Лев Пушкин. Начало кавказской легенды

Лев Пушкин и его кавказская жизнь. Лев Сергеевич родился в 1805-м году в Москве и приходился великому поэту младшим братом. Лёвушка, как его звали в семье, был всеобщим любимцем. Слегка легкомысленный, задиристый, но честный и бескорыстный, Лев Сергеевич закончил сначала немецкое училище при Лютеранской церкви святого Петра, затем пансион при легендарном Царскосельском лицее, а позже поступил в Благородный пансион при Главном педагогическом институте, откуда его выгнали за участие в протестной акции учеников. Учащиеся пансиона выступили против увольнения преподавателя словесности Вильгельма Кюхельбекера. Уже тогда Лев проявлял недюжинное вольнодумство, выходящее ему самому боком. 

                                                                                        Юный Лев Пушкин

В этот период Лев практически исполняет функции секретаря своего великого брата. Младший Пушкин носится по издательствам, выполняет многочисленные поручения, помогает доставать необходимый материал. Правда, писать Лев Сергеевич пробовал и сам, и даже был, как говорили современники, поэтом в душе, но относился к своему увлечению несерьёзно и весьма критично. Это и понятно: рядом с гением старшего брата все собственные попытки казались ему легковесными и не заслуживающими внимания.
По иронии судьбы их рабочее партнёрство закончится именно по тем же причинам, по которым Александр всю жизнь любил своего брата. Честность и легкомыслие не позволяли Льву держать стихи брата в тайне до публикации. А так как младший Пушкин справедливо считал брата гением, достойным всяческого общественного внимания, и знал огромное количество его стихов наизусть, то с радостью читал неизданные строки Александра вслух в шумной компании. Так стихи быстро утекали в народ, что не могло облегчить их официальную публикацию. Не хватало Льву Сергеевичу и хитрости в переговорах с издательствами.

                                             Первые шаги будущего офицера

В ноябре 1824-го года Лев решил заняться обустройством и своей жизни, правда, скорее по настоянию семьи, нежели по собственной воле, и поступил в Департамент иностранных вероисповеданий. Но гражданская служба ему была неинтересна, поэтому через два года он перевелся в Нижегородский драгунский полк юнкером. Эта жизнь была более предпочтительна для Льва, ведь младший Пушкин был отчаянным поклонником Бахуса и, как говорится, любил гусарствовать. При этом пьяницей его назвать было никак нельзя. Умение пить вино как воду и не пьянеть, но становиться задорным не в меру позже прославит Пушкина на Кавказе, где про это будут слагать легенды и солдатские байки.
Всячески его определению на военную службу способствовал и Александр. Будучи дружным с легендарными Раевскими, Пушкин-старший настаивал, чтобы брат определился на службу в обычный действующий полк, а не в гвардию. Так Лев и оказался в Нижегородском драгунском полку, в котором с 1826-го года в чине полковника командовал Николай Николаевич Раевский. Стоит отметить некую преемственность, т.к. с 1794-го по 1797-й годы полком командовал отец Николая Раевского.

                                                                      Николай Раевский

Правда, Лев мог так и не попасть в действующую армию. В декабре 1825-го года во время известных событий на Сенатской площади был и молодой Пушкин-младший, которому были свойственны любопытство и вышеозначенная легкомысленность. Вильгельм Кюхельбекер, увидев Пушкина, сразу вручил ему палаш, отобранный у жандарма, и подвёл к Александру Одоевскому для знакомства. Позже Кюхельбекер, который уже однажды послужил причиной проблем Льва Александровича, на допросе покажет, что юноша пришёл на площадь лишь из-за «ребяческого любопытства».

