Г.И. Котовский

                                                            Григорий Иванович Котовский

В Одессе, один из самых населенных районов города до сих пор носит имя Котовского. И символично, на мой взгляд, что район этот приобрел славу бандитского: имя обязывает... Еще бы, ведь «пламенный революционер» пятнадцать лет был бандитом и только семь с половиной лет революционером!

Родился Григорий Иванович Котовский 12 июля 1881 года в местечке Ганчешты, Кишиневского уезда Бессарабии, в семье механика винокуренного завода (завод этот принадлежал родовитому бессарабскому князю Манук-Бею). Отец Иван Николаевич и мать Акулина Романовна воспитывали шестерых детей.

Интересно, что свою биографию Котовский постоянно фальсифицирует. То указывает иные года рождения — в основном 1887-й или 1888-й, то утверждает, что происходит «из дворян» (в советских энциклопедиях читаем — «из рабочих»). Крайний эгоцентрист и «нарцисс», он всю жизнь не мог смириться с тем, что отец его происходил «из мещан города Балты», а не из «графьев». Даже после революции, когда принадлежность к дворянству только вредила людям, Котовский, указывал в анкетах, что происходил из дворян, а дед его был «полковником Каменец-Подольской губернии». О факте же «омоложения» Григория Ивановича на 6–7 лет, то есть о том, что Котовский родился в 1881 году, стало известно только после его смерти в 1925 году.

Даже в анкетах для вступления в коммунистическую партию Котовский указывал мнимый возраст, скрывая тайны своей юности. А национальность называл несуществующую — «бессарабец», хотя с Бессарабией был связан только местом рождения. Ни отец, ни мать Котовского ни к молдаванам, ни к «бессарабам» себя не относили. Отец его был, очевидно, обрусевшим православным поляком, возможно украинцем, мать — русской.

Приоткрывая завесу над своим малоизвестным детством, Котовский вспоминал, что «был слабым мальчиком, нервным и впечатлительным. Страдая детскими страхами, часто ночью, сорвавшись с постели, бежал к матери (Акулине Романовне), бледный и перепуганный, и ложился с ней. Пяти лет упал с крыши и с тех пор стал заикой. В ранних годах потерял мать...» С тех пор Котовский страдал эпилепсией, расстройствами психики, страхами.

Заботу о воспитании Гриши взяла на себя его крестная мать София Шалль, молодая вдова, дочь инженера, бельгийского подданного, который работал по соседству и был другом отца мальчика, и крестный — помещик Манук-Бей.

В 1895 году от чахотки умирает отец Гриши. Котовский пишет, что отец умер «в бедности. По протекции и на средства владельца поместья «Ганчешты» Григория Ивановича Манук-Бея, крестного Гриши, сирота поступил в 1895 году в Кишиневское реальное училище, пособие на учение было даровано и одной из сестер Котовских.

Во время годичной болезни Ивана Котовского Манук-Бей выплачивал больному жалование и оплачивал визиты врачей. Гриша же, оказавшись без присмотра, в таком крупном городе, как Кишинев, стал прогуливать занятия, хулиганить и через три месяца был изгнан из училища.

Соученик Котовского, Чеманский, ставший полицейским, вспоминает, что Гришу ребята называли «Березой» — так в деревнях зовут смелых, драчливых парней с повадками лидеров. После изгнания из реального училища Манук-Бей устраивает его в Кокорозенское сельскохозяйственное училище и оплачивает весь пенсион.

Вспоминая годы учебы, Котовский писал, что в училище он «проявлял черты той бурной, свободолюбивой натуры, которая позднее развернулась во всю ширь... не давая покоя школьным наставникам». Григорий Иванович утверждал, что «уволен из реального училища за плохое поведение». В действительности он закончил Кокорозенское училище в 1900 году. Там он особенно «налегал» на агрономию и немецкий язык, и у него был для этого стимул. Его благодетель Манук-Бей обещал направить Григория на «дообучение» в Германию на Высшие сельскохозяйственные курсы.

В некоторых книгах о Котовском указывалось, очевидно с его слов, что он заканчивает училище в 1904 году. В автобиографии он писал, что в училище в 1903 году знакомится с кружком социал-демократов, за что впервые попадает в тюрьму. В 1900 году Григорий, как практикант, работал помощником управляющего в имении «Валя — Карбуна» у молодого помещика М. Скоповского (в других документах — Скоковского) в Бендерском уезде. Практикант Григорий Котовский был выгнан из имения уже через два месяца своей «практики» за обольщение жены помещика. В том же году молодой практикант оказывается в помощниках управляющего имения Максимовка Одесского уезда помещика Якунина. В октябре он был выгнан из Максимовки за похищение 200 рублей хозяйских денег, так и не закончив своей шестимесячной практики (документов об окончании училища он не получил). Инсценировав кражу со взломом, Котовский растратил деньги в Одессе. Его радужные надежды на продолжение учебы в Германии не оправдались из-за отсутствия документов о прохождении практики и из-за смерти Манук-Бея в 1902 году.

Тогда же Котовский снова нанимается помощником управляющего к помещику Скоповскому, который к этому времени развелся с женой. На этот раз, узнав, что ему грозит скорый призыв в армию, Григорий присваивает 77 рублей, полученных от продажи помещичьих свиней, и ударяется в бега. Во время «разборок» со Скоповским помещик нагайкой отхлестал Котовского, а помещичьи холуи жестоко избили юношу. По словам самого Котовского, его избитого и связанного бросают в февральской степи. 

В это время (март — апрель 1902 года) Котовскнй пытается устроиться управляющим к помещику Семшрадову. Однако помещик соглашается предоставить ему работу только при наличии рекомендательных писем от предыдущих нанимателей. И Котовский подделывает документы о своей «образцовой» работе у помещика Якунина. Однако «низкий» слог и безграмотность этого документа заставили Семиградова перепроверить подлинность рекомендации. Связавшись с Якуниным, Семиградов узнал, что симпатичный молодой агроном — вор и мошенник. За подлог Котовский получил четыре месяца тюрьмы. Отсидев этот срок, Котовский недолго был на свободе. В октябре 1907 года его арестовывают по делу о растрате денег Скоповского. Помещик представил следствию бумагу, в которой подсудимый сознавался в содеянном.

