся десантное отделение. Теснить тут никого нельзя, тут и без того всем тесно. Идеальное место для свингеров.
Вывод: с учётом технических требований конструкторами было принято рациональное обоснованное и логичное решение разместить топливные баки в кормовых люках, которые защищены максимально возможными мерами. 

10. У БМП-3 с боевым модулем «Бахча» высочайшая огневая мощь.
Очень даже вероятно, но… Вспоминаем назначение БПМ и выполняемые ей задачи и задаём себе вопрос: «Зачем БМП столько лишнего железа (около 4-х тонн), когда есть САУ и прочие специально созданные и вооружённые машины на их базе?». Вообще БМП-3 сама по себе предмет особый, чего стоит одно только рассмотрением шасси с точки зрения теории компоновки боевых машин. Но ограничимся «Бахчой». 
Боевой модуль «Бахча-У». Его появление на свет связывают с требованиями военных значительно повысить огневую мощь разрабатываемой в то время БМП-3. Благодаря этим требованиям родилась пушка низкой баллистики 2А70. Что же получилось в итоге?
Сказать про модуль «Бахча-У», что он является абсурдным дополнением к бредовой БМП-3 всё равно, что похвалить. Высказано крайне жёстко, но уж как есть; здесь мнение автора совпадает с мнениями многих специалистов отрасли и военных, непосредственно эксплуатирующих машину. Так что, кто не может достойно воспринимать объективную критику пусть клеймит нас позором, а ещё лучше головой о стенку бьётся). 
Дорогая СУО, «заточенная» под управляемые боеприпасы, 30-мм пушка и ПКТ, 100-мм пушка 2А70. А ещё в надгусеничных полках шасси пара АГС-17 или ПКТ. Короче говоря, слепили из всего, что было.
Место ПКТ объяснимо, обязательно и незыблемо. Пока не появится столь же дешёвое и эффективное средство борьбы с близкорасположенной пехотой ПКТ будет в «основном составе».
АГС-17, особенно установленный на шасси, очень выгодное и желанное огневое средство. Его бы да в пару к 30-мм пушке, и вражеской пехоте в радиусе 1,5 км несдобровать. Но как бестолково на БМП-3 их установили в надгусеничных полках! Всю мощь таланта АГС-17 вести огонь по навесной траектории оторвали, выбросили и забыли в пользу курсового заградительного огневого средства. Но БМП оно не нужно, она не трёхбашенный танк. В отличие от «Бережка», «Бахче» АГС в своём первозданном виде и великолепии не достался.
Как уже говорилось ранее, танк легко вывести из строя всего несколькими попаданиями 30-мм снарядами. Главное, чтобы они были точными. То есть, совсем необязательно вооружать БМП танковой пушкой для борьбы с бронетехникой. Значит, за вооружение 30-мм пушкой модуль и всю машину вцелом ругать нельзя.
Для борьбы с открыто расположенной живой силой, живой силой в окопах и укреплениях что 30-мм, что 100-мм пушки недостаточно. Для действия по подобным целям предпочтительнее миномёт, способным доставлять боеприпасы к цели минуя укрепления. По могуществу действия что фугасная, что осколочная 82-мм мина даст фору аналогичным 100-мм снарядам. Собственно машины с подобным вооружением уже созданы и начинают поступать в войска (САУ 2К32, 2С34). Что же в заслугах у 2А70?
По отзывам испытателей, заявленная прицельная дальность в 4000 м не подтверждалась точными попаданиями. Стрелять на 4000 м можно, но куда-то, точнее во что-то попасть невозможно. Это если вести стрельбу ОФС, БКС вообще имеет дальность эффективной стрельбы менее 1500 м. И зачем тогда пушка, которая не перекрывает по эффективной дальности 30-мм пушку, уже имеющуюся на борту? В любом случае, скажем так, дороговато выйдет.
