Хроника начала Великой Отечественной войны.

                                    Это надо помнить!

В странах Европы, в США ныне много пишут о вероломном нападении Японии на военно-морскую базу США Пёрл-Харбор на Гавайях, сражениях англичан и американцев в Юго-Восточной Азии, в акватории Тихого, Атлантического океанов, о тяготах боёв с немецкими и итальянскими войсками в Северной Африке, о высадке союзников в Нормандии летом 1944 года. И несоразмерно мало о «Восточном» – советско-германском фронте, борьбе Красной Армии с захватчиками.

                                    Немецкие солдаты и офицеры в ожидании приказа о начале атаки 22 июня 1941 года.

В июне 1941-го Гитлер обрушил на Советский Союз невиданную в истории войн армию – около 5 млн солдат и офицеров, тысячи танков, самолетов... Без малого три года Второй мировой войны советско-германский фронт оставался основным театром военных действий. Только в трёх битвах Великой Отечественной – под Москвой, Сталинградом, на Курской дуге – Красная Армия и германский вермахт потеряли больше солдат, чем армии США и Великобритании в Европе и на всех других театрах военных действий Второй мировой. Битва под Эль-Аламейном в Северной Африке, её западные историки сравнивают по значимости со Сталинградской, стоила жизни и увечий 14 тыс. британских и 31 тыс. немецких и итальянских солдат. Под Сталинградом Красная Армия и вермахт потеряли совокупно почти 2 млн человек.

И правда о войне, я очень на это надеюсь, – залог того, что эти трагедии не повторятся.

       Первый день войны. Москвичи слушают речь В. Молотова о нападении Германии. 22 июня 1941 г. Фото: Е. Халдей

22 июня, уже рассветало, в кабинете наркома обороны СССР Семёна Тимошенко на улице Фрунзе, где собрались начальник Генштаба генерал Георгий Жуков, его заместитель генерал Николай Ватутин, раздались звонки ВЧ-спецсвязи: звонил адмирал Филипп Октябрьский, командующий Черноморским флотом, потом пошли звонки из штабов Западного, Киевского, Прибалтийского округов. Сообщалось о налётах немецкой авиации, артиллерийском обстреле пограничных застав и укреплений. В четыре часа утра военачальники прибыли в Кремль, в кабинете Сталина их ждали члены Политбюро, руководители партии и страны. 

Около пяти утра из ворот бывшего Морозовского особняка, что на улице Станиславского, где находилось посольство Германии в Москве, выехал чёрный «Мерседес». В нём сидели посол граф Фридрих фон Шуленбург и советник посольства Густав Хильгер.

Ехать было недалеко и дорогу в Кремль посол и его спутник знали очень хорошо. Шуленбург жил в столице России четыре года, ещё когда улицу, где размещалось посольство, называли по старинке Леонтьевским переулком.

22 июня 1941 года возле моста через реку Сан в районе города Ярослав. В то время по реке Сан проходила граница между оккупированной Германией Польшей и СССР.

Профессиональный дипломат, уже немолодой, сдержанный и рассудительный, знал причину вызова в Кремль лучше других. Он ехал к советским руководителям с нотой, только что полученной из Берлина, об объявлении Германией войны России. Знал и давно страшился этого часа. Германский патриот, он был противником этой войны, он всегда был сторонником политики первого германского канцлера Отто фон Бисмарка: «Война на два фронта, война с Россией гибельны для Германии».

Шуленбург был рад подписанию два года назад здесь, в Москве, Пакта о ненападении и Договора о дружбе и границе. А совсем недавно, в мае, встречаясь с заместителем наркома иностранных дел Владимиром Деканозовым, назвал разговоры о войне слухами, но добавил, глядя в глаза собеседнику: «Со слухами иногда надо считаться как с фактом».

Народный комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов подписывает договор о дружбе и границе между СССР и Германией. За его спиной, справа налево: посол Германии в СССР Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург, Иосиф Сталин, Йоахимм фон Риббентроп, министр иностранных дел Германии, секретарь, Рихард Шульце-Коссенс, немецкий дипломат, адьютант.

