«Горбатого только могила исправит».

            Генерал, выходки которого терпел сам Сталин

Эта фраза, приписываемая генералиссимусу Иосифу Сталину, о генерале армии Александре Горбатове, прошедшем через жернова репрессий. Он был и «врагом народа», и 16-кратно отмеченным приказами Верховного Главнокомандующего.

За что сидел полководец

Александр Горбатов в своих мемуарах «Годы и войны», по свидетельству историков, был одним из первых, кто в советской историографии публично рассказал о репрессиях 30-х годов.

Командующего кавалерийскими подразделениями РККА Горбатова арестовывали дважды, в 1937 и 1938 годах.

Как вспоминал генерал, на допросах его так сильно били, что потом в камеру затаскивали на носилках, подследственный не мог самостоятельно передвигаться. Таким способом у Горбатова пытались выбить показания на других подследственных.

Но генерал, обвиняемый в связи с «контрреволюционной группой», никого не оговорил и прямо заявил следователям: «Лучше умереть, чем оклеветать себя и других». Около двух лет, до начала Великой Отечественной, Горбатов провел в колымских лагерях и был освобожден весной 1941 года со снятием всех предъявленных ему обвинений.

Обычное детство в крестьянской семье

Несгибаемый советский полководец родился 21 марта 1891 года в дореволюционной России в деревне Пахотино, расположенной в современной Ивановской области.

Большая крестьянская семья, где отец и мать были очень трудолюбивыми и набожными людьми. У Горбатова Александра Васильевича было пять братьев и пять сестер. Семья испытывала нужду, но упорно боролась за свое существование. Исхудалая лошаденка, кусок земли и промысел по выделке овчин после осенних полевых работ до Масленицы были единственными источниками дохода. Поэтому (как и в большинстве крестьянских семей) к тяжелому труду дети были приучены с ранних лет.

Отец семейства, хоть и был худощавым болезненным человеком, науку жизни закреплял тумаками – таковы были реалии тогдашней России, где даже отпрыски знатных семей подвергались таким мерам воспитания. Родители искренне верили, что таким образом наставляют свое чадо на путь истинный.

Маленький Саша уже с детства выделялся из своего окружения. Сельскую трехлетку он закончил с похвальным листом.

В нем очень рано проснулась предпринимательская жилка и умение нестандартно мыслить. Подростком он самостоятельно взялся отвезти на санях варежки, которые его семья и односельчане изготавливали на продажу. Товар он увез за семьдесят верст и вернулся с неслыханной для крестьян прибылью. Вскоре уже многие из взрослых хотели пообщаться с таким «мальцом-удальцом».

Горбатов Александр Васильевич вскоре пожелал «выйти в люди», справедливо считая, что в городе больше перспектив. Несмотря на уговоры родителей, он отправляется в Шую. Это был город и начинался новый этап в его жизни. Парень устроился приказчиком в магазине обуви. За три года своего обучения он терпел насмешки, побои, но упорно стремился к своей цели – получать жалование за свои труды. В торговле его дела шли успешно, даже слишком. Когда начали появляться первые успехи Александра Васильевича, его (как тогда выражались его современники) «забрили в солдаты». Это был 1912 год.

Закалка русского воина

Думал ли будущий прославленный советский генерал Горбатов о том, что станет знаменитым на весь мир прославленным полководцем? Нет, он просто выполнял клятву, данную своему отцу, присягу на верность царю и Отечеству. Рядовой кавалерист втянулся в солдатский быт и старался проявить себя лучшим образом. Когда он еще был приказчиком, то поклялся своим друзьям: Александру, сыну хозяина, у которого он служил приказчиком, и студенту Рубачеву, что не будет пить, курить, употреблять бранные слова. Сослуживцы посмеивались, называя старообрядцем. Позже, уже проходя службу в советской армии, в биографии Александра Васильевича Горбатова были случаи, когда начальство приказывало ему выпить, но он оставался непреклонен. Никогда он не искал забвения от горестей на дне бутылки.

А пока рядовой 17 Черниговского гусарского полка 6 эскадрона по пять часов ежедневно ухаживал за своим конем по кличке Амулет, попадал из винтовки в мишень 38 раз из сорока и на учениях по тактике проявлял себя лучшим образом. Количество «зуботычин» от старших по званию сводилось к минимуму. Набожность прошла. Ее место заняло понимание о том, что все в руках человека, его дисциплины, воли и стремления к победе.

С особым уважением в своих мемуарах «Годы и войны» Горбатов Александр вспоминал полковника Дессино, который командовал их полком. Он не нравился офицерам, а солдаты его боготворили и готовы были за своим командиром полка отправиться хоть в пекло. Строгий и справедливый, он был образцом для подражания.

Так воевать нельзя

Рядовой кавалерист Горбатов в составе 17 черниговского гусарского полка был отправлен на фронт. Смелый, решительный он вызывался на самые рискованные операции по разведке и добыче «языков». За годы войны насмотрелся на то, как большинство российских офицеров попустительски относятся к простому солдату, зато держатся за свои привилегии и каждый раз не забывают напоминать о том, что они «господа», а все остальные «хамы».

Примечателен был такой случай, который произошел при общем отступлении русских войск в Галиции. Отход пехоты прикрывала кавалерия. Всадники уже несколько раз отбивали попытки немцев нанести урон отступающим русским частям. Именно в такие моменты любая армия наиболее уязвима и несет больше всего потерь.

Пятая по счету атака немцев была более решительна и лучше подготовлена. Русские кавалеристы дрогнули, покидая вверенные им позиции. Кроме унтер–офицеров Карелина и Козлова. Они мужественно стояли до конца и при помощи 2 пулеметов отбивались. Немцам пришлось ретироваться. Этих двух героев представили к награде и перевели в уланский полк. Впоследствии офицеры полка не хотели подавать руки бывшим соплеменникам и низшим чинам.

Такая дискриминация наводила на определенные мысли, но будущий генерал Горбатов на тот момент оставался верен воинской присяге с четким пониманием и осознанием того, «кто есть враг и что с ним делать». К противнику он испытывал уважение: не было той расхлябанности, головотяпства и многих других пороков, коими страдала российская царская армия. Враг был силен, умен, дисциплинирован. В его окопах имелось даже электричество и ни одной гильзы на земле не валялось. Но страха этот противник не вызывал, а заставлял мобилизоваться, стать лучше, чтобы победить и выжить.

            В Русской императорской армии кавалерия была, пожалуй, самым привилегированным родом войск

В русских частях наблюдалась определенная деморализация и разложение, вызванная долгими годами войны и бездарностью царского правительства. От войны устали все, рано или поздно должны были начаться перемены, сопровождаемые обычно большими потрясениями.

Возвращение домой

Февральское отречение царя от власти Александр Васильевич Горбатов встретил в окопах. Что испытывали русские солдаты в тот момент? Растерянность, злость и уныние. Они рисковали жизнью, теряли друзей, стойко терпели лишения. Никто уже и не знал для чего. Мясорубка продолжалась вплоть до марта 1918 г. Но это состояние сменила радость – пришел приказ о расформировании полка. Теперь Александр Васильевич мог вернуться домой после четырех лет войны.

