Истоки горской милиции

Горская милиция. Время рождения горской милиции почти невозможно определить, т. к. на протяжении всей истории присоединения Кавказа к России периодически появлялись и исчезали иррегулярные воинские формирования союзные русским войскам и вполне подпадающие под характеристику горской милиции. Это были отряды осетин и кабардинцев, разнообразные ополченские подразделения, формирования различных грузинских князей и т.д. К тому же не стоит забывать знаменитые «команды охотников», часто состоящие из выходцев с Кавказа, покинувших родной аул по самым разнообразным причинам. Кстати, одним из таких «охотничьих» отрядов командовал великий русский поэт Михаил Лермонтов.

                                    Основание острога Терки как истока союзнических горских отрядов

Примерным временем оформления военного сотрудничества в рамках взаимодействия регулярной русской армии и иррегулярных воинских формирований народов Кавказа является 16 век. Именно в 16 веке по указу царя Иоанна Грозного, заключившего союзнические отношения с кабардинскими и черкесскими князьями, на Северный Кавказ отправляются не просто служивые люди, но и казаки со своими семьями, которые позже положат начало Терскому казачеству. В 1567-м году был основан Терский острог в устье реки Сунжи. Позже это фортификационное сооружение, неоднократно переносившееся, вырастет в крупный город-крепость Терки. 
Знаменитый османский путешественник и историк Эвлия Челеби следующим образом описывал город Терки:

«Это крупный и наиболее отдаленный порт на границе Дагестана и королевства Москвы. Все московские купцы сходят здесь с кораблей и направляются в Дагестан, Грузию и Иран».

Как раз в этом городе с крайне пёстрым национальным составом и появились первые горские подразделения, состоящие из самых разных людей. Здесь были и беглые горцы, и искатели воинской славы. Их количество поначалу не превышало пары сотен бойцов. К тому же чаще всего эти отряды исполняли разведывательные и дипломатические функции, т.к. владели множеством языков Кавказа. Также эти горские формирования часто использовались для наведения правопорядка, ибо решить жаркий конфликт между армянским и кабардинским торговцем русскому казаку или стрельцу ввиду языковых барьеров было не под силу.

                                                                      Терки на карте

Скоро Терский город стал обрастать всевозможными слободками, в которых компактно проживали представители того или иного этноса. Появилась Татарская слободка, Черкасская и даже Окоцкая, населённая чеченцами-акинцами. Охрана правопорядка в этих слободках велась прообразом горской милиции. Особо стоит отметить Новокрещённую слободу, в которой проживали горцы, принявшие православие. Позже горские жители этой слободы часто вступали в ряды Кизлярского Терского войска.

                                             Темрюк Идарович, союзник Иоанна Грозного и предок Сунчалея Черкасского

Кроме того, в случае нужды в защите города от неприятеля, кем бы он ни был, каждая слобода выставляла конный отряд, входящий в состав сводного иррегулярного воинского формирования, т.е. по факту горской милиции. В 1603-м году командование над этим отрядом было поручено князю Сунчалей Канклычевичу Черкасскому из Кабарды, которому в том же году царь Борис Годунов разрешил поселиться в Терках. До конца жизни Сунчалей Черкасский, как и его конница, был верен Руси и склонил в сторону Москвы множество кабардинских князей. 

