И.О. Сусанин

                                 Иван Сусанин - герой без награды

 Несколько лет назад по радио прозвучало сенсационное известие: в заболоченной местности близ села Домнина Костромской области местные археологи при раскопках обнаружили около сорока непогребенных человеческих останков. Среди фрагментов скелетов были найдены католические четырехконечные кресты, и – один осьмиконечный православный, сильно изрубленный… Возраст останков и сохранившихся рядом с ними предметов при исследовании был определен приблизительно в 400 лет. Археологи сразу же выдвинули версию, что православный крест принадлежал зверски убитому поляками Ивану Сусанину, а католические – тем самым полякам и литовцам, которых он завел в болото.

 

В многолетнем споре о том, где находится прах русского героя Ивана Осиповича Сусанина, появился новый существенный аргумент. Прежде, на основе разысканий Костромской губернской ученой архивной комиссии за 1896-1897 годы, считалось, что Сусанин был похоронен на погосте существовавшей в XVII веке деревянной шатровой Воскресенской церкви. Старожил села Домнина крестьянин Дмитрий Марков уверял местного благочинного священника отца Василия Семеновского, что, по рассказам его отца и теток, на могиле Ивана Сусанина была плита с надписью. Но, когда Воскресенскую церковь за ветхостью снесли и в нескольких саженях от нее стали в 1817 г. строить новую, Успения Божией Матери, то сусанинская плита была якобы «между другими каменьями, находившимися на могилах, по недостатку камней для бута при постройке каменной церкви, употреблена на бут». Некоторые краеведы утверждали, что тело Сусанина погребли не в Домнине, а в селе Исупове близ Исуповских болот.

                                                    фотоснимок из космоса

 Но были историки и краеведы, считавшие, что Иван Сусанин вообще не был похоронен, так как его изуродованные захватчиками останки не сумели найти, а известие о его мученической смерти исходит от тех немногих поляков и литовцев, которым удалось выбраться из болота и выйти к Белу-озеру. Теперь, похоже, последняя версия получила солидное подтверждение. Впрочем, подождем окончательных выводов ученых.

Мы же вернемся на 399 лет назад, к драматическим дням конца Смутного времени. 21 февраля/ 5 марта 1613 г. Великий Земский собор в московском Успенском соборе избрал на царство шестнадцатилетнего Михаила Федоровича Романова, внучатого племянника царицы Анастасии Романовны.

                                                         Михаил Фёдорович Романов

                                        Венчание М.Ф. Романова на царство

Однако самого Михаила Романова, как и его отца, будущего патриарха Филарета, плененного поляками, на Соборе не было. 28 октября 1612 года (ст. ст.) Михаил Федорович и его мать Марфа Иоанновна бежали из Москвы в Кострому, а оттуда – в свою вотчину, село Домнино, за 65-70 верст от Костромы.

                                         Марфа Иоанновна Романова

 Объективности ради добавим, что бежали они не от поляков и «воров», а от ополченцев Пожарского и Минина, боясь их мести, поскольку во время осады Кремля сидели внутри вместе с Семибоярщиной и поляками. По преданию, Марфа Иоанновна оставила сына в Домнино, под присмотром Ивана Сусанина и его зятя Богдана Собинина, а сама поселилась неподалеку от Макарьево-Унженского монастыря, куда Михаил приезжал по воскресным дням.

8/ 20 марта 1613 г. поляки, узнав, очевидно, об избрании Михаила Федоровича на царство, направили в Домнино отряд с целью захватить Михаила Романова. Верные люди донесли Ивану Сусанину о приближении врага. Он спрятал Михаила в ямнике сгоревшего овина, присыпав тлеющими головешками - как будто пожар произошел только что. Вскоре польско-литовский отряд вошел в деревню Деревеньки (Деревенище) близ Домнина, где и проживал Иван Осипович.

Что известно нам достоверного о Сусанине? Крайне мало, почти ничего. Любопытно его прозвание, ведь “Сусанин” – это не фамилия в нашем понимании, которых в те времена у крестьян не было. Прозвание же давалось, как правило, по имени отца – вспомним, например, Кузьму Минина, прозываемого Мининым потому, что отца знаменитого нижегородца звали Миной; внук Сусанина Даниил, сын его зятя Богдана Собинина, опять-таки по отцу проходил в документах как “Данилко Богданов” и т.д. Прозвание Сусанин явно происходит от женского имени Сусанна (“белая лилия” по-дренееврейски; такое имя носила одна из жён-мироносиц). Вероятнее всего, Сусанной звали мать Ивана Сусанина, и прозвание по имени матери позволяет нам предположить, что Сусанин рос без отца, может быть, умершего, когда его сын был совсем маленьким. В литературе о Сусанине обычно сообщается его отчество – Осипович, но оно является вымышленным. В источниках XVII века ни о каком отчестве Сусанина не упоминается, и это естественно, так как официальных отчеств крестьянам тогда и не было положено: они являлись привилегией лишь бояр и дворян. Если бы отца Сусанина действительно звали Осипом (Иосифом), то тогда его прозвание было бы Осипов, а не Сусанин. 