Дома он застал своих постаревших родителей, которых надломило горе. Один из братьев погиб на фронте, другого расстреляли за антивоенную пропаганду, больной отец почти не вставал с кровати. Горести в душе добавляла общая неразбериха и разруха: продовольствия не хватало, люди были рады любой возможности, чтобы прокормиться. Приближалась посевная пора – а семян у семьи Горбатовых не было, но предприимчивый Александр Васильевич смог их раздобыть, обменяв на ситец в Казанской губернии.

Покончив с полевыми работами и отремонтировав хозпостройки, он не мог найти себе места. Его вновь потянуло на фронт - сражаться за власть Советов. Он многое повидал на фронте и не хотел, чтобы старые порядки и бывшие господа с их замашками вернулись.  И все же Василий Алексеевич не стал отговаривать сына, когда тот снова собрался воевать – уже в Красной армии, и велел жене: «Не удерживай его, не плачь, пусть идет. Помни, Санька, ты защитник Родины…»

Можно по–разному относиться к большевикам, но одно не вызывает сомнения – они победили потому, что народ поверил им и поддержал. Одним из представителей народа был будущий генерал Горбатов.

Любовь к кавалерии навсегда

Бесценный боевой опыт, полученный на войне, наблюдательность, исполнительность, инициативность сделали свое дело: бойца Красной Армии Горбатова заметило советское командование. Специалистов не хватало, а РККА нуждалось в решительных опытных командирах. Поэтому первоначально под его руководством был взвод, затем эскадрон, а потом и 58 кавалерийский полк, и отдельная Башкирская кавалерийская бригада в 1920 году.

К красным Александр Горбатов пришел осознанно: «Лозунги коммунистической партии – мир, земля и воля – были доходчивы и близки сердцу каждого рабочего, крестьянина, солдата». Однако новые сослуживцы встретили его недоверчиво: слишком уж хорошо он знал военное дело. Опять же гусар – не из бывших ли? Опасения улеглись, когда он доказал свою отчаянную храбрость и воинский талант.

Однажды Горбатов с двумя товарищами влетели верхом в занятое деникинцами украинское село Ядуты и, соскочив с лошадей, ворвались в избу, где, как они думали, располагался штаб белых. Горбатов рассчитывал захватить важные документы, но ему достались лишь чемоданы с чистым бельем (что тоже было не лишним) и револьвер, который он хранил до самого ареста в роковых 1930-х.

На Гражданской войне карьеры делались быстро: начав ее рядовым бойцом, Горбатов дослужился до командира эскадрона, а потом и полка. Во время войны с Польшей, совершая очередную вылазку в тыл врага, он едва не погиб: пуля пробила щеку и вышла за ухом. Таких случаев было немало, ведь Горбатов первым шел в атаку, а отходил последним, прикрывая отстающих.

В августе 1920-го его назначили комбригом – командиром отдельной Башкирской кавалерийской бригады. Ее бойцы почти не понимали по-русски, но сразу оценили умение командира скакать верхом и метко стрелять. Бригада дружно воевала с поляками, а после гоняла по украинским степям всевозможные банды.

По окончании войны Красная армия была сокращена в десять раз, и Александр Горбатов в числе других решил демобилизоваться. «Руки истосковались по земле, – вспоминал он. – Очень хотелось подержать в руках золотом налитое зерно, размахнуться косой по росистому сенокосу». Прошение об отставке он обосновывал недостаточностью своего образования. Но партия решила иначе: Реввоенсовет издал приказ об оставлении на службе «выдвиженцев» из народа, и Горбатов подчинился, правда, со свойственной ему честностью попросил понизить его в звании – до комполка.

С Георгием Жуковым Александр Горбатов познакомился в 1929 году на Курсах усовершенствования высшего начсостава в Москве — Фотохроника ТАСС

Воевал против генерала А.И. Деникина и войск Петлюры.

Гражданская война была завершена, но свою службу в кавалерии он продолжил вплоть до сентября 1937 года.

По иронии судьбы его назначили командовать тем самым полком, где он начинал службу, – теперь это был 7-й кавалерийский Черниговский полк Червонного казачества. Там отсутствие у командира образования никого не смущало; комдив Петр Григорьев говорил: «Я за тебя неученого и двух ученых не возьму». Горбатову пришлось срочно налаживать быт расквартированного в Староконстантинове полка, обустраивать казармы, строить конюшни, на свои деньги покупать сено для лошадей. И конечно, учить новобранцев военным премудростям – по составленному им самим руководству с прямо-таки суворовскими афоризмами: «Беги пулей, падай камнем, отползай змеей».

В отличие от многих коллег, Горбатов понимал, что кавалерия отжила свое и не может на равных, как предлагалось в уставе, сражаться с танками и самолетами. В этом он нашел полную поддержку у командующего Киевским военным округом Ионы Якира, регулярно проводившего учения, на которых горбатовский полк не раз оказывался лучшим.

В 1929 году Горбатова отправили на Курсы начсостава в Москву, где он познакомился с Георгием Константиновичем Жуковым. 

Тот был моложе, младше по званию и немного завидовал Александру Васильевичу. Были у них и теоретические разногласия. Жуков, как и большинство тогдашних командиров, считал, что Красная армия должна только наступать – вопреки всему, невзирая на жертвы. Горбатов же был за «стратегию измора»: отступить, заманить врага и ударить в обход, а еще лучше – с тыла.

Так он и действовал потом на войне, а пока его отправили командовать дивизией в Туркмению, где только что закончились бои с басмачами. Здесь бойцы тоже не говорили по-русски, но Горбатов совершил чудо: уже через год его дивизия стала лучшей в округе. Конников-туркменов прославил тогда и беспримерный пробег Ашхабад – Москва, когда пески Каракумов были преодолены всего за три дня. 

Средняя Азия запомнилась комдиву еще и тем, что тут он нашел свою любовь. Нину Веселову Горбатов встретил в Ташкенте в 1933 году. Ей никак не удавалось сесть в переполненный трамвай, и он на правах члена местного ЦИКа провел ее с передней площадки. А чтобы кондуктор не возмущался, представил незнакомую девушку как свою жену. Скоро они и правда поженились – и остались вместе на всю жизнь. 

Жил, служил и «оказался»

Наступил 1937 год и в РККА начались чистки. К тому времени Александр Васильевич Горбатов дослужился до командира 2-й кавалерийской дивизии на Украине.

В мае 1937-го командующий округом Якиру был арестован как участник «военно-фашистского заговора Тухачевского»; за ним, как обычно, потянули подчиненных. Александр Васильевич открыто заявлял, что не верит в виновность арестованных, говорил, что следствие во всем разберется, и защищал своих сослуживцев на собраниях, где требовалось лишь осуждать. 

Смутьяна исключили из партии, потом отправили в запас. В Москве, куда он приехал осенью 1938 года выяснить причины увольнения из армии, ночью в его гостиничный номер постучали. Он открыл дверь – ввалились трое из НКВД и принялись деловито срезать с его гимнастерки знаки различия. Когда он стал сопротивляться – скрутили и запихнули в машину.

