Н.И. Кузнецов

Николай Иванович Кузнецов 

Герой Советского Союза Николай Иванович Кузнецов стал легендой.

Им лично были ликвидированы 11 генералов и высокопоставленных чиновников оккупационной администрации нацистской Германии.

Родился он 27 июля 1911 г. в деревне Зырянка Камышловского уезда Пермской губернии (сейчас- село в Талицком районе Свердловской области). Отец- Иван Павлович Кузнецов был в деревне приметным человеком. Семь лет отслужил в столичном гренадерском полку. За добросовестную службу и меткую стрельбу пожалован был серебряным рублем, часами и голубой кружкой с портретами царя. Мать- Анна Петровна простая крестьянка, по отзывам односельчан, имела доброе сердце и золотые руки.                             

                                                                отец, Николай, сёстра Лидия, мать

 В семье было четверо детей: Агафья, Лидия, Николай и Виктор.

В 1926 году Николай Кузнецов получил свидетельство об окончании семилетки, и на семейном совете решено было - учиться дальше.

                                                                        начальная школа в Зырянке

 Юноша отправляется в Тюмень и поступает в техникум на агрономическое отделение. Зимой того же года его принимают кандидатом в члены ВЛКСМ.

                                                                               студент техникума

Вскоре отец скончался от скоротечной чахотки и за старшего в семье остался Николай. Он хотел бросить учебу, но домашние отговорили. Между тем назревали большие события - наступил "год великого перелома". К коллективизации уральской деревни привлекли и комсомольцев Талицкого лесного техникума. Лучшей агитацией за колхоз Николай посчитал личный пример. В мае 1929 г. семья Кузнецовых вступает в коммуну "Красный пахарь" и передает в общее пользование весь сельскохозяйственный инвентарь, скот, надворные постройки.

Тем не менее "год перелома" надломил и судьбу Николая: неожиданно исключили из комсомола как "антисоветского элемента" (отчаянным характером отличался парень) и по настоянию бюро ячейки его отчислили из техникума. Добивался справедливости, но безуспешно. Проработав несколько месяцев дома, в коммуне, Николай отправился в Кудымкар - столицу Коми-Пермяцкого национального округа. Устроился в местном земельном управлении. Через два года он был восстановлен в комсомоле.

                                                                                 Н.И. Кузнецов в Кудымкаре

А вскоре и женился на Елене Чугаевой. Семья просуществовала недолго.

В 1933 г. умирает мать Анна Петровна. В середине следующего года Николай перебирается в Свердловск. Поступает на знаменитый Уралмаш, который стал для него настоящей профессиональной и жизненной школой. Там Николай получил возможность и практиковаться в немецком языке, поскольку на заводе в то время работало немало иностранных инженеров и мастеров, особенно- из Германии. В общении с немецкими специалистами Кузнецов не только совершенствовал языковые навыки, но и стремился перенять знания, манеры поведения, обычаи. Его успехи, наверное, и определили судьбу будущего разведчика. Тогдашние службы безопасности предложили Николаю работать в негласном штате ОГПУ, и он дал согласие. "Кулик" - было первым его кодовым псевдонимом, вторым - "Ученый". В январе 1936 г. Кузнецов уволился с работы и стал выполнять задания органов государственной безопасности в качестве спецагента под псевдонимом "Колонист".

Вот как описывает свою первую встречу с ним заместитель начальника советской контрразведки (1941–1951), генерал-лейтенант Леонид Райхман, тогда, в 1938 году, старший лейтенант госбезопасности, начальник 1-го отделения 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР: «Прошло несколько дней, и в моей квартире раздалась телефонная трель: звонил «Колонист».

В это время у меня в гостях был старый товарищ, только что вернувшийся из Германии, где работал с нелегальных позиций. Я выразительно посмотрел на него, а в трубку сказал: «Сейчас с вами будут говорить по-немецки…» Мой друг побеседовал несколько минут и, прикрыв микрофон ладонью, сказал удивленно: «Говорит как исконный берлинец!». Позднее я узнал, что Кузнецов свободно владел пятью или шестью диалектами немецкого языка, кроме того, умел говорить, в случае надобности, по-русски с немецким акцентом. Я назначил Кузнецову свидание назавтра, и он пришел ко мне домой. Когда он только ступил на порог, я прямо-таки ахнул: настоящий ариец! Росту выше среднего, стройный, худощавый, но крепкий, блондин, нос прямой, глаза серо-голубые. Настоящий немец, но без этаких примет аристократического вырождения. И прекрасная выправка, словно у кадрового военного, и это — уральский лесовик!».