Любовь к управляемым снарядам у нас не имеет границ. Дорого, но зато изыскано и со вкусом. Аж 8 штук на борту! Из ОБД можно сказать одно – не любят военные управляемое оружие. Особенно обслуживать его СУО. В любом случае количество таких выстрелов уже вопрос спорный.
Говорить плохое о том, с чем лично работал, конечно, не совсем бывает приятно, но всё же… Опустим общие вопросы, и теперь рассмотрим ту сторону, которую затрагивают исключительно редко – обслуживание техники. Здесь БМП-3 с «Бахчой» вне конкуренции по затратам. Не приведи вас Господь проводить ТО 2А70 и снимать ударно-спусковой механизм!!! Совет срочникам – зашариться, контрактникам… Вы знали, на что шли. Мой совет и просьба сатане – сделайте это пыткой для плохих конструкторов! Ведь эта простая операция занимает несколько часов.
В руководстве по эксплуатации БМП-3, созданном умами КБП, дается описание технического обслуживания пушки 2А70. Вот тут-то и проявляется истинная сущность конструкторов машины. Никто из них, сдаётся, в собственное детище залазить не утруждался. Одно дело пушка, и совсем другое дело орудие, установленное в башню БМП со спаренным с ним орудием 2А42 (2А72) и пулемётом ПКТ. В любом случае так эксплуатационная документация не должна делаться. Позорище!
Итак, для начала разбирается и удаляется ударно-спусковой механизм пушки 2А42 (2А72), чтобы «тупо» не мешал подлезть. Потом аналогично снимаются звенья её лентоотвода (металлический многосекционный коробчатый желоб, ведущий от вращающегося полика к пушке), потому как на них «лежит» буфер механизма. Делается это в полуприседе на вытянутых руках, наблюдая одним глазом в щель между элементами «дизайна» интерьера упёршись головой в какую-нибудь очередную железную фиговину, которых в боевом отделении просто не счесть. Наконец с помощью кувалды вынимается искомый механизм, весом за 30 кг и на всё тех же вытянутых руках извлекается на крышу башни для обслуживания. А вот теперь, чтобы вставить его на место, придётся не просто повторить всё в обратном порядке, а затратить на это вдвое больше времени и сил. Не знаю почему, но вставать на место ни механизм, ни шпильки звеньев лентоотвода (упирающиеся в буфер), не хотят без уговоров всё той же кувалды, которой негде даже размахнуться. Притом всё это нами делалось на уже полуразобранной (!) машине.
В итоге времени одно ТО пушки 2А70 займёт, если мерить в часах… Короче в боевой обстановке проще либо демонтировать модуль из машины на кране, чтобы к его узлам был нормальный доступ, либо вовсе поменять его на исправный, быстрее будет. В общем, слов нет – один мат. Только подлезть к шпилькам звеньев короба достойно медали за мужество. Те, кто знакомы с ситуацией, не дадут соврать. И это только один пример. Мучить этим экипаж просто негуманно, даже для российской армии (хотелось бы сказать особенно, но собственный опыт не позволил). Пусть лучше в это время экипаж ТСП пройдёт.
Что имеем в итоге: ПКТ, который попросту заменить нечем, обестолковленные АГС-17, 30-мм пушка, бесцельная 100-мм пушка 2А70. 
                                                                                     Вывод: 
– показатели огневой мощи БМП-3 с боевым модулем «Бахча» завышены, но даже имеющаяся огневая мощь для БМП-3 избыточна и не нужна, вооружение нерационально. Модуль (благодаря изделию 2А70) представляет собой балласт, массу которого с большим успехом заняла бы дополнительная броня;
– прикрываться требованиями военных к повышению огневой мощи установкой боевого модуля «Бахча-У» тревожный знак и для отечественной оборонной промышленности, и для заказчика.

