Петр против стрельцов: бунт и казни 1698

Пётр вернулся в Москву, когда бунт был уже подавлен. Ромодановский провёл поверхностное следствие, некоторые стрельцы были наказаны, но это следствие Петра не удовлетворило, так как не нашли зачинщика и вдохновителя бунта.

Бунт

А бунт этот возник так.
После взятия Азова стрелецкие полки несли там гарнизонную службу.  

Это было невиданным доселе явлением, ведь до этого стрельцы жили только в Москве со своими семьями. Потом их перевели в Великие Луки на польскую границу, а в Азов на их место двинули из Москвы всех тех стрельцов, которые в ней ещё оставались. Это вызвало негодование стрельцов, среди них разнёсся слух, что в Москву их уже никогда не вернут.
Когда четыре стрелецких полка переходили к польской границе, то полторы сотни стрельцов бежали с дороги в марте 1698 года и прибыли в Москву. Там они услышали разговоры о будто бы погибшем за границей царе, но важнее то, что Софья, находившаяся в Новодевичьем монастыре, через посетителей передала им письмо с призывом к государственному перевороту посредством бунта. Об этом вскоре узнали и полки, двигавшиеся к Великим Лукам.
Они решили поддержать Софью и двинулись к Москве с целью захватить власть. Против них князь Ромодановский послал генерала Патрик Леопольд оф Охлкурис Гордона с четырехтысячным войском и двадцатью пятью орудиями. 

Они встретили стрельцов у Воскресенского монастыря, и нескольких пушечных залпов хватило, чтобы бунтари разбежались. Но не многим удалось бежать, большинство из них были схвачены и доставлены в Москву.
На этом бунт закончился, началось следствие.

                                                             «Стрельцы». Картина С. Иванова
Весь ход восстания был несколько странным.
Почему, к примеру, полторы сотни стрельцов больше месяца спокойно жили в Москве, хотя правительство приказало им вернуться в свои полки? Дело в том, что по Москве действительно ходили слухи о смерти Петра. В них начинали уже верить и бояре, так как от царя долгое время не было писем. Боязнь того, что власть опять окажется в руках Софьи и заставила медлить бояр.
Наконец, Ромодановский получил от Петра выговор из-за границы:«Я не знаю, откуда на вас такой страх бабий. Бывает, что почта пропадает, к тому же в ту пору было и половодье. Неколи ничего ожидать с такой трусостью».

Следствие и пытки

Следствие, проведённое боярином Шеиным, не удовлетворило Петра и, вернувшись, он начал новый розыск.
В середине сентября 1698 года повезли в Москву разосланных ранее по тюрьмам и монастырям стрельцов, всего новому следствию подверглись 1 700 человек. Начались пытки в застенках Преображенского приказа. Пытали их жестоко, выбивая показания. В пытках принимал участие и сам Петр, желая узнать имя инициатора бунта.
Один из стрельцов был подвергнут пытке семь раз и получил 99 ударов кнутом, хотя не все доживали и до пятнадцатого. Подполковник Карпаков ножом перерезал себе горло, чтобы прекратить мучения, но лишь ранил себя, и пытки продолжились.
Пытаемые не хотели называть имени инициатора бунта. Один стрелец был поднят на дыбу, получил 30 ударов кнутом, медленно поджаривался на костре, но не проронил ни слова. Всё-таки удивительной стойкостью обладали стрельцы: их жестоко пытали, подвергали невыносимым мучениям, а они не выдали имя Софьи.
Что же касается Софьи, то она в эти страшные для стрельцов дни жила беззаботной и далеко не монашеской жизнью. Ей позволяли принимать посетителей, писать письма.
Кроме того, ей ежедневно отпускалось двором 10 стерлядей, две щуки, два бочонка икры, два бочонка сельди, печенье, ореховое масло, ведро мёда, 4 ведра пива, всевозможные яства и напитки, водка. Казалось бы, для одного человека это слишком много. Но у Софьи собирались ежедневно толпы посетителей, она устраивала шумные пиры и, скорее всего, совсем не вспоминала о стрельцах. Царевна и в монастыре продолжала оставаться царевной.
Но вернёмся к стрельцам.
Пытки по-прежнему не давали результатов. Со стрельцами Пётр проявил всю свою жестокость, за которую его потом будут упрекать. Очевидно, что он не только наказывал их за бунт, но и мстил им за события 1682 года, когда пьяные толпы стрельцов на его глазах – десятилетнего ребёнка, зверски убивали его близких и родных.  