Котовский был посажен в «грабительский коридор» Кишиневской тюрьмы, где, по его словам, содержались «сливки преступного мира». В камере Григорий заболел «нервной горячкой» и попал в тюремный лазарет. Вскоре он освобождается до суда из-под стражи «по болезни».

Котовский возненавидел своих обидчиков и понял, что опороченное имя закрыло ему путь в «приличное общество». Позже, в 1916 году, в «исповеди» на суде он объяснял свое «падение» тяжелым детством и неспособностью общества «подать руку оступившимся». Только оступался Котовский десятки раз...

Практически во всех публикациях, посвященных Григорию Ивановичу, присутствует романтическая история о Грише и молодой жене богатого помещика князя Кантокузино. Котовский вспоминал, что в 1904 году поступил «практикантом по сельскому хозяйству» в экономию Кантакузино, где «крестьяне работали на помещика по 20 часов в день».
К «революционному выступлению», по собственным словам Котовского, его подвигли следующие события. Князь узнав, что его жена «увлеклась молодым практикантом», замахнулся на Гришу плеткой. За это Григорий «решает отомстить той среде, в которой вырос, и сжигает имение князя». Григорий работал в это время лесным объездчиком в селе Молешты у помещика Авербуха, а в дальнейшем — рабочим на пивоваренном заводе Раппа. В самом конце 1903 года он снова угодил на два месяца в тюрьму по уголовному делу.

Период с декабря 1903 года по февраль 1906 года — это время, когда Котовский становится признанным лидером бандитского мира.

                                                              тюремная фотография Г.И. Котовского

В январе 1904 года началась Русско-японская война, и Григорий прячется от мобилизации в Одессе, Киеве и Харькове. В этих городах он в одиночку или в составе эсеровских террористических групп принимает участие в налетах — экспроприациях. Осенью 1904 года Котовский становится во главе кишиневской эсеровской группы, что занималась грабежами и вымогательствами.

Через год Котовский был арестован — только за уклонение от призыва. Об участии его в налетах и грабежах полиция тогда не догадывалась. Несмотря на судимости, Котовский был отправлен в армию, в 19-й Костромской пехотный полк. Этот полк находился тогда в Житомире на доукомплектации.
С мая 1905 для Котовского начались времена «уголовного подполья». За дезертирство тогда «светила» каторга. В «Исповеди» 1916 года Григорий указывает, что первый грабеж он совершил под влиянием революции летом 1905 года.

Итак, бандитская карьера Котовского началась с участия в мелких налетах на квартиры, магазины, помещичьи усадьбы. Но в своей автобиографии он пишет о другом: «...Я с первого момента моей сознательной жизни, не имея тогда еще никакого понятия о большевиках, меньшевиках и вообще революционерах, был стихийным коммунистом...»

В августе 1905 года «стихийный коммунист» входит в группу налетчиков-эксистов эсера Дорончана. Но уже с октября действует самостоятельно как атаман отряда в 7–10 боевиков (З. Гроссу, П. Демянишин, И. Головко, И. Пушкарев и другие). Очевидно, налетчики-эксисты Котовского называли себя анархистами-коммунистами-террористами, так как с этого времени Котовский заявляет, что он анархист-коммунист или анархист индивидуалист.

Отряд Котовского базировался в Бардарском лесу, который находился у родных Ганчешт. Образцом для подражания атаман избрал легендарного молдавского разбойника XIX века Васыля Чумака. С января 1906 года в банде Котовского уже 18 хорошо вооруженных человек, многие из которых действуют на конях. Штаб-квартира банды переместилась в Иванчевский лес на околицах Кишинева. Для Бессарабии это было крупное бандитское формирование, что могло соперничать с самой влиятельной там бандой Бужора, насчитывавшей до сорока бандитов.

Только в декабре 1905 котовцы провели двенадцать нападений на купцов, царских чиновников, помещиков (в том числе на кишиневскую квартиру Семиградова). Январь следующего года был особенно «жарким». Начался он нападением первого числа на купца Гершковича в Ганчештах. Однако сын купца выбежал из дома и поднял крик, на который сбежались полиция и соседи. Отстреливаясь, котовцы едва смогли унести ноги. 6–7 января банда совершила 11 вооруженных ограблений. Всего с 1 января по 16 февраля было совершено 28 ограблений. Случалось, что за один день ограблению подвергались три квартиры или четыре экипажа. Известно нападение Котовского на имение  своего благодетеля, которым владел после смерти Манук-Бея помещик Назаров.

Историки «смакуют» революционные заслуги Григория Ивановича: эпизод нападения на полицейский конвой и освобождение двадцати крестьян, что были арестованы за аграрные беспорядки, нападение на исправника, который вез 30 винтовок, и бой 6 января с тридцатью стражниками в Оргиевском лесу. Все эти эпизоды имели место, но они не меняют бандитской природы «повстанцев-котовцев» и их «атамана Адского» или «Атамана Ада», как величал себя Котовский. За его поимку полиция объявила в начале 1906 года премию в две тысячи рублей.

Котовский был артистичен и самолюбив. Он распространял о себе легенды, слухи, небылицы. Во время своих налетов Григорий частенько устрашающе кричал: «Я Котовский!». Это «Я Котовский!» отозвалось ему на следствии, ведь не требовалось доказывать участия Григория в конкретном налете. Зато о разбойнике Котовском знали многие в Бессарабской и Херсонской губерниях!