                                                Пушкин и его кавказская история

В итоге 14 марта 1827-го года Пушкин прибывает на Кавказ, как говорится, с корабля на бал. Нижегородский полк был вовсю занят в персидско-турецкой кампании. Полковник Раевский взял его в адъютанты, но светского раута от этого назначения ждать не стоило. В 1827-м полк переходит границу с Персией и берёт штурмом крепость Аббас-Абад. И всё это в чудовищных климатических условиях. Вслед за Аббас-Абадом полк завязывает тяжёлый ночной бой у Сардар-Абада, а после этого берут штурмом Эривань. И всё это время Раевский и его верный адъютант разделяли невзгоды и опасности похода вместе с бойцами. Уже осенью 1827-го Лев Сергеевич за доблесть в сражении произведён в чин прапорщика.
В 1828 году полк совершает поход на Карс и успешно штурмует турецкую крепость, несмотря на то, что в русский лагерь пробралась чёрная смерть – чума. Далее следует успешный штурм крепостей Ахалкалак и Хертвиса (Гертвис). Наконец, 15 августа 1828 года состоялось кровопролитное сражение у стен Ахалциха. 30-тысячная армия Киос-Магомет-паши, которая превосходила по численности русское войско под командованием генерала Ивана Фёдоровича Паскевича более чем в два раза, была разбита, после чего пала и Ахалцихская крепость Рабат, принадлежавшая османам. 

                                                                   Ахалцихское сражение

Фактически более двух лет Пушкин провёл в сражениях и походах, в том числе он участвовал и в сражении при Арзруме (Эрзурум). Как и предполагал Александр Сергеевич, военная карьера в действующей армии у Льва пошла в гору. К 1828-му году Пушкин был уже в чине поручика и славился как храбрый офицер, отчаянный в бою. При этом он был всеобщим любимцем. Где бы он ни появился, везде раздавался дружеский смех. Ему многое прощалось.
Лев Сергеевич просто обезоруживал даже самых суровых воинов своей непосредственностью, открытостью и естественностью самых неожиданных порывов. При первой встрече он легко мог заключить незнакомца в объятия. В самых тяжёлых условиях он сохранял весёлость и гусарский задор. Но более двух лет постоянных боёв подорвали и его силы. По окончании кампании против турок Пушкин попросил отпуск. На заслуженный отдых он отправился уже практически ветераном. На его груди красовались орден святой Анны 4-ой степени с надписью «За храбрость», орден святого Владимира 4-ой степени с бантом и орден всё той же святой Анны, но уже 3-й степени.
Отпуск продлится целых два года, в течение которых Пушкин с его легкомыслием начал кутить как заправский эпикуреец. При этом он наделал множество долгов, т. к. крупного состояния не имел, а при содержании поручика нажить его было невозможно. К тому же в шумной компании излишне доверчивый Лев Сергеевич порой не видел границ дозволенного быть произнесённым вслух. Привычка рубить сплеча, которая прощалась на фронте, т.к. боевых офицеров на Кавказе с декабристским прошлым было предостаточно, никак не прощалась в остальной империи.

Эту опасную черту его характера подчёркивает письмо Александра Сергеевича ко Льву, отправленное им 6 апреля 1831-го года из Москвы в Чугуев, где и пребывал брат после очередной своей шалости:

«Всё было решено. Ждали только ответа от гр. Паскевича, как Бенкендорф получил о тебе из Москвы un rapport défavorable (неблагоприятный отзыв). Нравоучительных примечаний делать я не намерен; но кабы ты не был болтун и не напивался бы с французскими актерами у Яра, вероятно, ты мог бы уж быть на Висле. В Чугуеве тебе мешкать невозможно. Немедленно поезжай в свой полк и жди там решения своей участи. Дай бог, чтоб эта шутка не стоила тебе вечного пребывания в Грузии».

Однако, видимо, очередную шалость Льва удалось загладить, т. к. после двухгодичного отпуска в мае 1831-го года младшего Пушкина переводят в Финляндский драгунский полк, да ещё в чине штабс-капитана. При этом стоит отметить, что вплоть до своей кончины Александр почти по-отечески будет заботиться о младшем брате. Несмотря на бурную литературную деятельность, старший Пушкин, как это видно из немногочисленной дошедшей до нас переписки, старался не просто опекать брата, но порой и улаживал различные финансовые дела: уплачивал долги, занимался наследством и пытался как-то сориентировать брата в мирской жизни. Но как Пушкин ни бился, его младший брат, несмотря на опыт армейской службы и множество сражений, останется необычайно непрактичным.
Впереди у Льва будет польская кампания и возвращение на Кавказ.