                                                   Тернистый путь развития

Далее практика привлечения местных жителей к охране правопорядка, разведке, наведению дипломатических мостов и, наконец, участию непосредственно в боевых действиях стала расширяться. Это было продиктовано рядом факторов. Так, несмотря на низкую боеспособность некоторых горских подразделений, сам факт их существования снижал количество ружей в стане противника. Также горская милиция была политическим подспорьем, демонстрируя местному населению степень доверия, а также способствуя формированию государственного мышления у новых подданных. Теперь они были не каким-то придатком к земле, а гражданами великого царства, а позже империи.
Однако выучка и дисциплина многих горских подразделений, особенно в начале их формирования, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Многие русские военные весьма скептически и даже презрительно отзывались о подобных отрядах, поэтому воплощать в жизнь, как они считали политические, решения столицы не спешили. Также страдало и качество человеческого материала. Кавказские беглецы часто были изгнаны из собственного аула за преступления, кто-то разбойничал, кто-то был кровником или просто убийцей. Однако формирование горской милиции становилось насущной необходимостью.
Вскоре в состав документов, согласно которым кавказские князья принимали подданство уже Российской империи, вошел пункт, который предусматривал обязательное формирование национальных иррегулярных подразделений для содействия российским войскам. В 1765-м году в Моздоке была сформирована горская команда из двух сотен бойцов-горцев. А уже в 1786-м году императрица Екатерина II повелела создать методом вербовки войско из горских жителей с соответствующим окладом за службу. В итоге было сформировано несколько сотен всадников, как для местной службы, так и для заграничных походов.
В то же время были сформированы отряды ингушской (300 бойцов) и осетинской (500 бойцов) горских милиций для охраны Военно-Грузинской дороги. Более того Кавказскому наместничеству позволяли в случае необходимости привлечь в созданные осетино-ингушские силы милиции большее количество бойцов из местного населения.
Особым импульсом к серьёзному восприятию отрядов горской милиции стало взятие потийской крепости Фаш-Кале. Как известно при попытке снятия осады со своей крепости османы высадили крупный десант в районе Поти. На помощь русским войскам генерала Орбелиани пришла горская милиция гурийцев, мегрелов и абхазов. Вопреки устоявшемуся стереотипу о низкой подготовке и боеспособности горских подразделений, гурийцы, абхазы и мегрелы отличились в сражении при Поти. Стало ясно, что горская милиция при грамотной мотивации и подборе кадров может стать весомой военной силой на Кавказе, при этом это будет военная сила Российской империи. 
В 1810-м году комендант Владикавказской крепости заключил с ингушским населением договор, согласно которому ингуши обязывались противодействовать враждебным группам карабулаков, чеченцев и прочих вторгаться в российские земли, грабить население и обирать торговые караваны. Также ингуши должны были по зову русских войск выставить до тысячи воинов. Им было положено содержание на время похода, а также доля от трофеев. 

                                      Граф Паскевич и его горская милиция

В 30-х годах 19-го века с инициативой формирования горских подразделений выступает уже лично наместник на Кавказе Иван Фёдорович Паскевич. Именно при нём создаются полноценные отряды милиции, в том числе Кавказский конно-горский полк. Эти подразделения отличились в закавказских походах и во время Польской кампании. 2 июня 1835-го года император Николай I подписал указ о формировании двух полков. Один должен был состоять из мусульман, армян и прочих жителей Закавказья, и нарекался Мусульманским, а другой из черкесов, кабардинцев, чеченцев, кумыков и других горцев будет назван Кавказско-Горским. 

Паскевич так верил в идею формирования полноценных горских подразделений, что в это же время в 1835-м году, находясь в столице, лично доложил императору о необходимости комплектования Лейб-гвардии Кавказско-Горского полуэскадрона людьми Кавказско-Горского полка, прослужившими определённое время в действующей армии. А также разрешить этим проверенным в боях воинам возможность перевода в Собственный Его Величества конвой. Это станет важнейшим и последовательным политическим шагом.

Однако далеко не все попытки интегрирования горцев в воинскую систему Российской империи заканчивались положительными результатами. К примеру, всё тот же граф Паскевич 14 февраля 1831-го года во время назначения Данияль-бека владетелем Илисуйского султаната поставил условие, согласно которому новый владетель обязывался выставлять до 500 человек всадников для военных действий вне пределов ханства. Внутри же самого ханства от набегов Данияль обязан был сформировать горскую милицию в 3000 воинов. Вскоре беку даровали чин капитана. 
Но за оказанное доверие Данияль-бек отплатил предательством. В 1844-м году во время очередного витка Кавказской войны, а именно в пик могущества Шамиля, владетель султаната переметнулся в стан противника. Данияль присягнул Шамилю на верность. Таким образом, отряды илисуйской милиции, по сути, влились в состав войска мятежного имама. Правда, при первом же бое бывший владетель султаната и его отряды милиции были разбиты. При этом оборотистый Данияль позже умудрился снова перебежать к русским, даже с возвращением воинских званий.