 В феврале 1906 года Котовский был опознан и арестован. В Кишиневской тюрьме «Кот» стал признанным авторитетом. Он менял порядки обитателей тюрьмы, расправлялся с неугодными. В мае 1906 года Григорий попытался организовать побег семнадцати уголовных и анархистов из тюрьмы. Они уже обезоружили трех надзирателей, забрали ключи от ворот, но решили выпустить всех уголовных. В тюрьме началась паника и прибывшая рота солдат и конных стражников водворила 13 беглецов (в том числе Котовского) в камеры. После этого Григорий еще дважды пытался бежать, но безуспешно.

Полицейские сводки воспроизводят «портрет» уголовника: рост 174 сантиметра (был он вовсе не «богатырского, двухметрового роста», как писали многие), плотного телосложения, несколько сутуловат, имеет «боязливую» походку, во время ходьбы покачивается. Котовский был обладателем круглой головы, карих глаз, маленьких усов. Волосы на его голове были редкими и черными, лоб «украшали» залысины, под глазами виднелись странные маленькие черные точки — татуировка блатного авторитета, «пахана». От этих наколок Котовский старался избавиться после революции, выжигая и вытравливая их. В полицейских сводках указывалось, что Котовский левша и обыкновенно, имея два пистолета, начинает стрелять с левой руки.

Кроме русского, Котовский владел молдавским, еврейским, немецким языками. Он производил впечатление интеллигентного, обходительного человека, легко вызывал симпатии многих.

Современники и полицейские сводки указывают на огромную силу Григория. С детства он начал заниматься поднятием тяжестей, боксом, любил скачки. В жизни, а особенно в тюрьмах, это ему очень пригодилось. Сила ему давала независимость, власть, устрашала врагов и жертвы. Котовский той поры — это стальные кулаки, бешеный нрав и тяга к всевозможным утехам. Когда он не коротал время на тюремных нарах или на «больших дорогах», выслеживая жертву, он прожигал жизнь на скачках, в публичных домах, в шикарных ресторанах.

В городах он появлялся всегда под личиной богатого, элегантного аристократа, выдавал себя за помещика, коммерсанта, представителя фирмы, управляющего, машиниста, представителя по заготовке продуктов для армии... Он любил посещать театры, любил хвастать своим зверским аппетитом (яичница из 25 яиц!), его слабостью были породистые кони, азартные игры и женщины.

Вот одна из причин его «хождения в разбойники». К тому же, чтение «героической» литературы, типа «Тарзана», «Пинкертона» и «Благородного Разбойника», пробудило в нем не только тягу к пышным, ходульным фразам,  но и преклонение перед физической силой и веру в силу денег, в случай и удачу. Это позже, в Семнадцатом, он будет рассказывать о том, что все, «отобранное у богатых, раздавал бедным». Хотя вполне возможно, что для создания имиджа «народного мстителя», «бессарабского Робин Гуда», Котовский раздавал деньки местным крестьянам. За первые полгода своих разбойничьих похождений Григорий, очевидно, накопил большую сумму, которая пригодилась ему для организации побегов из тюрьмы. 31 августа 1906 года, закованный в кандалы, он сумел выбраться из одиночной камеры для особо опасных преступников, постоянно охраняемой часовым, попасть на тюремный чердак и, сломав железную решетку, спуститься с него во двор тюрьмы по веревке, предусмотрительно сделанной из разрезанного одеяла и простыни. Тридцать метров отделяло чердак от земли! Потом он перебрался через забор и оказался в ожидавшей его пролетке. Ее заботливо подогнали его «соратники». Столь мастерски исполненный побег не оставляет сомнений в том, что охрана и, возможно, начальство были подкуплены.

5 сентября 1906 года пристав Кишиневского городского участка Хаджи-Коли с тремя сыщиками ловят Котовского на одной из улиц Кишинева. Но тому удается убежать, несмотря на две пули, застрявшие в ноге. Вездесущий пристав Хаджи-Коли, который «специализируется» на поимке Котовского, наконец, 24 сентября 1906 года хватает разбойника, проведя повальную облаву самых злачных районов Кишинева. Очутившись в камере, Котовский вновь готовит побег. В его постоянно охраняемой камере во время обыска обнаруживают револьвер, нож и длинную веревку!

Суд над Котовским в апреле 1907 года поразил многих относительно мягким приговором — десять лет каторги: тогда и за более мелкие преступления казнили. Защитники Котовского убеждали суд в том, что часть награбленного Котовский раздавал бедным. Сам Котовский на суде заявлял, что занимался не грабежами, а «борьбой за права бедных» и «борьбой против тирании». Высшие судебные инстанции были не согласны с мягким приговором и провели повторное рассмотрение дела. Следствие выявило, что банду Котовского «прикрывали» полицейские чины, а один из полицейских даже сбывал награбленное котовцами. Через семь месяцев, при повторном рассмотрении дела, Котовский получил двенадцать лет каторги.

Он побывал в одиночке Николаевской каторжной тюрьмы, «посетил» Смоленскую, Орловскую тюрьмы.

                                                                    Орловский тюремный централ

Находясь в заключении, он, обычно, водил дружбу с анархистами и пытался стать «неформальным» лидером «братвы». Его борьба за лидерство однажды вылилась в кровавую стычку между заключенными, в которой Котовский чуть не погиб, а его противник — рецидивист и лидер тюрьмы — распрощался с жизнью. Позже, в сибирской каторге Котовский вышел победителем в столкновении с «тюремным авторитетом» «Ванькой-Козлом».
До января 1911 года Котовский, находясь в тюрьмах, фактически не привлекался к каторжным работам. В феврале он попадает на настоящую каторгу в Казаковскую тюрьму (Нерченский уезд Забайкальской губернии), заключенные которой добывали золотоносную руду.