Разговор с Вячеславом Молотовым – уже два часа шла война – был коротким и сухим. Посол вручил разгневанному наркому иностранных дел ноту, попросил не препятствовать выезду персонала посольства в Германию... «На взаимной основе», – буркнул Молотов. Хильгер добавил: «Мы распрощались с Молотовым молча, но с обычным рукопожатием». Он вспоминает: «Шуленбург считал решение Гитлера безумием».

Граф Шуленбург не дожил до дня освобождения Германии от нацизма. Его, как участника заговора против Гитлера в июле 1944 года, повесили в берлинской тюрьме «Плетцензее» 10 ноября того же года.

Бывший посол Германии в СССР Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург перед судьями Народной судебной палаты. После нападения Германии на СССР фон дер Шуленберг был интернирован некоторое время в Костроме, затем его вместе с другими сотрудниками посольства доставили на границу с Турцией и обменяли на советских дипломатов. Вернувшись в Берлин, он получил незначительную должность главы «Русского комитета» в МИД. За участие в заговоре против Гитлера (в случае создания нового правительства он был готов возглавить МИД и вести переговоры с советским руководством) фон дер Шуленбург был приговорен к смертной казни и повешен 10.11.1944 г.

В 12 часов Молотов от имени советского правительства выступил по радио с официальным сообщением о нападении Германии на Советский Союз и обращением к советскому народу; оно заканчивалось ставшими крылатыми словами: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

                           Жители Казани слушают сообщение по радио В.М. Молотова о нападении Германии на СССР.

22 июня войну Советскому Союзу объявили Италия и Румыния, 23-го – Словакия, 25-го – Финляндия, 27 июня – Венгрия.

В первые часы войны немцам, имевшим точные данные о размещении советских военных аэродромов, удалось уничтожить на земле около 1500 самолетов, вывести из строя проводные системы связи войск и штабов. Потеря управления войсками, отсутствие координации родов войск и отдельных частей, господство в воздухе немецкой авиации стали основными причинами отступления Красной Армии в первые месяцы войны, больших потерь в живой силе и технике.

Советский аэродром в Бобруйске, захваченный немцами. На переднем плане — остатки Ар-2, на заднем плане — СБ, два Су-2, И-15бис и У-2. 22 июня 1941 года на аэродроме Бобруйск находилось 140 советских боевых самолетов , 6 учебно-тренировочных самолетов (УСБ) и 8 самолетов связи (У-2) — всего 156 машин. К чести командира 13 БАД генерал-майора Фёдора Петровича Полынина и начальника штаба полковникака Тельнова, они верно оценили обстановку и уже к полудню первого дня войны рассредоточили всю матчасть по полевым аэродромам.

В результате этих действий немцам не удалось достичь сколь ни будь значительных успехов при атаках бобруйского аэродрома — были потеряны единичные самолеты. На аэродроме остались только неисправные самолеты, которые достались немцам и представлены на этой фотографии.

Государственную границу СССР от Баренцева до Чёрного моря охраняло 666 погранзастав, из которых 465 в этот день вступили в бой. По плану «Барбаросса» германское командование отводило на их ликвидацию до одного часа. Учитывая численный состав каждой заставы – менее сотни бойцов, их вооружение – в основном винтовки, пулемёты, гранаты, эта задача была вполне под силу специальным ударным группам.

Войска прикрытия Красной Армии также в большинстве случаев не могли оказать пограничникам необходимую помощь. Тем не менее большинство застав держалось больше суток (а иные значительно дольше) и отходило, израсходовав весь боезапас.

Несколько примеров. 86-ю заставу Августовского погранотряда (в районе Гродно) атаковало до батальона немецкой пехоты при поддержке танков. 32 пограничника за десять часов боя отбили семь атак. Оставили рубеж только после приказа командования. Командир заставы лейтенант Виктор Усов удостоен звания Героя Советского Союза (посмертно).

