Персидский поход Степана Разина

Степана Разина А. С. Пушкин называл «единственным поэтическим лицом в русской истории». Можно соглашаться или нет по поводу того, что это «лицо» – единственное, но «поэтичность» его не вызывает сомнений. Знаменитый атаман стал героем многочисленных легенд (и даже былин) и народных песен, самой известной из которых является «Разин видит сон» («Казачья притча»), записанная в 1880-х годах «от 75-летнего старика-казака».

Народная память о Степане Разине

Отношение в народе к этому атаману было двойственным. С одной стороны, люди помнили о его «разбойной натуре». И потому в некоторых сказаниях он мучается из-за своих грехов, будучи не в силах умереть.
Приписывали ему и богоборчество: «Он, по-нашему, как бы дьявол был»; «Он ворожец, что чертями повелевает».
Верили, что брошенная атаманом в воду кошма превращалась в корабль, а из любого острога Разин мог бежать, нарисовав лодку углем на полу или стене.
А на Нижней Волге рассказывали, что Разин однажды заклял змей (иногда – комаров), и они перестали жалить.

        
                                                              Степан Разин, рисунок Василия Сурикова

А вот как объясняли в народе неудачу Разина у Симбирска: 

«Синбирск Стенька потому не взял, что против Бога пошел. По стенам крестный ход шел, а он стоит да смеется: "Ишь чем, – говорит, – испугать хотят!"
Взял и выстрелил в святой крест. Как выстрелил, так весь своей кровью облился, а заговоренный был, да не от этого. Испугался и побежал».

                                      А. Грошев. Войска Степана Разина штурмуют город Симбирск

Многие верили, что «взять его никаким войском нельзя было, для того что он был чернокнижник», «такое слово знал, что ядра и пули от него отскакивали», а «под каждым ногтем у него была спрыг-трава (скакун-трава), от которой замки и запоры сами сваливаются и клады даются».
Даже после смерти Разин, якобы, охранял свои сокровища:

«Ночами объезжает все места, где положил свои клады по городищам и пещерам, по горам и курганам».

Но в некоторых рассказах он, наоборот, пытается показать свой клад людям, потому что сможет «упокоиться» только когда кто-нибудь найдет главный из них в Шатрашанах:

«…тогда бы я умер; тогда бы и все, положенные мною, клады вышли наружу, а их одних главных двадцать».

С другой стороны, Разин предстаёт народным заступником от произвола помещиков, бояр и царских чиновников. А. Дюма, который во время поездки в Россию познакомился с рассказами о Разине, в своих записках назвал его «настоящим легендарным героем, как Робин Гуд».
Даже после казни прославленного атамана в народе не хотели верить в его смерть. Тем более что и сам он заявил перед казнью: 

«Вы думаете, что убили Разина, но настоящего вы не поймали; и есть еще много Разиных, которые отомстят за мою смерть».

А потом многие верили, что легендарный атаман вновь придёт на Русь – чтобы покарать жадных бояр и неправедных царских чиновников за обиды, наносимые ими народу. 

Н. И. Костомарову старик, помнивший Пугачева, сказал:

«Стенька жив и придет снова как орудие божьего гнева… Стенька это мука мирская! Это кара Божия! Он придет, непременно придет. Ему нельзя не придти. Перед судным днем придет».

Записаны и такие, ходившие в народе, пророчества: 

«Час его (Разина) настанет, он взмахнет кистенем — и от обидчиков, лихих кровопивцев мигом не останется и следа».
«Придет время, когда он оживет и снова пойдет по русской земле».

И такие рассказы о «втором пришествии Стеньки Разина» ходили в народе даже в конце XIX — начале XX веков. 

