"Огненный таран" Николая Францевича Гастелло

110 лет назад, 6 мая 1907 года, родился советский военный лётчик, герой Великой Отечественной войны Николай Францевич Гастелло. Его «огненный таран» 26 июня 1941 года, когда летчик, сидя за штурвалом подбитого немцами самолета, направил его прямо на колонну вражеской техники, стал символом храбрости и готовности погибнуть за свою Родину.

Подвиг Н. Ф. Гастелло стал одним из самых известных в истории Великой Отечественной войны, а фамилия Гастелло — нарицательной. «Гастелловцами» стали называть лётчиков, совершивших «огненный таран». Всего за период Великой Отечественной войны было совершено 595 «классических» воздушных таранов (самолётом самолёта), 506 таранов самолётом наземной цели, 16 морских таранов (в это число могут входить и тараны морскими лётчиками надводных и береговых целей противника) и 160 танковых таранов. Встречаются и другие цифры.
                                                                     Происхождение
Николай Францевич Гастелло родился 23 апреля (6 мая) 1907 года в Москве, в рабочем районе Пресня. Его отец - Франц Павлович Гастелло, белорус по происхождению (по другой версии – русский немец), выходец из бедной крестьянской семьи, приехал в Москву в 1900 г. из села Плужины Новогрудского уезда Минской губернии в поисках заработка и лучшей доли. Он варил металл в специальных печах-вагранках (рабочий-вагранщик) в литейных мастерских на железной дороге. Работа эта была физически крайне тяжёлой, но и оплачивалась хорошо. Мать — Анастасия Семёновна Кутузова, русская по происхождению, была белошвейкой.

                                                                 родители Н.Ф. Гастелло

Первым ребёнком в рабочей семье стал Николай, его сестра Нина родилась в 1912 году, а брат Виктор — в 1913 г. (погиб в сентябре 1942 г.).

В 1915-1918 гг. Николай Гастелло учился в 3-м Сокольническом городском мужском училище имени А. С. Пушкина.В 1918 году из-за голода в составе группы школьников-москвичей был эвакуирован в Башкирию, но в следующем году вернулся в Москву и в своё училище, где проучился до 1921 г.

                                                              памятник Н.Ф. Гастелло на улице его имени в Москве

Трудовую деятельность Николай Гастелло начал в 1923 г., став учеником столяра. В 1924 году семья Гастелло переехала в Муром, где Николай поступил рабочим на Паровозостроительный завод им. Ф. Э. Дзержинского, на котором работал и его отец. В 1928 году вступил в ВКП(б). В 1930 году семья Гастелло вернулась в Москву, и Николай поступил на работу в Первый государственный механический завод строительных машин имени 1-го Мая.

                                                                              Служба

В мае 1932 призван в Красную Армию. Отправлен на учёбу в авиационную школу лётчиков в город Луганск. Учился в 11-й военной авиационной школе пилотов имени Пролетариата Донбасса. Впервые поднялся в небо на самолёте У-2. Затем летал на боевых самолётах — Р-1 и И-5. В декабре 1933 г. состоялся выпуск Школы военных пилотов. Николай мастерски пилотировал истребитель И-5, но к удивлению командования выпускник попросил направить его для прохождения службы в бомбардировочную авиацию.

«Моя мечта — тяжёлая авиация, большие корабли», — говорил он. И просьба его была удовлетворена. В 1933-1938 гг. служил в 82-й тяжелобомбардировочной эскадрилье 21-й тяжелобомбардировочной авиационной бригады, базирующейся в Ростове-на-Дону. Начав летать вторым пилотом на бомбардировщике ТБ-3, Николай Гастелло с ноября 1934 года уже самостоятельно пилотировал самолёт.

В 1938 году в результате реорганизации части Н. Гастелло оказался в 1-м тяжелобомбардировочном авиаполку (ТБАП). В мае 1939 года он стал командиром звена, а через год с небольшим — заместителем командира эскадрильи. В 1939 году участвовал в боях на Халхин-Голе в составе 150-го скоростного бомбардировочного авиационного полка, которому была придана эскадрилья 1-го ТБАП. Приходилось больше заниматься транспортными перевозками войск на Халхин-Гол, техники, вооружений, боеприпасов, продовольствия, вывозить в Читу раненных. Это был тяжелый труд, по 12-16 часов в сутки длилась работа. В перерывах лётчики спали прямо в кабинах своих самолётов или на траве под крылом. Помимо транспортных, были и боевые вылеты.