                                                                                                                    Данияль-бек

При этом рекрутирование местного населения в ряды горской милиции продолжало разрастаться. Этому способствовала малочисленность войск империи на Кавказе, а также угроза со стороны Персии и Османской Порты. К тому же последние факторы служили неплохим побудительным мотивом для самих горцев, крупная часть которых отнюдь не воспринимала персов и турок за какие-то братские народы. Для многих жителей Кавказа и турки, и персы были чужаками, нередко демонстрировавшими свою надменность. 

           Горская милиция первой половины XIX века

Горская милиция. Как истоки горской милиции ещё в 16-м веке, так и её бурный расцвет в первой половине 19-го века должного отражения в истории не нашли. Все сведения и упоминания носят крайне отрывочный характер. Неизвестна ни точная численность того или иного формирования, ни их точный национальный состав. К тому же деятельность отрядов, несущих правоохранительные функции, практически не отображалась в документальных источниках, несмотря на то, что на Кавказе бандитский налёт редко отличался от полноценной военной атаки.

                                                                        Анапа в 19-м веке

Так, генерал-лейтенант Фёдор Филиппович Рот (во время своей бытности комендантом Анапской крепости в 1840-м году — полковник) также был инициатором создания горских отрядов милиции. Комендант Рот славился как «добрый, внимательный, честный и справедливый» командир (как указывает в своих записках военный инженер Михаил Фёдорович Фёдоров), поэтому он активно склонял к миролюбивому и союзническому замирению Кавказа. Он достиг таких успехов в своей роли, что горцы вскоре стали обращаться к нему для решения спорных земельных и торговых споров. Именно этот деятельный офицер выступил с инициативой создания особого эскадрона из верных ему шапсугов и натухайцев.
Вполне разумно, учитывая, что внутренние распри среди шапсугов оттолкнули весомую их часть в сторону России, а натухайцы, которых антироссийски настроенные черкесы пытались выселить с кубанских полей в горы, дабы те не общались с русскими, также всё охотнее сходились с казаками и русскими офицерами. К тому же доподлинно известно, что полковник Рот во время защиты Анапы от нападений совершал множество походов против неприятельских черкесских племён, в которых широко пользовался помощью горских союзников. В итоге в 1841-м году в распоряжении Рота появился конный конвой из десяти верных натухайцев, а в следующем году был организован Анапский горский полуэскадрон. Впрочем, попытки создания в Анапе подобных подразделений берут начало ещё в 1810-м году при генерале Александре Яковлевиче Рудзевиче.

                                                                                                Натухайский воин

                                       Горская милиция со всех концов Кавказа

Но вернёмся к началу 19-го века. Военных сил на Кавказе России критически не хватало. А начавшаяся в 1812-м году Отечественная война даже вынудила империю оставить часть укреплений. К примеру, был снят гарнизон форта в Суджукской (Цемесской, Новороссийской) бухте, оставленный там экспедицией знаменитого Арман-Эммануэль дю Плесси Ришельё всего лишь за год до начала войны. А ещё за пять лет до этих событий в 1807-м году во всём Ширванском ханстве (Северный Азербайджан, Каспийское побережье), перешедшем под протекторат России по договору между генералом Павлом Дмитриевичем Цициановым и Мустафа-ханом в 1805-м году, находились всего 15 нижних чинов при одном унтер-офицере. Кстати, именно поэтому там сформировали подразделение горской милиции числом около двух сотен бойцов, как пеших, так и конных. 
Но уходить с Кавказа Россия даже не думала, поэтому в формировании отрядов горской милиции всё чаще находили хоть какой-то выход. При этом численность этих подразделений возрастало в период войн с Персией и Портой. Вопреки сложившемуся предубеждению о том, что горцы поголовно противостояли России, ситуация была несколько иная. Пока кавказская знать металась между троном государя-императора, османским султаном и персидским шахом в поисках чинов, земель и статуса, простой народ помнил опустошительные нашествия персов и турок.

                                                                    Знамя Назрановской милиции

В первой половине 19-го века были созданы отряды горской милиции, носившие названия как по национальному признаку, так и по области проживания и именам командиров их сформировавших или возглавивших: назрановская, армянская, горская, гурийская, кюринская, осетинская, самурская, сюргинская, тагаурская, шамхальская, чеченская, ахалкалакская, ахалцыхская, горско-кавказская, имеретинская, мингрельская, аварская, акушинская, грузинская, дагестанская, джаро-лезгинская, ингушская, казикумухская, карабулакская, карталинская, курташинская, мехтулинская, ширванская, щекинская, кенгерлинская, карабахская, албанская, кубинская, кюринская, эриванская, татарская, милиция Лорис-Меликова, князя Мачабели, князя Накашидзе и так далее.

