Денежная реформа 1947 года

Уже в начале Великой Отечественной войны на всей территории СССР была введена карточная система на распределение большинства продуктов питания и промышленных товаров.

В разных городах страны и в разные годы военного лихолетья нормы выдачи продовольствия и бытовых вещей длительного пользования порой существенно менялись. И сейчас стоит рассказать о том, что даже в тех неимоверно трудных условиях находились люди, которыми двигало не только желание получить для себя и родных лишний кусок хлеба, но также и стремление крупно нажиться на чужом горе.

Заводские умельцы

Почти сразу же после введения в Куйбышеве карточной системы в областное управление НКВД стали поступать сведения о появлении на рынках и в торговой сети фальшивых хлебных карточек.

В течение 1941-1942 годов это почти всегда были грубые подделки, изготовленные кустарным или даже ручным способом. Так, в начале 1942 года на Безымянке за их изготовление была арестована группа лиц, рабочих авиационного завода № 1 имени Сталина.

Выяснилось, что наладчик предприятия 22-летний Михаил Владимиров и шлифовщик 19-летний Василий Рыбанов у себя в цехе вырезали из эбонита несколько ручных штампов для фабрикации талонов. Еще четверо рабочих помогали им сбывать напечатанные хлебные карточки на рынке, продавая их из расчета 40 рублей за 1 килограмм хлеба. В общей сложности, по мнению следствия, преступники до своего ареста успели изготовить карточки для получения 200 килограммов хлеба. По решению суда изготовители фальшивок получили по 10 лет лишения свободы в лагерях, а распространители – от 3 до 5 лет.

На соседнем заводе № 24 в том же году задержали 18-летнего токаря Василия Суханова, который занимался еще более нехитрой подделкой продуктовых документов. В столовой предприятия обычно отоваривали ежедневную рабочую карточку на 200 граммов хлеба, но в то же время здесь можно было получить и 700 граммов - по так называемой стахановской карточке.

Оказалось, что Суханов некоторое довольно искусно исправлял в талонах цифру «2» на семерку, и таким образом более чем за месяц он смог незаконно забрать из столовой более 70 килограммов хлеба, за что по решению суда и получил 5 лет лагерей.

А на заводе № 18 в конце 1943 года разоблачили преступную группу из шести человек под руководством Николая Андреева и Леонида Осипова, мастеров цеха № 35. Эти заводские умельцы прямо в цехе собрали небольшой печатный станок, с помощью которого за месяц с небольшим они смогли сфабриковать талоны на получение 375 килограммов хлеба в заводской столовой. При этом, согласно показаниям обвиняемых, незаконно приобретенные продукты они использовали в основном для себя и членов своих семей, однако часть подделок все же продали на рынке из расчета от 50 до 70 рублей за килограмм хлеба. Решением суда Андреев и Осипов были приговорены к лагерному заключения по 10 лет каждый, а другие рабочие из их группы – от 6 до 8 лет.

Впрочем, эти и подобные случаи подделок уже вскоре работникам НКВД стали казаться мелочью. В последние годы войны на подпольном рынке фальсификатов стали появляться крупные партии продовольственных карточек очень высокого качества, изготовленные типографским способом.

В октябре 1945 года в Куйбышевском областном суде прошел процесс по уголовному делу сотрудниц типографии Шигонской районной газеты, которые в период с февраля по июль прямо у себя на работе печатали фальшивые карточки на получение 500 граммов хлеба. Следствие выяснило, что 32-летняя наборщица Матрена Мамакина сделала для этого типографскую форму, а ее подруга 43-летняя печатница Александра Бабошина втайне от руководства фабриковала талоны с помощью типографского оборудования. Затем мошенницы сбывали эти подделки в магазины и ларьки Шигонского сельпо и в буфет местного ресторана. При этом было установлено, что работницы этих торговых точек Зайцева, Лаптева, Ушакова и Шишканова были в курсе того, что им передают именно фальшивки. За три месяца своей деятельности преступники смогли напечатать и сбыть карточек более чем на 2 тонны хлеба. В итоге Мамакина и Бабошина были приговорены к 10 годам лишения свободы, а продавцы – от 3 до 4 лет.

Типография в сортире

Но наиболее опасную и профессиональную группу изготовителей фальшивок сотрудникам уголовного розыска УМВД по Куйбышевской области удалось обезвредить уже после окончания войны - в ноябре 1946 года. Главным организатором подпольного производства оказался 24-летний Николай Бочков, лицо без определенных занятий, ранее уже судимый за изготовление фальшивых документов.