Расчет немецкой противотанковой 37-мм пушки PaK 35/36 на улице белорусского города Гродно, захваченного в ночь с 22 на 23 июня 1941 г.

13-я застава Владимир-Волынского погранотряда под командованием лейтенанта Алексея Васильевича Лопатина, Героя Советского Союза (посмертно) 11 суток вела бой с немецкими регулярными войсками. До 2 июля над развалинами заставы развевался флаг СССР – красное знамя. Немецкие сапёры взорвали развалины казармы заставы, под обломками погибли её последние защитники.

Особое место в истории боёв в первые дни войны занимает ставшая легендарной оборона гарнизона Брестской крепости, расположенной на островах на Западном Буге. Её начали строить в первой половине XIX века, укрепляли и расширяли накануне Первой мировой войны. Строили в те времена на века. Толщина стен фортов и бастионов колебалась от полутора до двух метров. Крепость «охраняли» речные протоки и рукотворные каналы. Однако её строители не рассчитывали, что для взятия крепости в новых войнах будут применяться самолеты, крупнокалиберные пушки и танки, огнемёты, а на приступ пойдут вооружённые автоматическим оружием солдаты.

К моменту нападения в Брестской крепости находились около 9 тыс. военнослужащих Красной Армии, вооружённых винтовками, около трёх десятков лёгких танков и бронеавтомобилей, миномёты и гаубичный полк. Несколько тысяч военнослужащих вывели из крепости 22 июня до её полного окружения.

Советские символы в захваченном город Кобрин (Брестская область, Белоруссия) — танк Т-26 и памятник В.И. Ленину. 1941 год

Крепость должна была атаковать 45-я пехотная дивизия – около 18 тыс. военнослужащих, получивших боевой опыт в недавних польской и французской кампаниях. Кроме обычной артиллерии командование дивизии располагало уникальным вооружением: двумя самоходными мортирами (пушками навесного обстрела) сверхкрупного калибра и реактивными многоствольными миномётами. На взятие крепости отводилось не более восьми часов, затем ставилась задача продвинуться ещё на 7–8 км от советско-германской границы.

Дивизия начала боевые действия 22 июня в 3:15 утра мощным ударом артиллерии и реактивных минометов, что привело к большим потерям гарнизона Брестской крепости, не оповещённого о возможном нападении. Штурмовому отряду на резиновых моторных лодках удалось захватить к 4 часам мосты и часть крепости, потеряв при этом две трети состава.

                             Немецкий подводный танк Tauchpanzer III форсирует реку в райне Брестской крепости

В полседьмого командир дивизии генерал-лейтенант Фриц Шлипер доложил в штаб корпуса «об усилении сопротивления русских» и «ситуации под контролем».

К 8:50 он был вынужден бросить в бой резерв – ещё один пехотный полк. К 11 часам штаб дивизии сообщил о больших потерях и упорных боях: «Русские ожесточённо сопротивляются. Огонь вражеских снайперов привёл к большим потерям среди офицеров и унтер-офицеров».

Герой обороны Брестской крепости командир 44-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии майор Петр Михайлович Гаврилов (1900 — 1979). С 22 июня по 23 июля 1941 руководил обороной Восточного форта Брестской крепости.

23 июля года от взрыва снаряда в каземате получил тяжелое ранение и в бессознательном состоянии был пленен. Годы войны провёл в гитлеровских концлагерях Хаммельбурга и Ревенсбурга. Освобожден советскими войсками в мае 1945 года в концлагере Маутхаузен.  

