Малюта Скуратов.

        Человек, ставший символом и воплощением опричнины

                                                   Павел Рыженко. «Царский Указ» («Малюта Скуратов»)

Репутация у Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского самая ужасная и мрачная. Впрочем, как и у монарха, которому он служил – Ивана IV, вошедшего в историю под прозвищем Грозный. В представлениях абсолютного большинства людей именно Малюта Скуратов является символом и олицетворением страшного террора царских опричников.

          
           Таким крайне несимпатичным и неприятным предстаёт перед нами Малюта Скуратов на рисунке К. Лебедева (1892 г.)

Основания для такого мнения, разумеется, есть – достаточно почитать источники и документы той эпохи. Составитель Псковской летописи, говоря о Малюте, не стесняется в выражениях:
«Наперсник и злый советник и убийца при великом цари Иване и гонитель роду християнскому, той же и преосвященнаго митрополита Филиппа задуши.»

Андрей Курбский назвал Скуратова «маньяком и погубителем, как самого себя, так и Святорусской земли.»

Народная песня представляет Малюту единственным опричником, готовым без колебания выполнить приказ Ивана Грозного о казни прогневавшего его сына:

А и все палачи испужалися,
Что и все по Москве разбежалися;
Един палач не пужается,
Един злодей выступается –
Малюта палач, сын Скуратович.

Алексей Толстой в знаменитом романе «Князь Серебряный» устами боярина Морозова даёт такую характеристику Малюты:«Невесть мясник, невесть зверь какой, вечно кровью обрызган.»

Служивший в опричнине Генрих фон Штаден пишет о Малюте:«Этот был первым в курятнике.»
(Но в данном случае этот вестфалец говорит об авторитете Малюты Скуратова).
Другой вопрос – насколько объективны были люди, оставившие данные свидетельства? И можно ли безусловно доверять, например, тому же Курбскому – изменнику и предателю, чей путь неудачно попытался потом повторить его тёзка – небезызвестный генерал А. Власов? Да и с «ужасным и беспрецедентным террором» Ивана Грозного при изучении истории европейской тех лет возникают некоторые неувязки. Оказывается, что и другие монархи – современники Ивана IV – особым милосердием и добрым нравом, мягко говоря, не отличались. Более того, на их фоне наш грозный царь выглядит весьма умеренным и справедливым правителем. Так, при Генрихе VIII Английском были казнены около 72 тысяч человек, а также «овцы съели людей».

 За 45 лет правления его дочери Елизаветы были казнены до 89 тысяч её подданных. Во время правления Карла IX Валуа произошли кровавые события Варфоломеевской ночи, а также бессудные расправы над протестантами в Руане, Мо, Орлеане, Анжере, Бурже, Лионе, Бордо, Тулузе и других менее крупных городах.

Продолжалось всё это шесть недель, погибли около 30 тысяч человек, ещё 200 тысяч бежали из страны. Между тем в наиболее полном списке знаменитого Синодика Ивана IV от 1583 года содержатся упоминания о казни 3300 человек, из которых по именам названы 1240. Обычно к этим жертвам прибавляют данные из доклада («сказки») Малюты Скуратова о числе жертв так называемого «Новгородского погрома» – 1490 человек. И 15 человек были тогда застрелены из пищали. То есть получается, что за 37 лет самодержавного правления Ивана Грозного (а всего в общей сложности он правил 50 лет и 105 дней) жертвами его террора стали 4805 человек.

Но ведь была у Малюты Скуратова служба в опричнине, и не вызывает сомнения страх, который он внушал врагам. Давайте попробуем поговорить об этом человеке, попытавшись при этом быть максимально объективными – не очерняя, но и не оправдывая его.

Происхождение Малюты Скуратова и начало службы Ивану Грозному

Род Скуратовых-Бельских не отличался знатностью. Предки героя статьи владели поместьем на территории современной Смоленской области. А. М. Панченко полагал, что приставку «Скуратов» Григорий получил по прозвищу отца, Лукьяна Афанасьевича Бельского – Скурат, что означает «вытертая замша». Это может служить указанием на бедность семьи. Точная дата рождения будущего доверенного сотрудника Ивана IV неизвестна. Его настоящее имя – Григорий, полагают, что Малютой он был прозван потому, что его старший брат носил то же имя. Либо потому, что родители посчитали его последним – младшим ребёнком. Однако потом в этой семье неожиданно для всех родился ещё один сын, которого назвали Нежданом. Имеются другие версии происхождения прозвища «Малюта». Некоторые считают, что причиной был маленький рост мальчика, другие – что он якобы часто начинал свою речь фразой «Молю тя». Кстати, похожее происхождение имеет прозвище Эрнесто Гевары – «Че»: некоторые утверждают, что это, любимое им словечко, означало «слышь», другие – «дружище».