Освободившись из лагеря в 1943 году, Бочков перед вызовом в военкомат изготовил себе фальшивую справку об инвалидности и таким образом сумел избежать отправки на фронт. Тогда же он познакомился с Владимиром Уланенковым, сотрудником Куйбышевской литографии, где печатались карточки на приобретение гражданами продуктов и некоторых других товаров. Узнав о том, что с Уланенкова вскоре снимают бронь и призывают в действующую армию, аферист уговорил его изготовить и затем вынести с предприятия несколько литографских клише и краску, объяснив, что пока тот будет на военной службе, Бочков сможет снабжать карточками и продуктами его семью.

Уланенков согласился и выполнил его просьбу, но вскоре после отъезда на фронт на бойца принесли похоронку. Узнав об этом, Бочков решил расширить производство подделок и снабжать ими не только себя и семью Уланенкова, но и пустить их в продажу. В его распоряжении были клише (в то время они назывались литографскими камнями) для изготовления карточек на 200 и 300 граммов хлеба, на 600 граммов сахара, 800 граммов жиров и на один комплект детского приданого, которое женщина имела право получить при рождении ребенка. При их наличии даже в домашних условиях организовать подпольное типографское производство для мошенника оказалось несложным делом.

В начале 1944 года Бочков продал несколько комплектов продуктовых карточек случайным лицам на рынке, но быстро убедился, что с этим товаром можно легко угодить в НКВД. Тогда для надежной реализации карточек он стал подыскивать себе сообщников в торговой сети города Куйбышева, и вскоре нашел таких людей. Среди них оказались директор магазина № 47 Горпромторга 42-летняя Анастасия Титова, заведующая продуктовым киоском № 74 Фрунзенского райпищеторга 19-летняя Анна Попова и товаровед Горместпрома 30-летний Иван Воеводин. Все они стали периодически покупать у Бочкова карточки за наличные деньги. При этом их не остановило даже то обстоятельство, что мошенник откровенно им признавался, что эти документы на право приобретения продуктов в условиях военного времени печатаются в подпольной типографии. Советские торговцы сдавали карточки согласно отчетности, а якобы распределенный товар пускали в подпольную продажу на рынках,так что в накладе они не оставались.

В ходе следствия не удалось установить точное количество товаров, которое было расхищено преступной группой из государственной торговой сети, поскольку Бочков не вел учета напечатанных карточек. Но, по оценочным данным, за три года его преступной деятельности в тяжелых условиях военного времени на рынок незаконно ушло не менее 50 тонн хлеба, 15-20 тонн сахара и примерно столько же сливочного и растительного масла. Полученные от продажи карточек доходы позволили главарю мошенников в начале 1946 года приобрести собственный дом в Куйбышеве на улице Самарской стоимостью 35 тысяч рублей в ценах того времени. Здесь, чтобы максимально обезопасить себя от возможного ареста, Бочков стал держать печатное оборудование в… дворовой уборной, куда в случае визита правоохранителей он собирался выкинуть литографский камень.

Только в течение трех осенних месяцев 1946 года, когда группа Бочкова уже была в разработке уголовного розыска, он продал Титовой и Поповой карточки на приобретение 310 килограммов хлеба, 90 килограммов сахара и 50 килограммов жиров. В ходе следствия эти документы из магазинов были изъяты и приобщены к уголовному делу. Когда следственная группа нагрянула в дом Бочкова с обыском, его жена заперлась в уборной и избавилась от улик согласно заранее намеченному плану. Однако содержимое ямы вскоре откачали, и таким образом в руки следователей попали вещдоки, выброшенные ею в сортир.

Кроме самого Бочкова и его жены, а также названных выше работников торговли, в качестве обвиняемых по этому уголовному делу привлекли еще пять женщин-посредниц, нигде не работающих, которые все эти годы помогали преступникам продавать поддельные продуктовые карточки. Решением Куйбышевского областного суда в марте 1947 года за мошенничество и подделку документов, причинившие государству вред в особо крупных размерах, Николай Бочков был приговорен к заключению в лагере на 10 лет с конфискацией имущества и с последующим поражением в правах на 5 лет. Нечестные работники торговли получили от 5 до 7 лет лишения свободы, а посредницы – от 3 до 5 лет.

Махинаторы-комбинаторы

Кроме изготовления фальшивок, в течение военных лет правоохранительными органами были вскрыты и другие способы махинаций с продовольственными карточками и талонами на получение дефицитных товаров.