Николай Гастелло участвовал в советско-финской войне и операции по присоединению Бессарабии и Северной Буковины к СССР. Основная задача перед летчиками на Карельском перешейке состояла в том, чтобы непосредственно поддерживать наступление наших войск бомбовыми ударами с воздуха, помочь прорвать линию Маннергейма. Авиация сыграла большую роль в прорыве вражеских укреплений. Бомбардировщики ТБ-3 шли на низкой высоте над передним краем врага и с ювелирной точностью на расстоянии всего лишь в 500-700 метров от наших войск наносили прицельные бомбовые удары по укреплениям финнов, ломая и взрывая вражеские доты и дзоты. Сразу же после авиационного удара наша пехота шла вперёд и занимала разрушенные укрепления врага, пока противник ещё не успевал опомниться. Это была очень опасная операция: она больше подходила не для тяжёлых, а для фронтовых скоростных штурмовиков, но дело в том, что необходимо было сбрасывать тяжелые бомбы, чтобы проломить и взорвать сильные укрепления врага.

Осенью 1940 года авиационная часть перебазируется к западным границам, в город Великие Луки, а затем — в авиагородок Боровское под Смоленском. В 1940 году Н. Ф. Гастелло присвоено звание капитана. Весной 1941 года Николай Гастелло, пройдя соответствующую переподготовку, освоил самолёт ДБ-3ф ( ИЛ-4 ).

Начало Великой Отечественной войны он встретил командиром 4-й эскадрильи 207-го ДБАП 3-го дальнебомбардировочного авиакорпуса, затем командовал 2-й эскадрильей этой же части. Ранним утром 24 июня 1941 г., когда на аэродроме Боровское инженеры, техники и младшие авиаспециалисты напряженно готовили свои бомбардировщики к выполнению боевого задания, послышался пронзительный вой сирены.

Возле аэродрома пролетел одиночный бомбардировщик Ю-88, который совершал разведку в направлении на Смоленск. Через несколько минут вражеский бомбардировщик появился с противоположного направления и, пролетая вблизи аэродрома, открыл с малой высоты пулеметный огонь изо всех своих огневых установок по нашим самолетам. Командир 4-й эскадрильи капитан Николай Францевич Гастелло отважно бросился к бомбардировщику, вскочил на верхнюю турельную установку и длинной пулеметной очередью ударил по штурмовавшему аэродром врагу. Подбитый «юнкерс» вынужден был пойти на снижение и приземлился на колхозном поле.
Немецких летчиков поймали. Пленный немецкий летчик потом заявил, что его очень удивил такой неожиданный оборот дела: «Я много летал над Францией, Бельгией, Голландией, Норвегией. Стоило там появиться немецкому самолету, как все разбегались в разные стороны. А ваши летчики даже с земли ведут по нас огонь. У вас не только солдаты, но местные крестьяне и крестьянки бросились на нас с дубьем. Непонятная страна, непонятная война...».

                                                                                 Подвиг
За боевую инициативу, проявленную при отражении налета немецкой авиации на наш аэродром, и сбитый вражеский бомбардировщик командование авиадивизии представило капитана Николая Францевича Гастелло к правительственной награде. Но еще не успели документы оформить, как летчик совершил новый, поистине бессмертный подвиг, навеки прославив своё имя.
На третий день войны 207-й полк вылетел на очередное боевое задание в полном составе. Он бомбил наступающие войска противника в районе Пружаны-Кобрин. Полк точно отбомбился, но потерял десять самолётов. Самолёт капитана Гастелло был тоже подбит, тяжело ранен штурман. Гастелло дотянул до аэродрома и посадил подбитую машину. На четвёртый день войны самолёт ремонтировался, но капитан Гастелло летал на другом самолёте, бомбил Виленский аэродром противника.

На пятый день войны, 26 июня, капитан Гастелло получил приказ на боевой вылет звеном — нанести бомбовый удар по войска противника, идущим от Вильно к Минску.
Вылет произвели во второй половине дня. В паре с капитаном Гастелло летел экипаж старшего лейтенанта Фёдора Воробьёва. Он и описал всё случившиеся. Шли на высоте 1000 метров. Через час с небольшим звено обнаружило южнее Радошковичей большую вражескую моторизованную колонну.