          Лев Пушкин и его возвращение на Кавказскую войну

Лев Пушкин и его кавказская жизнь. После двухгодичного отпуска, в котором Лев знатно поиздержался, в мае 1831 года он переходит в Финляндский драгунский полк в чине штабс-капитана. Брат Пушкина попал, как говорится, с корабля на бал. Полыхало польское восстание, и полк был направлен на его подавление. Финляндский драгунский принимал участие в сражении у Курова, Винявы и Владимир-Волынского. Сам же Лев Сергеевич лично сражался в битвах под Пултусском, Несельским, Плонском и во время преследования остатков повстанцев, отступавших к границе с Пруссией.
       

Однако будни этой кампании тяготили Пушкина. Поэт в душе, как о нём говорили современники, лишённый яростных кавказских атак и красоты великих гор, чувствовал, что начинает чахнуть на службе, погружаясь в карточные долги. В декабре 1832 года Пушкина уволили со службы, но уже в чине капитана. Вернувшись в Петербург в 1833-м, Лев, не без помощи брата, поступает на службу в Министерство внутренних дел чиновником по особым поручениям. Но эта служба ещё больше тяготила Пушкина, поэтому он в том же году подаёт в отставку. 
Всё это время легкомысленный Лев продолжал кутить и плодить долги. Александр Сергеевич писал в те времена о плачевной ситуации брата:

«Лев Сергеевич очень дурно себя ведет. Ни копейки денег не имеет, а в домино проигрывает у Дюме по 14 бутылок шампанского. Я ему ничего не говорю, потому что, слава Богу, мужику 30 лет, но мне его и жаль, и досадно».

Лев Сергеевич, наконец, с болью осознаёт, что жизнь катится под откос. Гражданское бытие у него никак не складывается, а финансовое положение было воистину отчаянным, поэтому Пушкин поступает на военную службу в Отдельный Кавказский корпус.

                                                      Возвращение на Кавказ

Известие, что Лев снова собрался на Кавказ, было принято Александром с энтузиазмом. Вот что писал Пушкин о своём младшем брате: 

«На седле он все-таки далее уедет, чем на стуле в канцелярии… Льва Сергеевича выпроваживаю в Грузию».

Наконец, в формулярном списке Пушкина-младшего появляется запись: «1836 г., июля 13. Определен в военную службу с чином штабс-капитана по кавалерии, с состоянием при отдельном Кавказском корпусе». Некоторое время Лев находился при генерале Розене, но скорее всего вне боёв снова принялся гусарствовать, поэтому уже в декабре того же 1836-го Пушкина командируют в Гребенской казачий полк, который входил в дивизию старого знакомого Пушкиных – Николая Николаевича Раевского. 
Полк с начала 1837-го года отправляется с военной экспедицией в Большую Чечню. Следует череда тяжелейших боёв. В конце января, выйдя из крепости Грозной, полк вступает в бой при штурме аула Селим-Гирей. Уже к концу февраля бойцы сражаются близ Шамах-Юрта и Урус-Мартана. Гребенской полк так истрепал ряды войск Шамиля, что горцы поклялись уничтожить его. Но и силы самого полка были чудовищно истощены. Так, большая часть офицеров за несколько месяцев боёв пала на поле брани.