Прошел спецпроверку и был восстановлен в воинском звании. Но при этом был исключен из партии ввиду утраты партбилета и пребывания в плену. С осени 1945 года — начальник советского лагеря для японских военнопленных в Сибири на строительстве железной дороги Абакан-Тайшет. В июне 1946 года уволен в запас. В 1955 году наконец нашел жену и сына, с которыми расстался под бомбами в первый час войны. В 1956 году его восстановили в партии и он был представлен к высшей награде страны. 30 января 1957 года за образцовое выполнение воинского долга при обороне Брестской крепости в 1941 году и проявленные при этом мужество и героизм Гаврилову Петру Михайловичу присвоено звание Героя Советского Союза

В 14:30 Шлипер принял решение с наступлением ночи отвести войска из захваченной части крепости и взять её измором и постоянным обстрелом.

Заканчивался первый день войны, но 45-я пехотная дивизия, гордившаяся «высоким моральным духом» (она комплектовалась в основном австрийцами, земляками фюрера), не достигла «блицзига» – молниеносной победы, понесла большие потери и не выполнила поставленной задачи. К этому времени другие немецкие дивизии продвинулись в глубь советской территории на 20–25 км.

24 июня. Несмотря на непрерывный артиллерийский обстрел и применение танков, «русские стали вести себя тише, но непрерывная стрельба снайперов продолжалась из самых неожиданных мест». Подбито четыре немецких танка.

26 июня осаждённые предприняли безуспешную попытку вырваться из крепости. Такие попытки повторялись и в последующие дни.

28 июня женщины и дети, находившиеся в крепости, по решению её защитников вышли из крепости и были позднее отпущены немецким командованием.

28–29 июня нацисты предприняли непрерывный штурм крепости, чередуя его с артиллерийским обстрелом и воздушными бомбардировками. 29 июня немецкий бомбардировщик сбросил на Восточный форт крепости несколько фугасных бомб большой мощности (от 500 до 1800 кг). Сбрасывались не только бомбы, но и бочки с горючей смесью, вызвавшие огненные смерчи внутри крепости.

Группы бойцов и красноармейцы-одиночки продолжали сражаться с немцами в течение всего июля. По легенде, в её развалинах и позднее раздавались выстрелы непобеждённых защитников.

Наступление германских войск по плану «Барбаросса» велось по нескольким главным направлениям.

Центральному – западному, через Беларусь, имевшему задачей захват Москвы (группа «Центр»). Им противостояли войска Западного фронта. На северо-западе – через прибалтийские республики, в направлении Ленинграда (группа «Север»). Оборону держали советские войска Северо-Западного фронта. Группа «Юг» шла по Украине к Киеву. Сдерживали её войска Юго-Западного и Южного фронтов.

                                         Колонна немецкой пехоты на марше в ночь с 22 на 23 июня 1941 г.

Германская тактика военных действий не отличалась новизной: стремительные прорывы танковыми клиньями, окружение и ликвидация разрозненных частей противника, взаимодействие наземных войск и авиации. За плечами вермахта был опыт побед подобной тактики в Польше, во Франции, на Балканах.

Немецкие войска с самого начала наступления на центральном участке Западного фронта в Беларуси превосходили почти вдвое по численности оборонявшиеся части Красной Армии (1450 тыс. против 790 тыс.). В первую же неделю боёв им удалось окружить советские войска в районе Белостока, во вторую неделю – у Минска. 22 июня захвачен город Брест, 23-го – Гродно, 27-го – Белосток, 28-го – Минск. Столица Беларуси с первых дней войны подвергалась жесточайшим налётам немецкой авиации, погибли тысячи жителей.

Солдаты войск СС идут по дороге мимо подбитого советского бронеавтомобиля БА-10 19-й танковой дивизии 22 механизированного корпуса 5-й армии Юго-Западного фронта.

Вспоминает минчанка Раиса Еримсон:

«Для нашей семьи война началась 19 июня 1941 года. В тот день младшую сестрёнку Маню, 1933 года рождения, мама отправила с детским садом № 49 под Минск, в посёлок Ратомку, и больше мы сестру не видели.

Наша семья жила в Минске, где и застала нас война. 22 июня город бомбили. Отец был призван в армию и пропал без вести. Вечером 23 июня мы с группой беженцев вышли из горящего города. Помню зловеще красивое огненное небо. Взрослые успокаивали: это закат. Нет – это горел Минск! Трудно забыть это зарево.