Первое упоминание Малюты Скуратова в исторических документах относится к 1553 г.: в «Дворовой тетради» он упомянут вместе с братьями Третьяком и Нежданом. Поскольку служить дворянские дети обычно начинали в возрасте 15 лет, полагают, что родиться Малюта мог около 1537 года. В обычное время особых перспектив на царской службе у Малюты не было бы. Однако в это время Московское царство вело неудачно складывавшуюся Ливонскую войну, а в апреле 1564 года, бросив свою армию, бежал из Юрьева к литовцам в Вольмар князь Андрей Михайлович Курбский.

Любопытно, что этот предатель взял с собой 12 сумок разного «добра», однако оставил на возможную расправу семью. И сожалел не о брошенной жене, а о доспехах и библиотеке. Впрочем, «жестокий» и «грозный» царь семью предателя не тронул и вскоре отправил её к Курбскому – в Литву.

Опричнина

Через 8 месяцев после бегства А. Курбского, 3 декабря 1564 г., Иван IV вдруг без объявления причины уехал из Москвы в неизвестном направлении.

                                        М. Панин. Выезд Ивана Грозного из Москвы перед опричниной

Вскоре выяснилось, что царь обосновался в Александровской слободе (сейчас – город Александров во Владимирской области).  

Оттуда в первых числах января 1565 года в Москву пришли две грамоты. В первой 34-летний Иван IV обвинял бояр в многочисленных обидах, которые те нанесли ему «по его малолетству», во второй, обращённой к торговому и посадскому населению Москвы, говорилось, что на простой люд царского гнева нет. Часто пишут, что отъезд царя из Москвы был всего лишь ловко разыгранным «спектаклем», однако за полтора месяца, проведённые в Александровской слободе, он, по свидетельству современников, сильно постарел и даже облысел. Похоже, что Иван тогда не притворялся и находился в состоянии глубокой депрессии, из которой вышел с трудом и уже «другим человеком». Приняв делегацию, направленную к нему от имени митрополита, бояр и посадских людей, он согласился продолжить царствовать с двумя условиями: правом свободной расправы над «изменниками» и отделением царского «обихода» от остального государства.«А учинити государю у себя в опришнине князей и дворян, и детей боярских дворовых и городовых 1000 голов, и поместья им подавал в тех городах, которые поимал в опришнину. А вотчинников и помещиков, которым не быти в опришнине, велел из тех городов вывести.»

Для себя Иван IV потребовал Можайск, Вязьму, Козельск, Белев, Перемышль, Медынь, Галич, Суздаль, Вологду, Кострому, Плёс, Кашин, а в Москве – Арбат, Сивцев Вражек и Никитскую улицу. Главной своей резиденцией царь сделал Александровскую слободу. Так было положено начало опричнине. Поздние историки оценивали «опричнину» однозначно отрицательно. Ключевский, например, писал, что она, «оберегая государя, колебала самые основы государства. Направленная против воображаемой крамолы, она подготовляла действительную.»

По мнению некоторых авторов, находившийся в депрессии царь создавал опричнину как «вдовью долю» – удел, который давали в кормление жёнам умерших знатных вельмож. Другие, напротив, считают, что слово «опричнина» в данном случае нужно понимать во втором его значении – лучшие блюда, которые хозяин на пирах оставлял при себе, чтобы делиться ими с избранными гостями. Так или иначе, государство неожиданно было разделено на две части – опричнину и земщину. На своей «личной» территории царь создал отдельное войско – вначале всего 570 человек, но затем его численность была доведена до 5 (а возможно, даже и до 6) тысяч. Но не все из них были солдатами – около 1200 человек выполняли функции обслуживающего персонала. 500 лучших опричников вошли в состав отряда личной охраны царя.

                  А. Васнецов. Опричники въезжают в город. Эскиз декорации к опере П. И. Чайковского «Опричник», 1911 г.

В опричнине служили как представители княжеских и боярских родов, так и незнатные дворяне, а также иноземцы – черкесы, литвины, немцы. Среди «немцев» оказались, например, оставившие свои мемуары ливонцы Иоганн Таубе и Эйлар Крузе, вестфалец Генрих Штаден, померанец Альберт Шлихтинг. В опричном войске служил и другой иностранец – итальянец Александр Гваньини, также написавший воспоминания о пребывании в Московском царстве.

                         
Опричник на поддоне подсвечника из Александровской слободы. XVII в. Мы видим здесь пресловутые собачью голову и метлу, однако историки считают, что опричники с такими очень неудобными «аксессуарами» не ездили – это были символические изображения 

В опричных владениях были учреждены собственный суд и своя Боярская дума, в которую вошли, например, князь М. Т. Черкасский, бояре Плещеевы и Басмановы, а возглавил её брат царицы – Михаил Темрюкович.