                                             Ватаги головорезов и отважные воины?

Естественно, боевая деятельность этих формирований не могла не быть неоднозначной. Уж слишком пёстрый состав и специфика самих иррегулярных подразделений. Так, генерал Михаил Тариэлович Лорис-Меликов (в 1854-м году во время Крымской войны ещё полковник) организовал команду «охотников» из жителей Кавказа, ставшую типичным отрядом горской милиции. Милиция Лорис-Меликова состояла из трёх сотен армян, грузин, курдов, греков, карапапахов (этнографическая группа азербайджанцев), жителей мусульманских провинций и даже беглых абреков. В конце мая 1855-го года милиция полковника прибыла в Александрополь (ныне Гюмри) принять участие в сражениях против турок, бушевавших в этом регионе в рамках Крымской войны. 

                                                                                             Михаил Лорис-Меликов

Милиция Лорис-Меликова, по сути, держалась одним отрядом только волей и авторитетом её командира, который к тому же знал несколько кавказских языков. Несмотря на то, что современники отмечали отвагу, ловкость и отличное знание местности воинами милиции Михаила Тариэловича, уровень дисциплины подразделения был необычайно низким. Репутация этой милиции едва ли чем отличалась от репутации какой-нибудь ОПГ. Вне боевых действий отряд раздирали конфликты на бытовой, этнической и религиозной почве, которые нередко заканчивались поножовщиной и, соответственно, смертью одного из бойцов. Кроме того, иррегулярный характер милиции отзывался чуть ли не ежемесячной ротацией внутри отряда — бойцы то появлялись, то уходили. 
Тем не менее, как это ни удивительно, бойцы-охотники Лорис-Меликова были нарасхват. Они служили разведчиками и проводниками, доставляли важные депеши и боролись против лазутчиков врага. Несмотря на дикие проблемы с дисциплиной и прочими специфическими минусами, уже в самом Александрополе были сформированы два «полка», состоящих преимущественно из курдов. Тех самых курдов, которые до сих пор ведут борьбу за независимость Курдистана. Большой военной пользы от этих «полков» не было, но дипломатические и политические функции эта курдская милиция всё же исполняла, мотивируя народы Порты, подвергаемые гонениям, переходить на сторону России или же вовсе оказывать сопротивление внутри самой Османской империи. 

                                         Союзники, от которых не отказываются

При этом, учитывая тяжёлую политическую обстановку Кавказа, порой возникали уникальные ситуации, когда действующие старшие офицеры просто не могли отказаться от отрядов горской милиции. Так, в августе 1838-го года генерал Карп Карпович Фези во время очередного похода против войск Шамиля попал в некий политический «капкан». Во время перехода его экспедиции из Кубы (ныне Губа в Азербайджане) в Дагестан к его отряду присоединились Ибрагим-бек Карчагский с 60 беками и группой табасаранских (табасараны – один из коренных народов Дагестана) всадников и Али-бек с 45 беками и также отрядом всадников. Фези немедленно сообщил об том в Тифлис, т.к. не мог взять в толк, что ему делать с этой толпой народа, которая подчинялась только своим бекам. 

                                                                                                     Карп Фези

Командующий Отдельным Кавказским корпусом генерал Евгений Александрович Головин приказал оставить неожиданных союзников при войсках, о чём сразу же уведомил столицу. Насколько успешно были использованы силы табасаранцев в 1838-м году, ответить однозначно сложно. Однако уже в 1839-м году генерал Фези во главе 11 с половиной батальонов и отряда горской милиции в тысячу человек разбил мятежных горцев Самурской долины в Аджихурском сражении. К тому же наличие в корпусе Фези горской милиции внесло разлад в ряды самурских мятежников и изменило взгляд местного населения на всё восстание.
Эти факты ничуть не игнорировались столицей, даже поощрялись. Так, только в Дагестане в первой половине 19-го века были сформированы множество отрядов милиции: аварская, акушинская, дагестанская, джаро-белоканская, казикумыкская, карабулакская, мехтулинская, самурская, сюргинская, шамхальская и т.д. Все эти формирования щедро вознаграждались не только финансово. Особо отличившимся горским милиционерам вручались те или иные награды. А успешно проявившим себя в бою подразделениям торжественно вручались боевые знамёна с именными надписями. К примеру, такая честь была оказана Казикумыкской (казикумухской) пешей милиции. Это подразделение получило знамя красного цвета с надписью: «Казикумыкской пешей милиции за отличие в сражениях при Кюлюля-Ругджа и Тилитлинских высотах». На обороте эта же надпись была продублирована на арабском.    