Например, отдельные вороватые сотрудники домоуправлений или других организаций, имевших право на выдачу карточек, составляли списки из «мертвых душ», которые по каким-то причинам выбыли из их ведомства, а то и вовсе здесь никогда не числились. Только в 1944 году Куйбышевским областным судом по таким преступлениям было рассмотрено свыше 20 уголовных дел. Среди осужденных оказались, в частности, кассир ЖКО завода № 1 47-летний Федор Иванов, сотрудница больницы Кировского района города Куйбышева 21-летняя Нина Пасечник, директор Елховской МТС 42-летний Алексей Письмарев, кассир финансово-экономического техникума 26-летняя Елизавета Миронова, и некоторые другие.

Целый букет преступлений, связанных с незаконным получением продуктов и промтоваров, в начале того же 1944 года обнаружили ревизоры при проверке работы карточного бюро города Чапаевска. Как выяснилось, начальник этой организации 43-летний Александр Антонов при содействии подчиненных ему кассиров Захаровой, Дон, Крапивцевой и Пяташина не только составлял фальшивые списки получателей, но также запутывал и подделывал отчетность. Такие махинации позволили преступникам в течение второй половины 1943 года похитить дефицитного продовольствия и прочих товаров на общую сумму свыше полумиллиона (!) рублей в ценах того времени. Как и в предыдущих случаях, продукты и носильные вещи обычно реализовывались через государственную торговую сеть, работники которой имели от этого свой «навар». По решению Куйбышевского областного суда организаторы этого преступного бизнеса получили по 10 лет заключения в лагерях, а прочие участники – от 3 до 8 лет лишения свободы.

…Постановлением Совета Министров СССР от 14 декабря 1947 года в нашей стране были отменены карточки на продовольственные и промышленные товары.

Одновременно в СССР началась денежная реформа. Однако все это отнюдь не означало, что народное хозяйство Советского Союза вступало в период свободной торговли.

С помощью таких мер советское правительство лишь пыталось разрешить некоторые экономические проблемы, накопившееся в стране во время Великой Отечественной войны.

Как снег на голову

В художественном фильме режиссера Георгия Шенгелия «Менялы» действие разворачивается накануне «хрущевской» финансовой реформы 1961 года. Поскольку тогда при деноминации наличных денег в 10 раз для мелких монет сохранялся их прежний номинал, герои фильма решили извлечь из реформы приличную выгоду для себя, обменяв бумажные банкноты на медную мелочь.

  А вот «сталинская» денежная реформа 1947 года, в отличие от «хрущевской», готовилась в глубокой тайне.

Что касается дельцов, которые тогда пытались сохранить в неприкосновенности свои подпольные капиталы, то многие из них в итоге получили немалые тюремные сроки.

Новые бумажные деньги в 1947 году

ввели в обращение одновременно с отменой карточной системы военного времени, по которой население получало почти все продовольственные и промышленные товары. Нынешние экономисты оценивают эту реформу как откровенно конфискационную, что было неудивительно для того времени. За годы военного лихолетья в условиях острого товарного дефицита в стране в четыре раза выросла наличная денежная масса.

В июне 1941 года в обороте у нас было около 20 млрд. рублей, а в январе 1946 года – уже почти 80 млрд. рублей.

В этой обстановке в случае отмены карточной системы

без каких-либо финансовых преобразований страну ждала бы неминуемая гиперинфляция, и сталинское руководство это хорошо понимало. В 1946 году провести реформу не удалось, и в первую очередь по причине засухи и неурожая, которые поразили самые плодородные регионы. И лишь 13 декабря 1947 года было опубликовано совместное постановление ЦК ВКП (б) и Совета Министров СССР «Об отмене карточной системы и денежной реформе».

Основная ее цель состояла в изъятии из обращения излишней наличности, значительная часть которой была нажита либо полулегальным, либо и вовсе преступным путем. Кроме того, во время войны

Германия для подрыва нашей экономики неоднократно проводила забросы на территорию СССР крупных партий фальшивых советских банкнот очень высокого качества, отличить которые от подлинных порой не могли даже специалисты.

Обмен наличных денег проводился в течение одной недели, а в отдаленных районах Крайнего Севера — в течение двух недель. По отношению к истинным труженикам реформа носила достаточно мягкий характер. В то время средние зарплаты заводских рабочих составляли от 700 до 1000 рублей в месяц, а служащих – от 400 до 600 рублей, причем после реформы цифры зарплат так и остались прежними. Не изменялись также и безналичные суммы до 3 тысяч рублей, находящиеся на счетах в Сбербанке. Но при этом сократили на одну треть все вклады в размере от 3 до 10 тысяч рублей, а из вкладов свыше 10 тысяч рублей государство изъяло две трети суммы.