                                                   вход в Акатуйскую каторжную тюрьму

Первые несколько лет на сибирской каторге Котовский пытался добиться сокращения срока. Он заслужил доверие у тюремной администрации (со слов самого Котовского в «Исповеди»). Его назначили бригадиром на постройке Амурской железной дороги, куда в мае 1912 года перевели из шахты. В 1913 году, в честь трехсотлетия династии Романовых, по амнистии были освобождены десятки тысяч осужденных. Однако Котовский как опасный бандит под амнистию не попал, хотя очень надеялся на это. Узнав, что амнистия на него не распространяется, он решился на побег.
Ему удалось совершить побег 27 февраля 1913 года. В своей «советской» автобиографии Котовский писал, что «при побеге убил двух конвоиров, охранявших шахту».
По заснеженной тайге Котовский шел около семидесяти километров и едва не замерз, но все же вышел к Благовещенску. По подложному паспорту на имя Рудковского он некоторое время работал грузчиком на Волге, кочегаром на мельнице, чернорабочим, кучером, молотобойцем. В Сызрани его кто-то опознал, и по доносу Котовского арестовали. Но из местной тюрьмы он легко бежал.
Уже осенью 1913 года Котовский возвращается в Бессарабию. К концу года он собрал вооруженную банду в семь человек, а в 1915 году котовцев было уже 16 человек. Сам атаман скрывался по подложным документам на имя Гушана или Рудковского. Жил Котовский тогда в Кишиневе на «малине» вора Кициса на Титовской улице или в дешевом трактире «Лондон», который сами бандиты именовали не иначе, как «трущоба». Некоторое время после возвращения, Котовский работал кочегаром и агрономом, но трудовая жизнь была ему в тягость. Его манили опасности и «приключения»...
В банде котовцев выделяются рецидивисты: Загари, Дорончан, Радышевский, Шефер, Кириллов («Байстрюк»), Кицис, Гамарник, беглые солдаты Афанасьев и Перекупке. В «одесском отделении банды» были рецидивисты: братья Гефтман, братья Авербух, Ивченко.
Первые налеты Котовский совершил на старого обидчика, помещика Назарова из Ганчешт, С. Руснака, Бандерское казначейство и кассу винокуренного завода. В марте 1916 года котовцы совершили нападение на арестантский вагон, что стоял на запасных путях станции Бендеры. Переодевшись в офицерскую форму, бандиты разоружают охрану и освобождают 60 уголовников, несколько освобожденных остались в банде Котовского.
Банда Котовского, как отмечалось в сводке полицмейстеру, действовала обычно по одному сценарию. В налетах на квартиры принимало участие 5–7 человек в черных масках с прорезями для глаз. Бандиты являлись вечером и занимали свои места, действовали по указанию главаря. Сам Котовский постоянно курсировал по трассе Кишинев — Тирасполь — Одесса.
Уголовная статистика свидетельствует, что Котовский в 1913 году успел совершить пять грабежей в Бессарабии. В 1914 году он стал грабить в Кишиневе, Тирасполе, Бендерах, Балте (всего до десяти вооруженных налетов). В 1915 — в начале 1916 года котовцы совершили более двадцати налетов, в том числе три в Одессе.

В сентябре 1915 года Котовский и его «хлопцы» совершили налет на одесскую квартиру крупного скотопромышленника Гольштейна. Вынув револьвер, Котовский предложил купцу внести в «фонд обездоленных на покупку молока десять тысяч рублей, так как многие одесские старушки и младенцы не имеют средств на покупку молока». Арон Голыптейн предложил «на молоко» 500 рублей, однако котовцы усомнились, что в таком богатом доме находится столь малая сумма. Из сейфа и карманов Гольштейна и его гостя барона Штайберга было изъято налетчиками 8838 рублей «на молоко». Юмористом был Григорий Иванович... В 1915 году за такие деньги можно было напоить молоком всю Одессу.
Вскоре котовцы ограбили в Одессе владельца магазина готового платья Когана на три тысячи рублей и банкира Финкельштейна на пять тысяч рублей.
1916 год — пик «воровской популярности» Григория Ивановича. Газета «Одесская почта» помещает статью под названием «Легендарный разбойник». Котовского называют «бессарабским Зелем-ханом», «новым Пугачевым или Карлом Моором», «бандитом-романтиком». Он становится героем «желтой» прессы, «лубочным разбойником», о приключениях которого он мечтал в детстве. Причем героем «справедливым», избегающим убивать во время налетов, грабившим только богатых.
«Одесские новости» писали: «Чем дальше, тем больше выясняется своеобразная личность этого человека. Приходится признать, что название «легендарный» им вполне заслужено. Котовский как бы бравировал своей беззаветной удалью, своей изумительной неустрашимостью... Живя по подложному паспорту, он спокойно разгуливал по улицам Кишинева, просиживал часами на веранде местного кафе «Робин», занимал номер в самой фешенебельной местной гостинице». 

Генерал-губернатор Херсонской губернии М. Эбелов бросил на поимку котовцев крупные силы полиции. Ведь продолжалась мировая война, рядом проходил Румынский фронт, а котовцы подрывали надежность тыла. Снова во всех населенных пунктах появились листовки с предложением награды в 2000 рублей за указание места, где скрывается Котовский. С конца января 1916 года начались «провалы» членов банды. Первыми были арестованы: Ивченко, Афанасьев и известный лидер преступного мира Исаак Рутгайзер. При выезде из Тирасполя повозку, в которой ехали эти преступники, нагнала полиция, завязалась перестрелка, и бандиты были захвачены. Помощник начальника одесского сыска Дон-Донцов задержал 12 котовцев, но сам атаман скрылся...