                            Степан Разин. Скульптура Е. В. Вучетича, Новочеркасский музей донского казачества

В начале ХХ века о мести и «страшном суде» Степана Разина были написаны два стихотворения, оба – от первого лица. 
Первое из них принадлежит перу А. Н. Толстого («Суд»):

Каждой темной полночью приползают змеи,
Припадают к векам мне и сосут до дня…
А и землю-матушку я просить не смею –
Отогнать змеенышей и принять меня.
Лишь тогда, как исстари, от Москвы Престольной
До степного Яика грянет мой Ясак –
Поднимусь я, старчище, вольный иль невольный,
И пойду по водам я – матерой казак.
Задымятся кровию все леса и реки;
На проклятых торжищах сотворится блуд…
Мне тогда змееныши приподнимут веки…
И узнают Разина. И настанет суд.

                                        Щербаков Б. В. Степан Разин в центре картины «Суд народный»

Алексей Толстой, написавший эти стихи в 1911 году, ничего хорошего от «суда Стеньки Разина» не ожидал. В его строках слышатся тоска и страх перед неизбежным и неотвратимым социальным взрывом: всем адекватным людям уже было ясно, что раскол и вражда в российском обществе достигли своих пределов, «рванёт» очень скоро, и мало никому не покажется.
На рубеже XIX и XX веков в народе стали распространяться слухи, что Степан Разин ходит по берегу Каспийского моря и спрашивает встречных: продолжают ли его предавать анафеме, не начали ли уже в церквах зажигать сальные свечки, вместо восковых, не появились ли уже на Волге и на Дону «самолетки и самоплавки». В 1917 году М. Волошин также написал стихотворение о «суде Степана Разина», в котором он пересказал эту легенду:

У великого моря Хвалынского,
Заточённый в прибрежный шихан,
Претерпевый от змия горынского,
Жду вестей из полуношных стран.
Всё ль как прежде сияет – несглазена
Православных церквей лепота?
Проклинают ли Стеньку в них Разина
В воскресенье в начале поста?
Зажигают ли свечки, да сальные
В них заместо свечей восковых?
Воеводы порядки охальные
Всё ль блюдут в воеводствах своих?
Благолепная, да многохрамая…
А из ней хоть святых выноси.
Что-то, чую, приходит пора моя
Погулять по Святой по Руси.
И как вынес я муку кровавую,
Да не выдал казацкую Русь,
Так за то на расправу на правую
Сам судьёй на Москву ворочусь.
Рассужу, развяжу – не помилую,–
Кто хлопы, кто попы, кто паны…
Так узнаете: как пред могилою,
Так пред Стенькой все люди равны.

(«Стенькин суд», 1917 год.)

Шихан Юрактау, Башкирия. Шиханами называют одиноко стоящие холмы или небольшие горы в Приволжье, Предуралье и Зауралье. Это шихан Юрактау, Башкирия. В подобном, если верить легендам, и томился, ожидая, когда придёт его час, Степан Разин

Вероятно, вы обратили внимание, что в стихотворениях А. К. Толстого и М. Волошина упоминаются какие-то змеи: это намёк на другую легенду, согласно которой «великий змей» (иногда – два змея) сосёт сердце Разина (или его глаза). Эти посмертные мучения пострадавшего за народ атамана поднимают его на эпическую высоту, ставя его в один ряд с Прометеем. 
А уже после революции на Урале были записаны «сказы» о том, что Разин подарил свою шашку… Чапаеву! После Великой Отечественной войны стали рассказывать, что Чапаев рубил этой шашкой немцев под Сталинградом. 

           
                                            М. Ульянов в роли Степана Разина, 1979 год

У нас сейчас достаточно хорошо знают о «Разинщине» – Крестьянской войне 1667—1671 гг. Но часто «за кадром» остаётся Персидский поход этого атамана, о котором подавляющему большинству наших соотечественников известно лишь благодаря городскому романсу «Из-за острова на стрежень» (стихи Д. Садовникова, автор музыки неизвестен). По мотивам этой песни В. Гончаров написал «былину», которая была экранизирована в 1908 году. Этот фильм, вошедший в историю, как первый художественный, снятый в России, известен под тремя названиями: «Понизовая вольница», «Стенька Разин», «Стенька Разин и княжна». 