Село Зырянка находится в Свердловской области недалеко от Талицы, расположенной на правом берегу живописнейшей реки Пышма. Начиная с XVII века здесь, на плодородных землях по границе Урала и Сибири, селились казаки, старообрядцы-поморы, а также переселенцы из Германии. Недалеко от Зырянки находился Моранин хутор, населённый немцами. Согласно одной из легенд, именно из семьи немца-колониста и происходит Николай Кузнецов — отсюда знание языка, а также полученное впоследствии кодовое имя Колонист.

Мать Ники Анна Баженова происходила из семьи старообрядцев. Его отец семь лет прослужил в гренадерском полку в Москве. Конструкция их дома также говорит в пользу старообрядческого происхождения. Хотя сохранились лишь эскизы строения, но на них видно, что окон на той стене, которая выходит на улицу, нет. А это — отличительный признак именно избы «раскольников». Поэтому вероятнее всего, что и отец Ники Иван Кузнецов тоже из старообрядцев, причём поморов.     

Вот что писал о поморах академик Дмитрий Лихачёв: «Они поразили меня своей интеллигентностью, особой народной культурой, культурой народного языка, особой рукописной грамотностью (старообрядцы), этикетом приема гостей, этикетом еды, культурой работы, деликатностью и пр., и пр. Не нахожу слов, чтобы описать мой восторг перед ними. Хуже получилось с крестьянами бывших Орловской и Тульской губерний: там забитость и неграмотность от крепостного права, нужды. А поморы обладали чувством собственного достоинства».

В материалах 1863 года отмечается крепкое телосложение поморов, статность и приятная наружность, РУСЫЕ волосы, твёрдая поступь. Они развязны в движениях, ловки, сметливы, неустрашимы, опрятны и щеголеваты. В сборнике для чтения в семье и школе «Россия» поморы предстают настоящими русскими людьми, рослыми, плечистыми, железного здоровья, неустрашимыми, привыкшими СМЕЛО СМОТРЕТЬ В ЛИЦО СМЕРТИ.

В 1922–1924 годах Ника учился в пятилетней школе в селе Балаир, что в двух километрах от Зырянки. В любую погоду — в осеннюю распутицу, в дождь и слякоть, метель и стужу — шагал он за знаниями, всегда собранный, подтянутый, добродушный, любознательный. Осенью 1924 года отец повёз Нику в Талицу, где в те годы была единственная в районе школа-семилетка. Там и обнаружились его феноменальные лингвистические способности. Ника очень быстро усваивал немецкий язык и этим резко выделялся среди других учеников. Немецкий преподавала Нина Автократова, получившая в своё время образование в Швейцарии. Узнав, что преподаватель по труду — бывший военнопленный немец, Николай не упускал случая поговорить с ним, попрактиковаться в языке, почувствовать мелодику нижнепрусского диалекта. Однако этого ему казалось мало. Он не раз находил предлог побывать в аптеке, чтобы поговорить ещё с одним «немцем» — провизором из австрийцев по фамилии Краузе — уже на баварском диалекте.

В 1926 году Николай поступил на агрономическое отделение Тюменского сельскохозяйственного техникума, расположенного в красивом здании, в котором до 1919 года находилось Александровское реальное училище.

В годы Великой Отечественной войны на втором этаже этого здания в аудитории 15 находилось тело Владимира Ленина, эвакуированное из Москвы.
Через год в связи со смертью отца Николай перевёлся поближе к дому — в Талицкий лесной техникум. Незадолго до его окончания он был отчислен по подозрению в кулацком происхождении. Поработав лесоустроителем в Кудымкаре (Коми-Пермяцкий национальный округ) и поучаствовав в коллективизации, Николай, к этому времени уже свободно говоривший на коми-пермяцком языке, попадает в поле зрения чекистов.

 1932 году он переезжает в Свердловск (Екатеринбург), поступает на заочное отделение Уральского индустриального института (представив справку об окончании техникума) и одновременно работает на Уралмашзаводе, участвуя в оперативной разработке иностранных спецов под кодовым именем Колонист.

                    С сотрудниками конструкторского отдела Уралмаша. Свердловск, 1930-е годы

В институте Николай Иванович продолжает совершенствоваться в немецком языке: теперь его преподавательницей стала Ольга Михайловна Весёлкина, бывшая фрейлина императрицы Александры Фёдоровны, родственница Михаила Лермонтова и Петра Столыпина.