В этой ситуации каждый пытался выжить как мог. Так, например, один из подчиненных командира дивизии Горбатова, командовавший седьмым полком, подарил прекрасного коня уполномоченному особого отдела. Это был вопиющий и унизительный поступок, который командир дивизии не мог оставить без внимания, поэтому он приказал командиру полка вернуть прекрасное животное.     

Знакомство с командармом Ионой Якиром (1896–1937) стало поводом для ареста Горбатова в 1938 году — Фотохроника ТАСС

«Чем больше посадят – тем лучше»

Генерал Горбатов и его непростая судьба, которая вела этого замечательного человека разными тропами, со своими взлетами и падениями, являются наглядным примером того, как можно в критической ситуации не терять духа. Его сокамерники рассказали о том, как подписывали под давлением всякую несусветную чушь. Это возмутило Александра Васильевича – такие действия коллег по несчастью он осуждал, считая, что они тем самым мешают правосудию и подставляют невиновных. У них была другая точка зрения, которая заключалась в том, что чем больше людей пострадает, тем скорее советская власть поймет весь абсурд происходящего.

Бывший командир дивизии, а ныне враг народа был непреклонен в своем решении - не давать никаких признательных показаний. Его отвезли в Лефортово и следователь по фамилии Столбунский начал допросы с пристрастием, угрожая, что вскоре и жена Александра Васильевича будет арестована, если он не сдастся и не начнет сотрудничать.

Жена «врага народа»

Пока русский воин стойко переносил невзгоды судьбы, его супруга Нина Александровна безуспешно пыталась навести справки. На Лубянке ей ответили, что Горбатова Александра Васильевича никто не арестовывал. Только чудом она узнала о его незавидной участи и решила вернуться в Саратов. К тому времени ее отца и брата также арестовали по нелепым обвинениям, мать, сестра и брат нуждались в поддержке.

Нина Александровна устраивалась на работу, но везде, узнав о том, что она жена «врага народа», ее увольняли. Об этом Герой Советского Союза Горбатов Александр Васильевич узнал, когда вернулся на свободу.

               В конце 1930-х – начале 1940-х Александр Горбатов три года провел в колымских лагерях

Колыма

8 мая 1939 года был пятиминутный суд и приговор по 58 статье УК РСФСР на 15 лет. Отбывать наказание отправили на Колыму – край обреченных. Верховодили и заправляли всем уголовники. Приходилось по–новому жить. Бараки, тяжелые условия труда, поножовщина и прочие «прелести» лагерной жизни. Это был золотоносный рудник, где трудилось свыше 400 человек. По прибытии на место его отправили на золотой прииск Мальдяк, затерянный в тундре, но он и там не сдался – не заискивал перед бригадиром, пытался «качать права».  

В итоге зимой его перевели с работ в шахте, заставив работать наверху, на 40-градусном морозе и ледяном ветру. Ноги опухли и перестали сгибаться, от цинги расшатались зубы, смерть казалась неизбежной. Самому Александру Васильевичу удалось найти самородок весом в 150 граммов лишь однажды.

Горбатова спас фельдшер, определивший его сначала в сторожа (эта работа считалась привилегированной), а потом и вовсе его «актировавший» как инвалида. В лагере, расположенном ближе к Магадану, куда перевели недавнего командира, удалось пристроиться к хозчасти: теперь у Горбатова была возможность находить на столах недоеденные кусочки хлеба, а иногда и добывать на складе картошку, которую он растирал на самодельной терке и ел.

Тем временем война с Финляндией показала слабость Красной армии, обезглавленной репрессиями. Пользуясь случаем, нарком обороны Семен Тимошенко подсунул Сталину листок с фамилиями арестованных командиров, необходимых вооруженным силам, – там значился и Горбатов.

Сыграли свою роль и хлопоты Нины Александровны, которая, в отличие от многих жен «врагов народа», продолжала бороться за мужа, хотя и ей самой угрожала опасность, и ее отец и брат уже сгинули в вихре террора. В марте 1941-го Горбатова привезли в Москву – в ушанке, тряпичных обмотках-чунях и засаленном ватнике, в кармане которого лежали почерневшие от грязи сухари и куски сахара. Этот черный сахар неволи генерал хранил всю жизнь.

Вскоре его освободили и отпустили домой, дав им с женой путевку на Кавказ на два месяца – минимальный срок для возвращения сил истощенному «доходяге», который при росте 177 сантиметров весил всего 64 килограмма. По возвращении Тимошенко вызвал его к себе и предложил выбрать часть для дальнейшей службы. Выбор Горбатова пал на 25-й стрелковый корпус, расквартированный в знакомых местах, недалеко от Киева. Там ему и пришлось встретить начало войны.

Вновь в строю

Бездарей в Красной Армии хватало, а толковых опытных военных можно было по пальцам пересчитать. Закономерно ощущался кадровый голод. Чистки в РККА, нехватка времени для технического переоснащения и множество других факторов, из–за которых были потеряны миллионы жизней советских солдат и офицеров.

Война стояла на пороге. Ее ждали и к ней готовились. Существует множество мифов о вероломном нападении Гитлера, но правда заключалась в том, что два гиганта не могли ужиться под одним солнцем. Когда драка неизбежна – бей первым. Так и поступила фашистская Германия 22 июня 1941 года.

Это было грустное возвращение. Жена, рассказавшая обо всех горестях и печалях, новое назначение, где при первичном анализе вверенных дивизий становилось понятно: хромает дисциплина, слаженности нет, а большинство командиров на это даже не обращают внимания.

Фронт откатывается на Восток

В биографии Александра Горбатова ВОВ, как и в судьбе всего многострадального советского народа, - это трагедия, смешанная с чувством гордости и болью утрат. Советский Союз не сломился под гнетом врага, но заплатил за это слишком высокую цену.

Он просил, чтобы его направили на самый тяжелый участок.

Витебское направление было крайне важным участком фронта. Когда Александр Васильевич оказался под Витебском, то застал удручающую картину: целые подразделения шли на восток. Кто–то получил ложный приказ по цепи, кого-то напугали действия вражеской артиллерии. Уныние и подавленность царили в рядах советских воинов.

Корпус, где Горбатов получил должность заместителя командира, включал в себя 50 тыс. солдат. В первые дни войны, когда немцы уже заняли Минск, корпус срочно перебросили на север, чтобы задержать наступление врага у Витебска.

Там Горбатову довелось столкнуться с ужасами отступления: его солдаты в беспорядке бежали по шоссе, не слушая растерянных командиров. Чтобы остановить бегство, пришлось применять кулаки, а временами и оружие. Горбатов вспоминал:

«В отношении самых старших я преступал иногда границы дозволенного, ведь порой добрые слова бывают бессильны».

С остатками корпуса он занял оборону восточнее Смоленска, но немецкие танки прорвались вперед, отрезав его от основных сил. На выручку окруженным пришла свежая дивизия с уполномоченным Ставки генералом Константином Рокоссовским – так впервые встретились эти два полководца.