Если попытаться представить себе впечатления десятилетнего Петра, то становится понятной его жестокость к стрельцам.
В ходе следствия всё же раскрыли участие Софьи в мятеже. Нашлись стрельцы, которые её выдали. Первыми из них были пятисотенный Маслов и стрелец Игнатьев. На допросе они заявили, что Софья писала стрельцам письма с призывом к бунту. Когда Пётр устроил им очную ставку с Софьей, то царевна, зная, что писем не сохранилось, заявила, что не знает их.

Казни

Ещё не было закончено следствие, а уже начались казни. Первая партия стрельцов, 201 человек, подверглась казни 30 сентября. Описание казней сделал находившийся тогда в России секретарь австрийского посольства Иоганн Георг Корб в «Дневнике путешествия в Московию».

Корб рассказал то, что видел собственными глазами, поэтому нет оснований не верить ему. Вот как он описал первый день казней:«Жилища солдат в Преображенском рассекает протекающая там река Яуза; на другой стороне её, на небольших московских тележках были посажены 100 виновных, ожидавших своей очереди казни.

Сколько было виновных, столько же тележек и столько же караульных солдат; священников для напутствия осуждённых видно не было; всё же каждый держал в руках зажженную восковую свечу, чтобы не умереть без света и креста. Горький плач жен усиливал для них страх предстоящей казни; всюду вокруг толпы были слышны стоны и вопли...
Из поместья воеводы Шеина были приведены на смерть ещё 130 стрельцов. По обеим сторонам всех городских ворот было воздвигнуто по две виселицы, и каждая предназначалась в этот день для шести бунтовщиков. Когда все выведены были на места казни, и каждая шестёрка распределена была по каждой из двух виселиц, его царское величество в зелёном польском кафтане прибыл в сопровождении многих знатных московитов к воротам, где по указу его остановился в собственной карете господин цесарский посол с представителями Польши и Дании».

                                           Казни стрельцов. Рисунок из «Дневника» Иоганна Корба

В октябре казни стрельцов продолжились. 11 октября были казнены 144 стрельца, 12-го – 205, 13-го – 141, 17-го – 109, 18-го – 65, 19-го – 106 человек. Пётр сам исполнял обязанности палача и рубил головы. Того же он требовал и от приближённых. Меншиков проявил здесь большую активность и собственноручно отрубил более двадцати голов.
Многие бояре старались не отставать от него. Самым неловким оказался Голицын, который никак не мог отрубить голову с первого раза. 

Из-за этого его жертвам приходилось страдать. Каждый желающий москвич мог стать палачом, а от желающих отбоя не было. Да, среди москвичей нашлось немало тех, кто ненавидел стрельцов.
Известный немецкий учёный и знакомый Петра Лейбниц, когда узнал, что тот лично рубил головы, выразил негодование по этому поводу. 
Не забыл Пётр наказать и Софью, но она отделалась сравнительно легко. 200 стрельцов были повешены в Новодевичьем монастыре, трое из них долгое время висели перед окнами Софьи, а в руках у них были прошения к ней. Этот эпизод запечатлел на своей картине великий художник Илья Репин. 

Сама же царевна лишилась титула и была пострижена в монахини под именем Сусанна. Умерла она в 1704 году, не выходя до самой смерти за пределы монастыря.

                                 К артина Ильи Репина «Царевна Софья Алексеевна в Новодевичьем монастыре»

Ещё перед началом казней 30 сентября к Петру пришёл патриарх Адриан с иконой и начал просить о помиловании стрельцовНа это Пётр ответил ему:«Зачем пришёл сюда с иконой? Убирайся отсюда, поставь икону на место и не вмешивайся не в свои дела. Я более тебя почитаю Бога и Пресвятую Богородицу. Моя обязанность – защищать народ и казнить злодеев, которые посягают на его благосостояние».

23 октября следствие и казни были приостановлены, так как Пётр в этот день покинул Москву и отправился в Воронеж, где продолжали строить корабли. Москва была в состоянии шока от состоявшихся казней. Трупы казнённых оставались непогребёнными, они по-прежнему висели на виселицах, шесты в окрестностях Кремля были украшены стрелецкими головами.
В некоторых местах Москвы головы стрельцов красовались на шестах вплоть до 1727 года. Тела несчастных похоронили в окрестностях Москвы только в феврале 1699 года. На их могилах по приказу Петра были воздвигнуты плиты с перечислением всех стрелецких преступлений.
Последние массовые казни стрельцов состоялись 13 февраля 1699 года на Красной площади; в тот день 200 стрельцов были обезглавлены. Пётр на протяжении всех казней стоял рядом с палачом, с царём был и Меншиков.