Бывшая библиотекарь института рассказывала, что Кузнецов постоянно брал техническую литературу по машиностроению, преимущественно на иностранных языках. А потом она случайно попала на защиту диплома, которая проходила на немецком языке! Правда, из аудитории её быстро удалили, как впоследствии изъяли и все документы, свидетельствующие об учёбе Кузнецова в институте.

Методист по краеведческой работе Талицкой районной библиотеки Татьяна Климова приводит свидетельства, что в Свердловске «Николай Иванович занимал отдельную комнату в так называемом доме чекистов по адресу: проспект Ленина, дом 52. Там и сейчас живут только люди из органов». Здесь и произошла встреча, определившая его дальнейшую судьбу. В январе 1938 года он знакомится с Михаилом Журавлёвым, назначенным на должность наркома внутренних дел Коми АССР, и начинает работать его помощником. Спустя несколько месяцев Журавлёв порекомендовал Колониста Леониду Райхману. О первой встрече Райхмана с Колонистом мы уже рассказали выше.

«Мы, сотрудники контрразведки, — продолжает Леонид Фёдорович, — от рядового оперативного работника до начальника нашего отдела Петра Васильевича Федотова, имели дело с настоящими, а не с выдуманными германскими шпионами и, как профессионалы, прекрасно понимали, что они работали по Советскому Союзу как по реальному противнику в будущей и уже близкой войне. Поэтому нам остро нужны были люди, способные активно противостоять немецкой агентуре, прежде всего в Москве».

Московский авиационный завод № 22 имени Горбунова, от которого теперь остался лишь клуб «Горбушка» на Филях, ведёт свою родословную с 1923 года. Всё начиналось с затерявшихся в лесном массиве недостроенных корпусов Русско-Балтийского вагоностроительного завода. В 1923 году их получила в концессию на 30 лет немецкая фирма «Юнкерс», которая была единственной в мире, освоившей технологию цельнометаллических самолётов. До 1925 года на заводе изготовили первые Ju.20 (50 самолётов) и Ju.21 (100 самолётов). Однако 1 марта 1927 года договор концессии со стороны СССР был расторгнут. В 1933 году заводу № 22 присвоили имя погибшего в авиакатастрофе директора завода Сергея Петровича Горбунова.

Согласно разработанной для Колониста легенде, он становится инженером-испытателем этого завода, получив паспорт на имя этнического немца Рудольфа Шмидта.

Страна вступила в трудную полосу, вошедшую в историю под названием "ежовщина". Волна репрессий не обошла стороной и Николая Кузнецова. Он тоже был арестован. Молодой человек действительно допустил ошибки по неопытности и горячности, которые признал и о которых сожалел. Никакого умысла в его действиях не было и в помине. В подвалах внутренней тюрьмы Свердловского управления НКВД Кузнецов провел несколько месяцев. К счастью, нашлись люди, которые сумели его освободить. И тут Николаю вновь повезло- судьба свела его с наркомом НКВД Коми АССР Михаилом Ивановичем Журавлевым. Он способствовал переводу Кузнецова в Центр, где тот произвел наилучшее впечатление. Николай Иванович разговаривал на немецком языке на семи наречиях, знал коми-пермяцкий язык. В НКВД для Кузнецова придумали убедительную легенду, рассчитанную на немецкий контингент. Русского, уральца Кузнецова превратили в этнического немца Рудольфа Шмидта.

Рудольф Шмидт работал инженером-испытателем на авиационном заводе на Хорошевском шоссе. Завязывались знакомства, особенно с приезжающими в СССР немцами. Однажды в театре Шмидт познакомился с одним из членов делегации из Германии, а тот в свою очередь познакомил с женщиной- сотрудницей германского посольства. Завязался роман. Советская разведка стала получать информацию. Благодаря Шмидту удалось завербовать в 30-х годах советника миссии Словакии Крно, по совместительству разведчика.

 Позже при участии Кузнецова были добыты документы у немецкого военно-морского атташе Норберта Вильгельма фон Баумбаха. Николай Иванович участвовал и в операциях по перехвату немецкой дипломатической почты.

В 1941 г. Кузнецов выехал в Западную Украину, в г. Черновцы. Установил контакт с давно законсервированным немецким разведчиком Кестнером, вручил ему документы, а взамен получил чемодан с валютой и драгоценностями, который привез в Москву. Благодаря разработанной советской контрразведкой операции, удалось задержать матерого немецкого разведчика.