Гастелло выбрал наибольшее скопление заправлявшихся немецких танков, автомашин и атаковал врага. Штурман Анатолий Бурденюк точно положил авиабомбы в цель. Командир эскадрильи делает второй, третий заход, воздушный стрелок-радист старший сержант Алексей Калинин и занявший место люкового стрелка адъютант эскадрильи (начальник штаба) лейтенант Григорий Скоробогатый обстреливают разбегающихся немцев.
Уходя от цели, с разворотом на солнце, Воробьёв заметил дым, идущий из самолёта Гастелло. Объятый пламенем самолёт кренился вправо, но Гастелло сумел выровнять машину и подал сигнал Воробьёву возвращаться на базу. Заместитель командира эскадрильи старший лейтенант Федор Воробьев и штурман лейтенант Анатолий Рыбас и стали свидетелями подвига экипажа Гастелло.

                     Экипажи 207-го ДБАП, в центре старший лейтенант Воробьев, свидетель гибели Гастелло.

На их глазах самолет, объятый пламенем, развернулся на скопление немецких танков и автомашин, перешёл в пикирование и врезался в гущу неприятельской техники. До последнего момента из пылающего самолета вели огонь по противнику лейтенанты А. А. Бурденюк, Г. Н. Скоробогатый и старший сержант А. А. Калинин. Они сражались до конца.

Как вспоминал командир авиакорпуса Николай Семёнович Скрипко («По целям ближним и дальним»): «Когда командир 42-й дальнебомбардировочной авиадивизии полковник М. X. Борисенко доложил о героическом подвиге капитана Николая Гастелло, совершившего огненный таран, я приказал выслать самолет с фотоустановкой и сфотографировать с малой высоты место гибели экипажа.

Буквально на другой день мы с бригадным комиссаром А. К. Одноволом держали в руках снимок, на котором отчетливо были видны воронка, образовавшаяся на месте удара самолета о землю, отброшенные при взрыве части корабля и много сгоревших вокруг фашистских танков и автомашин.

Дорогой ценой заплатил враг за гибель легендарного экипажа Гастелло!
Я держал в руках снимок и думал, какая же огромная нравственная сила нужна человеку, чтобы пойти на такой жертвенный подвиг! Все летчики соединения были потрясены героической гибелью экипажа, испытывая одновременно глубокую печаль и гордость. Печаль оттого, что потеряли такого хорошего, душевного и отзывчивого летчика, как Николай Гастелло, членов его экипажа. А гордость — потому, что своим подвигом Гастелло и его экипаж продемонстрировали непревзойденный моральный дух, доблесть и боевые качества советского воина. Ничто, даже угроза смерти, не может заставить его покориться врагу. До последней минуты жизни он помнит о высоком долге перед Родиной и даже смертью своей утверждает победу!»
6 июля 1941 года в сообщении Советского информбюро, переданном по радио, вся страна узнала об огненном таране летчика. Ровно через месяц после совершения подвига, 26 июля, капитану Гастелло посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Орденами Отечественной войны I степени Родина отметила членов героического экипажа — штурмана А. А. Бурденюка, воздушного стрелка-радиста А. А. Калинина, люкового стрелка Г. Н. Скоробогатого.

                                                          Миф о первом «огненном таране»
Стоит отметить, что с подвигом экипажа Гастелло связано несколько мифов. Не ставя под сомнения и не преуменьшая значения подвига экипажа советского бомбардировщика, необходимо всё же помнить ряд исторических фактов. Так, долгое время считалось, что именно Николай Гастелло первым в истории авиации совершил такой подвиг. Поэтому и летчиков, которые атаковали вражескую технику в годы войны, и называли гастелловцами, оттого и большинство советских граждан знало, кто такой капитан Николай Гастелло. Но, как оказалось, Гастелло был не первым, и даже не вторым и не третьим летчиком, совершившим «огненный таран».
Первый в истории советской случай «огненного тарана» произошел 5 августа 1939 года на Дальнем Востоке в долине реки Халхин-Гол во время военного столкновения СССР и Монгольской Народной Республики с одной стороны и Японии и Маньчжоу-Го — с другой. В этот день батальонный комиссар 150-го бомбардировочного полка Михаил Анисимович Ююкин поднял в воздух свою машину для выполнения боевого задания.