Большинство стрельцов шли на смерть мужественно, даже не думая просить пощады. Лишь один стрелец, подойдя к плахе, начал умолять Петра о пощаде и говорить, что подвергается казни несправедливо. На это Пётр ответил ему:«Умри, несчастный! Если ты окажешься невинным, то вина за твою кровь падёт на меня».

Другой приговорённый перед тем, как взойти на плаху, сказал Петру:
«Посторонись, государь. Это я должен здесь лечь».

С 30 сентября по конец октября всего было казнено 1 166 стрельцов, 13 февраля – ещё 200 казней. Из 1 700 человек, которые подверглись следствию, жизнь была сохранена лишь тем, кто не достиг двадцатилетнего возраста. Значит – общее число казнённых и умерших от пыток можно оценивать примерно в 1 400 человек, но не меньше.
16 стрелецких полков, не участвовавших в бунте, были расформированы, а стрельцы с семьями высланы из Москвы в другие города и записаны в посадские. Но вскоре Пётр пожалел о таком опрометчивом решении. Уже 20 января 1699 года провинциальным стрельцам были возвращены все прежние привилегии.
Стрелецкое войско было возрождено и, как показали дальнейшие события, напрасно. Уже в 1700 году провинциальные стрельцы участвуют в битве под Нарвой и первыми, бросая оружие, бегут с поля боя. В 1702 году Пётр издаёт указ о наборе ещё четырёх стрелецких полков. В 1705 году стрельцы участвуют в Астраханском бунте. Впоследствии их постепенно расформировали.
Казни стрельцов оставили свой след не только в русской истории, но и в живописи. Уже упоминалось о картине Репина «Царевна Софья», где изображены повешенные стрельцы на окнах царевны. Но самой известной картиной на тему стрелецких казней, бесспорно, является «Утро стрелецкой казни» Василия Сурикова. 
                                               «Утро стрелецкой казни». В. Суриков

Картина эта была написана в 1881 году. Художник долго работал над ней, обдумывал каждую деталь, каждого человека. В итоге получилось то, что получилось. Хмурое октябрьское утро, Красная площадь, храм Василия Блаженного. Толпы стрельцов ведут на казнь, рядом рыдают их жёны, матери, дети. Старуха, изображённая на переднем плане картины, рыдает о сыне, которому через несколько минут должны отрубить голову. Возможно, казни подвергнутся несколько её сыновей.
Но главное наше внимание привлекает рыжий стрелец в шапке со свечой в руке.

Его злой, полный ненависти взгляд направлен на Петра, который также столкнулся с ним взглядами. Царь ненавидит стрельцов не меньше, чем они его. Во взглядах Петра и стрельца столкнулись как бы прошлое России, отжившее себя, и будущее, олицетворяемое Петром.

Один стрелец уже попрощался со всеми и готовится положить голову на плаху. Вот-вот брызнет кровь и покатится отрубленная голова. Но Суриков преднамеренно не показал сам процесс казни. Это как в фильме ужасов: страшна не сама кровь, а ожидание того, что должно произойти.
Утро стрелецкой казни – это утро 11 октября 1698 года, когда было казнено 144 человека. На картине изображены практически все слои тогдашнего населения России: царь, рядом с ним иностранцы, недалеко стоит пожилой боярин с длинной седой бородой, осуждённых ведут преображенцы – основа будущей регулярной армии. И, наконец, на переднем плане старуха, которая после казни сыновей потеряла смысл в жизни, а рядом маленькая девочка, которая, вероятно, поняла то, что должно случиться с её папой.
Таким образом, теперь Пётр разгромил свою главную политическую оппозицию, тех, кто больше всех выступал против его преобразований и кто больше всех ненавидел самого Петра.
Можно было бы сказать, что со стрельцами ушла в прошлое и допетровская Русь, но это неправда, так как ни одни они были её олицетворением, но и многое из того, что Пётр собирался изменить в будущем.

                                                                                                            Автор:  Андрей Сарматов