                                    Рекламная афиша фильма «Стенька Разин» («Понизовая вольница»)

Впрочем, в этой песне действие происходит уже после возвращения казачьей ватаги из Персии, и многие не задумываются: каким образом персидская княжна попала в Россию и оказалась на челне Стеньки Разина. 

                                                     Кадр из фильма «Понизовая вольница»

О «персидской княжне» мы подробно поговорим в следующей статье. Пока же давайте попробуем вспомнить историю этого похода Степана Разина.

Степан Тимофеевич Разин

     
Степан Разин на немецкой гравюре XVII века, хранится в библиотеке Гейдельбергского университета. Надпись внизу: «Настоящий портрет главного мятежника Стеньки Разина в Московии»

Местом рождения нашего героя традиционно считается станица Зимовейская (теперь носит название Пугачёвская – Котельниковский район Волгоградской области). Однако данная версия представляется всё же сомнительной, так как в исторических документах «Зимовейский городок» впервые упоминается в 1672 году (а Разин, напомним, был казнён в 1671).

К тому же станица Зимовейская – это родина Емельяна Пугачёва. Крайне сомнительно, что сразу два вождя Крестьянской войны родились в одном месте, скорее всего, народное предание в какой-то момент «спутало» их, перенеся какие-то факты биографии жившего позже Пугачёва на Разина. Возможно, народных сказителей смутило и то, что в войске Емельяна Пугачёва находился некий Степан Андреевич Разин, который несведущими людьми потом мог быть принят за прославленного атамана, жившего 100 лет назад.
А в самых старых исторических песнях родиной Степана Разина чаще всего называется Черкасск (сейчас – станица Старочеркасская Аксайского района Ростовской области), реже – Раздоры, либо городки Кагальницкий и Есауловский. 
Среди казаков Степан Разин носил прозвище «Тума» – «полукровка»: полагают, что его матерью была калмычка. Добавим, что его женой, по некоторым данным, стала пленная турчанка, а крестным отцом – выборный атаман Войска Донского Корнилий Яковлев, которого на Дону называли «Черкесом». Так что какой-то «чистотой казачьей крови» в те времена, похоже, даже и не пахло. 
Голландец Ян Янсен Стрёйс, который встречался с нашим героем в Астрахани, утверждает, что в 1670 году тому было 40 лет. Таким образом, родиться он мог около 1630 года. 

                                    Степан Разин. Портрет на английской гравюре, 1672 год

Впервые на страницах исторических документов имя Степана Разина появляется в 1652 году: в это время он уже был походным атаманом (а его старший брат Иван – и вовсе наказным атаманом Войска Донского). До 1661 года Степан успел трижды побывать в Москве (в том числе, в составе войскового посольства) и дважды совершить паломничество в Соловецкий монастырь (в первый раз – по обету, за не успевшего сделать это отца). А в 1661 году Разин участвовал в переговорах с калмыками о мире и союзе против ногайцев и крымских татар (вместе с Федором Буданом и какими-то послами от запорожцев). В 1663 году он возглавил отряд донских казаков, которые ходили под Перекоп вместе с запорожцами и калмыками. В сражении у Молочных Вод он в союзе с калмыками и запорожцами разгромил один из татарских отрядов, взяв в плен 350 человек.
Но в 1665 году царский воевода Ю. Долгоруков казнил его брата – Ивана, который во время похода против поляков хотел самовольно уйти со своими людьми на Дон. Вероятно, после этой казни лояльность Степана Разина к царской власти сильно пошатнулась. 
Между тем в 1666 году на Дону собралось большое количество «голутвенных» казаков – пришлых людей, не имеющих имущества и земли. Они батрачили у старожилых казаков, занимались рыболовством и очень охотно ходили в пресловутые «походы за зипунами», которые за долю в добыче тайно финансировались казацкими старшинами. Помимо материальной заинтересованности, был у казацких старшин и другой «интерес»: спровадить пришлых горлопанов подальше от Дона. Придут из очередного похода с добычей – хорошо, процент заплатят, не придут – невелика потеря, а без них спокойнее. 
Весной 1667 года «голутвенные» собирались в очередной такой поход, их атаманом стал Степан Разин. Среди его подчинённых оказалось довольно много «ватажников» Василия Уса, который незадолго до того изрядно пограбил помещичьи усадьбы под Воронежем, Тулой, Серпуховом, Каширой, Венёвом, Скопином и другими окрестными городами. Истинный маршрут тщательно скрывался: распространялись слухи о походе на Азов. Наконец, отряд Разина двинулся в путь: к месту Волго-Донской переволоки у городов Качалин и Паншин пришли до двух тысяч человек. 
Разин в это время, видимо, был очень авторитетным «полевым командиром», вероятность успеха его экспедиции и получения барышей оценивалась, как высокая, и потому, помимо казацких старшин, в снаряжении его отряда приняли участие «торговые люди» Воронежа. 
Высокий авторитет Степана Разина среди казаков подтверждает и служивший в российской армии голландец Людвиг Фабрициус, который говорит об атамане в своих «Записках»:

«Этот жестокий казак так почитался подчиненными, что стоило ему только что-либо приказать, как все мгновенно приводилось в исполнение. Если же кто-либо не сразу выполнял его приказ... то этот изверг впадал в такую ярость, что, казалось, он одержим. Он срывал шапку с головы, бросал ее оземь и топтал ногами, выхватывал из-за пояса саблю, швырял ее к ногам окружающих и вопил во всё горло: 
"Не буду я больше вашим атаманом, ищите себе другого", – после чего все падали ему в ноги и все в один голос просили, чтобы он снова взял саблю».

За борт Разин приказывал бросать не только персидских княжон, но и тех, кто напивался во время похода или воровал у товарищей. Это была достаточно распространённая среди казаков казнь, у которой имелось собственное название – «сажать в воду». Провинившихся не просто кидали в «набежавшую волну», а «завязывали над головой рубаху, насыпали туда песку и так бросали его в воду» (Фабрициус). 
Правда, по возвращении домой у казаков, что называется, «сносило крышу», и загулы они устраивали не хуже, чем флибустьеры на острове Тортуга и приватиры в Порт-Ройяле. Да и сам Разин, по свидетельству того же Фабрициуса, в это время от своих подчинённых не сильно отставал.
Голландский мастер парусных дел Ян Стрёйс пишет: 

«Стенька, когда бывает пьян, большой тиран и за короткий срок в таком виде лишил жизни трех или четырех человек».

Но Стрёйс также говорит о высокой дисциплине в казачьем войске Разина во время походов, сообщая, например, о том, что одного из своих казаков за связь с чужой женой он приказал утопить, а его любовницу – повесить на столбе за ноги. 
Он же сообщает, что Разин: 

«В некоторых вещах придерживался строгого порядка, особенно преследовал блуд».

А Фабрициус пишет: 

«Я сам видел, как одного казака повесили за ноги только за то, что он, походя, ткнул молодой бабе в живот».

И потом: 

«Проклятия, грубые ругательства, бранные слова, а у русских есть такие неслыханные и у других неупотребимые слова, что их без ужаса и передать нельзя — все это, а также блуд и кражи Стенька старался искоренить».

Так вести себя с не боявшимися ни бога, ни чёрта «гулящими людьми» мог только любимый ими вождь и общепризнанный лидер. 

                                                        Кадр из фильма Степан Разин, 1939 г.

А вот как обращался Разин к перешедшим на его сторону стрельцам:

«Силою не стану принуждать, а кто захочет быть со мною – будет вольный казак! Я пришел бить только бояр да богатых господ, а с бедными и простыми готов, как брат, всем поделиться!»

(Я.Стрёйс, «Три путешествия»).
И вот результат: 

«Весь простой народ склонился к нему, стрельцы нападали на офицеров, рубили им головы или передавали их совсем флотом Разину»

(Стрёйс).
При этом, по свидетельству того же Стрёйса, атаман со своими товарищами «держался скромно», так, что его «нельзя было бы отличить от остальных», а вот по отношению к «персидскому королю» «держал он себя по отношению с таким высокомерием, как будто сам был царем». 

