Чапанное восстание

Весной 1919 года по Средней Волге прокатилась волна крестьянских выступлений

В конце 1918 года события на Восточном фронте складывались удачно для Советского правительства. От белогвардейцев и войск чехословаков были освобождены Среднее Поволжье и часть Южно-Уральского региона. В феврале 1919 года был учрежден новый праздник – День Красной армии, первая годовщина которого торжественно отмечалась во многих городах, в том числе и Самаре 

                                                         Крестьянский бунт

Но в начале 1919 года на только что освобожденных территориях снова развернулись кровопролитные сражения. Белые войска после осеннего поражения под Симбирском и Самарой перегруппировали свои силы под руководством адмирала Александра Васильевича Колчака 

создав на востоке страны четыре армии - Сибирскую, Западную, Уральскую и Оренбургскую. Уже в начале лета Колчак рассчитывал соединить свои армии с войсками генерала Антона Ивановича Деникина в районе городов Самара и Саратов 

С конца февраля по начало мая 1919 года белое воинство предприняло ряд крупных наступательных операций на восточном фланге советской республики, в результате чего им были заняты Пермь, Уфа, Бугульма, Белебей, Стерлитамак, Бугуруслан.  

Именно в это время в тылу Красной Армии одно за другим начали вспыхивать восстания крестьян, которые в советской историографии чаще всего именовались «кулацкими»

Из-за блокады Советской России интервентами и политики «военного коммунизма» в большинстве крупных городов начались перебои с продовольствием 

Продукты выдавали только по карточкам, а в деревни направлялись продотряды, поскольку крестьяне отказывались добровольно отдавать хлеб представителям советской власти (рис. 6).

Неудивительно, что во время изъятия продовольствия обыденностью стали вооруженные стычки между двумя сторонами.

О напряженности ситуации того времени свидетельствует следующий эпизод. В марте 1924 года в журнале «Пролетарская революция» печатались воспоминания виднейших большевиков об их встречах и беседах со скончавшимся за два месяца до того вождем мирового пролетариата. Тогдашний председатель комиссии законодательных предположений Совета народных комиссаров Владимир Павлович Антонов-Саратовский 

поведал в статье о том, как в июне 1918 года он, будучи председателем Саратовского Совета, рассказывал Владимиру Ильичу Ленину о подавлении левоэсеровских и анархистских мятежей в Саратове, Самаре, Симбирске, Царицыне и других городах Поволжья. По словам Антонова-Саратовского, эта беседа происходила следующим образом.

«Владимир Ильич спросил меня:

- Что вы сейчас делаете?

- Давлю кулаков.

- Так и надо, - ответил Ленин. - Сейчас настал такой момент, когда мы можем погибнуть. Не допускайте никаких восстаний. Малейшую вспышку немедленно приканчивайте. Все, что есть у вас в руках, бросайте на ликвидацию. Расправляйтесь беспощадно со всеми».

Весной и летом 1919 года практически все районы Среднего Поволжья, находящиеся под контролем большевистского правительства, оказались охвачены крестьянскими восстаниями. В советской исторической литературе эти выступления крестьянства против коммунистического режима именовались не иначе, как «контрреволюционными восстаниями» или «эсеровскими мелкобуржуазными мятежами». И лишь открытые в последнее время для исследователей архивные документы того времени со всей определенностью показывают, что большинство из участников этих выступлений (порой до 90 процентов) составляли представители беднейшего класса простых хлебопашцев 

А до топора и вил крестьян тогда довела жесточайшая продовольственная политика местных властей, когда продотряды выметали из крестьянских амбаров весь хлеб до последнего зернышка, ничего не оставляя мужику даже для весенних посевных работ.

Именно это происходило в Самарской и Симбирской губерниях в марте 1919 года, когда здесь началось одно из крупнейших крестьянских восстаний эпохи военного коммунизма, в исторической литературе получившее название «чапанной войны» (от слова «чапан» - длиннополая крестьянская одежда)

Даже в официальных советских хрониках иногда можно найти цифру участников тех событий - до 150 тысяч человек. И хотя современные специалисты считают эти данные преуменьшенными по крайней мере в два раза, все равно размах «чапанной войны» не может не поражать. Ведь в знаменитом «антоновском» восстании в Тамбовской губернии участвовало лишь около 50 тысяч крестьян, а в Кронштадском мятеже и того меньше - порядка 30 тысяч солдат и матросов.

Но если упоминание о двух последних восстаниях можно найти даже в школьных учебниках истории советского времени, то о «чапанной войне» на Средней Волге до 90-х годов знали лишь специалисты.