В начале июня 1916 года Котовский объявился на хуторе Кайнары, в Бессарабии. Вскоре выяснилось, что он скрывается под именем Ромашкана и работает надсмотрщиком над сельскохозяйственными работниками на хуторе помещика Стаматова. 25 июня полицейский пристав Хаджи-Коли, который уже три раза арестовывал знаменитого главаря банды, начинает операцию по его задержанию. Хутор был окружен тридцатью полицейскими и жандармами. При аресте Котовский оказал сопротивление, пытался бежать, за ним гнались 12 верст... Он прятался в высоких хлебах, но был ранен в грудь двумя пулями, схвачен и закован в ручные и ножные кандалы.
Выяснилось, что за полгода до своего ареста Котовский, чтобы легализоваться, нанялся надсмотрщиком в имение, но часто отлучался с хутора на несколько недель. В эти «отпуска» он и руководил налетами своей банды.
При обыске комнаты в имении, где проживал Котовский, был найден браунинг с единственным патроном в стволе, рядом лежала записка: «Сия пуля при трудном положении принадлежала для меня лично. Людей я не стрелял и стрелять не буду. Гр. Котовский».
 В одесской тюрьме Котовский сошелся с уголовниками. Особая дружба у него завязалась с местными «королями» — Тыртычным («Чертом»), Жареновым («Яшей-Железняком»), Имерцаки.
В октябре 1916 года проходил суд над «атаманом Ада». Зная, что ему неминуемо грозит казнь, Котовский полностью раскаялся в «исповеди» на суде. В свое оправдание он заявил, что часть захваченных денег он отдавал бедным и в Красный Крест, на помощь раненным на войне.
Котовский оправдывался тем, что он не только не убивал людей, но и никогда из оружия не стрелял, а носил его ради форса, потому что «уважал человека, его человеческое достоинство... не совершая никаких физических насилий потому, что всегда с любовью относился к человеческой жизни». В середине октября 1916 года он был приговорен к повешенью Одесским военно-окружным судом. Но власти почему-то не спешили исполнить приговор. Он отослал в местную администрацию просьбу заменить повешение расстрелом.
Любопытно, что за разбойника хлопотали популярный тогда командующий Юго-Западным фронтом, генерал Брусилов и его жена Надежда Брусилова-Желиховская. Котовский, зная, что мадам Брусилова занимается благотворительностью и опекает осужденных, пишет ей письмо, умоляя спасти его.
Письмо к Брусиловой спасло жизнь обреченному. Госпожа Брусилова была очень впечатлительна и сердобольна, главное же — ее муж, командующий Юго-Западным фронтом, непосредственно утверждал смертные приговоры. По настоянию жены генерал Брусилов сначала просил губернатора и прокурора отложить казнь, а впоследствии своим приказом заменил казнь пожизненной каторгой. Позже, встретившись с мадам Брусиловой, Котовский поблагодарил ее за спасение своей жизни и заявил, что теперь «будет жить для других».

Грянула Февральская революция 1917 года. Ворота тюрем распахнулись для революционеров. Даже анархисты-террористы (Махно) были выпущены на свободу и встречались народом как «буревестники революции». Однако Котовского решили не выпускать на волю. Причем первое решение новой власти касательно судьбы «революционера» и пересмотра приговора было довольно суровым. Вместо пожизненной каторги он «получал» 12 лет каторги с запрещением заниматься общественно-политической деятельностью. 
8 марта в Одесской тюрьме вспыхнул бунт заключенных. Во время бунта отличился заключенный Котовский, призывавший уголовников прекратить бунт. Он надеялся, что такой поступок ему зачтется. Результатом этого бунта стали новые тюремные «революционные» порядки. Газеты тогда сообщали: «Все камеры открыты. Внутри ограды нет ни одного надзирателя. Введено полное самоуправление заключенных. Во главе тюрьмы Котовский и помощник присяжного поверенного Звонкий. В конце марта 1917 года газеты сообщали, что Котовский был на время отпущен из тюрьмы.
Предложение Котовского рассматривали городские одесские власти и решили отказать ему, оставив его на нарах. Котовский не унимался... Он отправил телеграмму министру юстиции А. Керенскому, которому сообщил об «издевательствах над старым революционером», и просил отправить его на фронт. Эту просьбу начальник штаба округа «революционный» генерал Н. Маркс снабдил своей резолюцией: «Горячо верю в искренность просителя и прошу об исполнении просьбы». А. Керенский, не решаясь сам освободить разбойника, вернул прошение «на усмотрение местных властей».
В апреле Котовский пишет письмо от имени заключенных начальнику тюрьмы и городским властям. В этом письме он предлагает преобразовать тюремную систему и выпустить большинство уголовных на волю «для строительства коммунизма!». Котовский использует свое назначение членом комитета самоуправления тюрьмы для давления на власти. Он добился отставки надзирателей, улучшения быта заключенных и открытия дверей камер «для полноценного общения заключенных». 30 апреля Котовский отослал прокурору новую просьбу — амнистировать его как политического и отправить на фронт.

5 мая 1917 года Котовский наконец-то был условно освобожден, по распоряжению начальника штаба Одесского округа и решению суда, под давлением Румчерода, Совета, причем с условием немедленного «выдворения» на фронт. Однако потом Котовский утверждал, что был освобожден «по личному распоряжению Керенского». Еще до этого Котовский имел «особый статус» заключенного, носил гражданскую одежду, часто приходил в тюрьму только на ночлег!
В марте — мае Семнадцатого «вся Одесса» носила «атамана Ада» на руках.

                       авторитеты криминала слева направо : Лёва Задов ( Зиньковский ), Даниил Задов ( Зотов )