                                                                              Знамя Казикумыкской милиции

К чести горской милиции стоит отметить и отстаивание Шушинской крепости (Нагорный Карабах), осаждённой персами в 1826-м году.
Достойно державший осаду русский комендант крепости позже вспоминал об армянской милиции, сражавшейся на стороне России:

«Относительно армян, защищавших крепость, долгом себе поставлю объяснить, что служба их достойна внимания, ибо все они действовали с отличной храбростью, выдерживали многократные приступы, отражали неприятеля с возможным уроном, презирали недостаток продовольствия и никогда не помышляли о сдаче крепости».

                                   Закат горской милиции

Горская милиция. Крымская война «мобилизовала» около 30 тысяч воинов горской милиции. Чрезвычайной активностью отличились жители грузинских княжеств, среди которых выделялась Гурия (Гурийское княжество), располагавшееся на западе современной Грузии и граничащее с Османской империей, от которой и страдала. Из 50 грузинских сотен 32 были укомплектованы дворянами и крестьянами из Гурии. Учитывая добровольный характер ополчения, эти цифры говорят сами за себя. Кстати, гурийская милиция ещё в 1809-м году отличилась в боях при взятии Потийской крепости, принадлежавшей по факту османам. Угроза нашествия турок на Кавказ отозвалась подъёмом количества добровольцев на вступление в ряды иррегулярных формирований.

Грузия, Армения, Кабарда и земли современного Азербайджана, Дагестана и Чечни откликнулись на зов Российской империи в середине XIX века. При этом учитывалась национальная специфика. Так, Табасаран, Авария, Казикумухское, Кубинское и Кюринское ханства, выставляя своих бойцов, сохраняли внутри отрядов особый устав. Сотню (по штату – 124 всадника) возглавлял сотенный командир со своим помощником и советником, далее следовали четыре наиба (заместителя) и восемь векилей (урядников). Каждому бойцу было положено соответственное чину жалование. 

                          Споры вокруг обоснованности наличия горской милиции

Как ни странно, но и сейчас ведутся споры вокруг самой необходимости формирования горской милиции. При этом критики такого подхода не предлагают никакого другого альтернативного способа интеграции крайне разобщённого Кавказа в Россию. А степень разобщённости была и, к сожалению, отчасти остаётся колоссальной. Только в рамках империи Кавказ способен к самореализации. 
Именно поэтому политическая обоснованность формирования горской милиции не подлежит сомнению. Это был только этап, хотя длительный и крайне сложный. А вот вопрос боеспособности этих формирований в самом деле острый. К примеру, в 1845-м году управляющий Даргинским округом (Дагестан) майор Оленичев сообщал начальству, что большая часть цудахарской милиции (село Цудахар), мобилизованная против Шамиля, разошлась по домам, а в итоге полностью разбежалась. При этом новобранцы, набранные в сёлах и аулах, отличались крайней недисциплинированностью, в отличие от тех людей, которых мобилизовали из более или менее крупных населённых пунктов. 

                                                                                    Ингуши
Также тяжело воздержаться от критики финансового содержания этих отрядов. К примеру, владетель Аварии Ахмед-хан Мехтулинский (не путать с тёзкой 18-го века) в середине 19-го века пожаловался русским властям, что истратил 1000 рублей серебром на содержание горской милиции в княжестве. Несмотря на то, что эта милиция исполняла не только функции охраны правопорядка, но и оберегала покой правителя (кровавые перевороты и интриги редкостью не были в принципе), командование не только возместило всю сумму без какого-либо аудита затрат, но и положила сверху 200 рублей серебром.