Первую роль в опричном правительстве играл опытный и заслуженный воевода Алексей Басманов, оружейным приказом руководил Афанасий Вяземский, постельным (в ведении которого была и охрана царя) – Василий Наумов, а ясельничим был Петр Зайцев. Позже Наумова на посту главы постельничего приказа заменил Дмитрий Годунов – дядя будущего царя (Борис службу в опричнине начал в 1570 году – в возрасте 18 лет).

Первое поручение

В сентябре 1567 года Малюта Скуратов и его отец Григорий Лукьянович участвовали в походе против Литвы.  

Войско возглавлял сам царь, Григорий и Малюта числились в списке «третьих голов» – сменных младших командиров. Имя Малюты в силу его «худородности» и молодости находится на предпоследнем месте. Этот поход был прерван после получения известий о заговоре в пользу двоюродного брата царя – князя Владимира Андреевича Старицкого.

Главой заговорщиков был признан влиятельный боярин И. П. Федоров-Челяднин, занимавший тогда пост главы конюшенного приказа. Интересно, что донос на своего сторонника написал сам Владимир Старицкий. Малюте Скуратову было поручено разгромить владения Федорова-Челяднина под Калугой. Согласно поминальному Синодику, жертвами организованной им расправы стали 39 человек.

Пономарь Александровской слободы

В это время Иван IV учредил в Александровской слободе своеобразный монашеский орден. Царский дворец превратился в монастырь со своим уставом. Число его «иноков» достигало 300 человек. Себя Иван IV назначил игуменом, Афанасия Вяземского – келарем. Отличившийся при разгроме заговорщиков Малюта стал здесь пономарем.

          
                                           Иван Грозный и Малюта Скуратов в знаменитом фильме С. Эйзенштейна

Жизнь в Александровской слободе была нелегка ещё и потому, что опричники вынуждены были стоять в церкви на ногах во время богослужений не менее 9 часов в сутки. Вначале – полуночное бдение. Потом, ранним утром, Малюта, царь и его сыновья Иван и Федор звонили в колокола, созывая всех на службу, которая продолжалась с небольшими перерывами с 4-х до 10 часов утра.

                                                           В. Шварц. «Шествие Ивана Грозного к заутрени»
Вечерняя молитва проходила с 8 до 9 часов. На этих богослужениях Иван IV выступал также и в роли певчего. А между делом, если верить свидетельствам иноземных опричников, посещал пыточные камеры.

Московский митрополит Филипп II

На это время приходится и конфликт Ивана IV с московским митрополитом Филиппом II (Федором Колычевым), закончившийся убийством опального иерарха, которое совершил именно Малюта Скуратов.
В мае 1566 года митрополит Афанасий, бывший духовник Ивана IV, участник Казанского похода, покинул свой пост «за немощью великою». На его место царь планировал поставить архиепископа Казанского и Свияжского Германа, но тот выступил против опричнины. В результате Иван IV изменил своё решение, и на пост митрополита был избран игумен Соловецкого монастыря Филипп – член знатного рода бояр Колычевых. Новый митрополит вначале соблюдал договорённость о невмешательстве в светские дела, однако 22 марта 1568 года он вдруг отказал царю в благословении во время богослужения в Успенском соборе. Летопись сообщает:«Лета 7076 марта в 22 учал митрополит Филипп с государем на Москве враждовати опришнине.»

          
                                         В. Пукирев. Митрополит Филипп отказывается благословить Ивана Грозного

Обратим внимание на два обстоятельства. Во-первых, митрополит нарушил свою клятву о невмешательстве в дела царского Двора и опричнины, что привело в замешательство не только Ивана Грозного – ведь слово иерарха такого ранга не должно быть пустым звуком. Во-вторых, вопреки распространённому мнению, митрополит Филипп, представитель знатного рода бояр Колычевых, выступил в защиту именно своего сословия, которое наиболее страдало от репрессий. Простых людей они практически не касались. Так, в знаменитом «погроме Новгорода», вопреки историческим мифам, документированы казни 379 человек, из них рядовыми новгородцами были всего 30. Согласно знаменитому Синодику Ивана IV, не менее трети его жертв были представителями знатных сословий, а также чиновниками и духовными лицами высокого ранга. Большинство остальных являлись их боевыми холопами и ближними слугами. И потому Иван Грозный был весьма популярен в народе, сохранились песни и старины, в которых он является положительным героем и даже защитником простых людей от произвола бояр и воевод. А память о мятежном митрополите Колычеве сохранило презрительное выражение «Филькина грамота». Но кого и когда интересовало мнение народа? В общем, ситуация с выступлением митрополита Филиппа была, скажем так, не совсем однозначная.

Если верить «Посланию к Готхарду Кеттлеру, герцогу Курляндскому и Семигальскому, Иоанна Таубе и Элерта Крузе», Иван IV «ударил своим жезлом оземь и сказал: «Я был слишком милостив к тебе, митрополит, к твоим сообщникам в моей стране, но я заставлю вас жаловаться».»