Конец подпольных миллионеров

Прогорели в ходе реформы только те граждане СССР, кто хранил свои деньги, что называется, «в чулках». Как потом выяснилось, больше всего обладателей таких средств было среди жителей республик Средней Азии и Закавказья, почти не затронутых войной. При последующем обмене купюр они получили только один новый рубль в обмен на десять наличных старых.

Что касается остальных граждан, то среди них реально пострадавших от финансовых преобразований оказалось не так уж и много. В трудное послевоенное время около 95 процентов населения страны жило «от зарплаты до зарплаты». Крупных денежных сумм у простого труженика на руках отродясь не водилось, зарплату семьи тратили в основном на питание и на мелкие покупки. А чтобы приобрести, скажем, пальто или радиоприемник, люди копили деньги на сберкнижке. Но у подавляющего большинства наших сограждан эти вклады тогда не превышали тех самых 3 тысяч рублей, так что простые работяги и конторские клерки от реформы 1947 года практически никакого ущерба не понесли.

Вместе с отменой карточной системы в декабре 1947 года серьезным изменениям подверглись также и цены на основные продукты питания и промышленные изделия. До этого в стране, кроме обычных магазинов, существовали также и коммерческие, где все стоило гораздо дороже – порой в десятикратном размере.

После реформы 1947 года на 10-15 процентов были снижены государственные цены на хлеб, муку, крупы, макароны и пиво, а стоимость мяса, рыбы, жиров, сахара, соли, овощей, спичек, табачных и алкогольных изделий осталась прежней. Но вот цена молока, яиц, чая, фруктов, а также многих промтоваров была установлена на среднем уровне между пайковой и коммерческой. Уже 16 декабря все перечисленное появилось в магазинах в достаточном количестве, но купить эти товары можно было только за новые деньги.

Тем самым властям удалось сразу же выбить почву из-под ног всевозможных дельцов и спекулянтов.

Жительница послевоенного Куйбышева Лидия Крылова в связи с этим рассказывала: «Я в то время была еще ребенком, но хорошо помню, как на тот Новый год на помойку выбрасывали толстые пачки «старых» денег. Всего там валялось, может быть, сто или двести тысяч рублей, и ветер разносил их по всей улице. Бабушка потом рассказывала, что это были капиталы спекулянток Фроськи и Клавы из соседнего двора, которые во время войны втридорога торговали хлебом, сахаром, маслом и прочим дефицитом. На книжку эти деньги они никогда не вносили, а после реформы явиться с такими суммами для обмена и вовсе побоялись, чтобы не загреметь в милицию».

Начальник всегда прав

Если советским подпольным миллионеров в декабрьские дни 1947 года власти не оставили никаких шансов сохранить свои тайные накопления, то работники финансовых учреждений, и в первую очередь сберкасс, тогда пытались найти хоть какие-то возможности для сохранения наличности от невыгодного обмена. Спасения в сберкассах в те дни искали также их многочисленные родственников и знакомые, а также высокое начальство.

Так, председатель Борского райисполкома Николай Батырев утром 14 декабря срочно вызвал к себе руководителя районным финотделом Дмитрия Писарева и заведующую районной сберкассой Евгению Нюхалову. Втроем они составили список приближенных, располагавших крупной наличностью. После этого Писарев и Нюхалова вместе с сотрудниками в течение 14 и 15 декабря переписали операционный дневник сберкассы, открыв в ней задним числом десятки счетов с вкладами до 3 тысяч рублей. На эти счета махинаторы в общей сложности внесли более 107 тысяч рублей, из которых 10 тысяч принадлежали лично Батыреву, и еще столько же – его родным и знакомым. После раскрытия этой аферы под следствием оказалось 7 человек из числа первых руководителей Борского района.

Похожие истории в те же дни произошли также в райцентре Кинель-Черкассы, в городе Чапаевске, в Кинельском районе и еще в нескольких сберкассах областного центра. А самым громким скандалом в этой мошеннической серии оказалась уголовное дело, возбужденное в отношении заместителя заведующего облфинотделом Ивана Теселкина, начальника Куйбышевского областного управления сберкасс Георгия Краснова, а также группы других руководящих работников этих двух ведомств.