11. Свойство плавучести БТР, БМП, БМД не нужно, лучше направить все резервы в угоду защищённости. А мосты и так будут, где танки – там и мостоукладчики.
К вопросу о плавучести. В наступлении на любом театре боевых действий (за исключением пустынь) войска будут вынуждены форсировать различные водные преграды – реки, озера, каналы, лиманы, водохранилища, участки затоплений и так далее. В среднем, на планете Земля, к примеру, реки шириной до 100 м встречаются через каждые 35–60 км, шириной 100–300 м – через 100–150 км, а шириной свыше 300 м – через 250–300 км. Иначе говоря, в ходе наступления подразделениям ежедневно придется преодолевать в среднем одну водную преграду средней и несколько преград малой ширины.
По опыту наступательных действий ВОВ форсирование проводилось эффективно, как правило, только в короткий срок, внезапно для противника и на широком фронте. Решающее значение для успеха форсирования имел (имеет и будет иметь в будущем) выигрыш времени. Да, события давнишние…
Однако на тактических учениях, проведенных в годы Холодной войны в армиях стран НАТО, вдоль рек, каналов, озер, обычно, оборудовались мощные оборонительные рубежи, создавались огневые заграждения, районы затоплений, ядерно-минные пояса. Таким образом, потенциальные противники не отрицают того, что будут активно использовать водные преграды, причём как естественные, так и техногенные управляемые. Притом эти преграды становятся непреодолимы также и для самих вероятных противников, сковывая их собственные маневры.
Вообще, в зависимости от обстановки форсирование водной преграды может осуществляться различными способами: с ходу, с подготовкой форсирования до подхода подразделений к водной преграде, или с развертыванием главных сил у водной преграды, после дополнительной подготовки к форсированию в короткие сроки. Во всех случаях успех форсирования определяется тщательной его подготовкой, хорошо организованной разведкой противника и водной преграды, обеспечением внезапности, надежным прикрытием подразделений с воздуха, мощным огневым поражением противника, своевременным выдвижением переправочных средств и оборудованием переправ, проведением мероприятий в целях недопущения скопления личного состава и техники на переправах, а также строгим соблюдением мер безопасности. 
Если всё указанное выше предусматривать перед каждым форсированием водной преграды, ни о каком развитии наступления и успеха не может быть и речи. Следовательно, подразделениям нужны мобильные транспортабельные транспортные средства для преодоления водных преград, и желательно бронированные, те самые от которых предлагают отказаться.
Ясно, что наиболее целесообразный и привлекательный способ преодоления водных преград – с ходу. Сущность форсировании с ходу заключается в стремительном выходе к водной преграде в том боевом порядке, в котором наступал батальон, быстром ее преодолении на широком фронте после короткой огневой подготовки, решительной атаке противника и безостановочном развитии наступления на противоположном берегу. Преимущество такого способа форсирования состоит в том, что он обеспечивает необходимый выигрыш времени, внезапность нанесения удара по противнику, высокие темпы наступления. Важен захват переправ и своевременная доставка переправочных средств, пока отступающий противник не перегруппировал силы и не перешёл в контратаку или мощную эшелонированную оборону.
В соответствии с замыслом действий на форсирование и поставленной подразделениям боевой задачей создается их боевой порядок. Он должен обеспечивать решительное уничтожение противника на своем берегу, стремительное форсирование водной преграды и непрерывное наращивание боевых усилий при бое на противоположном берегу.
Выдвижение подразделений к водной преграде осуществляется с максимальной скоростью. Если подразделение действует в составе передового отряда, его задача – выйти к водной преграде как можно раньше, обходя отдельные опорные пункты противника, захватить сохранившиеся переправы и участки, удобные для форсирования. Переправу подразделения осуществляют по имеющимся мостам, а также на плавающих боевых машинах и переправочно-десантных средствах, на противоположном берегу они захватывают выгодные рубежи и удерживают их до подхода главных сил.