Немедленно отрешить Филиппа и тем более арестовать его царь всё же не решился. Но уже на следующий день некоторые близкие к митрополиту люди были схвачены и забиты насмерть. После этого Филипп покинул свою кремлёвскую резиденцию и поселился в одном из московских монастырей. Окончательный разрыв между царём и митрополитом произошёл 28 июля, когда во время Богослужения в Новодевичьем монастыре Филипп сделал замечание одному из опричников, не снявшему тафью (это маленькая круглая шапочка). Опричник быстро снял головной убор, а Иван IV обвинил митрополита в клевете: надо сказать, что данный эпизод похож на сознательную провокацию. После этого Филипп был подвергнут Соборному суду, на котором он, помимо прочего, был обвинён и в колдовстве. В это абсурдное обвинение поверил и сам Иван Грозный: казнив племянника арестованного митрополита, он прислал ему голову, велев передать:«Вот твой сродник, не помогли ему твои чары.»
8 ноября 1568 года Федор Басманов прямо во время богослужения схватил опального митрополита и зачитал обвинительный приговор: Филипп приговаривался к низложению и пожизненному заточению. Учитывая крайне сомнительную (мягко говоря) репутацию Фёдора Басманова, которого ряд современных ему авторов прямо называют содомитом, его участие, вероятно, должно было дополнительно оскорбить и унизить митрополита. Некоторые утверждают, что именно Малюта тогда сорвал с Филиппа владычье облачение. Посадив опального иерарха в простые сани, его увезли из Кремля, избивая по дороге мётлами. Таубе и Крузе утверждают, что Иван IV «через несколько дней вздумал убить его и сжечь, но духовенство упросило великого князя даровать ему жизнь и выдавать ему ежедневно 4 алтына.»

В конце концов, низложенный митрополит был отправлен в Тверской Отрочь Успенский монастырь.

Кстати, сюда же в 1531 году был сослан Василием III, отцом Ивана Грозного, один из лидеров «нестяжателей» Максим Грек, которого Д. Лихачев назвал «первым интеллигентом на Руси», и который был канонизирован в 1988 году. Здесь митрополит Филипп II в 1569 г. и был убит Малютой Скуратовым. По официальной версии, Иван IV отправил Малюту испросить благословения на знаменитый поход против Новгорода. Но, возможно, это было лишь предлогом, так как царь изначально был уверен, что митрополит «откажется от сотрудничества». Если верить Житию, 23 декабря Филипп был задушен подушкой, после чего Малюта обвинил настоятеля, что по его недосмотру бывший митрополит угорел в келье.

     
               Убиение митрополита Филиппа Малютой Скуратовым на ярославской иконе XVII в. 

Судьба Владимира Старицкого

Малюта Скуратов принимал участие и в убийстве двоюродного брата царя – Владимира Старицкого.

Надо сказать, что этот князь, внук Ивана III, по знатности стоявший сразу после царя, был человеком абсолютно не амбициозным и на первое место в государстве никогда не претендовал. Однако и трусом Владимир Старицкий не был. Известно, что в 1552 году он одним из первых вошёл в Казань, в 1563 году – водил войско на Полоцк.

Иван Грозный, Симеон Касчаевич (бывший казанский хан, перешедший на русскую службу) и Владимир Андреевич Старицкий выступают на Девлет-Гирея, миниатюра Лицевого свода

На беду Владимира Андреевича, очень многие смотрели на него как на соперника Ивана IV и претендента на престол, чему он был вовсе не рад. Даже сам царь в 1549 году оставил брата вместо себя в Москве, когда отправился во Второй Казанский поход. Именно Владимир должен был стать опекуном царевича Ивана в случае смерти царя. А если бы умер и этот царевич, московский престол отходил бы Владимиру Старицкому. Теперь же он был отправлен защищать Астрахань. Несмотря на недавнее предательство своих сторонников, доверием царя Владимир не пользовался. Поводом для новых подозрений и расправы послужило известие о восторженной встрече этого князя в Костроме. Между тем приходили известия о пролитовском заговоре в Новгороде. Перед тем как отправиться в карательную экспедицию против этого города, Иван IV решил обезопасить себя «на другом фланге». В начале октября 1659 года Владимир Старицкий получил приказ вместе с семьёй прибыть в Александровскую слободу. Не доехав до неё, он был арестован выехавшими навстречу опричниками во главе с Малютой Скуратовым и Василием Грязным, которые зачитали ему приговор:«Царь считает его не братом, но врагом, ибо может доказать, что он покушался не только на его жизнь, но и на правление.»