Но общее отступление было не остановить. А 22 июля одному из немецких автоматчиков удалось ранить Александра Васильевича в ногу. После легкого ранения в ногу и лечения в госпитале Горбатова отправили в резерв: его корпуса уже не существовало. 

В те дни в Москве он в гостинице «Савой» увиделся с давним знакомым, лидером немецких коммунистов  Фридрих Вильгельмом Рейнхольдом Пиком, что снова вызвало гнев в Кремле: «врагам народа», даже помилованным, такое самовольство не прощалось.

Горбатова опять спас Тимошенко, забравший его на свой Юго-Западный фронт командиром стрелковой дивизии. Дивизия, в которой оставалось всего 940 человек, заняла оборону на Северском Донце, нанося врагу чувствительные удары. Горбатов не гнал солдат в наступление, считая первостепенным укрепление их боеспособности и морального духа. Но новый командующий армией Кирилл Москаленко думал иначе, угодливо следуя невыполнимому сталинскому приказу – изгнать немцев с советской территории уже в 1942 году. 

Следствием этого были бесконечные атаки на немецкие позиции, приводящие к огромным потерям.

«Много, много раз в таких случаях обливалось мое сердце кровью…» – писал потом в воспоминаниях Горбатов. Он пробовал спорить, но в ответ получал только брань: трус, предатель, пособник Гитлера! На одном из совещаний Горбатов сорвался и обозвал Москаленко «бесструнной балалайкой». В результате в июне 1942-го его «задвинули» на должность штабного инспектора – и это в то время, когда грамотные командиры были на вес золота.

Именно тогда немцы, опрокинув все планы Ставки, прорвали оборону и покатились к Волге. Бросив штаб, Горбатов поспешил к командующему Сталинградским фронтом Андрею Еременко и попросил поручить ему какое-нибудь дело потруднее.

Поручили – но потом опять отозвали в резерв… А в июне 1943-го его назначили командующим 3-й армией, которой в ходе Битвы на Курской дуге предстояло наступать на Орел.

Натиск и внезапность

Умение нестандартно мыслить, отделяя разумный риск от авантюры – качество, которое дано далеко не каждому полководцу, но у генерала Горбатова оно имелось, да и проявлялось в самых сложных ситуациях. Так было при битве за город Орел, когда он убедил Жукова выделить для его 3-й армии самостоятельный участок для прорыва. Задачу усложняла необходимость форсирования реки Зуши. Но представитель Ставки Г.К. Жуков поверил Горбатову, которому с его армией первоначально отводилась вспомогательная роль в обеспечении наступления. Даже опытных немецких офицеров удивил такой маневр.

Армия, полтора года просидевшая в обороне, считалась слабой, но взять Орел удалось именно ей – благодаря горбатовской хитрости, известной как «прием двух рук». Суть ее один из генералов популярно изложил так: «Рукой послабее держать противника за грудки, а сильной врезать по затылку». Испугавшись окружения, немцы бежали из Орла, и с юности дорогой Горбатову город избежал разрушений уличных боев.  

Бригада московских писателей, приехавшая в Орел, встретилась с его освободителем. Константин Симонов назвал Александра Горбатова «человеком своеобычным, суровым и откровенным».

Борис Пастернак был красноречивее:

«Ум и задушевность избавляют его от малейшей тени какой бы то ни было рисовки. Он говорит тихим голосом, медленно и немногосложно. Повелительность исходит не от тона его слов, а от их основательности». Пастернак тоже понравился генералу «своим открытым нравом, живым и участливым отношением к людям».

Правда, стихи его не были близки Горбатову – ему гораздо больше по душе был «Василий Теркин». 

Спустя много лет, познакомившись с Александром Твардовским, генерал изложил ему свое кредо: «Уменье воевать не в том, чтоб как можно больше убить противника, а насколько возможно больше взять в плен. Тогда и свои будут целы». Такой подход не раз приводил к столкновениям с начальством – однажды даже с отличавшимся выдержкой Рокоссовским, который требовал развивать наступление после взятия Рогачева. 

Невольным свидетелем «скандала» оказалась Нина Александровна, которая многие версты войны прошла рядом с мужем (никаких «походно-полевых жен»!). Она услышала, как за стенкой резко отодвинули стул. Рокоссовский повысил голос:«Смирно! Приказываю: 3-й армии продолжить наступление на Бобруйск. Повторите приказ!»

Горбатов твердо ответил:«Стоять «смирно» буду, а армию на тот свет не поведу!»

К счастью, вскоре дело замяли. Подтвердилась правота командующего армией: немцы, как он и предвидел, сумели организовать новый мощный удар… В мемуарах Константин Константинович Рокоссовский писал:

«Поступок Александра Васильевича только возвысил его в моих глазах».

Новый скандал с участием Горбатова случился уже в Польше. Один из его офицеров получил письмо от отца, где говорилось, что шахты в Донбассе бездействуют из-за отсутствия крепежного леса и шахтеры голодают. Горбатов тут же велел загрузить вагоны польским лесом и отправить на восток.

Началось разбирательство (генерал обвинялся в преступной заготовке и отправке леса в тыл на продажу), опять прозвучали слова про «врага народа», но Сталин велел не трогать командующего армией. Позднее многие командиры вагонами вывозили из Германии добро, и Горбатов не осуждал их – но сам не торопился им подражать.

Манера видения боевых действий Героя Советского Союза Горбатова отличалась тем, что каждую свою операцию он планировал с учетом конкретной ситуации, избегая повторений и шаблонов. Всегда старался использовать фактор внезапности. Он был противником штурма Берлина, считая, что этот город и сам сдался бы. Для него было основной целью не убить, а как можно больше взять в плен и сделать все возможное, чтобы исключить ненужный риск.

                           Командующий 3-й армией Александр Горбатов. Июнь 1944 года — Петр Бернштейн/РИА Новости

Кто озвучил легендарную фразу

О советском командарме Второй Мировой Александре Горбатове оставили воспоминания многие полководцы Великой Отечественной. В своих (неоднократно редактируемых при последующих изданиях) «Воспоминаниях и размышлениях» маршал Георгий Жуков писал, что Горбатов, как командир 3-й армии Брянского фронта с июня 1943-го до конца войны, был резок и прям в своих суждениях, не лебезил перед начальством. По архивным данным, свыше 80 солдат и офицеров армии Горбатова удостоились звания Героя Советского Союза (сам генерал-лейтенант получил это звание весной 1945 года за бои в Восточной Пруссии).

Упоминание о том, что «Горбатова могила исправит», есть в книге самого генерал-лейтенанта «Годы и войны», вышедшей в середине 60-х годов. Автор писал, что в декабре 1941 года он сильно поскандалил с командующим Юго-Западным фронтом Кириллом Семёновичем  Москаленко: тот настаивал на необходимости лобовых атак полков в боях под Харьковом, а Горбатов, тогда командующий стрелковой дивизией, возражал против такой тактики и приказы Москаленко игнорировал.