                               Рисунок 59 – Преодоление танком Т-80БВ водного препятствия с помощью ОПВТ (шноркель)
Танковые подразделения, действующие в составе главных сил, переправляются одновременно с первым эшелоном по захваченным мостам и бродам или на переправочно-десантных средствах. После овладения противоположным берегом часть танков может переправляться под водой. Преодолев водную преграду, танковые подразделения, не задерживаясь, выходят на свои направления и выполняют поставленные задачи.
Переправа приданной подразделению артиллерии, а также зенитных подразделений осуществляется обычно на плавающих машинах и переправочно-десантных средствах с таким расчетом, чтобы обеспечивались непрерывная огневая поддержка и прикрытие наступающих подразделений на противоположном берегу.
То есть в любом случае плавающие машины нужны, чем больше их будет, тем лучше. Что если коварный враг, как Красная Армия когда-то, подорвёт при отступлении все мосты? Останется только понять его, простить и отпустить, вместо того, чтобы догнать, схватить, добить его в его же собственном логове.
Конечно, десант защищать надо как следует, но и до фанатизма доходить не стоит, ведь по большому счёту, как мы уже установили ранее, современному 120-125-мм боеприпасу танковых пушек всё равно что уничтожать – танк, БМП, БТР или БМД. В дуэли танков победит тот, кто раньше попадёт. Поэтому толщина брони лба корпуса или башни не строго принципиальна. Что 200-мм, что 20-мм брони приведут к потерям в личном составе и технике, зато 20-мм броня позволит технике плавать.
Полноценно заменить свойство плавучести применением ОПВТ (оборудование подводного вождения танка) не представляется возможным не только ввиду ограничений, накладываемых техническими и эксплуатационными характеристиками самого ОПВТ (предельное волнение, глубина преодолеваемого препятствия, время на подготовку, защищённость от огня стрелкового оружия и разрывов снарядов и мин вблизи носителя). Зачастую, преодоление водного препятствия вброд затруднено особенностями дна, которое может представлять собой слой ила, глубиной в несколько метров (справедливо для препятствий, встречающихся на необъятных просторах отечества). И вообще ОПВТ не применимо для десантирования бронетехники с десантных кораблей и тем более её обратного возвращения. 