Так началась наша дорога в никуда. Мы шли лесами, болотами, под обстрелом фашистских самолётов. Многие из нашей группы погибли. Фашисты буквально шли за нами по пятам. Мы видели убитых, раненых. Мне не забыть страшный рассказ плачущей женщины, у которой на глазах убило брата и мать. Помню, как взорвали мост через реку Березину и мы переплыли на другой берег в маленькой лодке, в которую набилось человек десять...».

Первый день войны в Перемышле (сегодня — польский город Пшемысль) и первые погибшие захватчики на советской земле (солдаты 101-й легкопехотной дивизии). Город был занят немецкими войсками 22 июня, но на следующее утро был освобожден частями Красной Армии и пограничниками и удерживался до 27 июня.

Окружённые в районе Белостока и под Минском советские войска, лишённые прикрытия с воздуха, не получавшие боеприпасов, горючего и продовольствия, подвергались интенсивным артиллерийским обстрелам и авиационным ударам, переходили в контратаки и продолжали сопротивление до 10 июля.

 Незначительной их части удалось вырваться из окружения и прорваться на восток; тем не менее, в этих «котлах» было пленено в общей сложности около 300 тыс. человек, в том числе несколько генералов (2 командира корпуса, 6 командиров дивизий), захвачено 3332 танка, 1809 орудий, убиты более 342 тыс. и ранены около 77 тыс. красноармейцев и командиров, в том числе 3 комкора и 2 комдива, пропали без вести ещё один комкор и 2 комдива.

В ходе наступления противник добился серьёзных оперативных успехов, захватил значительную часть Беларуси, часть западных областей России и продвинулся более чем на 300 км от границы в направлении на Москву.

       Немецкие солдаты позируют с захваченным знаменем советского 243-го стрелкового полка 181-й стрелковой дивизии.

Советское руководство жёстоко расправилось с высшим командным составом Западного фронта РККА: в июле расстреляны его командующий генерал армии Дмитрий Григорьевич Павлов, другие генералы и старшие командиры.

Позднее, после смерти Сталина, их реабилитировали, восстановили в воинских званиях, семьям возвратили боевые награды казнённых.

Впечатления о боях в районе Гродно оставил немецкий генерал-инспектор пехоты Ойген Отт:

«Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это невозможно».

И вот ещё признания нацистов о боевых качествах советских войск.

Министр пропаганды Третьего рейха Йозеф Геббельс, перед началом вторжения считавший, что «большевизм рухнет как карточный домик», уже 2 июля записывает в дневнике:

«Усиленное и отчаянное сопротивление противника... У него много убитых, мало раненых и пленных... В общем, происходят очень тяжёлые бои. О “прогулке” не может быть и речи. Красный режим мобилизовал народ. К этому прибавляется и баснословное упрямство русских. Наши солдаты еле справляются, но до сих пор всё идет по плану. Положение не критическое, но серьёзное и требует всех усилий».

Йозеф Геббельс объявляет по радио о нападении на СССР. 22 июня 1941 года. Справа — статс-секретарь Леопольд Гуттерер

Фельдмаршал Вальтер фон Браухич, командующий сухопутными войсками вермахта:

«Своеобразие страны и своеобразие характера русских придаёт кампании особую специфику. Первый серьёзный противник».

Генерал Гюнтер Блюментритт, начальник штаба армий группы «Центр»:

«Теперь политическим руководителям Германии важно было понять, что дни блицкрига канули в прошлое. Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам приходилось встречаться на поле боя. Но следует сказать, что и немецкая армия продемонстрировала высокую моральную стойкость в преодолении всех бедствий и опасностей, обрушившихся на неё». И ещё: «Красная Армия является очень серьёзным противником... Русская пехота проявила неслыханное упорство, прежде всего в обороне стационарных укреплённых сооружений, русские держались до последнего человека».