По кажущейся наиболее достоверной версии, Владимир и его жена Евдокия (двоюродная сестра А. Курбского) были отравлены. Впрочем, в других источниках сообщается, что им были отрублены головы, либо они были зарезаны или застрелены из пищали. Некоторые авторы говорят о гибели двух сыновей князя Владимира, другие – о том, что вместе с родителями была отравлена старшая дочь. Малолетние дети Владимира – сын Василий (в будущем – последний удельный князь Руси) и дочь остались в живых. Были убиты и люди, состоявшие в свите князя – три священника, дьяк, подьячий, двадцать слуг, а также несколько свидетелей.
Мать Владимира Старицкого Ефросинья, инокиня основанного ею Воскресенского Горицкого монастыря на Белом озере, также была вызвана в Александровскую слободу и вместе со своими спутницами по дороге была то ли утоплена, то ли «уморена дымом».

Позже она была канонизирована Русской Православной Церковью.
В следующей статье мы продолжим рассказ о Малюте Скуратове. Поговорим о Новгородском погроме, дипломатической деятельности Малюты и его смерти на Ливонской войне во время штурма замка Вайсенштайн.

      Малюта Скуратов. Возвышение и гибель опричника

       
                                            Кадр фильма «Иван Грозный», 1944 г. (режиссер – С. Эйзенштейн)
В предыдущей статье мы говорили о том, как Иван Грозный разделил государство на две части – опричнину и земщину. О происхождении Малюты Скуратова, начале его царской службы, участии в убийстве митрополита Филиппа II (Фёдора Колычева) и двоюродного брата царя Владимира Старицкого. Сегодня мы продолжим этот рассказ.

Новгородский поход Ивана Грозного

Савичев А. Въезд Иоанна IV Грозного в Новгород 8 января 1570 г.

Надо сказать, что еще в начале 1569 года некий изменник Тетерин, «вопрошаясь опричниной», приказал открыть ворота Изборской крепости, которую в итоге захватил маленький литовский отряд. Через полторы недели воевода Михаил Морозов вернул Изборск. Прибывшие судьи приговорили к смерти нескольких приказных и двух псковичей, выступивших сообщниками Тетерина. Неудивительно, что Иван Грозный поверил известию об измене и в Новгороде. Расправившись с обвинённым в измене двоюродным братом Владимиром Старицким, Иван IV в декабре 1569 года выступил в свой печально знаменитый Новгородский поход.

По пути опричное войско заходило в Клин, Тверь и Торжок, где также проводились поиски «изменников». При этом сообщается, что репрессиям в Твери и Торжке были подвергнуты не коренные жители, а переселенные в город псковичи, полочане, ливонцы, немцы и литвины. Тогда же, как мы помним, Малютой был убит и заключённый в Тверской Отроч Успенский монастырь опальный митрополит Филипп.

В Твери Малюта получил приказ казнить 19 пленных татарских мурз. Татары оказали яростное сопротивление, Малюта получил ножевое ранение, после этого 15 еще остававшихся в живых татар были застрелены из пищалей.

Репрессии против Новгорода сомнений у историков не вызывают, однако масштаб их все же традиционно преувеличивается, и даже в учебниках до сих пор можно прочитать много небылиц.

Прежде всего, следует сказать, что на Новгород царь повёл относительно небольшое войско численностью от полутора тысяч до двух тысяч человек, в том числе – 500 опричников личной царской охраны.
 

Опричник на рисунке В. Шварца

Но сплошь и рядом можно прочитать о 15-тысячной армии. Однако, исходя из реальной численности экспедиционного корпуса, можно говорить о том, что поход скорее носил характер не войсковой, а полицейской операции.

Действительно, взять штурмом хорошо укрепленный Новгород с таким малочисленным войском было просто невозможно, но горожане сами открыли ворота – как только подошёл передовой отряд. Это говорит о том, что далеко не все в Новгороде поддерживали заговорщиков. На мосту через Волхов Ивана IV встречали с крестами и иконами.

Здесь царь обвинил архиепископа Пимена в измене и отправился в Софийский собор.

Любопытно, что обедню в нем отслужил тот самый архиепископ Пимен. Арестован он был во время трапезы, на которую пригласил царя. Именно его Переписная книга Посольского приказа называет главой заговорщиков:
 

«Хотел Новгород и Псков отдати Литовскому королю, а царя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси хотели злым умышлением извести, а на государство посадити князя Володимера Ондреевича».

Затем были произведены аресты других подозреваемых в измене, в основном бояр и представителей духовенства.

Что же происходило тогда в городе?

При чтении целого ряда источников перед нами предстаёт поистине апокалипсическая картина бессмысленной и какой-то звериной жестокости московского «царя-душегуба»:
 

«Мужей и жен и детей в великую реку Волхов вмета, яко и реки запрудитися».

О том же сообщает датский посол Яков Ульфельдт, посетивший Россию через 8 лет – в 1578 году:
 

«Мертвыми телами многих тысяч жалким образом казненных людей река Волхов так была наполнена, что нарушено было правильное течение ее: она вышла из берегов и должна была разлиться по полям».