                                                     Рисунок 60 – Высадка десанта на БТР-80 с БДК

                                            Рисунок 61 – Возвращение БТР-80 на БДК

                                                                               Рисунок 62

                                                                             Рисунок 63
Некоторые «специалисты» противопоставляют плавучести доступную возможность возить мост с собой. Мост… Возить… С собой? В первом эшелоне?? Не ленимся и смотрим в ТТХ отечественного понтонного парка. Находит следующее:
1) ППС-84:
– 120-тонный наплавной мост: ширина моста – 15,5 м; ширина проезжей части – 13,77 м; длина моста из полного комплекта – 702,2 м; время наводки из полного комплекта – 3 ч;
– 90-тонный наплавной мост: ширина моста – 11,89 м; ширина проезжей части – 10,11 м; длина моста из полного комплекта – 932,6 м; время наводки из полного комплекта – 3,5 ч;
– 60-тонный наплавной мост: ширина моста – 8,28 м; ширина проезжей части – 6,55 м; длина моста из полного комплекта – 1393,4 м; время наводки из полного комплекта – 2,5 ч;
2) ПП-91:
– 60-т мост: длина моста из комплекта парка – 224,4 м; время наводки моста – 25 мин; предельная скорость течения – 3 м/с; предельное волнение – 1 балл;
– 90-т мост: длина моста из комплекта парка – 165,2 м; время наводки моста – 20 мин; предельная скорость течения – 3 м/с; предельное волнение – 2 балла;
– 120-т мост: длина моста из комплекта парка – 129,2 м; время наводки моста – 15 мин; предельная скорость течения – 3 м/с; предельное волнение – 3 балла.
Понятно, что парки состоят не из надувных шариков, а из звеньев, которое тоже нужно доставить, и, как правило, они располагаются на колесном шасси. Например, в комплект парка ППС-84 входят: 192 речных звена с понтонными автомобилями, 24 береговых звена с понтонными автомобилями, 12 комплектов выстилок с выстилочными автомобилями, 72 буксирно-моторных катера БМК-460 с катерными автомобилями, 12 комплектов вспомогательного имущества, 24 транспортных автомобиля КрАЗ-260; ПП-91: 8 моторных звеньев МЗ-235; 4 буксирно-моторных катера БМК-225; 32 речных звена; 4 береговых звена.
Так что, ожидающим переправы войскам придётся немножко подождать под ураганным огнём противника, стойко принимая огонь на себя без возможности маневрировать. Даже в «урезанном» варианте в 100 единиц на колёсном ходу длиной по 10,3 метра с минимальной дистанцией между звеньями при движении в составе колонны в 5 м (тогда как по нормативу 25-50 м) это неповоротливая небронированная ни граммом брони автоколонна длиной 1525 м. Да и оперативность наведения моста (даже в 1 час) для наступательных действий явно не удовлетворительная. Батарея САУ противника за час уничтожит инженеров со всем парком раз пятнадцать километров эдак с двадцати. 
Оять же никто наводить мост без занятого плацдарма не собирается. А плацдарм это точно не прибрежная полоса в 100 м до ближайших кустов малины. Да и кто и чем будет его захватывать? Бронированный МТУ осилит 24 метра водной преграды, нужно больше – наводите мост под свистом пуль, градом осколков, разрывами снарядов как хотите. 
Допустим, БМП-3 со всей своей «ураганной» огневой мощью заняла плацдарм на другом берегу. Противник естественно попытается всеми силами его уничтожить, а, следовательно, бой будет жарким. Расходуя 6-7 снарядов в минуту, главный калибр замолчит через восемь минут, 2А72 «потухнет», скажем, ещё через пять. А дальше? 
Если и этих доводов в пользу плавучести мало, то рекомендую обратиться сюда: (http://topwar.ru/22152-poligon-most-za-chas.html). Ну и как теперь смотрится идея возить мост с собой?
Не стоит также забывать про то, что всё советское оружие предназначалось не для захвата всего мира, а для отражения возможной агрессии капиталистических стран. Учитывая уровень развития нашей инфраструктуры (число и протяжённость дорог с твёрдым покрытием, количество мостов, способных выдерживать тяжёлую технику, паромных переправ и речного грузового транспорта, обилие озёр, рек и болот на всей территории страны), способность техники преодолевать водные преграды вплавь очень даже оправдана. Особенно когда все эти переправы будут взорваны, чтобы проклятые капиталисты мучились и строили нам новые переправы, способные выдержать их технику и автобаны для MRAP.

                                                                                  Вывод: 
– мостоукладчики неустанно и преданно будут следовать за танками, но их силы ограничены, использовать в наступательных действиях понтонный парк, особенно в первом эшелоне нецелесообразно;
– никакой резерв по массе в угоду плавучести, использованный в угоду защищённости взамен плавучести, не позволит выдержать артобстрел противником техники, ожидающей своей очереди на переправу;
– учитывая, что даже лобовой броне современного ОБТ тяжело противостоять противотанковым боеприпасам пушек ОБТ, противотанковым минам, то защищать БМП аналогично танкам не имеет смысла. Уровень 30-мм снаряда и 40-мм гранаты это достаточный уровень;
– усиленно бронировать лоб БМП, способной плавать, оправдано, борт и корму – не целесообразно. Вообще, вспомним для чего нужна БПМ и поймём, что атака БМП с кормы возможна только при использовании машины не по назначению; 
– плавучесть расширяет возможности машины, способствует оперативности применения и повышения мобильности, транспортабельности; свойство плавучести для БТР, БМП, БМД обязательно, особенно для отечественных.

12. БТВТ слабо защищена от авиации.