Одесские «левые», «братишки» чествовали своего героя. В Одесском оперном театре Котовский предлагает на аукцион свои «революционные « кандалы. Ножные кандалы приобрел либеральный адвокат К. Гомберг за огромную сумму в 3 100 рублей и передал их как дар музею театра. Ручные кандалы приобрел хозяин «Кафе Фанкони» за 75 рублей, и они несколько месяцев служили рекламой кафе, красуясь на витрине. 783 рубля, из вырученных за кандалы, Котовский передал в фонд помощи заключенным Одесской тюрьмы. 
Летом 1917 года Котовский уже на Румынском фронте — «смывает кровью позор». Он доброволец-вольноопределяющийся 136-го Таганрогского пехотного полка 34-й дивизии, по другим данным — лейб-гвардии уланского полка. В конце 1917 года отряд, в котором служил Котовский, передается в состав Заамурского полка. Был награждён  за храбрость Георгиевским крестом и чином прапорщика. Летом — осенью 1917-го кумиром Котовского был глава Временного правительства Керенский. Котовский полностью одобрял политику последнего и забыл про свой анархизм. Но после Октябрьской революции Котовский снова вспоминает об анархистах, понимая, что добиться успеха можно только ставя на победителей. В ноябре 1917 года его (по рассказам самого Котовского), возможно, избирают в президиум армейского комитета 6-й армии.
В начале января 1918 года он, в компании анархистов, помогает большевикам совершить захват власти в Одессе и Тирасполе. Известно, что Котовский становится уполномоченным Румчерода и выезжает в Болград, чтобы предотвратить еврейский погром.
В Тирасполе в январе 1918 года Котовский собирает отряд из бывших уголовников, анархистов для борьбы против румынских королевских войск. В то время румыны, перейдя Прут, оккупировали полусамостоятельную Республику Молдова, на которую «имели виды»: Одесская советская республика, Советская Украина и УНР. 14 января отряд Котовского прикрывает отход «красных» войск из Кишинева. Потом он возглавляет южный участок обороны Бендер от румынских войск. 24 января отряд Котовского в 400 бойцов направился под Дубоссары, разбив румынские передовые части.
Котовский становится командиром «Партизанского революционного отряда, борющегося против румынской олигархии» в составе Одесской советской армии. В феврале 1918 года конная сотня Котовского была включена в состав одной из частей Особой советской армии — в Тираспольский отряд. Эта сотня совершает набеги на молдавскую территорию, нападая на мелкие румынские подразделения в районе Бендер. Но уже 19 февраля Котовский, расформировав свою сотню, выходит из подчинения командованию и начинает действовать самостоятельно. В начале марта 1918 года войска Германии и Австро-Венгрии развернули наступление на Украине. Был захвачен Киев, угроза нависла и над Одессой...

                                                              Кайзеровские войска в Киеве

Тогда-то судьба и свела Котовского с анархистами — Марусей Никифоровой и Нестером Махно.

                         Нестор Иванович Махно                                                             Мария Григорьевна Никифорова

Однако Григорий не пошел их «путем». Он уже сделал выбор, далекий от романтических фантазий анархистов. Дороги Котовского теряются в суматохе отступления Красной Армии из Украины. Вскоре Котовский попадает в плен к белогвардейцам-» дроздовцам», которые маршем по «красным тылам» прошли от Молдовы до Дона. И от белогвардейцев в Мариуполе Котовский бежал, спасшись от очередного неминуемого расстрела. 
Ходили слухи, что в начале 1919 года у Котовского завязался бурный роман со звездой экрана Верой Холодной. Эта очаровательная женщина оказалась в гуще политических интриг. Разведки и контрразведки «красных» и «белых» стремились использовать ее популярность и светские связи. В феврале 1919 года она умерла, а возможно, была убита, но тайна ее смерти так и осталась неразгаданной.
Одесса в те месяцы была прибежищем состоятельных людей, всевозможных предпринимателей со всей бывшей империи. Как мухи на мед слетались туда вымогатели и аферисты, мошенники и налетчики, воры и проститутки.
Наряду с администраторами гетманской Украины и австрийским военным командованием, Одессой правил «король воров» Мишка Япончик.

                                                               Мойше-Яков Вольфович Винницкий ( Мишка Япончик )

 Именно с ним у Котовского наладились тесные «деловые» отношения. Котовский в те времена организует террористическую, диверсионную дружину, которая, имея связи с большевистским, анархистским и левоэсеровским подпольем, фактически никому не подчинялась и действовала на свой страх и риск. Численность этой дружины в разных источниках разная — от 20 до 200 человек.
Дружина «прославилась» убийствами провокаторов, вымогательством денег у фабрикантов, хозяев гостиниц и ресторанов. Обычно Котовский присылал жертве письмо с требованием выдать деньги « Котовскому на революцию».
Рассказывают, что однажды Котовский помог рабочим, которым фабрикант задолжал зарплату. Сначала он отправил фабриканту письменное требование выдать деньги рабочим и дать еще «на революцию». Требование подкреплялось угрозами нападения котовцев на фабрику. Хозяин фабрики решил не платить, а вызвал роту солдат для своей охраны и поимки известного бандита. Фабрика была оцеплена, однако Котовский в форме белогвардейского капитана проник в кабинет фабриканта. Под угрозой револьвера тот выдал Котовскому всю необходимую сумму, и Григорий Иванович вернул рабочим зарплату .

Террористическая дружина Котовского помогла Япончику утвердиться «королем» одесских бандитов, ведь Япончика считали революционером — анархистом. Тогда между Япончиком и Котовским не было большой разницы: оба рецидивисты — бывшие каторжане, анархисты. Вместе с «людьми Япончика» котовцы нападают на Одесскую тюрьму и освобождают заключенных, вместе громят конкурентов Япончика, «бомбят» магазины, склады, кассы. Их совместное дело — восстание революционеров и бандитов в пригороде Одессы, на Молдованке, в конце марта 1919 года.

Вооруженное выступление окраин носило ярко выраженную политическую окраску и было направлено против власти в Одессе белогвардейцев и интервентов Антанты. Каждая из «союзных сторон» имела «свои виды» на восстание...
Тогда несколько тысяч восставших захватывают окраины Одессы и совершают вооруженные рейды в центр города. Против них белогвардейцы направляют войска и броневики, но восстановить свою власть на окраинах Одессы «белые» были уже не в силах.
Когда белогвардейские войска стали покидать город и стягиваться к одесскому порту, дружина Котовского, пользуясь паникой, останавливала на улицах офицеров и убивала их. Засев на склонах над портом, котовцы обстреливали публику, что «грузилась» на пароходы, стремясь покинуть Одессу. В эти часы каким-то неизвестным бандитам  удалось совершить налет на государственный одесский банк и вывезти из него на трех грузовиках денег и ценностей на пять миллионов золотых рублей. Судьба этих ценностей осталась неизвестной. 
По одним данным, в последний месяц французской оккупации Одессы Котовский находился в городе, по другим — в 1-м Вознесенском партизанском полку григорьевцев.