Последствия продразверстки

Все началось 5 марта 1919 года с неповиновения властям жителей богатого волжского села Новодевичье 

(тогда оно относилось к Сенгилеевскому уезду Симбирской губернии, ныне - к Шигонскому району Самарской области). В ответ на прибытие в село продотряда под руководством комиссара Белова, который собирался начать учет скота и хлеба для последующего изъятия, сельчане собрались на многотысячный сход. Почти все выступления на сходе проходили под лозунгом «Советы - без коммунистов». В результате жители Новодевичьего подавляющим большинством голосов приняли решение: не участвовать в большевистской продразверстке, не разрешать властям проводить в селе реквизицию скота и лошадей и принудительную мобилизацию молодежи в Красную Армию, не допускать в село сотрудников ЧК 

Комиссар Белов, которому тоже дали слово на сходе, попытался обвинить инициаторов такого решения в антисоветчине и пособничестве Колчаку. Однако закончить свою речь Белов так и не успел - его и других продотрядовцев тут же арестовали. Как потом объяснял на допросе следователю ЧК один из активистов того схода, они, упрятав Белова под замок, в тот момент фактически спасли его и других приезжих от разъяренной толпы сельчан.

На выручку продотряду, попавшему в плен, из Сенгилея в Новодевичье поспешил карательный отряд под командованием начальника уездного ЧК Казимирова. Чекисты с ходу попытались начать штурм здания сельсовета, где в тот момент находились активисты, арестовавшие продотряд. Но тут, услышав стрельбу на центральной площади, со всего села сбежалось не менее тысячи мужиков, многие из которых были вооружены не только топорами и кольями, но и охотничьими берданками. 

В результате полсотни чекистов были либо перебиты, либо бежали. Некоторые из оставшихся в живых, среди которых был и Казимиров, попали в руки восставших. Несмотря на увещевания активистов сельсовета, его и Белова толпа увела на Волгу, где оба были расстреляны, а их тела сброшены в прорубь. Туда же последовали и трупы чекистов, убитых во время штурма здания сельсовета. С рядовыми же членами и продовольственного, и карательного отрядов сельчане поступили «по-божески»: у них всего лишь отобрали оружие, после чего под свист и улюлюканье толпы приезжие с позором были изгнаны за пределы восставшего села.

Уже вечером 5 марта о событиях в Новодевичьем прослышали жители большинства близлежащих крупных сел: Ягодное, Мусорка, Усолье, Старая Бинарадка, Усинское, Федоровка и других. Тут же стали возникать стихийные группы сопротивления продотрядам, которые разоружали учетчиков зерна и скота. В случае сопротивления продотрядовцев убивали их на месте, а их трупы обычно сбрасывали в Волгу. К вечеру 6 марта в Сызранском, Сенгилеевском и Ставропольском уездах образовалась стихийная крестьянская армия численностью не менее 50 тысяч человек, которую возглавил бывший царский офицер Алексей Васильевич Долинин .

Восставшие двинулись на крупнейший населенный пункт своего региона – Ставрополь

К полудню 7 марта крестьянская армия уже входила в город, который встретил ее хлебом-солью и колокольным звоном на многочисленных церквях. Руководители городского комитета РКП (б) и многие представители исполкома горсовета еще накануне бежали из Ставрополя. Фактически город был занят восставшими без какого-либо сопротивления со стороны официальных властей и без единого выстрела.

Вечером 7 марта в Ставрополе собрались представители большинства окрестных волостей на городской сход. Главным на сходе был вопрос о форме власти. Высказывались мнения, что нужно вернуться к добрым старым временам, когда местным самоуправлением командовал городской голова, избираемый городской Думой. Однако в конце концов было решено все же сохранить форму власти в виде Советов, но с одной поправкой – «без участия коммунистов». Тут же был образован Ставропольский Совет рабочих и крестьянских депутатов и его временный исполком, председателем которого избрали Долинина. Первым юридическим актом нового органа власти стал декрет об отмене продразверстки и замене ее продналогом. Совет даже постановил издавать собственную газету под названием «Известия Ставропольского исполкома». Вышел всего один номер этой газеты - большего редакция сделать не успела.

Бой за Ставрополь

К 10 марта крестьянское восстание уже охватило весь юг Симбирской и запад Самарской губерний. В большинстве окрестных сел в Ставрополь направлялись обозы с продовольственной помощью новой антибольшевистской власти. А в селе Усинском стал формироваться даже специальный отряд для похода на Сызрань. Предполагалось, что Сызрань при приближении восставших падет также легко, как и Ставрополь.