Фото Н.М. Бекаревича. 1895 г.

Дом в деревне Деревеньки,
стоящий на месте,
где, по преданию,
находился дом Богдана Собинина.

Одним из важнейших является вопрос – кем был в домнинской вотчине Иван Сусанин? В документах XVII века об этом ничего не говорится. Историки XVIII–XIX веков обычно называли его крестьянином. Протоиерей А.Д. Домнинский, ссылаясь на бытовавшие в Домнине предания, первым указал, что Сусанин был не простым крестьянином, а вотчинным старостой. Он писал: “Что Сусанин был старостою вотчинным, это я считаю достоверным потому, что слышал об этом от двоюродного деда моего, престарелого священника села Станков Михаила Федорова, воспитанного, вместе с родным моим дедом, у деда их, а моего прапрадеда, домнинского священника Матвея Стефанова, урожденца домнинского и умершего около 1760-го года, а сей был внук домнинского священника Фотия Евсевиева – самовидца упомянутого события. Сей в дарственной грамоте от великой старицы Марфы Иоанновны в 1631-м году записан дьячком при отце своём священнике Евсевии”. В другом месте он вновь повторяет: “Домнинские старые крестьяне тоже говорили, что Сусанин был старостою”.

После А.Д. Домнинского некоторые авторы стали именовать Сусанина приказчиком Марфы Ивановны, и, видимо, это соответствует действительности. Как известно, в боярских вотчинах XVI–XVII веков было два основных должностных лица: староста и приказчик. Староста являлся выборным лицом местной общины (“мира”), приказчик же (или “посельский”) назначался владельцем вотчины. Н.П . Павлов-Сильванский писал: “Управление и хозяйство господского имения обыкновенно были в руках уполномоченного господином приказчика /посельского/… Посельский заведовал собственным хозяйством господина на боярской земле, в отношении же участков, занятых крестьянами как самостоятельными хозяевами, он был только сборщиком оброков и податей, а также судьёй и управителем. Вознаграждением ему служило пользование пожалованным участком земли в особенности особые пошлины, которые он собирал с крестьян в свою пользу”. Историк продолжает: “Господский приказчик (…посельский) не был полновластным управителем; его власть была ограничена выборным старостой и мирскою сходкою общины”

Судя по всему, Сусанин был не выборным старостой, а именно приказчиком (посельским), управляющим домнинской вотчиной и живущим в Домнине при боярском дворе. Этому выводу отнюдь не противоречит то, что А.Д. Домнинский называет Сусанина “вотчинным старостой”. Во-первых, ещё в старину термин “староста” имел и значение “управитель”. Во-вторых, ко временам А.Д. Домнинского этот термин несколько изменил своё значение, которое он имел в XVII веке, и из обозначения выборного лица, выполнявшего ряд важных мирских функций, стал – по крайней мере, в дворянских поместьях – также синонимом слов “приказчик”, “управитель”, “бурмистр”. 

О семье Сусанина нам также известно крайне мало. Поскольку ни в документах, ни в преданиях не упоминается о его жене, то, скорее всего, к 1612–1613 гг. она уже умерла. У Сусанина была дочь Антонида, бывшая замужем за местным крестьянином Богданом Собининым.

Фото Н.М. Бекаревича. 1895 г.

Деревня Деревеньки - родина Ивана Сусанина.

О её замужестве нам известно только на 1619 год, но, судя по тому, что Собинин умер к 1631 году, а его сыновья Даниил и Константин числились на этот год хозяевами двора,  можно уверенно предполагать, что Антонида к 1612–1613 гг. уже была замужем и что, скорее всего, к этому времени уже появились на свет внуки Сусанина, дети Богдана и Антониды – Даниил и Константин (по крайней мере, Даниил – явно бывший старшим).

О Богдане Собинине нам известно ещё меньше, чем о его знаменитом тесте. Мы знаем, что Собинин был местным крестьянином; прозвание его, скорее всего, происходит от старинного имени “Собина”  , как, видимо, звали его отца. Как говорилось выше, на 1612–1613 гг. он, вероятно, уже был женат на дочери Сусанина. В литературе обычно пишется, что Собинин был сирота или приёмыш Сусанина, стараясь тем самым объяснить тот факт, что, судя по всему, не Антонида пошла к нему в семью, а он пошёл во двор, принадлежавший, видимо, его тестю.

Согласно преданиям, родом Сусанин был из находившейся неподалёку от Домнина деревни Деревеньки , но сам жил в Домнине, а в Деревеньках жили Богдан и Антонида.

Фото Н.М. Бекаревича. 1895 г.

          Село Спас-Хрипели. В центре - Спасо-Преображенский храм.