Начало похода

Итак, 15 (25) мая 1667 года казацкая ватага на четырёх черноморских стругах и множестве лодок вышла на Волгу выше Царицына (по рекам Иловле и Камышинке), где перехватила торговый караван купца Шорина и ограбила корабли патриарха Иоасафа. При этом к ним присоединились некоторые стрельцы из охраны каравана, а также какие-то колодники, конвоируемые на Терек и в Астрахань. 

                                       Кончаловская Н. П. Кадр из диафильма «Сказание о Степане Разине»

Сам Царицын казаки трогать не стали, потребовав лишь кузнечные инструменты, которые местный воевода ему безропотно и выдал. Объясняли такую его покорность, опять же, чародейством атамана: якобы, приказал воевода стрелять по его стругам из пушек, да не выстрелила ни одна. 
Скоро действия Разина вышли за рамки обычных грабежей: огибая сильную крепость Астрахань, казаки вышли на волжскую протоку Бузан и здесь разбили Черноярского воеводу С. Беклемишева, которого лихой атаман приказал высечь и отпустил. В начале июня они вышли в Каспийское море и отправились на реку Яик (Урал), где захватили Яицкий каменный городок (до 1991 года он носил имя Гурьев, теперь – Атырау, находится на территории Казахстана). 
Говорят, что эту крепость Разин взял хитростью: попросив у её коменданта разрешение помолиться в местной церкви. Ему дозволили взять с собой всего 40 человек, но и этого оказалось вполне достаточно: в короткой схватке были убиты около 170 стрельцов, остальным было предложено вступить в разбойную ватагу, либо идти на все четыре стороны. Тех, кто решил уйти, догнали и порубили, 300 человек присоединились к казакам. 
В Яицком городке Разин перезимовал, отразив нападение трёхтысячного стрелецкого отряда, и пополнил свой отряд «охотниками. 

Персидский поход

Весной следующего года, приказав поставить на струги легкие пушки с крепостных башен Яицкого городка, Разин отправился в свой знаменитый Персидский поход. Забегая вперёд, скажем, что небольшой гарнизон, оставленный им в этом городе, скоро был выбит из него правительственными войсками, поэтому на обратном пути Разину пришлось идти через Астрахань. Но сейчас Разин повёл свои войска мимо этого города – на Терек, где к нему присоединился со своим отрядом ещё один «благородный разбойник» – Сергей Кривой. Кроме того, на сторону Разина полностью перешел стрелецкий отряд сотника Ф. Тарлыкова. Теперь, когда численность отряда Разина достигла трёх тысяч человек, можно было и погулять по Каспию. 
Какой-то оставшийся безымянным астраханец, который по торговым делам оказался тогда в Шемахе, сообщил властям, вернувшись домой:

«Воровские казаки Стеньки Разина были в шаховой области, в Низовой, и в Баку, и в Гиляне. Ясыря (пленных) и живота (добычи) поймали много. А живут де казаки на Куре-реке и по морю разъезжают врозь для добычи, а сказывают, что, де, их, казаков, многие струги».

С налёта был захвачен Дербент, а затем и Баку, но здесь разинцы чересчур увлеклись «сбором зипунов», в результате, отошедшие было воины местного гарнизона, получив подкрепление, атаковали рассеявшихся по городу казаков и обратили их в бегство. В уличных боях Разин потерял до 400 человек убитыми и пленными. 
После этого Разин отправил к шаху Сулейману I (из династии Сефевидов) послов с предложением принять казацкое войско на службу и выделить ему земли для поселения. 