Однозначно ответить на этот вопрос с ходу не получится. Необходимо заранее оговорить условия их встречи на поле боя: будут ли это устаревшие танки Иракской гвардии в пустыне против ВВС армии и ВВС флота США, наоборот, танки США против авиации Ирака или же встречный общевойсковой бой двух супердержав (ну или хотя бы примерно равных по военной «силе» стран).
В первом случае всё понятно – танки предоставлены самим себе, зенитными средствами и дружественной авиацией не прикрываются. Авиация же противника выделяет значительные силы непосредственно для поражения вражеской бронетехники. На каждый танк Ирака приходится по одному самолёту и вертолёту, не считая более современных прямых аналогов (утрированно). Вывод: Иракские танки обречены принять смерть храбрых, выполняя боевые задачи и вступая в бои с превосходящими силами противника.
Во втором случае ожидаются танковые дуэли, ибо Иракской авиации будет чем заняться – борьбой за существование вместо выполнения огневых задач по вражеской бронетехнике. ВВС США вряд ли допустят соседство в небе и будут использовать все доступные ресурсы для завоевания господства в воздухе.
Ну а теперь третий случай, который нас больше всего интересует. Сразу отметим, что 100%-й противотанковой авиации не существует, в отличие от артиллерии. Все самолёты и вертолёты являются универсальными (многоцелевыми) боевыми машинами, способными уничтожать при необходимости бронетехнику на поле боя, используя широкую номенклатуру специальных боеприпасов. Всё это к тому, что в ходе полномасштабных боевых действий у авиации опять же будут более приоритетные в стратегическом плане задачи, нежели поражение танков.
Главная таковая цель – завоевание превосходства в воздухе. Вертолёты хоть и имеют возможности борьбы с воздушными целями, но тягаться в этом ремесле с самолётами им не под силу. Поэтому логично предположить, что именно на их плечи будут возложены обязанности по уничтожению бронетехники. Но, до тех пор, пока вражеские самолёты имеют превосходство в воздухе вблизи и на линии боевого соприкосновения, применение вертолётов будет связано с большими потерями. Также, учитывая успехи современных систем ПВО, «заточенных» под борьбу с малозаметными низко-, высоколетящими высокоманёвренными высокоскоростными целями (самолётами), перспективы вертолётов, попавших в зону их действия, незавидны, принимая во внимание далёкость их характеристик заметности, скорости, манёвренности от «высот» характеристик самолётов.
В то же время, не секрет, что объекты ВВС (аэродромы) являются гораздо более приоритетными целями, нежели танковые войска. В случае начала полномасштабных боевых действий выжившей авиации останется невысокий процент, да и заняться им, как мы уже отметили, будет чем. Восполнить потери авиации с помощью промышленности в настоящее время не представляется возможным, так как цикл производства (не стоит путать с циклом создания) современного вертолёта или самолёта составляет недели и месяцы, и это при условии целостности производственных мощностей десятков поставщиков узлов и деталей для их производства. В то же время, когда аэродромы и ангары будут объектами особого внимания, танковые войска начнут наземную операцию. 
К тому моменту, как авиация сможет придти в себя, танковые войска смогут подойти к ним на расстояние броска. Стоит отметить, что при полной боевой нагрузке запас хода у танков (при том что на них можно сравнительно безболезненно навешивать дополнительные бочки с топливом) равен радиусу действия ударных вертолётов и самолётов, которые могут увеличить дальность только за счёт замены ракет или бомб на дополнительный бак. Но время и затраты на обслуживание и ремонт БТВТ и эксплуатацию значительно ниже, чем авиационной техники. 
Таким образом, уповать на всесильность авиации в борьбе против бронетехники нельзя, особенно в полномасштабных боевых действиях. Танковые подразделения, как правило, дополняются средствами ПВО (ЗСУ, ЗРАК), действующими с ними в одном порядке и перекрывающими зону максимальной дальности применения ПТУР вертолётами и штурмовиками. Мало что помешает бронетехнике ставить помехи, маневрировать и вести ответный огонь, чтобы уйти испод огня авиации.
Чем опасен вертолёт или штурмовик для танка? Конечно же своим вооружением и тем, что может осуществляя быстрые манёвры атаковать бронетехнику в наименее защищённые области – крышу. А для этого он вооружается артиллерийским вооружением (20-30 мм автоматические пушки), ПТУР, обычными и специальными кассетными бомбами (естественно должны сбрасываться с большой высоты над бронетехникой), неуправляемыми ракетами. Рассмотрим подробнее каждый вид вооружения.
                                                                                Бомбы