                                                                  Ингушский бек с русскими наградами

Но, как говорил великий сын Кавказа Иосиф Сталин, кадры решают всё. Умело и профессионально сформированные подразделения при должной мотивации, управляемые опытными командирами, демонстрировали чудеса отваги и стойкости. Так, историк 19-го и 20-го веков Евгений Викторович Тарле писал:

«Представители национальных меньшинств и отдельных групп не уступали коренному русскому населению в желании защищать общее Отечество. Донские казаки, башкиры, татары, горцы Кавказа сражались, судя по всем отзывам, замечательно стойко и мужественно».
Стоит также отметить ряд знамён, вручённых отдельным подразделениям горской милиции, проявивших себя в сражениях на Кавказе. Кубинские военные нукеры отличились в боях при Дювек и Доккул-Бяр. Кюринцы отличились, судя по надписям на знамёнах, при Пудакар. Грузинская конная дружина охотников была отмечена знаменем за храбрые действия при поражении и преследования Турецкого корпуса войск за рекой Чолоком 4 июня 1854. Ширванская конная милиция была награждена за сражения при Ругджа и Доккул-Бяр. А вот ингушскому дивизиону и вовсе пожаловали Георгиевское знамя за храбрость во всей Русско-турецкой войне 1877-1878 годов. 
При этом, к примеру, для ингушей служба в горской милиции стала первой школой становления офицерства профессиональной армии. Так, принимавший активное участие в Крымской войне Кавказский конно-горский полк стал домом для 40 будущих офицеров-ингушей. А всего за Крымскую войну памятной бронзовой медалью были награждены 325 рядовых всадников-ингушей и около 80 офицеров. При этом не стоит забывать непосредственный вклад милиции в охрану правопорядка. Несмотря на все минусы, привлечение осетин к охране Военно-Грузинской дороги сказалось на безопасности этой стратегической трассы более чем положительно.

                                      Осетинские бойцы, отличившиеся в Русско-турецкой войне 1877-78-го годов

                                                 Закат горской милиции

Закат горской милиции последовал сразу после её расцвета во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Во время боевых действий общая численность горской милиции достигла апогея. К концу 1878 были сформированы 285 конных и пеших сотен бойцов. Всего за империю в составе горских подразделений воевали около 40 тысяч воинов. Представители общин Азербайджана, коих насчитывалось около четверти от общего числа, тоже принимали активное участие в войне, несмотря на религиозный мусульманский фактор, традиционно толкающий этот регион к османам.
При этом начала повышаться боеспособность и дисциплина многих подразделений горской милиции. Медленно, но уверенно иррегулярные формирования, проявившие истинный воинский дух и выучку, начали трансформироваться в подразделения на постоянной основе. Описанная выше Грузинская конная дружина охотников в 1862 году влилась в состав Кутаисского конно-иррегулярного полка; последний был переформирован в 1886 году в Кутаисский драгунский полк.
Это же касается отличившейся в 1809 году гурийской милиции. С 1851 года Гурийская пешая милиция занималась охраной в Озургетском уезде, с 1877-го гурийцы стали пешей дружиной, а в 1899-м дружина была преобразована в 7-й Кавказский стрелковый батальон. А «Дагестанские всадники» (две сотни горской конной милиции), пройдут путь в полвека, чтобы в итоге стать Дагестанским конным полком.

                                                                     Дагестанский конный полк

В 1870 году в рамках трансформации иррегулярных подразделений в регулярные формирования Военное министерство учреждает Терскую постоянную милицию, состоящую из кабардинцев, осетин, ингушей и т.д. Учитывая старые ошибки в излишней пестроте национального состава некоторых отрядов, терская милиция была разделена по этническому признаку на отдельные отряды со своими командирами. В итоге Терская постоянная милиция (которую порой именуют Терской стражей) несла службу вплоть до 1916-го года, когда политический хаос вверг империю в кровавый водоворот войны.
По сути, к концу 19-го века горская милиция как иррегулярные формирования перестали существовать. Этот этап военной и социальной интеграции Кавказа был пройден. Ввиду необходимости защиты своих жилищ, желания прославить себя на поле боя и выдвинуться на военной ниве гнали в ряды милиции тысячи молодых людей. Само их количество уже не позволяло служить в формате иррегулярных отрядов. Вскоре представители Кавказа служили в армии империи на общих основаниях.