Как следует из материалов следствия, днем 14 декабря перечисленные руководители явились в кабинет заведующего Молотовской районной сберкассой Федора Воробьева. С собой визитеры привезли наличные деньги, собранные у родственников и знакомых, а также внушительный список лиц, на чьи имена следовало задним числом срочно открыть фиктивные банковские счета. Всего же в период 14-15 декабря в кассу этого учреждения было незаконно внесено более 217 тысяч рублей, из которых свыше 14 тысяч принадлежали лично Краснову и его приближенным, 9 с лишним тысяч – Теселкину, и 3200 рублей – Воробьеву.

Всего же течение первой половины 1948 года Куйбышевский областной суд рассмотрел более 30 уголовных дел в отношении бывших должностных лиц областного, городского и районного ранга. Им все предъявили одно и то же обвинение - хищение госимущества в крупных и особо крупных размерах. Приговоры по этим делам оказались весьма суровыми даже по меркам того времени. Так, названные выше руководители финансовых структур получили от 20 до 15 лет лишения свободы, а рядовые сотрудники сберкасс, оформлявшие для них фиктивные документы – от 10 до 12 лет.

Блеск и нищета денежных реформ

Даже из египетских папирусов и клинописных табличек Вавилонии мы можем узнать, что и в этих древних государствах денежные системы не раз подвергались преобразованиям. Подобные реформы проводили также и римские кесари, и китайские императоры, и багдадские халифы, и правители множества других народов во все времена.

Русское государство за свою тысячелетнюю историю тоже не раз меняло свою денежную систему, причем далеко не всегда это происходило мирно. Известен, например, Медный бунт 1662 года, когда массовое изготовление медных монет привело к обесцениванию денег и резкому росту цен.

Царь Алексей Михайлович тогда смог потушить пожар народного возмущения только путем отмены выпуска медной наличности и возврата к чеканке серебряных монет.

А вот «павловскую» денежную реформу, объявленную вечером 14 января 1991 года, когда население было вынуждено всего за три дня обменять 50 и 100-рублевые купюры на такие же, но уже нового образца, у нас будут еще очень долго вспоминать как образец вопиющего пренебрежения государства по отношению к собственному народу.

Не менее крепкие выражения обычно следуют и по поводу катастрофического обесценивания банковских вкладов, произошедшего во времена правления Егора Гайдара в 1992 году. Тогда власти умудрились убрать из обращения три четверти денежной наличности, не проводя при этом официального повышения стоимости рубля. Вот так укрепление российской денежной системы наше правительство провело исключительно за счет полного обнищания большинства нашего населения.

На фоне этих финансово-исторических катаклизмов «сталинская» денежная реформа 1947 года выглядит чуть ли не рождественской сказкой. Во всяком случае, никто из нынешних стариков не вспоминает о ней со злобой, поскольку, как уже говорилось, простые люди от тех перемен тогда почти не пострадали, но зато цены на основные товары заметно снизились.

1 копейка 1947 года

В годы войны было не до принятия закона о новом виде штемпеля, поэтому штемпели военных лет просто перерисовывали из года в год. Ходят легенды об интересном совещании, на котором затронули вопрос о несоответствии монетного образца административно-политическому делению страны.
- Следует поменять штемпель, - предложили Сталину.
- Нет смысла, - вступил Молотов. - Только после войны будет окончательно ясно, сколько у нас союзных республик.
- Вы полагаете, что мы можем их частично потерять? - возмущённо заметил кто-то из собравшихся.
- Давайте не будем сейчас гадать, - с улыбкой вмешался Иосиф Виссарионович, - жизнь сама покажет, какой образец понадобится.
Жизнь показала, что нужен герб, отражающий наличие в Союзе шестнадцати республик. И для нового времени отчеканили внушительную партию монет. К проведению денежной реформы готовились, поэтому образцы новых денежных знаков (банкноты и монеты) были размещены на демонстрационных стендах. Неизвестны причины, по которым запуск в обиход всей партии монетных знаков нового образца был запрещён, а тираж отправлен на переплавку.

2 копейки 1947 года

Число сохранившихся пробников мало, а цены астрономические. Полный комплект монет 1947 был продан 19 марта 2008 года на аукционе Gorny and Mosch (Auction 167). Под заголовками тем приведены изображения монет с этого аукциона. Некоторые странички Интернета готовы поведать странные истории типа: "На монетах же, отчеканенных в 1947 году, на гербе было изображено всего 15 перевязей ленты, включая центральный виток. Этот факт и подтолкнул правительство к принятию решения об уничтожении всего тиража монет 1947 года". Данное утверждение легко опровергается подлинниками 1947 года, где витков шестнадцать. Откуда же растут ноги у этого утверждения?