Вскоре началась Великая Отечественная война, и инженер Шмидт остался не дешифрован немецкой разведкой. Рудольфу Шмидту предстояло исчезнуть, чтобы уступить место Паулю Зиберту. Зачисление Кузнецова в состав опергруппы "Победители" под командованием капитана госбезопасности Д.Н. Медведева было произведено по приказу первого заместителя наркома НКВД СССР В.Н. Меркулова.

 Опергруппе Медведева предстояло действовать вблизи г. Ровно - важного административного центра оккупированной Украины. "Колонист" должен был работать в среде захватчиков, причем в форме и с документами офицера немецкой армии. О его роли в опергруппе не должен был знать никто, кроме тех разведчиков, которые соприкасались с ним. В целях конспирации он был внесен в списки бойцов отряда под собственным именем, но вымышленным отчеством и фамилией. Для всех он был Николай Васильевич Грачев.

Последующие месяцы в жизни Кузнецова были заполнены напряженным трудом. Учебным классом стала его собственная квартира. Основными наставниками в эти дни стали лейтенант госбезопасности С.Л. Окунь и сержант госбезопасности Ф.И. Бакин. Тщательно изучал Кузнецов структуру и методы работы гитлеровских спецслужб. От этого в значительной мере зависел не только успех его деятельности в стане врага, но и сама жизнь. Разведчик должен был знать очень многое, вплоть до содержания книг, написанных уже в гитлеровские времена, кинофильмов, имена актеров, о спортивных событиях... Провал мог случиться из-за любой ерунды. Для лучшего ознакомления с бытом и нравами вермахта было решено послать Кузнецова на своеобразную стажировку к немецким военнопленным в Подмосковье. В специфической среде военнопленных Кузнецов прижился легко, никто его ни в чем так до конца и не заподозрил, хотя он держался с предельной осторожностью.

Для Николая Ивановича была разработана специальная легенда, подобрана должность чрезвычайного уполномоченного хозяйственного командования по использованию материальных ресурсов оккупированных областей СССР в интересах вермахта. Это было отличное прикрытие для советского разведчика. Пауль Зиберт не был прикреплен ни к какому конкретному немецкому учреждению в Ровно, но имел основания для появления в любом месте.

                                                                    Н.И. Кузнецов ( Пауль Зиберт )

26 августа 1942 г. самолет по специальному заданию НКВД вылетел за линию фронта. В составе группы из 11 парашютистов находился Николай Иванович Кузнецов. Его ждал только командир отряда "Победители" Д.Н. Медведев. 19 октября 1942 г. Кузнецов отправился первый раз в Ровно. Главное в задании - походить в форме, привыкнуть к ней, наметить план вживания и вернуться. Для него снарядили бричку, в качестве кучера и проводника поехал Владимир Струтинский, который хорошо знал дорогу до города и сам Ровно. Кроме него в городе Кузнецова охраняли Николай Приходько и Поликарп Вознюк.

                                                                                Николай Приходько

 После возвращения из города Кузнецов доложил Д.Н. Медведеву о том, что видел. В образ обер-лейтенанта были внесены некоторые уточнения.

Довольно скоро Вильгельм Зиберт обзавелся широким кругом приятелей во многих звеньях военного и чиновничьего аппарата Ровно, в том числе в таких ключевых звеньях, как Рейхскомиссариат "Украина", некоторых штабах и даже в отделах германских спецслужб. Особенно ценил Зиберт знакомство с комендантом фельд-жандармерии майором Ришардом. В отличие от других кадровых офицеров, этот оказался падким на даровое угощение, к тому же Зиберт иногда "проигрывал" ему в карты. Умело подогреваемый Зибертом, майор сообщал ему о намечаемых в городе облавах. Давал пропуска и пароли для ночного хождения. Эти сведения помогали обеспечивать безопасность разведчиков и связных. Благодаря Ришарду Зиберт раздобыл ценный документ - служебный перечень телефонов.

Источники информации Зиберта порой бывали самыми неожиданными... Обер-лейтенант покупал свежие продукты в маленькой лавочке, принадлежавшей некоему пану Померанскому. Проникнувшись доверием к постоянному покупателю, лавочник проболтался, что разрешение на торговлю ему выдал с выделением помещения руководитель одного из отделов СД доктор Йоргенс за то, что тот стал его секретным осведомителем. Он похвастался, что в 1941 г. по его доносам немцы провели несколько успешных операций против местных партизан. К хозяину лавки частенько заходил его приятель, также информатор СД Янковский, который рассказал Зиберту, что в партизанских отрядах Волыни действует немецкий агент Васильчевский, сумевший втереться в доверие к некоторым командирам. Со временем он стал связным между партизанами и городскими подпольщиками. Таким образом ему удалось провалить многих патриотов или же поставить их работу под контроль оккупантов. Янковский описал внешность этого агента. Информацию Кузнецова командование передало в Москву, а Центр предупредил штабы отрядов об опасном провокаторе.