А на оскорбления военачальника ответил, что не намерен терпеть подобное отношение к себе. Информация об этом якобы дошла до Сталина. Главнокомандующий отреагировал фразой «Горбатова только могила исправит». На этом вся ситуация и разрешилась.

С Горбатовым связана еще одна история, лишний раз подтверждающая, что Сталин внимательно следил за своенравным генералом и тот ему все же определенно нравился. В беседе с поэтом Александром Твардовским Горбатов вспоминал: генералиссимус к нему относился беззлобно, но и на высокие должности не выдвигал. В 1942 году генерал обычной сучковатой палкой, которую использовал вместо трости после ранения, поколотил офицера особого отдела своей дивизии за то, что тот приказал раскатать на бревна для собственного блиндажа крестьянскую избу. Сталину доложили о данном факте. Вождь распорядился прислать Горбатову легкую тонкую трость, пояснив при этом, что пусть лучше генерал ходит с ней, а то, не ровен час, всех армейских особистов перебьет.

В воспоминаниях Константина Рокоссовского, Александра Василевского и Георгия Жукова Александр Горбатов описан как толковый полководец и интересный собеседник. Правда, еще и как человек со «странностями». Военачальником он был своеобразным – не пил и не курил (в 16-летнем возрасте поклялся товарищу, что за всю свою жизнь не сделает глотка спиртного и не выкурит ни одной папиросы; до своей смерти слово Горбатов сдержал). Рокоссовский писал: на войне генерал даже питался из полевой кухни, вместе со своими солдатами. Сам Горбатов не раз упоминал о ситуациях, когда в застолье начальство буквально заставляло его пить. Но и тогда он решительно отказывался.

После войны Горбатов был вторым комендантом Берлина (первый комендант Николай Берзарин не прослужил в этой должности и двух месяцев, погиб в автокатастрофе). Впоследствии Горбатов возглавлял советскую военную администрацию в Германии, командовал 11-й гвардейской армией и год прослужил в должности командующего советскими ВДВ. Также генерал-майор руководил Прибалтийским военным округом, избирался депутатом Верховного совета РСФСР.

                                        Генерал Александр Горбатов, командарм Третьей Армии (справа)

И вот очередная задачка. Стали выводить и отправлять домой части родной для Горбатова Третьей Армии. Вместе с трофейной германской техникой.

Большое число грузовиков, честно захваченных в боях, очень бы пригодились при восстановлении порушенного фашистами хозяйства. Да и несколько десятков трофейных мотоциклов для офицеров по военным понятиям не были таким уж нарушением.

Но союзнички неожиданно заупрямились. Сами грабили западную часть Германии в три горла, а вот позволить вывезти в Союз несколько сотен грузовиков - как можно? Прикрывались какими-то соглашениями и упирали, что пекутся исключительно о благе немцев.

В июне 1945 года боевого генерала назначат комендантом освобожденного Берлина.  

Ответственность огромная, но если не брать на себя сверх меры – толку не будет. К этому времени стоял вопрос вывода третьей армии домой, в Советский Союз. Неожиданно оказалось, что забрать с собой трофейные грузовики для работы на восстановлении порушенного фашистами хозяйства нельзя.

Наши американские «союзники» вдруг очень обеспокоились судьбой простых немцев. Сами при этом западный Берлин просто грабили, везли в США станки и ценности пароходами. Но допустить, чтобы Советы усилились хотя бы этими грузовиками янки не могли. Были установлены лимиты по вывозу в Союз трофейной техники. По линии Одера на всех мостах выставили совместные советско-американские заставы.

Доложили Горбатову, так мол и так, армия вынуждена убыть на Родину без техники.  Генерал Горбатов ругаться с союзниками не стал. Вызвал к себе недавнего подчиненного - зама по инженерной части Третьей Армии. И ненавязчиво поинтересовался по прежнему ли остались на Одере понтоны, через которые форсировали реку перед штурмом Берлина.

Фирма веников не вязала, потому понтонные переправы были наведены моментально. Условия самые располагающие, солнышко светит, это не под огнем противника понтоны ладить. В течение двух суток были наведены понтонные переправы через Одер. И по этим переправам в Союз пошли вереницы трофейной техники.

Когда об этом доложили Сталину, тот приказал никаких мер к нарушителю не предпринимать. После чего вождь сам вызвал генерала по ВЧ.

— Вы, товарищ Горбатов, наверное думаете, что это Вам сойдет с рук? Эти Ваши бандитские проделки? Что Вы там вытворяете?!

— Никак нет, товарищ Сталин, — не смутившись ответил битый жизнью генерал, — Мы выполняли приказ Ставки по форсированию Одера. Сначала под огнем врага на Берлин. Теперь – обратно, домой. Мосты почему-то захвачены американцами. Вот мы и…

— За Одер я Вам два месяца назад уже Звезду Героя подписал, товарищ Горбатов. Второй раз награждать не буду. С американцами сами объясняться будете!

Сотни трофейных грузовиков благополучно прибыли в Советский Союз и отправились на разбор развалин и новые стройки.С 1950 года Александр Горбатов командовал воздушно-десантными войсками. Десантники уважали боевого генерала, но «своим» его не считали, и он понимал это, стараясь окружать себя знающими людьми. Среди них был генерал Василий Маргелов – именно благодаря Горбатову он в 1954-м стал командующим ВДВ. Знаменательно, что Маргелова десантники до сих пор зовут Батей – так же, как в 3-й армии звали Горбатова. «Небесного» и «земного» генералов объединяло главное качество – несгибаемость, нежелание бездумно исполнять приказы сверху.                     На протяжении всей военной карьеры Александр Горбатов неизменно отстаивал свою точку зрения 

В 1954 году Горбатов возглавил Прибалтийский военный округ, а в 1958-м был отправлен в почетную отставку. Теперь можно было делать то, на что раньше не хватало времени: ходить в театры, гулять по лесу – просто гулять, а не совершать форсированные марши – и, конечно, читать книги. Генерал с детства был книголюбом и собрал отличную библиотеку. Любил Некрасова, Шолохова, Джека Лондона, наизусть читал Пушкина.

Заключение

Биография и награды Горбатова Александра Васильевича впечатляют. Начав службу в кавалерии, он продолжил ее в сухопутных силах, командовал отдельной воздушной гвардейской десантной армией. Был командующим Прибалтийского военного округа. Его не сломили ни войны, где он был героем и «Батей», для своих бойцов, ни лагеря и пытки НКВД. Он не оклеветал ни себя, ни других, сохранив честь офицера. Жил по совести и правде, как учил его отец. Не курил и не пил – сдержал клятву, данную в юношестве друзьям.

    Генерал армии Александр Васильевич Горбатов (1891–1973). Фотография 1964 года — Максимов/РИА Новости

                             Умер Александр Горбатов в 1973 году, похоронен на московском Новодевичьем кладбище.