                                                     французские войска в Одессе.  1919 год

В апреле, после установления советской власти в Одессе, Котовский получает первую официальную советскую должность — военкома Овидиопольского военного комиссариата, и одновременно ему предлагают создать группу для подпольной работы в Бессарабии. Вскоре он получает должность командира конного отряда в 80 человек Приднестровского отряда 44-го стрелкового полка 3-й украинской советской армии.

 
Интересны обстоятельства формирования отряда. Эта боевая единица существовала только на бумаге: не было коней. Григорий Иванович вспомнил свою конокрадскую юность и предложил увести коней с соседней румынской территории. Сорок котовцев переплыли пограничную реку Днестр и в 15 километрах от границы напали на конный завод и украли 90 лучших скаковых лошадей. 
3 июня 1919 года Котовский получает первую крупную должность — командира 2-й пехотной бригады 45-й стрелковой дивизии. Бригада состояла из трех полков и кавалерийского дивизиона.
Вскоре соединение Котовского было переименовано в 12-ю бригаду 45-й дивизии. Сначала она использовалась как и прикрытие со стороны Румынии по реке Днестр. Но с наступлением войск С. Петлюры, с конца июля 1919 года, бригада Котовского удерживала фронт в районе Ямполь — Рахны.
В состав этой бригады входило только три тысячи бойцов, часть из которых (полк матроса-анархиста Стародуба), была полностью неконтролируема и отказывалась выступать на позиции. После того, как матросский полк перепился, разведка петлюровцев напала на матросов и перебила тех из них, кто не успел убежать. Разгром полка Стародуба привел к отступлению всей бригады.
В середине июля 1919 года Котовский сражается против многочисленных крестьянских повстанческих отрядов атаманов Зеленого, Ляховича, Волынца, Железного, которые захватили подольские местечки Немиров, Тульчин, Брацлав и угрожали тылу Красной Армии.
Летом 1919-го Котовский во главе пяти тысяч конников собирался начать войну против Румынии «за Бессарабию», а после ее захвата прийти на помощь Венгерской революции.
В августе 1919 года наступающие белогвардейские части захватили Херсон, Николаев и большую часть Левобережной Украины. Стремительное продвижение «белых» заставило советские части, зажатые под Одессой, искать возможности вырваться из неминуемого окружения. Под Уманью уже стояли петлюровцы, у Елизаветграда — «белые», а между ними махновцы, которые были не менее опасны для «красных».
Командующий Южной группой 12-й армии Иона Якир решил вывести советские части из Причерноморья к Киеву по тылам петлюровцев и махновцев.

                                                                         Иона Эммануилович Якир

В двадцатых числах августа начался этот рейд на север, в котором Котовский командовал левой резервной колонной, состоявшей из двух бригад. На предложения Махно присоединиться к его Повстанческой армии Украины Котовский ответил отказом. Командир же 3-го Бессарабского полка Козюлич попытался поднять «махновское восстание», которое предупредил рядом арестов Котовский.
У Кодымы бригады Котовского были окружены петлюровскими войсками, потеряли часть обоза с казной бригады и едва вырвались из кольца. Вместе с другими «красными» частями, группа Котовского, участвовала в бою с петлюровцами за Цыбулев, в налете на Житомир и Малин, в захвате пригородов Киева, в боях за столицу Украины у Новой Гребли. Котовский схватился тогда с конницей атамана Струка. Только в октябре 1919 года Южная группа, проделав 400-километровый рейд, соединилась с Красной Армией севернее Житомира.

                                                    Котовский ( в центре ) со штабом на физзарядке

В ноябре 1919 года критическая обстановка сложилась на подступах к Петрограду. Белогвардейские войска генерала Юденича подошли вплотную к городу. Конную группу Котовского, вместе с другими частями Южного фронта, отправляют против Юденича, но когда они прибывают под Петроград, выясняется, что белогвардейцы уже разгромлены. Это было весьма кстати для котовцев, которые были практически небоеспособны: 70% из них были больны, да к тому же не имели зимнего обмундирования.
В начале 1920 года Котовский был назначен начальником кавалерии 45-й дивизии, и с этого началась его стремительная кавалерийская карьера.

                                                                  Г.И. Котовский ( в центре )  1920 год

 В марте того же года он уже — командир кавалерийской бригады, а в декабре 1920-го — командир 17-й кавалерийской дивизии — генерал, не имеющий никакого военного образования.
В январе 1920 года группа Котовского воюет против деникинцев и махновцев в районе Екатеринослав — Александровск. Логика борьбы поставила бывшего анархиста-бандита Котовского и фанатично преданного анархистской идее батьку Махно по разные стороны баррикад. План окружения махновцев в Александровске силами 45-й дивизии провалился. Большая часть махновцев вырвалась из ловушки.
В том же январе Котовский сочетался браком с Ольгой Шанкиной-Котовской  медсестрой, которая была переведена в его бригаду.

                                                                               с сыном  Григорием

С конца января 1920 года он участвует в разгроме белогвардейской группы генерала Шиллинга, в районе Одессы. Упорные бои развернулись у Вознесенска. В фильме  «Котовский» (режиссер А. Файнциммер, 1943 г.) показан упорный бой за Одессу и внезапное, нежданное появление Котовского на сцене Одесского оперного театра, когда все население города считало, что «красные» далеко.

                                                               “ Котовцы “ в Одессе.  1920 год

В апреле 1920 года  Г.И. Котовский вступил в РКП(б).