Скорее всего, подобные легенды запускают в народ изготовители фальшивок, которые берут подлинные монеты 1957 года и затирают до неузнаваемости цифру "5" или перерезают её в "4". Однако "мастера подобных превращений" не в силах добавить недостающий виток на аверсе. Поэтому и придумывают истории, чтобы сбыть товар и оправдать трудозатраты. Выше мы приводим пример "затёртого раритета", а ниже банальную перерезку из 1957 года.

Отметим, что современные технологии наладили широкий поток так называемых "копий". Отдельные продавцы даже на время закапывают такие "монеты" в землю или старят другими способами, но фальшивки пока легко распознаются сравнением с оригиналами.

3 копейки 1947 года

Но если ходят слухи об огромных тиражах, почему эту монетную линейку заносят в категорию "Пробные монеты"? Дело в том, что на продажу выставляются именно пробные экземпляры. Эту гипотезу подтверждает единственный экземпляр монеты, предназначенной для оборота. В Белоруссии копатели подняли монету 1947 года достоинством в 3 копейки, явно бывшую в обиходе. Коллекционеры расходятся во мнениях, подлинная ли она? Но доказательств обратного тоже предъявить не смогли.

Штемпель аверса полностью совпадает с редкими "трояками" 1946 года, на гербе которых тоже шестнадцать, а не одиннадцать лент. Число подобных трёхкопеечников 1946 года превышает десять известных экземпляров. Перед нами точно такая же монета, вот только дата на ней "1947". На момент создания статьи эти таинственные три копейки находятся в частной коллекции. Всмотритесь в представленные иллюстрации, и вы отыщете массу различий между штемпелями вроде бы одинаковых монет. Поэтому споры пока не утихают.

5 копеек 1947 года

На стендах была представлена пара монет, демонстрируя как реверс, так и аверс с новым количеством витков. Можно ли сказать, что экземпляры, у которых следы от напаек не затрагивают реверс с редкой датой, ценятся больше? Нет, любая подлинная монета этого года, в каком бы состоянии она ни находилась, на аукционе - это полная непредсказуемость цены ухода. Ниже пробник с зачищенным от напаек реверсом, ушедший за пятьсот девяносто тысяч рублей. Отметим, что в нашей базе аукционов на данный момент зафиксировано наибольшее количество проходов именно по пятикопеечному номиналу 1947 года.

10 копеек 1947 года

Если изучить историю аукционов, разглядывая выставленные на торги образцы, то мы увидим, что большинство монет этого года, действительно, имеют на аверсе или реверсе следы крепежей к демонстрационному стенду, из чего можно заключить, что образцы "позаимствовали" после завершения экспозиции и даже, быть может, во время её проведения. Так преступные действия помогли сохранить для нумизматики интересный предмет для изучения.

15 копеек 1947 года

Тем не менее, не все предназначенные для демонстрации пробники удостоились знакомства с крепёжными элементами. Это видно по представленным фотографиям с аукциона, где торговался полный комплект. Или был изготовлен запас пробников, или число демонстрационных стендов подсокртатилось от первоначально задуманного объёма. Впрочем, причин может быть много. Но радует, что для истории уцелели отлично сохранившиеся экземпляры пробной линейки 1947 года.

20 копеек 1947 года

Монетная линейка полностью соответствовала номиналам тех лет. Остался неизменным даже дизайн. Только витков лент стало шестнадцать. Сведения о чеканке проб других копеечных номиналов с этой датой отсутствуют. Пробовавшиеся в 1941 году номиналы в 25 и 50 копеек, видимо, одобрение наверху не получили, и монет с такими цифрами на реверсе не чеканили. Второе издание каталога Федорина содержит скупые сведения о пробном рубле 1947 года. Но сам автор указывает, что его изображение и технические параметры неизвестны.

В заключении хочется пожелать любому нумизмату, интересующемуся чеканкой отечественной погодовки, увидеть этот монетный ряд не только на картинках, но и воочию. А удачливому кладоискателю обнаружить ещё хотя бы один оборотный экземпляр той же "трёшки". Как знать, быть может, в земле ещё лежит не одна монета 1947 года, счастливо избежавшая уничтожения.                                                                                                      

                                                                                                               Валерий ЕРОФЕЕВ.