Ливонские опричники Таубе и Крузе, а также Курбский говорят о 15 тысячах жертв. Авторы Новгородской и Псковской летописей сообщают о 30 тысячах и 60 тысячах соответственно.

А Джером Горсей, тот самый, которому якобы показывал свои сокровища Иван IV, и вовсе пишет о 700 тысячах (!) жертв. Непонятно, чему в данном случае следует больше удивляться: безудержной фантазии вышеуказанных авторов, или необъяснимой доверчивости вроде бы серьёзных историков, которые, начиная с Карамзина, бездумно вставляли в свои труды эти не выдерживающие никакой критики страшилки.

Ведь абсолютно доказанным считается, что в середине XVI столетия население Новгорода никак не могло превышать 30 тысяч человек – и это уже максимально допустимая цифра. Дважды посещавший Новгород папский нунций Антонио Поссевино оценивал численность его населения всего в 20 тысяч человек.

Советские историки А. А. Зимин и А. Л. Хорошкевич в книге «Россия времени Ивана Грозного» допускают, что в Новгороде могло проживать до 26 тысяч человек. И в распоряжении историков имеются вполне адекватные свидетельства людей, которым не было никакого смысла «выгораживать» хоть Ивана IV, хоть Малюту. Тот же «немец» Штаден, которому, казалось бы, сам Бог велел клеветать на московского царя, утверждает, что репрессиям в Новгороде подверглись в основном иноземцы и их новгородские сторонники:
 

«Большую часть их (казненных) составляли поляки».

(Добавим: также «те из русских, которые поженились на чужой стороне»).

Правда, Штаден утверждает, что расправы над новгородцами происходили в течение 6 недель (и за ним это повторяет Карамзин), в то время как Иван IV находился в этом городе всего неделю.

Кроме того, Штаден утверждает, что в Волхове топили не людей, а ненужное имущество казненных:
 

«Все, что воинские люди не могли увезти с собой, то кидалось в воду или сжигалось. Если кто-нибудь из земских пытался вытащить что-либо из воды, того вешали».

Здесь надо уточнить, что в 1569–1571 гг. на территории Руси зафиксирована эпидемия чумы, и наиболее пострадали северо-западные области. Есть все основания полагать, что гораздо больше Новгород пострадал не от опричного войска Ивана IV, а от эпидемии.

То же, вероятно, можно сказать о якобы полностью разорённых по пути к Новгороду Клине, Твери и Торжке. Вероятно, сжигались либо топились в Волхове вещи умерших от чумы людей – только этим и можно объяснить странное желание Ивана IV непременно уничтожить это имущество.

Шлихтинг и Гваньини, в отличие от предвзято относившихся к Ивану IV авторов новгородских и псковских летописей и фантастического лжеца Горсея, рассказывая о тех событиях, пишут о 2 770 убитых горожанах, правда, прибавляя:

«Не считая черни» (Шлихтинг) и «не считая бедного люда и женского пола» (Гваньини).
А Шлихтинг ещё и вдобавок сообщает, что из 300 арестованных и отданных под суд бояр были оправданы 184.

Сообщения Шлихтинга и Гваньини вызывают доверие, поскольку указанное ими число жертв практически совпадает с данными поминальных списков новгородских синодиков за тот год, где содержатся имена 2 800 человек. Но надо учитывать, что в синодики вносились имена всех умерших – не только казнённых.

И потому наиболее точными можно считать сведения, приведённые самим Малютой Скуратовым, которые упоминались ранее (в первой статье) в «сказке». Малюта утверждает, что за всю «Новгородскую посылку» (то есть, в Клину, Твери, Торжке, Новгороде и Пскове) были казнены 1 490 человек и 15 пленных татар застрелены из пищалей (мы уже говорили об их сопротивлении и ранении Малюты).

Думаю, вы согласитесь, что Скуратов вряд ли хотел преуменьшить «подвиги» своих подчиненных. Согласно тому же царскому синодику, в самом Новгороде были казнены 379 человек, из них рядовыми новгородцами (холопами, ремесленниками, монахами и т. д.) были всего 30 человек. Признанный главой заговорщиков архиепископ Пимен был сослан в Никольский Веневский монастырь (современная Тульская область), где и умер в 1571 году.
 

Возвышение Малюты

Г. Седов. Иван Грозный и Малюта Скуратов

Заслуги Скуратова в Новгородском походе Иван IV оценил очень высоко, и в мае 1570 года Малюта стал думным дворянином (его имя, кстати, стояло в списках последним).

Пошла тогда в гору и карьера Василия Грязного, о котором мы поговорим в следующей статье. А вот другие высокопоставленные опричники попали в немилость. При участии Малюты были арестованы отец и сын Басмановы.

Старший, Алексей Данилович Басманов – храбрый воин и незаурядный полководец, отличившийся при штурме Казани и в битве при Судбищах, взявший Нарву во время Ливонской войны и отстоявший Рязань от войск крымского хана Девлет-Гирея, был казнён. Его сын, бывший царский любимец, Фёдор умер в ссылке на Белом озере.
 