Но главным, конечно, в эти дни был сбор информации военного характера. Помимо Николая Ивановича ее добывали партизаны Шевчук, Гнидюк, Приходько, Довгер, многие другие. Сравнительно небольшой город и установленный в нем режим безопасности исключали для "Колониста" возможность пользоваться рацией. Ее работа была бы быстро засечена. Поэтому Кузнецов, как и другие разведчики, собранную информацию должны были доставлять в отряд лично, либо передавать через связных.

                                                                  радистка отряда Лидия Шерстнёва

Разведчики и связные прямо в отряд не шли. Их путь завершался к примеру на "зеленом маяке" близ села Оржева, в четырех километрах от станции Клевань. Удобным маяком был хутор Вацлава Жигадло. Когда на маяке появлялся Кузнецов, то его охраняли не только там, но и на всем пути до лагеря и обратно. Первое время Кузнецов добирался лошадьми. Но вскоре в его распоряжении появились машины и мотоциклы. Все они были похищены разведчиками, перекрашены и снабжены новыми номерными знаками.

Еще до вылета в тыл врага, отряду Д.Н. Медведева было дано задание уничтожить рейхскомиссара Украины Коха.

                                                                                Эрих Кох

 Собирая информацию о нахождении Коха, его передвижениях по Украине, регулярных поездках в Кенигсберг, партизанский штаб, попутно решал еще одну задачу: установление полевой ставки Гитлера. После внимательного анализа обстановки Медведев пришел к выводу о необходимости ограничить круг поисков тремя географическими пунктами: Ровно, Луцк, Винница. Первые два пункта быстро отпали, оставалась Винница. К тому же поступила информация, что летом 1942 г. немцы вели под Винницей какое-то большое строительство и туда выезжал на несколько дней рейхскомиссар Кох- вызвать его мог только сам фюрер. Так зародилась идея захватить "языка" с помощью подвижной засады или, как образно назвал ее Кузнецов, "охоты на индюков". Зимой 1942-1943 гг. было проведено несколько подвижных засад под руководством Кузнецова. И одна такая подвижная застава увенчалась успехом. Были захвачены подполковник Райе и обер-лейтенант Плант, а также топографическая карта. С помощью этой карты и обнаружено местонахождение ставки Гитлера под Винницей.

 1. Бассейн. 2. Кинотеатр (недостроенный). 3. Дом Бормана. 4. Дом стенографисток. 5. Дом Гитлера. 6. Казино. 7. "Чайний" дом. 8. Дом персональных адъютантов. 9. Дом генералов. 10. Отель, секретари. 11. Дом прессы. 12. Строительство нового отеля. 13. Узел связи. 14. Сауна, парикмахерская. 15. Общий бункер. 16. Адъютанты. 17. Руководство Вермахта. 18. Руководство сухопутных войск. 19. Служба безопасности. 20. Прислуга, ординарцы.

Подходы к Коху, по расчетам командира отряда Д.Н. Медведева, надо искать оперативным путем. И подходы были найдены. Обер-лейтенант Зиберт познакомился с дрессировщиком собак рейхскомиссара Коха обер-ефрейтором Шмидтом, позже вышел на офицеров. 31 мая 1943 г. Кузнецову удалось попасть вместе с Валей Довгер на прием к рейхскомиссару Эриху Коху, но осуществить покушение не удалось.

 Кузнецов тяжело переживал это обстоятельство, корил себя за то, что не догадался разместить взрывное устройство на теле - тогда бы он мог ценой самопожертвования наверняка уничтожить наместника Гитлера. Переживали неудачу и в отряде. Зато Кузнецов из разговора с Кохом узнал, что готовится решающее наступление немцев под Курском. Эту важную информацию сразу же передали в Центр...

В июне 1943 г. с разрешения Центра стали готовить покушение на теоретика нацистской партии, министра по делам оккупированных восточных территорий рейхслейтера Альфреда Розенберга.

                                                                         Альфред Розенберг

 Осуществить его не удалось, но Зиберт смог выяснить, что приезд Розенберга связан с подготовкой наступления на Восток. Это же подтвердили и другие разведчики.