                                              Памятник А. В. Горбатову в г. Новосиле Орловской области

                                           Судьба генерала

21 марта 1891 г. недалеко от города Иваново родился А.В. Горбатов. Как и полагается крестьянскому сыну, с малых лет он был работником. Не знал тогда Александр, что он пройдёт три войны, станет командармом, будет комендантом Берлина и о  нём снимут художественный фильм «Генерал». 

Рос Горбатов бойким; продавая товары промысла, выручал больше, чем родители — где на копейку, где на пятак — собирался рубль, а то и несколько – большая деньга для крестьян. 8 рублей стоила лошадь. Ну как лошадь – кляча, которой скоро помирать от старости. Хорошая лошадь стоила 60 рублей, но Горбатовы такую купить не могли.
С 1899 отучился три зимы в школе. В 1905 переехал в город, где при хозяйстве одного купца устроился в «мальчики» — выполнять множество обязанностей за харчи и проживание. Это было обычное начало карьеры тогда. Среда, в которой он жил, была не очень здоровой – курящей, пьющей, сквернословящей. Его интеллигентный знакомый выразил опасение, что юный Горбатов станет таким же. Но тот — это было в 1907 — дал клятвенное обещание никогда не курить, не пить и не сквернословить. Держать такой зарок было нелегко, но Горбатов остался твёрд в решении. Только выпил немного вина 9-го мая 1945.
Из мальчика Горбатов стал юношей. Пришла первая любовь, но осенью 1912 его призвали в армию. Новобранец Горбатов попал в гусарский полк. А вскоре началась война. Запомнились атаки, сшибки с конницей противника, разведывательные поиски. Начальство отмечало в Горбатове смекалку и стремление обмануть противника. Он часто вызывался добровольцем в разведку, в которой мог реализовать эти качества своей натуры. Был награжден Георгиевскими крестами и медалями.
Но война проявила особенно резко, что замкнутая привилегированная каста, что правила страной, делала это плохо. Её неспособность, многочисленные просчёты, солдатам были особенно ясны, поскольку всё оплачивалось их кровью и лишениями.
В феврале 1917 пришло известие о революции и отречении царя. В марте 1918 дивизию Горбатова демобилизовали. «Только солдат, прошедший по дорогам войны с ее первого дня, может понять наше ликование. «Живы! Едем домой!»*
Горбатов принял революцию и новый устанавливающийся строй. Да и с чего ему было иметь привязанность к старому строю? Горбатовы работали и взрослые и дети, кроме собственно крестьянского труда находили промысловые заработки — но выбраться из бедности и нужды не могли и надеяться. Старший брат Горбатова принимал участие в волнениях 1905 г.; в войну он был призван, но, как сообщили Горбатовым, его расстреляли за агитацию среди солдат, это был ещё не 1917-й.
Один из запомнившихся Горбатову моментов гражданской войны: «мы почти в каждом населенном пункте находили то одного, то двух повешенных крестьян-бедняков, а в одном селе вынули из петли семь трупов; у каждого на груди была фанерная дощечка с надписью: «Ограбил помещика».
В 1919 г. Горбатов принял решение идти в Красную Армию. Службу начал рядовым, потом командовал взводом, эскадроном, а в 1920 командовал уже полком и Башкирской кав. бригадой. После окончания войн и сокращения армии остался командиром полка. Ему было уже тридцать лет, десять из которых он провел на военной службе.
В подготовке полка Горбатов уделял главное внимание боевой подготовке в поле, а не занятиям в манеже. В фигурной езде кавалеристы его полка уступали другим. Но именно Горбатову поручили руководить сводным полком от дивизии на окружных учениях. Там его за верные тактически решения отметил нарком Ворошилов. Вскоре пришёл приказ о повышении – после семи лет командования полком Горбатов стал комбригом.
В 1933-м Горбатова назначили уже командиром дивизии. Только он прибыл в Белоруссию, чтобы принять 4-ю кавалерийскую дивизию, как позвонили из Москвы – оказалось, произошла ошибка — он назначен не в эту дивизию, а в 4-ю горнокавалерийскую, которая находилась в Туркмении. Пришлось разворачиваться и ехать в Среднюю Азию. Служба там имела свою специфику; в частности, полки дивизии, кроме одного, были укомплектованы туркменами. Но и в Киевском округе помнили о Горбатове, считая, что такой командир нужен им самим. В 1936 командование округа добилось возвращения Горбатова на Украину.
Горбатов принял 2-ю кав. дивизию. На его взгляд, в ней было много непорядка, что он стал решительно исправлять. Он стремился поднять уровень боевой учёбы, охватить ею весь личный состав; занялся он даже поварами и врачами – чтобы они лучше делали своё дело. «Сначала кое-кому моя требовательность не понравилась, но потом все поняли, что все это нужно для дела».
Весной 1937 г. газеты известили: «Вскрыт заговор». Начались аресты; то один, то другой знакомый Горбатова оказывался «врагом народа». «Оказался» — это было в то время своего рода магическое слово». Обвинение в «связи с врагами народа» было предъявлено и Горбатову. Он был снят с командования дивизией, а осенью 1938-го уволен из армии. Горбатов выехал в Москву, чтобы выяснить причину. Его принял начальник управления кадров Щаденко, который напоследок спросил, где Горбатов остановился в Москве. В два часа ночи в дверь номера в гостинице раздался стук. Горбатова арестовали.
Методы следствия были просты: заключённого приводили к следователю — тот требовал писать признания. Соседи по камере сказали Горбатову: они написали всё, что от них требовали. От них же он узнал, что происходит с теми, кто отказывается писать. Состояние людей, оговоривших себя и других, было ужасным. Кто-то сделал это, не выдержав пыток, кто-то сломался ещё до вызова к следователю под впечатлением рассказов сокамерников.
Потом Горбатову сказали, что на него написали показания 10 человек. Но сам Горбатов решил не писать никаких фальсифицированных показаний. Их стали выбивать. «Иногда я возвращался в камеру на носилках». «Было немало людей, отказавшихся подписать лживые показания, как отказался я. Но немногие из них смогли пережить избиения и пытки — почти все они умерли в тюрьме или тюремном лазарете». Горбатов выдержал.
8 мая 1939 года Горбатова ввели в небольшой зал, где за столом сидели трое – это был суд военной коллегии. «…я только того и хотел, чтобы в моем деле разобрался суд». Этот суд длился четыре-пять минут. Приговор: пятнадцать лет заключения.
48-летний Горбатов был отправлен в лагерь на Колыме. Работа была изнурительная, питание недостаточным. Многие умерли уже в первую зиму. В лагере сдало и здоровье Горбатова: «…со мной приключилось несчастье: начали пухнуть ноги, расшатались зубы. Ноги у меня стали как бревна… Если сляжешь, как больной, тогда беда; исход один…» К счастью, люди, от которых зависела его жизнь, приняли человеческие решения: фельдшер актировал его как инвалида, которого надо снять с тяжёлых работ, начальник лагеря утвердил акт.
Весной 1940 года пленум Верховного суда, где в защиту Горбатова выступил С.М. Будённый, постановил пересмотреть дело. На долгом пути в Москву Горбатов встречал на этапах людей, пересмотр дела которых закончился новым осуждением и отправкой обратно в лагеря. Однако 4 марта 1941-го его освободили. После санаторного восстановления Горбатов получил назначение в 25-й стрелковый корпус на должность заместителя комкора. Ему бросилось в глаза, что части корпуса слабо подготовлены, но их командиры этого даже не осознавали.
Вскоре началась война. Корпус столкнулся с немцами к югу от Витебска. Услышав канонаду, Горбатов отправился на передовую выяснить обстановку. Навстречу ему шли группы солдат. Оказалось: полк, попав под жиденький немецкий артобстрел, бросил позиции. «Все начали отходить, и мы пошли», «немцы стреляют, а наша артиллерия молчит» — так говорили солдаты. Ему удалось остановить отход. Но едва он уехал, как полк снова отошёл. Ни командир полка, ни другие офицеры ничего не могли. Командир дивизии, в которую входил этот полк, не знал, что там делается. Также командующий артиллерией корпуса не знал: где находится и что делает корпусной артполк. Ему доложили, что артполк стоит на огневой позиции. На самом деле, Горбатов нашёл артполк в лесу — его командиры, зная о стремительном наступлении противника, находясь от него в десяти километрах, расположились как на отдых, не организовав ни огневых позиций, ни наблюдательных пунктов.
25-й корпус был быстро разбит, его командир и часть штаба сдались. Раненого Горбатова эвакуировали в тыл. Почти сразу после его выздоровления С. К. Тимошенко, главком Юго-Западным направлением, забрал Горбатова к себе. 1-го октября его назначили командиром 226-й стрелковой дивизии.
Горбатову и потом встречались командиры, сидящие вдали от передовой, не видевшие, что там происходит; судили об этом они только по докладам, которые зачастую не отражали действительного положения. Сам Горбатов всегда лично изучал передовую – местность, расположение на ней своих войск и противника. И он жёстко требовал от командиров быть ближе к боевым порядкам. Результаты сказывались немедленно: командиры твёрдо держали в руках свои части, лучше управляли боем.