С декабря 1920 года Котовский — командир 17-й кавалерийской дивизии Червонного казачества. В 1921 году командовал кавалерийскими частями, в том числе подавляя восстания махновцев, антоновцев и петлюровцев. В сентябре 1921 года Котовского назначают командиром 9-й кавалерийской дивизии, в октябре 1922 — командиром 2-го кавалерийского корпуса. В Тирасполе в 1920—1921 годах в здании бывшей гостиницы «Париж» располагалась штаб-квартира Котовского (ныне — штаб-музей).

                                                            штаб-музей Г.И. Котовского в г. Тирасполь

Там же, согласно легенде, Котовский отпраздновал свою свадьбу. Летом 1925 года нарком Фрунзе назначает Котовского своим заместителем. Вступить в должность Григорий Иванович не успел

В августе 1920 года белогвардейцы и эсеры — агентура империализма — организовали в Тамбовской губернии кулацкий контрреволюционный мятеж против советской власти. Во главе мятежников был поставлен эсер Антонов, бывший начальник уездной милиции.

                                                             Александр Степанович Антонов

Под руководством белогвардейцев и эсеров создавалась многотысячная армия. Антоновцы готовились захватить красный Тамбов и двинуться дальше, к Москве. Кулацкие банды, устраивая налеты на поселки, убивали советских работников, коммунистов, активистов, разоряли богатый хлебный край.

1 мая 1921 года отдельная кавалерийская бригада Котовского выгрузилась на станции Моршанск.

В то время, как части Красной Армии начали наступление, антоновцы в селах и лесах праздновали пасху. Надо было заставить бандитов принять открытый бой. Котовцы сразу же приступили к выполнению боевой задачи. В первом же бою было захвачено много лошадей, пулеметов и пленных. Бандиты пытались прикрыть свое бегство огнем пулемета, установленного на колокольне. Батарея котовцев быстро сбила колокольню. Котовцы очищали уезды Тамбовщины от бандитов. 7 мая котовцами был разбит так называемый «шестнадцатый повстанческий полк» и захвачен его штаб.        17 мая бригада Котовского окружила банду в пятьсот человек. Антоновцы не ожидали встречи с котовцами и не оказали организованного сопротивления. В бою была уничтожена почти вся банда, котовцы же потеряли одну лошадь.

23 мая сводный отряд котовцев, в составе трех эскадронов 1 кавполка и двух эскадронов 2 кавполка, уничтожил одну из основных банд мятежников, которой командовал Селянский — видный антоновский атаман. Изо дня в день котовцы наносили бандитам сокрушительные удары. Рушились планы и надежды эсеров на кулацкую армию, которая должна была привести их к власти. Антонов решил перегруппировать остатки своих полков, уцелевших от разгрома. Он хотел пополнить поредевшие ряды своего войска кулаками и дезертирами в соседних губерниях. Избегая встречи с Красной Армией, антоновцы быстро отступали. Пользуясь отнятыми у крестьян подводами, они делали в сутки переходы по сто — сто пятьдесят километров.

Больше двух недель кавалерийская бригада Котовского, совместно с другими частями Красной Армии, неотступно преследовала части контрреволюционных мятежников. Погоня продолжалась и за границами Тамбовской губернии — по пензенским землям и Нижне-Волжскому краю. Здесь население было особенно враждебно настроено к бандитам-антоновцам. ...Это было время поволжской засухи 1921 года. Люди и кони изнемогали от жажды. После одного большого перехода котовцы сделали привал в селе, расположенном в долине реки Сердоми. Но недолго продолжался отдых. 2 июня стало известно, что антоновцы только что прошли село Бакуры, где расстреляли коммунистов, в том числе одного командира Конной армии, проводившего в селе свой отпуск. — По коням! Через бугры и овраги котовцы понеслись наперерез банде. С другой стороны антоновцев настигал автоброневой отряд. У антоновцев не было иного выхода, как повернуть на котовцев и принять бой. Бандитов было гораздо больше, чем красных. Уже раздавались их торжествующие крики, как вдруг заговорила батарея котовцев. Конница ринулась в атаку сомкнутым строем. Котовский на золотистом Орлике летел впереди 1 полка. С фланга банду охватывал второй полк.

Красные кавалеристы шли в атаку под музыку бригадного духового оркестра, расположенного на огневой позиции батареи.

Бандиты сбились в кучу, не зная, куда деваться. Видя, что пришел конец, они бросились к реке; некоторые из них отстреливались, прикрывая переправу. Антонову, контуженному в голову, удалось бежать. Бой под Бакурами был решающим. Правда, Антонов успел с небольшой группой бандитов вернуться в тамбовские леса, но основные силы его были разгромлены. Котовцы возвращались в Тамбовскую губернию добивать остатки антоновских банд.

Котовский был застрелен 6 августа 1925 года во время отдыха в совхозе Чебанка (на черноморском побережье в 30 км от Одессы) Мейером Зайдером по кличке Майорчик (Майоров), бывшим в 1919 году адъютантом Мишки Япончика. По другой версии, Зайдер не имел отношения к военной службе и не был адъютантом «криминального авторитета» Одессы, а был бывшим владельцем одесского публичного дома, где в 1918 году Котовский скрывался от полиции. Документы по делу об убийстве Котовского были засекречены.

Мейер Зайдер не скрывался от следствия и сразу заявил о совершённом преступлении. В августе 1926 года убийца был осуждён к 10 годам заключения. Находясь в заключении, практически сразу же стал начальником тюремного клуба и получил право свободного выхода в город. В 1928 году Зайдер был освобождён с формулировкой «За примерное поведение». Работал сцепщиком на железной дороге. Осенью 1930 года был убит тремя ветеранами дивизии Котовского. У исследователей есть основания полагать, что все компетентные органы располагали информацией о готовившемся убийстве Зайдера. Убийцы Зайдера осуждены не были.

                                                               тело Г.И. Котовского

                                                        памятник Г.И. Котовскому в г. Кишинёв

                                  памятник Г.И. Котовскому в г. Тирасполь