Деревня Деревеньки издавна относилась к церковному приходу погоста Спас-Хрипели  – он находился над речкой Шачей, тремя верстами ниже Домнина. Впервые в известных нам источниках погост упоминается в грамоте Марфы Ивановны от 1631 года, где сказано: “… сельцо Храпели, а в нём храм во имя Боголепное Преображение Господа нашего Исуса Христа, да другой храм тёплой с трапезою во имя Архистратига Михаила…”, однако, безусловно, что это селение возникло задолго до начала XVII века (в одном документе 1629–1630 гг. про церковь Михаила-Архангела говорится, что она “ветха”).

По-видимому, именно погост в Спас-Хрипелях был главным религиозным центром для крестьян домнинской вотчины (Воскресенская церковь в Домнине, как мы помним, явно была усадебной), в том числе, конечно, и для Ивана Сусанина. Вероятнее всего, что именно здесь он был крещён, здесь венчался и крестил дочь Антониду; на приходском кладбище у стен Преображенского и Михайло-Архангельского храмов, конечно, похоронили его мать (которую, видимо, звали Сусанной) и неизвестную нам жену, мог быть похоронен тут и его отец. Здесь же, в погосте Спас-Хрипели над Шачей, судя по всему, был первоначально предан земле (об этом ниже) и сам Иван Сусанин.

Здесь интервенты, как свидетельствовал в 1731 г. правнук Сусанина И. Л. Собинин, устроили дознание местным крестьянам, подвергнув их пыткам. Кто-то не выдержал, сказал, что Михаил Романов в Домнине. Поляки силой вынудили бурмистра (старосту) Ивана Сусанина идти с ними проводником до этого села. Иван Осипович повел отряд в сторону от Домнина, к болотам. Но перед этим он успел отдать указание верным людям, чтобы они помогли Михаилу Федоровичу выбраться из ямника и бежали с ним в Кострому, в Ипатьевский монастырь.

                                                   Ипатьевский монастырь

Сусанин, заведя вражеский отряд верст на десять в гибельную топь, решил, что теперь ляхам нипочем не догнать Михаила Федоровича даже при верном проводнике, остановился и признался в обмане. Несмотря на приставленные к своей груди кинжалы, вести «гостей» обратно он категорически отказался.

Тогда поляки набросились на Сусанина и стали пытать его «великими, немерными пытками» и «замучили его до смерти», как сказано в грамоте царя Михаила Федоровича от 30 ноября 1619 г. И. Л. Собинин так описывал истязания палачами прадеда в прошении своем к императрице Анне Иоанновне: «… оне в селе Исупове прадеда ево пытали разными немерными пытками и посадя на столб изрубили на мелкие части». В 1864 г., опираясь на изыскания костромских краеведов, историк протоиерей П. Островский писал о том, как вел себя в эти страшные минуты Иван Осипович Сусанин: «… верный долгу христианскому, Сусанин принял мученический венец и благословлял, как древле праведный Симеон, Бога, сподобившего его, если не узреть, то умереть за спасение отрока, которого Бог за очи (заочно – А.В.) помазал елеем святым и нарече его царем России».

                                             памятник на месте гибели

            

Надо сказать, что молодой царь одарил потомков великого героя весьма скромно по сравнению с благодеяниями, которыми он осыпал дворян – «перелетов», успевших послужить и Василию Шуйскому, и Лжедмитриям, и Семибоярщине, и полякам, но не оказавших никаких существенных услуг новой династии. Михаил Федорович 30. 11. 1619 г. (через 6 лет после своего спасения!) пожаловал Богдану Собинину, зятю Сусанина, всего-то «половину деревни Деревнищ» и освободил его, а также детей, внуков и правнуков, «и в род их вовеки неподвижно», от налогов, податей и повинностей.

                                                   Царская Грамота Богдану Собинину

 Другие великие герои Освобождения – Минин и Пожарский – тоже не снискали от царя златых гор и высоких чинов (правда, они ничего и не просили). В этом есть определенная жизненная правда: такие люди, как Минин, Пожарский, Сусанин, жертвовали жизнями не ради благ земных, потому их и не получали. Но вообще власть позволять себе таких ошибок не имеет права (а в России она почему-то позволяет себе их всегда). Награда власти имеет прежде всего воспитательное значение, она – пример другим. А какой пример давало награждение «перелетов»?

                                   памятник И.О. Сусанину в г. Кострома

 
Не стоит и говорить о том, что эта тема имеет особую актуальность сегодня, когда дождем наград и премий осыпаются чиновники-приспособленцы, «звезды» шоу-бизнесы, продажные журналисты и писатели и прочие, а многие герои Чеченской и Грузинской войн до сих пор не могут получать своих «боевых» и пособий по инвалидности. А ведь, не поощряя героев, государство плодит антигероев, о которых потом говорит с таким возмущением. Но ведь это ваши «герои»!

Андрей Воронцов