Тактические принципы нашей армии в начале войны требовали рассредоточения взвода по всей обороняемой полосе. Солдаты сидели в отдельных, далеких друг от друга, окопчиках, не видя своего командира взвода, а то и командира отделения. Горбатов был противником такого расположения, к вопросам тактики он относился сознательно. «Прослужив пять с половиной лет солдатом, я хорошо знал, на что солдат способен в той или иной обстановке». Он требовал не распылять взвод, а располагать его в общей траншее, не более ста двадцати метров, чтобы командир видел своих подчиненных, а они — своего командира. Незанятые промежутки между взводами должны были простреливаться.
Его дивизия не только оборонялась, но и предпринимала частные наступательные операции. Когда Горбатов мог сам выбрать, где атаковать, какими силами и в какое время, тогда атаки обычно были успешны. Но, как правило, начальство издалека всё расписывало: место и час атаки, силы (мало сообразуясь с возможностями наших войск и противника). В результате зачастую успеха не было, а потери в разы больше, чем у немцев. «Особо непонятными для меня были настойчивые приказы: несмотря на неуспех, наступать повторно… из одного и того же исходного положения, в одном и том же направлении… наступать, не принимая в расчет, что противник уже усилил этот участок».
25 декабря 1941 года Горбатову было присвоено первое генеральское звание. В июне 1942 его перевели на другую должность. «Не стыдно было сдавать новому командиру дивизию, на счету которой числилось более 400 захваченных пленных, 84 орудия…, 75 минометов, 104 пулемета и много других трофеев. В тот период такому количеству захваченного могли позавидовать не только многие дивизии, но и некоторые армии.»
Горбатова назначили инспектором кавалерии в штаб Юго-Западного направления. После настойчивых просьб Горбатова перевести его из штаба в войска в октябре 1942 года он был назначен в 24-ю армию заместителем командующего. «Должность заместителя была не по моему характеру». Но командарм не стеснял работу Горбатова: он почти всегда находился в дивизиях, а командарм на КП.
В апреле 1943 года Горбатов стал командиром стрелкового корпуса. А в июне его назначили командующим 3-й армией Брянского фронта. Шла подготовка к большому наступлению. В полосе фронта главный удар наносила 63-я армия с плацдарма на реке Зуша. На совещании Горбатов высказал своё мнение о предстоящей операции: удастся ли одной 63-й армии прорвать вражескую оборону? Ведь немцы участок против нашего плацдарма укрепили особенно. Он предложил отвести 3-й армии свой участок для прорыва. Её удар отвлечёт противника, что поможет 63-й армии.
Немцы действительно держали основные силы против плацдарма, не ожидая, что наши войска нанесут ещё удар с форсированием реки в другом месте. Удар армии Горбатова оказался для врага внезапным, его оборона не выдержала. Быстрое (сравнительно с другими) продвижение 3-й армии привело к тому, что освобождение города Орёл было возложено на неё. 5 августа армия Горбатова угрозой охвата вынудила немцев очистить Opёл.
В ходе дальнейшего наступления 3-я армия вошла в состав Белорусского фронта, которым командовал К.К. Рокоссовский. Левое крыла фронта имело глубокие наступательные задачи. Армии правого крыла, в том числе и 3-я, должны были вести бои местного значения, чтобы противник не мог перебросить войска в район главного удара.
Наступление армии 10-го октября успеха не принесло. Немцы занимали позиции по высокому берегу реки Сож, просматривая все подступы к реке. Не доставало боеприпасов. Подняться на высокий берег и закрепиться там не удавалось.
«Я всегда предпочитал активные действия, но избегал безрезультатных потерь людей… я всегда лично следил за ходом боя и, когда видел, что наступление не сулит успеха, не кричал: «Давай, давай!» — а приказывал переходить к обороне, используя, как правило, выгодную и сухую местность, имеющую хороший обзор и обстрел». Горбатов доложил в штаб фронта, что дальнейшая активность будет безрезультатной и лишь увеличит потери. Но Рокоссовский проведение частных атак не отменил. Наступление на главном направлении развивалось тяжело, поэтому фронтовое командование требовало от армий правого крыла продолжать активные действия, сковывая противника.
Горбатов всегда изучал положение не только в полосе своей армии, но и у соседей. У правого соседа, 50-й армии, он приметил подходящий участок — на реке Проня, с бродом и хорошим подступом с нашей стороны. Он попросил Рокоссовского прирезать к 3-й армии этот участок в 15 км. «Мне показалось, что предложение прирезать полосу… удивило командующего фронтом: обычно командармы просят уменьшить, а не увеличить их полосу».
Перенос наступления на более удобный участок оправдался – с малыми потерями был захвачен значительный плацдарм. Немцы вынуждены были перебросить против плацдарма большие силы. Командование фронтом потребовало расширить плацдарм. Но Горбатов понимал, что немцы уже усилились на этом направлении. Попытки наступать здесь приведут лишь к затяжным боям — кровопролитным и практически безрезультатным.
Он обратился к Рокоссовскому с новым решением: полосу, прирезанную от 50-й армии, вернуть обратно. А 3-я армия все силы сосредоточит у старого плацдарма и ударит там – с целью не просто расширить плацдарм, а совершить глубокий прорыв, создав угрозу флангу Гомельской группировки противника. «Я не был бы удивлен, если бы командующий фронтом плохо подумал о нас в этот момент… месяц тому назад Горбатов просил прирезать полосу, теперь просит забрать её обратно». Горбатов также попросил Рокоссовского, чтобы и соседние армии проявили активность, удерживая перед собой противника
Горбатов решил ударить там, где месяц назад наступление не имело успеха – на реке Сож. Немцы же ожидали наступления с плацдарма на Проне, чему способствовала кампания дезинформации, проведённая 3-й армией. Армия скрытно перегруппировалась и неожиданно для немцев ударила через Сож. Фронт противника был прорван. Немцам пришлось ослаблять свою группировку на главном направлении, перебрасывая войска против 3-й армии. В результате общая обстановка резко изменилась. Белорусский фронт освободил обширную территорию и крупный центр — город Гомель.