        
Неизвестно, насколько серьезными были с его стороны его предложения. Возможно, атаман лишь хотел усыпить бдительность персидских властей и выиграть время. В любом случае, эта попытка переговоров оказалась неудачной: послы Разина были казнены, а шотландский полковник Палмер, прибывший к шаху от царя Алексея Михайловича, начал помогать персам в строительстве новых кораблей. 
Разин возобновил боевые действия. В город Фаррахабад (Фарабат) часть его отряда вошла под видом купцов, которые стали продавать награбленное имущество по бросовым ценам – и «торговали» они целых пять дней: можно представить количество добычи, уже полученной в Персии. Надо полагать, что жителям города было прекрасно известно происхождение товаров, что продавали им казаки, но при взгляде на ценник лишние вопросы отпадали сами собой. Все горожане и даже солдаты гарнизона бросились на рынок, где буквально дрались за место в очереди, казаки же в это время ворвались в Фаррахабад и захватили его.
Затем были захвачены и разграблены Решт и Астрабад (сейчас – Горган, главный город иранской провинции Голестан). 
После этого Разин решил перезимовать на полуострове Миан-Кале (в 50 км на восток от Фарахабада). Место оказалось болотистым, много казаков заболело, персы же постоянно беспокоили пришельцев своими нападениями. 
Некоторые исследователи полагают, что свой знаменитый, предвещающий гибель, сон, о котором рассказывается «Казачьей притче», Разин увидел именно тогда – во время трудной зимовки на Миан-Кале.
Весной 1669 года Разин повёл свои струги на юго-восток, атаковав территории, которые сейчас входят в состав Узбекистана. Здесь, в «Трухменской земле» погиб Сергей Кривой.
Плыть отсюда вдоль восточного берега Каспийского моря на север было невозможно из-за недостатка продовольствия, и, самое главное, воды. И потому атаман снова повёл свою эскадру к Баку, где она встала у так называемого Свиного острова. По самой распространённой версии, это был Сенги-Мугань («Камень магов» – персидский) – один из островов Бакинского архипелага. Однако некоторые считают, что речь идет об острове Сари. Расположившись здесь, казаки вновь стали опустошать побережье. 

Морское сражение у Свиного острова

В июне 1669 года персидский флот под командованием Мамед-хана (иногда его называют Магмеди Ханбеком или Менады-ханом) подошёл к этому острову. У персов было 50 больших кораблей (европейцы такие суда называли бусами, русские – «сандалами»), на которых находились 3700 солдат. 
В эскадре Разина на тот момент было 15 морских стругов и 8 небольших челнов, вооружённых двадцатью большими и двадцатью малыми пушками.
Осознавая своё превосходство, Мамед-хан уже предвкушал победу и жестокую расправу над казаками. Персы выстроили свои, соединённые цепями, корабли в линию, прорваться через которую лёгким казачьим стругам было почти невозможно. Но Разин приказал сосредоточить огонь на адмиральском корабле, и удача снова была на стороне удалого атамана: одно из ядер попало прямо в пороховой погреб персидского флагмана – и тот ушёл на дно, увлекая за собой связанные с ним цепью соседние суда. Экипажи других персидских кораблей в панике отвязывали и рубили цепи. А казаки на стругах подходили к персидским судам и расстреливали их из пушек и мушкетов, либо сталкивали моряков и солдат в воду шестами с привязанными к ним пушечными ядрами. 
Из всего персидского флота спаслось лишь три корабля, на одном из которых бежал и вражеский адмирал Мамед-хан. Потери персов составили 3500 человек, у казаков погибло около 200. Было захвачено 33 пушки, а также сын Мамед-хана Шаболда (Шабын-Дебей). Некоторые говорят и о ханской дочери, но не будем забегать вперёд – «персидской княжне» будет посвящена отдельная статья.
Это морское сражение, безусловно, следует отнести к числу самых выдающихся побед корсарских эскадр, Френсис Дрейк и Генри Морган с уважением пожали бы Степану Разину руку. 

Триумфальное возвращение атамана

После этого сражения казаки десять дней шли морем на север, и удача, по-прежнему, улыбалась им: в своём пути лихие пираты Разина встретили и захватили корабль персидского посла, который вёз многочисленные подарки русскому царю Алексею Михайловичу, в том числе – породистых жеребцов.