                                                                              Пушкинская дуэль

Как ни странно, но даже в боях Пушкин предпочитал проявлять свой норов. К примеру, в одной из атак старший офицер заметил, что совсем молодой солдат испугался и бросился бежать. Немедля последовал приказ Льву Сергеевичу, чтобы он догнал «подлеца» и зарубил его, ибо «он полк бесчестит». Пушкин пожалел юнца и вместо того, чтобы исполнить приказ, сам ринулся в атаку, увлекая солдат за собой.
Находясь в постоянных походах в Чечне, Лев Сергеевич в итоге получил известие о гибели легендарного брата только 15-го марта 1837-го года, когда Александра, заботившемся о Льве всю свою жизнь, уже похоронили. Лев писал в те дни:

«Ужасное сие известие убило меня, и я стал как безумный, сам не понимая, что делаю и что говорю… Будь у меня сто жизней, я отдал бы их все за жизнь брата. В страшный день его смерти тысячи пуль летели вокруг меня – и почему только был сражен не я, бесполезное и одинокое создание, уставшее от жизни и кидавшее ее в течении 10 лет кому попало… Сам я получил только контузию; бедный же брат мой погиб в это время от одной, ему обреченной. Несправедлива тут судьба, его жинь необходима была семейству, полезна отечеству…»

Пётр Андреевич Вяземский так описал состояние младшего брата Пушкина: «После смерти брата Лев, сильно огорченный, хотел ехать во Францию и вызвать на роковой поединок барона Геккерна, урожденного Дантес, но приятели отговорили его от этого намерения».
Видя бедственное положение Пушкина-младшего, Раевский на некоторое время берёт его себе адъютантом, где тот блистает своим безупречным каллиграфическим почерком. Измотанный многомесячными походами и вестью о гибели брата Лев вскоре получает разрешение на небольшой отпуск на минеральных водах – стандартная практика для Кавказа того времени. Но служба продолжалась.

                                            И снова бои и бивуаки

В 1837-м году на Кавказе появился декабрист Николай Лорер, определённый в Кавказский корпус как продолжение ссылки за вину. Именно он оставил замечательные воспоминания о своей первой встречи с Пушкиным и некоторые легенды, которые ходили вокруг его личности:

«В эту минуту вбежал в мою палатку армейский капитан, назвал себя Львом Сергеевичем Пушкиным и бросился ко мне на шею. Мы до сего никогда не были знакомы, и подобная нецеремонная рекомендация самого себя, даже и на Кавказе, могла бы показаться странною от всякого другого, но имя Пушкина мирило и сглаживало все… Лев Пушкин — один из приятнейших собеседников, каких я когда-либо знал, с отличным сердцем и высокого благородства. В душе — поэт, а в жизни — циник страшный. Много написал он хороших стихотворений, но из скромности ничего не печатает».

                                                                                                             Николай Лорер

Также Лорер вспоминал тягу Льва к вину. По его словам, Пушкин пил только вино, хорошее или плохое — не имело значения, не знал он ни вкуса чая, не любил кофе и даже супов из-за наличия смертельного врага – воды. Пил он много, но не пьянел. Ходила легенда, что однажды на одном светском рауте ему стало дурно. Кто-то закричал привычное: «Воды!» Сквозь туман обморочного состояния это слово подействовало на Льва, словно гром среди ясного неба. Он вскочил и резко запротестовал. Рацион Пушкина тоже вошёл в арсенал солдатской молвы. Лев ел только солёные и острые продукты – шашлык, селёдка, аджика, брынза и т.д. При этом, несмотря на своё гусарство, во время всех походов Пушкин жил в спартанских условиях. Не было у него ни слуги, ни денщика, а всё имущество состояло из кожаной подушки, старой поношенной шинели, парой платьев и шашки, которую по походной привычке он никогда не снимал. 