Алексей и Федор Басмановы отбивают атаку татар под Рязанью, миниатюра Лицевого свода

А такими увидели Алексея и Федора Басманова зрители фильма «Иван Грозный», 1944 г. (режиссер – С. Эйзенштейн):
 

Полагают, что именно по доносу Малюты был арестован и потом скончался «в железных оковах» глава Оружейного приказа А. Вяземский. Лето 1570 года было отмечено массовыми казнями в Москве, главную роль здесь также играл Малюта. На смерть были осуждены 300 человек, но 150 из них были помилованы. Известно о личном участии Малюты в казнях дьяка И. М. Висковатого, бывшего главы Посольского приказа, казначея Н. Фуникова и талантливого военачальника князя П. С. Серебряного.

А вот с возглавлявшим постельничий приказ Дмитрием Годуновым у Скуратова были хорошие отношения. Дочь Малюты – Мария Григорьевна Скуратова-Бельская в 1572 году была выдана замуж за племянника Дмитрия – Бориса Годунова. На Бориса к тому времени обратил внимание и царь – в том же году он был дружкой Ивана IV на его свадьбе с Марфой Собакиной. Это третья жена царя, знакомая всём по знаменитой комедии Л. Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию», дальняя родственница Скуратова. А свахами Марфы были жена Малюты и его дочь Мария.

Впрочем, невиданного возвышения Бориса Годунова тогда ещё никто не предвидел, гораздо более удачными считались браки других дочерей Малюты. Екатерина вышла замуж за князя Дмитрия Ивановича Шуйского, брат которого, Василий, также ненадолго занял место на российском престоле. Супругом Анны стал князь Иван Михайлович Глинский. Елена была выдана замуж за другого князя – Ивана Келмамаевича, сына выходца из Орды (а Чингизиды на Руси считались царевичами и стояли выше Рюриковичей и Гедиминовичей).

Марию Григорьевну, убитую вместе с сыном – царём Фёдором, враги Годуновых безосновательно обвиняли в отравлении Федора Иоанновича. А вот слухи об отравлении Екатериной Григорьевной популярного воеводы – М. В. Скопина-Шуйского кажутся более обоснованными, хотя, конечно, никаких прямых доказательств в распоряжении историков не имеется. Она умерла в Польше – вместе с мужем и его братом, царём Василием Шуйским.

Весной 1571 года Москва была захвачена и сожжена крымскими татарами. Расследование неудачных действий воевод проводил Скуратов, причём виновными были признаны опричники: по результатам проведённого Малютой расследования, были казнены командовавший опричным войском князь М. Т. Черкасский (брат второй жены Ивана Грозного Марии Темрюковны) и более 100 высокопоставленных опричников. Некоторые полагают, что именно тогда Иван Грозный серьёзно разочаровался в эффективности созданной им организации. И в знаменитой битве при Молодях (между 29 июля и 2 августа 1572 года) опричники впервые за все время существования их войска оказались в подчинении у земского воеводы Михаила Воротынского.

Кстати, опричный отряд под командованием Дмитрия Хворостинина хорошо показал себя во время этого сражения. Действуя в качестве передового полка, он разбил татарский арьергард, а потом привел основную армию к холму, на котором уже был развернут гуляй-город. Итоги битвы при Молодях потрясли Крым: потеряв 27 тысяч боеспособных мужчин (до 15 тысяч погибло в бою, около 12 тысяч утонуло в Оке при бегстве), следующий поход на Русь ханство смогло организовать лишь в 1591 году – когда выросло новое поколение воинов.

Затем вышел царский указ о запрете упоминать само слово «опричнина». Вопреки распространенному мнению, официально она не была упразднена, изменилось название: опричники стали именоваться «дворовыми людьми», опричные города и земли – «дворовыми». А решение вопроса об их дальнейшей судьбе в своем завещании царь передал на усмотрение сыновей – Ивана и Федора: «как им прибыльнее, и чинят».
Но мы забегаем вперед.
 

Последний год жизни Малюты Скуратова

Зимой 1571–1572 гг. Малюта Скуратов предстает перед нами дипломатом высокого ранга. В декабре 1571 года он вместе с дьяком Щелкаловым вел переговоры с представителем Польского короля Михаилом Галабурдой. 6 января 1572 года участвовал в переговорах со шведскими послами, в феврале того же года – входил в группу переговорщиков с крымским «гонцом» Янмагметом. Затем он общался с представителями польско-литовского королевства, которые привезли известие о смерти короля Сигизмунда.

Весной 1572 года Малюта оказывается в армии, на должности второго дворцового воеводы, что ставит его выше многих бояр. Царь пожаловал ему поместье в Новгородских землях, но боярином Малюта так и не стал.