Существует широкая номенклатура бомбового вооружения от свободнопадающих ОФ до корректируемых и управляемых кассетных бомб с противотанковыми суббоеприпасами. Вся эта номенклатура вполне применима для действия по бронетехнике. Но есть ограничения в их применении, справедливые как для всей номенклатуры бомбового вооружения, так и для частных её представителей.
Начнём с того, что для того, чтобы применить своё вооружение, вертолёт или штурмовик должен скрытно для средств ПВО и авиации противника приблизиться к бронетехнике, то есть на низкой высоте. Также незаметно он должен обнаружить цель и подготовиться к её атаке. Эти условия выполнить довольно сложно, если боевые действия происходят не в открытом поле или пустыне. Сбрасывать бомбы носителю необходимо таким образом, чтобы не попасть в зону разлета осколков после их разрыва. 
Попасть свободнопадающей бомбой точно даже в неподвижную цель задача не из лёгких. Компенсировать неточность призваны мощные бомбы большого калибра и кассетные бомбы. Первые при непопадании способны перевернуть находящиеся поблизости танки, вторые накрыть площадь суббоеприпасами, в которой находится цель, так, что один из них гарантированно попадёт в неё. Простой мерой защиты для бронетехники в данном случае является увеличение дистанции и интервалов между соседними машинами.
Другое дело дорогущие управляемые и корректируемые бомбы. При явных плюсах в достижимой точности попаданий эти виды бомб обладают минусами в виде высокой стоимости и наличия на бронетехнике средств оптико-электронного подавления, о которых мы говорили чуть ранее.
                                                                                           ПТУР

Применение ПТУР аналогично применению УАС, о которых упоминалось ранее, и имеет те же недостатки, за исключением того, что в современных авиационных вариантах реализован принцип «пустил-забыл». За один заход вертолёт может сделать два и более пусков ПТУР.
Автоматическая малокалиберная пушка 
Как правило, авиационные автоматические пушки аналогичны пушкам, устанавливаемым на бронетехнике, только применяться по цели может в более выгодных проекциях (сверху). Однако мощности всё равно может быть недостаточно для уничтожения высокобронированных целей.

                                                                                    НУР
Оптимальный вид вооружения как по критерию «эффективность-стоимость», так и по всепогодности, практически неограниченных условиях применения в сравнении с прочими.

                                                                                  Вывод:
– авиация действительно опасна для бронетехники, которая в свою очередь недостаточно от неё защищена (сама по себе, без машин ПВО);
– в присутствии средств ПВО в первом эшелоне действия авиации по бронетехнике не менее опасны для неё самой, чем для бронетехники. Учитывая разницу в стоимости ударного вертолета и основного танка, применение авиации для уничтожения бронетехники в таких условиях становятся опаснее для авиации. Потери авиации болезненнее, чем потери БТВТ.

13. БМПТ «Терминатор», машина которой так не хватает ВС РФ.
Прежде всего, определяемся для чего предназначен сей гибрид? Для действий в едином порядке с танками и подавления танкоопасных средств противника (живая сила, ДОТы, и другие средства и вооружение). Стало быть, вооружение у машины должно быть соответствующим. 