Подбитый танк Т-34 из состава 15-го танкового полка 8-й танковой дивизии, раздавивший во время боя немецкую противотанковую пушку PaK-38. 25 июня 1941 года машина в составе полка участвовала в бою с 97-й легкопехотной дивизией вермахта. Также в бою экипажем этого танка был уничтожен арттягач на базе трофейной французской танкетки «Renault UE»

После разгрома основных сил Западного фронта немецкие войска, не встречая значительного сопротивления, двинулись по Минскому шоссе в направлении Смоленска. На реке Березине под городом Борисовом на их пути встали подразделения Красной Армии, сформированные из вышедших из окружения красноармейцев,

500 курсантов-танкистов местного военного училища и полки кадровой 1-й Московской мотострелковой дивизии, срочно переброшенной из Подмосковья, на вооружении которой было свыше 200 танков БТ-7, несколько танков Т-34 и КВ. Они не только задержали на несколько дней продвижение ударных танковых частей вермахта, что дало возможность организовать оборону нового стратегического рубежа Красной Армии на реках Западная Двина и Днепр, но и нанесли им значительный урон.

Только 18-я танковая дивизия, находившаяся на острие немецкого танкового клина на смоленском направлении, потеряла половину своих танков. Это признаёт в своём отчёте командир дивизии генерал-майор Вальтер Неринг: «Потери снаряжением, оружием и машинами необычайно велики... Это положение нетерпимо, иначе мы напобеждаемся до собственной погибели».

Бойцы и командиры Красной Армии осматривают захваченный огнемётный танк Flammpanzer II на Западном направлении. На надгусеничной полке расположена установка дымовых гранатомётов.

А вот письмо фельдфебеля этой дивизии, непосредственного свидетеля стремительного удара танкистов 1-й Московской мотодивизии по автоколонне 18-й танковой дивизии в районе Борисова:

«Внезапно появились они. Мы издалека слышали гул двигателей, но всё равно опоздали. Советские танки Т-26 и Т-34, ведя непрерывный огонь, продвигались параллельно нашей колонне. Уже через несколько секунд начался ад кромешный. Следовавшие в центре колонны три грузовика с боеприпасами взлетели на воздух. Жуткий взрыв разметал во все стороны их обломки».

Приводим ещё одно свидетельство – генерала Гейнца Гудериана, командовавшего этой ударной группировкой, героя без кавычек французской кампании и разгрома в июне 41-го советских войск Западного фронта:

«...18-я танковая дивизия получила достаточно полное представление о силе русских, ибо они впервые применили свои танки Т-34, против которых наши пушки в то время были слишком слабы».

Гудериан совещается с генералами-командующими соединениями его группы. На фотографии справа налево: командующий 2-й танковой группой генерал-полковник Гейнц Гудериан, командир 17-й танковой дивизии генерал-лейтенант Ганс-Юрген фон Арним, командующий 47-м моторизованным корпусом генерал танковых войск Иоахим Лемельзен, неизвестный, командир 18-й танковой дивизии генерал-майор Вальтер Неринг (сидит напротив Гудериана, ближий слева). На заднем плане, ориентировочно, водоходный танк Tauchpanzer III, созданный на базе танка Pz.Kpfw. III.

При отступлении от Борисова, искусно маневрируя и нанося противнику фланговые удары, 1-я Московская дивизия избежала окружения, обеспечив организацию обороны войск Красной Армии на новом рубеже по рекам Днепр и Западная Двина. 6 июля дивизия, получив подкрепление – более сотни лёгких танков Т-26, 30 средних танков Т-34 и 10 тяжёлых танков КВ, вновь атаковала противника; 8 июля началась атака дивизии на белорусский городок Толочин.

Советские танки, брошенные после боев под Дубно, июль 1941 года. На заднем плане Т-35. На переднем плане легкий танк Т-26

В дальнейшем части дивизии сражались в окружении в районе Орши; пройдя по вражеским тылам, приняли участие в обороне осаждённого Могилёва, понесли большие потери, но сумели выйти из окружения.