                                                          Десант у Субаши. Иван Айвазовский

В мае 1839-го года командование запланировало новую десантную операцию в район устья реки Шахэ, позже эта операция войдёт в историю как десант у Субаши. 2 мая с кораблей «Императрица Екатерина II», «Память Евстафия», «Адрианополь», «Султан Махмуд» и прочих на враждебный берег ворвутся бойцы Тенгинского и Навагинского полков, сводного морского батальона и Черноморских пеших полков. В составе десанта будет и Лев Пушкин. Весь день горцы отчаянно сопротивлялись, маневрируя на сложной складчатой местности, но к вечеру десант отбросил неприятеля в горы. 12 мая в устье Шахэ будет заложено Головинское укрепление. 
Следующий, 1840-й год будет отмечен для Пушкина участием в известной экспедиции генерала Аполлона Галафеева в Чечню. Именно в этой экспедиции Лев познакомится с великим Михаилом Юрьевичем Лермонтовым и станет его другом. Уже в июле 1940-го войска Галафеева подойдут к реке Валерик, где разыграется кровавый бой. Позже его в стихах воспоёт сам Лермонтов. В итоге целых пять месяцев Пушкин-младший будет в центре кровавого водоворота Кавказской войны. Но и здесь Лев, сдружившись с Лермонтовым, был неудержим в легкомысленности. Вот как очередную романтическую выходку в духе «трёх мушкетёров» описывает участник Галафеевской экспедиции барон Дмитрий Пален:

«Однажды вечером, во время стоянки, Михаил Юрьевич предложил некоторым лицам в отряде – Льву Пушкину, Глебову, Сергею Долгорукову и другим пойти поужинать за чертой лагеря.

Это было небезопасно и, собственно, запрещалось. Неприятель охотно выслеживал неосторожно удалявшихся от лагеря и либо убивал, либо увлекал в плен. Компания взяла с собой нескольких денщиков, несших запасы, и расположилась в ложбинке за холмом. Лермонтов, руководивший всем, уверял, что, наперед избрав место, выставил для предосторожности часовых, и указывал на одного казака, фигура коего виднелась сквозь вечерний туман в некотором отдалении. С предосторожностями был разведен огонь, причем особенно старались сделать его незаметным со стороны лагеря. Небольшая группа людей пила и ела, беседуя о происшествиях последних дней и возможности нападения со стороны горцев. Лев Пушкин и Лермонтов сыпали остротами и комическими рассказами…»

                                                                     Сражение у реки Валерик

В 1841 году Льва Сергеевича командируют в Ставропольский казачий полк, базировавшийся в Пятигорске, где в тот момент находился и Лермонтов.  

Дорвавшийся до светской суеты с её картами и вином, Пушкин и Лермонтов отчаянно кутят, улучив краткий миг относительно мирной жизни. Лев к тому моменту был уже майором. И снова трагедия, свидетелем которой невольно стал Пушкин, перевернула всё. Ссора Лермонтова с Мартыновым и страшная дуэль, унёсшая жизнь ещё одного русского гения.

                                              Отставка и короткое семейное счастье

В 1842 году Лев Пушкин вышел в отставку в чине подполковника. То ли две смертельные дуэли на него так повлияли, то ли игра со смертью наскучила, но отставной подполковник с многочисленными орденами начал искать семейного очага, чего ранее за ним не замечали. Он потихоньку обустраивает свою жизнь. Вскоре он получает должность в Одесской портовой таможне. В Одессе же женится на дочери симбирского гражданского губернатора Загряжского – Елизавете Александровной. 

Никаких нареканий по службе к Пушкину не было, да и дохода хватало. Он занял очень видное место в городе. Его дом всегда был полон друзей – от Вяземского до Гоголя. Брак оказался удачным. Елизавета родила ему троих детей: Ольгу, Анатолия и Марию. 

                                                                                       Елизавета Александровна Загряжская

Увы, счастье было недолгим. Тяжёлые кавказские походы, романтические выходки, неумеренность в потреблении вина, острая и солёная пища – всё это крайне пагубно сказалось на здоровье Льва Сергеевича. Его весёлость и легкомысленный задор теперь отражались только слабой улыбкой, когда Пушкин вздыхал: «Эх, не пить мне более кахетинского». У Льва стала развиваться «опухоль», как писали знавшие его современники. Местные врачи не смогли ему помочь, и он отправился в Париж, но и зарубежное лечение только отложило неизбежное. Последние дни Лев едва передвигался, почти ослеп и облысел. Умер он в Одессе 19 июля 1852 года, принято считать, что от водянки. Тело кавказского офицера похоронили на 1-м Христианском кладбище Одессы. Но могилы не осталось, т. к. в 30-х годах 20-го века всё кладбище было уничтожено.