В момент бомбардировки вражеских позиций в самолет попал снаряд, который поджег правый мотор. Сбить пламя летчикам не удалось, и тогда командир принял свое последнее решение. Он приказал экипажу покинуть самолет и направил пылающую машину, полную бомб, на японский дзот. Как вспоминает единственный из членов экипажа, успевший покинуть кабину машины, штурман Александр Морковкин: «Я был уверен, что, даже теряя сознание в удушье пламени, батальонный комиссар Ююкин направит свою гибнущую, превратившуюся в факел машину в самый центр вражеских огневых точек. Так и произошло». В августе 1939 года за героизм и образцовое выполнение боевого задания Михаил Ююкин был награжден орденом Ленина, а члены его экипажа — старший лейтенант Александр Морковкин и старшина Петр Разбойников — были отмечены орденами Красного Знамени.
Подобный подвиг был совершен в 1940 году уже в ходе советско-финляндской войны. Тогда загоревшийся от попадания снаряда самолет капитана Константина Орлова был направлен в самую гущу вражеской пехоты и техники. Произошло это 11 марта 1940 года. А первый в истории Великой Отечественной войны таран наземной цели совершил командир звена 62-го штурмового авиаполка П. С. Чиркин 22 июня 1941 года. Он поднял машину в воздух с аэродрома у села Лисятичи для проведения воздушной разведки и попал под обстрел гитлеровцев. Когда машину П. Чиркина подбили, он направил ее на танковую колонну противника. 24 июня экипаж командира звена 33-го скоростного бомбардировочного полка старшего лейтенанта Григория Храпаря совершил еще один таран. В этот раз горящий самолет разрушил переправу близ города Броды. А 25 июня горящей машиной таранил немецкие танки капитан Авдеев. Очевидно, что таких случаев могло быть и больше, так как в условиях войны не все подвиги пилотов, закончивших жизнь в огне, могли быть зафиксированы и подтверждены.
Таким образом, подвиг Гастелло был далеко не первым. Однако именно подвиг экипажа Гастелло был взят за образец, и его использовала государственная пропаганда. В этом нет ничего плохого, это обычная практика военного времени. Примеры героизма и самопожертвования, подобные подвигу Гастелло, среди советских летчиков не были единичными случаями. По подсчетам военных исследователей, только в первый год войны зарегистрировано 152 подвига, когда последним оружием пилотов становился гибнущий самолет. Всего же за годы Великой Отечественной войны советские летчики совершали «огненные тараны» около 500 раз. В них участвовали 505 экипажей, среди которых первое место принадлежит экипажам бомбардировщиков, их число составляет 288. Более 800 человек во время Великой Отечественной войны стали героями «огненных таранов». Поэтому помня о подвиге экипажа Гастелло, не следует забывать, что ещё сотни летчиков достойны нашей памяти, уважения и благодарности.
Ещё один миф, созданный в художественных произведениях, это мнение, что Гастелло совершил таран, управляя истребителем. Данное заблуждение возникло из-за того, что в послевоенной художественной литературе главными героями авиации были лётчики-истребители. Был создан ряд произведений, например, пьеса «Гастелло» И. В. Штока, (1947 год), в которых Н. Ф. Гастелло совершил свой подвиг на истребителе.

                                                                   Н.Ф Гастелло с женой Анной Петровной                                                             жена Анна с сыном Николаем

У выезда из Радошковичей в сторону Молодечно прямо у самой  трассы вот уже 40 лет стоит мемориал экипажу советского лётчика Николая Гастелло, совершившему согласно официальной истории ВОВ  героический подвиг, направив свой, охваченный пламенем, бомбардировщик на немецкую колонну с боевой техникой. 26 июня 1941 года во время выполнения своего третьего боевого вылета, самолёт 207-го дальнебомбардировочного авиационного полка ДБ-3Ф попал под зенитный огонь врага и был подбит. По свидетельствам очевидцев, капитан экипажа, Николай Гастелло, развернул горящий самолёт в районе деревни Декшняны (2 км от Радошковичей) и направил его в скопление вражеской боевой техники, увековечив тем самым своё имя в истории и став примером для более чем ста подражателей, которых так и называли потом "гастелловцами".

                                                                       памятник Н.Ф. Гастелло в г. Уфа

                                                          памятник Н.Ф. Гастелло в г. Муром                                                           памятник Н.Ф. Гастелло в г. Луганске                                                             

                                                                                                                            Автор:  Самсонов Александр