                                                             Рисунок 64 – БМПТ «Терминатор»

Чтобы не углубляться в анализ недостатков конструкции, просто разберёмся в вопросе: «Достаточное ли вооружение несёт БМПТ для поддержки танков и в чём его превосходство над машинами, призванными поддерживать танки в бою в настоящее время (БМП, инженерные машины и машины ПВО)?» 
В арсенале БМПТ две пушки 2А42, ПКТМ, два АГС-17, четыре ПТУР «Атака». Радикально от вооружения БМП оно ничем не отличается. В то же время никаких станций помех, средств борьбы с авиацией противника, как и средств борьбы с противником, располагающимся выше позиции боевых машин (в горах или в многоэтажных домах) тоже нет.
Начнём с тридцаток. «Очередь из восьми бронебойных снарядов, выпущенных из пушки 2А72 (а стало быть и 2А42, 2А38, АО-18) способна проломить 120-мм танковую броню». Очень здорово звучит, как пропаганда – из ОБД в Чечне и Афганистане выявлена слабая огневая мощь отечественных 30-мм пушек. Быстро справиться с полуметровой (на верхних этажах высоток) кирпичной стеной, как и бетонной панелью они были не в состоянии. И боевики безнаказанно перемещались на новую позицию. ОФС с дистанционным подрывом в боекомплекте нет. То есть бороться с укрытой живой силой (что ожидаемо в случае оборонительных действий противника) возможности нет. 
2А42 не вариант исполнения зенитной тридцатки 2А38, она в первую очередь предназначалась для действий именно против наземных целей. Вероятность поражения воздушной цели на дальности свыше 2500 м не более 10%. Вертолётные же ПТУР гарантированно «работают» с 4000 м. Таким образом, 30-мм пушки БМПТ позволяют эффективно поражать только открыто расположенную живую силу и лёгкую бронетехнику противника на дальности, уступающей эффективной дальности ОФС танковой пушки (имеющей в боекомплекте снаряд с дистанционным подрывом).
И ПКТМ, и АГС-17 оружие, прежде всего, против живой силы на небольшой дистанции. Установка АГС-17 в надгусеничных нишах нерациональна, так как не даёт им возможности вести огонь по навесной траектории. Фактически, эффективность АГС снижена до эффективности ПКТМ, и они дублируют друг друга. 
ПТУР «Атака» предназначена для поражения бронетехники и защищённых огневых точек. Если для первой собственно и предназначается танк, то для второй цели ПТУР является неоправданно дорогим средством поражения.
Итого: поддерживать танки БМПТ по большому счёту нечем, всё вооружение слабо защищено от огня стрелкового оружия, а экипаж составляет целых пять человек. Какой смысл в БМПТ, если те же менее защищённые ЗСУ будут двигаться рядом для защиты от авиации противника, БМП защищать от пехоты и лёгкой бронетехники? Тогда БМПТ превращается в «противопехотную» машину, притом действующей только по открыто расположенной живой силе и дублирует уже существующие машины.
По сути БМПТ должна представлять высокобронированную для действий с танками ЗСУ (2С6 «Тунгуска», ЗСУ-23-4 «Шилка»). Их пушечное вооружение позволит эффективно бороться с живой силой противника, в том числе на верхних этажах зданий за счёт больших углов возвышения орудий, лёгкой бронетехникой, ракетное прикроет от авиации, а БРЭО позволит производить обнаружение целей на больших дистанциях и осуществлять целеуказание танкам. Вообще, именно с такой машиной поражение танкоопасных средств противника теперь может быть выполнено с помощью артиллерии, которой также будет выдаваться целеуказание.
Вывод: БМПТ «Терминатор» неудачный образец БТВТ, своему назначению не соответствует. Наиболее удачным выглядит образец с боевым модулем ЗСУ на танковом шасси, как например не пошедший в серию ЗРПК «Донец».

                                                                   Рисунок 65 – ЗРПК «Донец»

                                                                                                                               Автор:  Константин Колобов