А тем временем в Самарском губисполкоме, который возглавлял, осознали всю серьезность положения в Ставропольском и Сенгилеевском уездах. Секретарь губкома РКП (б) Валериан Владимирович Куйбышев обсудил план действий против крестьян вместе с М.В. Фрунзе , 

командующим Южной группы Восточного фронта, штаб которого находился в Самаре 

Губисполком и губком РКП (б) совместным решением создали так называемый революционной полевой штаб по руководству борьбой с кулачеством. Общее руководство этим штабом возложили на членов исполкома Ю. Милонова и Л. Сокольского, губвоенкома Х. Гинтера и председателя губернской ЧК К. Левитина. А 10 марта по приказу Фрунзе для подавления восстания в Ставрополь направляется карательный отряд численностью 1200 человек, которому придается взвод артиллерии и другие воинские подразделения.

С 12 марта начинается кровопролитный бой за Ставрополь, и уже на другой день передовой отряд карателей под командованием краскома Эдуарда Шугара с помощью орудий и пулеметов штурмом взял штаб восставших. Еще сутки продолжалась, как сейчас бы сказали, зачистка города от мятежников, после чего карательные мероприятия перекинулись в окрестные села, наиболее активно помогавшие «кулацкому мятежу». О том, какими методами красные войска усмиряли неугодных коммунистическому режиму в этих селах, хорошо видно из донесения, которое 18 марта Фрунзе направил в Реввоенсовет Республики и лично Ленину. Вот только некоторые строки из этого недавно рассекреченного документа.

«При подавлении движения убито, пока по неполным сведениям, не менее 1000 человек. Кроме того, расстреляно свыше 600 главарей и кулаков. Село Усинское, в котором восставшими сначала был истреблен целиком наш отряд в 170 человек, сожжено совершенно». 

Архивные документы, выявленные в последние годы, убедительно показывают, что многих из числа расстрелянных во время подавления «чапанной войны» на Средней Волге ни в коей мере нельзя назвать не то что кулаками, но даже и середняками. Это были обычные неграмотные крестьяне, которых варварская политика большевиков буквально заставила взяться за топор. Вот что, к примеру, рассказывал на допросе у следователя ЧК житель села Валы Жигулевской волости 29-летний Сергей Гавриков: «Мое участие в восстании выразилось в том, что я вместе со своими односельчанами ходил в наступление на село Моркваши, а затем на село Сосновое. Вооружен был палкой. Виновным в том, что я этой палкой ударил сочувствующего члена валовской партийной ячейки Якова Котова, не признаю».

Участвовавшим в восстании был признан и 26-летний Михаил Ушмаев, получивший увечье на фронтах первой мировой войны, и «который, несмотря на то, что хромой, все-таки пошел к кулакам». К тем же кулакам, как выяснил следователь, пошел и 30-летний Иван Бирюков, из допроса которого видно, что в его избе не было вообще никакого имущества - хоть шаром покати!

Концлагерь под Сызранью

Арестованных по подозрению в участии в «кулацком мятеже» свозили в Сызрань - как сказано в официальных документах, «в места концентрированного заключения»

Вот, оказывается, кем и когда впервые были изобретены концентрационные лагеря - еще в 1919 году большевистским правительством! В те времена, когда будущий фюрер немецких нацистов Адольф Гитлер еще только потихоньку пил пиво в мюнхенских забегаловках, вождь мирового пролетариата Владимир Ленин уже изобрел кардинальное средство борьбы с собственным народом.

Арестованных было так много, что уже упоминавшийся революционно-полевой штаб создал под руководством большевика Гольдштейна особую комиссию «по разгрузке мест заключения». Гольдштейн неоднократно подписывал акты примерно вот такого содержания: «На основании предписания Особой комиссии по разгрузке мест заключения города Сызрани от 12 мая 1919 года произвести расстрел следующих лиц». А после акта всегда следовали длинные списки фамилий, среди которых есть и имена уже упоминавшихся выше Сергея Гаврикова, ходившего в наступление с палкой в руках, и хромого Михаила Ушмаева, и неимущего Ивана Бирюкова, и многих других. И если расстрелянных крестьян так и закопали в общих ямах, места расположения которых потом никак не обозначали, то погибших красноармейцев и чекистов хоронили с почестями и с митингами 

В 1996 году тогдашний Президент РФ Борис Ельцин подписал Указ «О крестьянских восстаниях 1918 - 1922 годов», в котором признано, что участники массовых выступлений тех лет против военно-коммунистического режима являются не членами бандформирований, а политическими репрессированными, и по этой причине подлежат реабилитации. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. А мы еще раз отметим, что «белых пятен» в истории не бывает - бывают лишь искусственно стертые ее страницы.

                                                                                                              Валерий ЕРОФЕЕВ.