20 октября 1943 г. Зиберт совершил третье покушение на заместителя Коха в Ровно – П. Даргеля. Технически операция прошла удачно. Кузнецов и Струтинский ушли от преследователей! Ручной гранатой был убит наповал офицер, а Даргель был серьёзно ранен ( были ампутированы ноги ).

                                                                            Пауль Даргель

 Николай Иванович - ранен в плечо осколком разорвавшейся гранаты. Уже в отряде Кузнецову была сделана операция, и вскоре он возвратился в строй. Кузнецов уехал в Ровно, но быстро вернулся озабоченным: оккупанты предприняли ряд мер к укреплению своих спецслужб. Начальником отдела по борьбе с партизанами в местном СД назначен гауптштурмфюрер СС Ханке. В городе проводились массовые обыски и аресты. По приказу Ханке население Ровно подверглось регистрации.

15 ноября 1943 г. Кузнецов, вместе с Каминским, Струтинским, Стефаньским разоружив охрану, осуществил похищение вместе с документами генерал-майора Ильгена, который командовал "Восточными войсками", похитили прямо из дома средь бела дня.

                                                    дом в Ровно, из которого был похищен  Макс Ильген

 А на следующий день Николай Иванович вместе с помощниками Яном Каминским и Николаем Струтинским застрелил в Ровно в здании суда президента верховного суда на Украине Альфреда Функа.

 И в этот раз удалось скрыться на автомобиле.

                                  Ян Каминский                                                                        Николай Струтинский

К новому году фронт приблизился к Ровно. Выполняя приказ Центра, развечики и отряд в целом должны были уходить дальше на запад. Их направляли во Львов. 15 января 1944 г. Кузнецов, Каминский и Белов распрощались с товарищами, выехали во Львов через Луцк и, конечно же, не обошлось без боевых приключений. Февральским утром при выходе из дома вице-губернатора Галиции Отто Бауэр и его президиал-шеф доктор Гейнрих Шнайдер оказались под прицельным огнем разведчиков. После их уничтожения Кузнецову, Каминскому и Белову оставаться во Львове было опасно. Николай Иванович не сомневался, что по следам неизвестного офицера и его спутников, убивших вице-губернатора и начальника канцелярии, будут брошены все силы. Во Львове до 9 февраля шли повальные облавы и обыски. Но Зиберт и его спутники через три дня покинули город. Единственная попытка задержать гауптмана Зиберта произошла 12 февраля возле шлагбаума у села Куровицы. Здесь майор-фельджандарм Кантер потребовал у Кузнецова разрешение на выезд. И так как его не было, Николай Иванович вынужден был прервать разговор пистолетом. Вслед разведчикам загремели автоматные очереди. Никто не пострадал, но задние колеса машины оказались пробиты. Разведчики ушли в лес. В этот день завершилась "карьера" гауптмана Пауля Зиберта.

Несколько дней разведчики бродили по лесам в слабой надежде встретить кого-либо из своего отряда или местных партизан. В конце концов они набрели на маленький отряд, еврейскую группу самообороны под командованием Оиле Баума. Жили они в двух землянках, вырытых в лесном овраге. Здесь разведчики отдыхали два дня. Кузнецов попросил помочь в переходе фронта. Партизаны снабдили Кузнецова картами и дали проводника, который мог вывести разведчиков к линии фронта.

Судьба распорядилась иначе. В ночь на 8 марта 1944 года группа натолкнулась на бандеровцев, переодетых в форму бойцов Советской Армии. Это произошло в селе Боратын Бродовского района Львовской области. Выдержав с ними бой, отважная тройка двинулась дальше. 9 марта 1944 года разведчики остановились в хате Голубовича. Бандиты окружили хату и открыли огонь. Николай Кузнецов, Иван Белов и Ян Каминский вели неравный бой. Когда закончились патроны и бандиты ворвались в хату, Кузнецов подорвал себя и бандеровцев гранатой.

На этом следы Кузнецова обрываются...

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 г. Николаю Ивановичу Кузнецову было присвоено звание Героя Советского Союза. На родине героя, в г. Талица Свердловской области, установлен памятник. О героизме Н. И . Кузнецова написано много книг, снят художественный фильм "Сильные духом". В Центральном музее Вооруженных Сил хранятся документы, фотографии и личные вещи Кузнецова, которые свидетельствуют о героической жизни разведчика. Благодарная Россия помнит своего беззаветно храброго защитника.

                                                        могила Николай Ивановича Кузнецова во Львове

                                                                        памятник в г. Тюмень