Осенью 1572 года Русская армия двинулась в Ливонию. Возглавил ее сам Иван Грозный, а о Малюте в летописи коротко говорится, что он тогда «ездил за государем».

27 декабря русские осадили замок Вайсенштайн между Нарвой и Ревелем (сейчас эстонский город Пайде). Это была уже четвертая попытка взять крепость: осады 1558, 1564, 1570 гг. оказались неудачными. После артиллерийского обстрела стен, 1 января 1573 года начался штурм, закончившийся падением Вайсенштайна.

Один из штурмовых отрядов возглавил Малюта Скуратов, другой – Василий Грязной. Здесь и был смертельно ранен герой статьи (а В. Грязной в том же году попал в плен к татарам). Некоторые, например, С. Веселовский, полагали, что Иван IV решил избавиться от этих видных руководителей опричнины и фактически отправил их на смерть.

Однако известно, что в отместку за гибель Малюты Иван Грозный жестоко отомстил пленным шведам и немцам. В Пискаревском летописце сообщается, что «немцев изсече всех», согласно записи в Псковской – «царь многих немцев погубил лютою смертию». А некоторые и вовсе утверждает, что Иван Грозный распорядился их «зажарить до смерти». По наиболее распространённой версии, Малюта был погребен в Иосифо-Волоколамском монастыре, где уже был похоронен его отец.

Иван IV приказал инокам поминать Малюту «доколя монастырь стоит». С этой целью он сделал вклад в 150 рублей – больше, чем после смерти брата Юрия и жены Марфы. Потом он ежегодно посещал эту обитель и выделял дополнительные средства на помин души Григория Лукьяновича Скуратова-Бельского. Его жене было назначено содержание в размере 400 рублей в год, что нетипично для той эпохи: она стала первой дворянской вдовой, которой была назначена «пенсия» (обычно на «кормление» оставляли часть поместья).

Для сравнения: Богдан Бельский, племянник Малюты, будущий окольничий и боярин, в то время, занимая должность «рынды с рогатиной», получал из казны жалованье в 250 рублей. Зять Малюты – Борис Годунов, также регулярно делал вклады в этот монастырь, как и его супруга.
 

Волоколамская чудотворная икона Божией Матери

Интересно, что незадолго до смерти Малюта Скуратов заказал в придворной мастерской список Владимирской иконы Божией Матери. Эта икона, известная как Волоколамская, почиталась в народе, как чудотворная, Чтобы оправдать её происхождение, церковными властями было объявлено, что перед смертью Малюта Скуратов раскаялся в своих грехах и молил Богоматерь о прощении. До 1954 года эта икона находилась в Успенском соборе Иосифо-Волоколамского монастыря, затем была передана в Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева, где считается одним из семи наиболее ценных экспонатов.
 

«Богоматерь Владимирская Волоколамская», около 1572 г.

16 марта 2007 года Иосифо-Волоцкому монастырю была подарена её копия, написанная С. И. Фоминым и освящённая, в музее (с прикладыванием к подлиннику). В данном случае мы видим хороший пример того, как следует удовлетворять претензии церковных иерархов.

К моему огромному сожалению, 15 мая 2023 года было принято решение о передаче Русской Православной Церкви поистине бесценной иконы – знаменитой «Троицы» («Гостеприимство Авраама»), одной из двух работ Андрея Рублева, чье авторство достоверно подтверждено.
 

Между тем в июле 2022 года эта икона вывозилась в Сергиев Посад по случаю празднования 600-летия обретения мощей Сергия Радонежского и находилась в Лавре два дня. За это время она получила «существенные изменения, которые «могут угрожать существованию памятника» (заявление искусствоведа Ксении Коробейниковой).

Еще более страшный случай произошел с написанной в XII (!) веке Боголюбской иконой Божией Матери, которая в 1992 году была передана во Владимирский Княгинин монастырь.
 

Боголюбская икона Божией Матери

В 2009 году было обнаружено, что из-за неправильного хранения этот уникальный образ поражен грибком. Икона была срочно передана реставраторам Владимирско-Суздальского государственного музея, которые работали над её восстановлением с 2010 по 2016 год. Насколько мне известно, никто из чиновников за это преступление против нашей истории и культуры никакого наказания не понес.

Против переноса иконы Рублёва из Третьяковской галереи в храм Христа Спасителя и далее в Троицкий собор лавры выступил даже председатель экспертного совета по церковному искусству, архитектуре и реставрации, епархиальный древлехранитель Московской епархии, член патриаршего совета по культуре протоиерей Леонид Калинин, настоятель храма Священномученика Климента.

В результате он был снят со всех должностей и «запрещён в священнослужении». И 12 июля 2023 года, на мой взгляд, роковое решение было принято: бесценную икону, являющуюся достоянием всего народа России, независимо от вероисповедания, передали РПЦ сроком на 49 лет с возможностью пролонгации.

                                                                                                                                   Автор: Рыжов В. А.