3-я армия вышла на Днепр и получила задачу захватить плацдарм. Но в армии было лишь пять некомплектных дивизий — силы слишком малые для серьезной операции. В соседней, 63-й армии, сил тоже было недостаточно. Перед 63-й армией противник сохранял свой плацдарм на восточном берегу Днепра, её попытки ликвидировать вражеский плацдарм были безуспешны. Горбатов предложил решение: объединить войска и полосы обеих армий под его командованием. Горбатов сознавал «необычность предложения». Рокоссовский ответил не сразу: «А что, если поверить... Только куда нам тогда девать штаб и командующего 63-й армией?»
Штаб и командующий 63-й армии были выведены в резерв Ставки. Рокоссовский только попросил сократить подготовку, чтобы приурочить наступление к 23 февраля. После объединения силы 3-й армии удвоились, но удвоилась и полоса её фронта. Горбатов сосредоточил почти все дивизии в ударную группировку на узком участке. А на остальном фронте армии были оставлены лишь слабые заслоны. Разумеется, перегруппировка была проведена так, что немцы её не заметили.
3-я армия быстро захватила большой плацдарм на западном берегу Днепра (этот плацдарм позднее сыграл большую роль в операции «Багратион»). Одновременно армия создала фланговую угрозу для немецкого плацдарма на восточном берегу Днепра. Немцы вынуждены были оставить плацдарм без боя — и без потерь для наших войск. 63-я армия ранее безуспешно наступала на этот плацдарм в лоб, положив немало людей.

У Горбатова был свой полководческий стиль, благодаря которому он внёс немалый вклад в победу. При каждом ударе он старался использовать внезапность. Всегда стремился уменьшить потери. И не боялся отстаивать свои решения. Он был неудобным, беспокойным подчинённым. Это было обычным: Рокоссовский спускает Горбатову приказ — что делать армии в предстоящей операции. Горбатов отвечает: нет — мне на месте виднее, что надо делать; и что для большего результата должны сделать соседние армии. То есть, Горбатов вторгался уже в прерогативы ком.фронта.
К чести Рокоссовского, он не начинал давить. Маршал умел прислушиваться к резонным предложения. Хотя и не всё между ними было гладко. В худ. фильме «Генерал», в котором Горбатова играл Гостюхин, есть сцена, не то чтобы грубого, но достаточно жёсткого нажима Рокоссовского – он требовал от Горбатова наступать. Однако Гостюхин-Горбатов стоял на своём: наступать в имеющихся условиях значит попусту губить солдат. И Рокоссовский таки отменил приказ на наступление.
Как передаёт эпизод сам Горбатов, армия успешно захватила плацдарм на Днепре, но затем «сопротивление противника усилилось… гитлеровцы подтянули сюда большое количество свежих войск… чтобы избежать напрасных потерь, мы решили перейти к обороне, но… командующий фронтом… категорически требовал продолжать наступление... В дело вмешалась Москва. Ставка рассудила, что правы мы. Я побаивался, что после этого у нас с К. К. Рокоссовским испортятся отношения. Но не таков Константин Константинович...»
Инициативность и военную изобретательность Горбатова нормально принимал не только Рокоссовский. В ходе войны армия Горбатова оказывалась в подчинении у нескольких командующих фронтом. Подобное отношение к нему было и у Черняховского — «командующий фронтом, внимательно следя за нашими планами и действиями, никогда не стеснял проявления самостоятельности и инициативы».
Несколько сложнее было с Г.Ф. Захаровым. В октябре 1944-го 3-я армия участвовала в операции по расширению плацдарма на реке Нарев. Командование фронта спустило график артподготовки – но в нём, по мнению штаба 3-й армии, не учитывалось реальное начертание немецкой обороны. 3-я армия разработала свой план артподготовки. Командующий фронтом настаивал на своем графике. Накануне операции Горбатов ещё раз обратился к нему и получил раздраженный ответ: «Вы всё чудите, умнее всех хотите быть». Горбатов решил истолковать такой ответ как согласие действовать по-своему. В первый день наступления его войска овладели всеми тремя траншеями немцев. Его сосед, действуя по графику штаба фронта, овладел лишь передовой позицией.
Перед Берлинской операцией 3-я армия была включена в 1-й Белорусский фронт под командованием Г. К. Жукова. На совещании перед операцией Горбатов высказал опасение, что ночное наступление неизбежно повлечет за собой перемешивание соединений. Не лучше ли обождать рассвета? «Я подумал еще, хотя этого и не сказал, что боевые порядки на плацдарме излишне уплотнены, и это приведет к лишним потерям; нецелесообразно брать Берлин штурмом, лучше блокировать его и выходить на Эльбу». Будь на месте Жукова Горбатов, может, так и было бы. Но фронтом командовал Г.К. Жуков.

Военная служба А.В. Горбатова продлилась с 1912 до 1974 гг. (с 1958 – в группе инспекторов Генштаба).
* Все цитаты — из книги А.В. Горбатова «Годы и войны».
Отзывы об А.В. Горбатове:
Г.К. Жуков: «На протяжении всей войны превосходно справлялся с ролью командующего армией. И можно сказать, он вполне мог бы успешно справиться и с командованием фронтом».
Рокоссовский: «Смелый, вдумчивый… выше всего в боевых действиях ставил внезапность… броски… с выходом во фланг и тыл противнику. Горбатов и в быту вёл себя по-суворовски — отказывался от всяких удобств, питался из солдатского котла».
А. Кочуков из газеты «Красная звезда»: «Высокий, подтянутый. В его манерах, в стремлении не давить… своим положением сразу чувствовалась высокая внутренняя культура». «Во времена перестройки Александра Васильевича пытались превратить в некий символ (пострадавшего от сталинских репрессий военачальника. — Авт.). Да только не уложился он в требуемые тогда рамки, потому как, даже пройдя семь кругов ада, остался настоящим советским генералом».

P. S. Упоминает А.В. Горбатов в своих воспоминаниях и фразу Сталина: «Горбатова только могила исправит».

                                                                                                               Автор:  Ярослав 2