Путь на Волгу для разинцев был надёжно закрыт Астраханской крепостью. Людвиг Фабрициус сообщает: 

«Навстречу Стеньке был послан товарищ воеводы князь Семен Иванович Львов (Unter-woywod) с 3000 солдат и стрельцов.

Тут-то и можно было перестрелять всех воров, да в Астрахани вытащили на свет царскую грамоту, писанную еще три года назад, в которой Стеньке были обещаны царская милость и прощение в случае, если он со своим воровским скопищем утихомирится и вернется на Дон. Над такой милостью он уже не раз потешался и насмехался, однако теперь он был в безвыходном положении и потому охотно принял эту милость».

За это в Астрахани ему пришлось отдать большую часть добычи воеводе Ивану Семёновичу Прозоровскому: 

Ходил Стенька Разин
В Астрахань-город
Стал воевода
Требовать подарков.
Поднес Стенька Разин
Камки хрущатые,
Парчи золотые.
Стал воевода
Требовать шубы…
"Отдай, Стенька Разин,
Отдай с плеча шубу!
Отдашь, так спасибо;
Не отдашь — повешу"…
"Добро, воевода.
Возьми себе шубу.
Возьми себе шубу,
Да не было б шуму".

(А. С. Пушкин, «Песни о Стеньке Разине»).
Жеребцов, отправленных царю шахом, тоже отдали. А также знатных пленников, морские струги и тяжёлые пушки.
В общем, пощипал государственный чиновник разбойного атамана весьма сильно и чувствительно, неудивительно, что потом Степан Разин будет вешать таких «коррупционеров» и «кровососов» очень охотно и с большим удовольствием. Но, пока же, Степан Разин откупился от воеводы, отдав ему всё, что тот попросил. Его вход в Астрахань напоминал триумфальное шествие: казаки были одеты в самые дорогие кафтаны, а сам атаман горстями бросал в толпу золотые монеты. Затем разинцы устроили большую распродажу добычи: Фабрициус утверждает, что распродавали её они на протяжении 6 недель, «в течение которых господа правители города неоднократно звали Стеньку к себе в гости».

В сентябре Разин со своими людьми на 9 стругах, вооруженных 20 легкими пушками, отплыл от Астрахани. 

                                                                   Разинские струги

Когда опомнившиеся власти отправили вслед за ним один из стрелецких полков, тот в полном составе перешёл на сторону удачливого атамана.
Прибывшему к нему послом (для возвращения беглых стрельцов) полковнику Видеросу Разин сказал: 

«Скажи своему воеводе, что он дурак и трус, что я не боюсь не только его, но и того, кто выше! Я рассчитаюсь с ним и научу их, как со мной разговаривать».         
                                                           Б. М. Кустодиев. Степан Разин

Меньше чем через год, 25 июня 1670 года, И.С.Прозоровского по приказу Разина сбросили с одной из башен Астраханского кремля. 

                                                                                  И.С. Прозоровский

Астраханский кремль
                    «Бесчинства казаков Степана Разина в захваченной Астрахани». Гравюра XVII века из книги Яна Стрёйса

На зимовку Разин расположился в верховьях Дона – примерно в двух днях пути от Черкасска. 
Предание говорит, что в это время Разин и его есаулы Иван Черноярец, Лазарь Тимофеев и Ларион Хренов зарыли свои сокровища близ Кагальницкого городка (сейчас это территория Азовского района Ростовской области), который он, якобы и основал в 1670 году. Однако многие полагают, что это село было основано лишь в XVIII веке. А легенда о сокровищах Кагальского городка первоначально была связана с кошевым атаманом запорожцев Петром Калнышевским, о котором скоро забыли, заменив его имя на гораздо более известное – Степана Разина.   
                                                    Таранов В. «В Кагальницком городке»

В следующем году Степан Разин снова придет на Волгу – уже не разбойным атаманом, а вождём Крестьянской войны, которую он начнёт под лозунгом истребления «изменников-бояр, из-за которых простому народу жить тяжело».
Но это другая история, к которой мы, возможно, вернёмся позже. А в следующей статье поговорим о таинственной «персидской княжне», ставшей пленницей Разина.