В 1841 году в 11-м номере журнала «Отечественные записки» появилась заметка под названием «Пароход, построенный в XVI столетии». Содержание ее было настолько необычно, что ее следует привести полностью.

                                                                                    де Наваррета

                                                                                         Карл V

                                                                                 Бласко де Гарай

Изобретатель нашел себе много противников, однако ж по повелению императора были произведены опыты с его машиною 17 июня 1543 года в барселонской гавани. Гарай содержал в секрете устройство машины, и известно только было, что она состоит из огромного котла. Судно же, на котором была она поставлена, имело по колесу с обеих сторон и проехало от Коллиуры до Барцелоны нагруженное хлебом. Оно вмещало в себе 200 бочек, называлось «Троицею» и находилось под управлением господина Скарзы.

 Опыт этот произведен был в присутствии Генриха Толедского, Петра Кордоны, начальника города, вице-канцлера Франциска Гралла и других знатных особ, при стечении множества народа и моряков, привлеченных необыкновенностью зрелища. Машина действовала удачно и заслужила одобрение императора и большой части бывших с ним особ.

Главный противник Гарая, Раваго, утверждал, что изобретение не принесет никаких выгод, потому что при дорогостоящем и весьма сложном механизме судно делает только 12 верст в два часа, и сверх того предстоит опасность от разрыва парового котла, а Между тем назначенная комиссия донесла, что судно ходит очень скоро, так что при самом медленном плавании оно совершает 8 верст в час.

После опыта машина была снята с судна и долго хранилась в барцелонском арсенале; колеса же оставались у изобретателя. Итак, несмотря на все выходки Раваго, изобретение Гарая увенчалось полным успехом, и император, весьма довольный им, велел принять на свой счет все издержки, употребленные на опыты, но война отвлекла внимание Карла V - устроение пароходов тем и кончилось.

Достоверность этого происшествия доказывают подлинные документы, хранящиеся в Саламанском архиве».

Такова эта заметка. Из нее читатели той поры и мы вместе с ними узнали имя изобретателя первой паровой машины и первого парохода. Более того, имя первого судового механика (быть может, друга, помощника) «господина Скарзу» и даже первого злопыхателя и врага научно-технического прогресса в судостроении, не пожелавшего понять все величие первого шага капитана Гарая.

Однако не будем торопиться. Попытаемся исследовать и происхождение информации, и ее содержание.

Начнем с журнала «Отечественные записки». Издаваемый А. А. Краевским, другом А. С. Пушкина, он пользовался большим вниманием читающей публики. В нем печатались многие известные литераторы той поры, включая М. Ю. Лермонтова. Самого автора заметки определить не трудно. Единственным корреспондентом журнала, в те годы не подписывающим своих статей, был Владимир Федорович Одоевский, который, впрочем, уступая просьбам редактора, иногда ставил подпись из одной буквы «Ъ» (ер) или несколько более определенно: «Безгласный».

Помимо этого, следует сказать, что он один из немногих писателей той поры мог толково и интересно рассказать об устройстве парового двигателя, паровоза, парохода, телеграфа, барометра... Ему принадлежат слова, сказанные о роли науки: «Не понимаю жизни без науки, как не понимаю науки без приложения к жизни». Прекрасный популяризатор, он даже детям умел рассказать просто о самых сложных вещах. (Вспомните его неоднократно переиздававшуюся сказку «Городок в табакерке», с описанием механизма музыкальной шкатулки.)

Уместно привести и некоторые его высказывания о такой важнейшей области человеческой деятельности, как изобретательство: «Замечательно, что аэростат, локомотивы, все роды машин, независимо от прямой пользы, ими приносимой в их осуществлении, действуют на просвещение людей самым своим происхождением, ибо, во-первых, требуют от производителей и ремесленников приготовительных познаний и, во-вторых, требуют такой гимнастики для разумения, каковой вовсе не нужно для лопаты и лома».

Кроме того, В. Ф. Одоевский один из первых выступил за строительство в России сети железных дорог в острой журнальной полемике с Ф. М. Булгариным и Н. И. Гречем, в частности, утверждавшими, что на великих пространствах России «устроение железных дорог совершенно невозможно, бесполезно и крайне невыгодно».

                                                                          Владимир Фёдорович Одоевский

В материалах и набросках этого периода имеются и другие его интересные высказывания: «Продолжение условий нынешней жизни зависит от какого-нибудь колеса, над которым теперь трудится какой-нибудь неизвестный механик,- колеса, которое позволит управлять аэростатом». И далее: «Любопытно знать, когда жизнь человечества будет в (космическом.-Л. В.) пространстве, какую форму получат торговля, браки, границы, домашняя жизнь, законодательство, преследование преступлений и проч. т. п.- словом, все общественное устройство?»

Кажется, достаточно для краткой характеристики автора заметки под названием «Пароход, построенный в XVI столетии», чтобы понять далеко не случайный его интерес к необычному происшествию в барселонской гавани. Но все же, чтобы не оказаться слишком легковерными, проверим, не является ли заметка о пароходе мистификацией, элементарным розыгрышем читателей.

По генеральному каталогу Библиотеки имени В. И. Ленина находим искомую книгу Наварреты - она имеется в единственном экземпляре: на ее титульном листе читаем: «Соllесtion des vayages еt des deconvertes еspagnols», Маdrid, 1825 п («Путешествия и открытия испанцев», Мадрид, 1825). А вот и первый приятный сюрприз - судя по экслибрису, книга оказалась из библиотеки В. Ф. Одоевского. Значит, наши предположения относительно его авторства оказались не беспочвенными: «Отечественные записки» издавались в Москве, а В. Ф. Одоевский с 1846 по 1861 год был помощником директора библиотеки и заведующим Румянцевским «музеумом». Впоследствии большую часть собранных им книг он передал в дар Румянцевской библиотеке (ныне Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина). Так кратко можно объяснить взаимосвязь между В. ф. Одоевским и заметкой в «Отечественных записках».

Просматривая книгу, на 368-и странице находим информацию о капитане Бласко де Гарае и его пароходе и теперь уверенно можем сказать, что В. ф. Одоевский использовал источник, который у нас в руках.

Конечно, его интерес к истории техники не был случайным. Он отлично понимал, что без прошлого нельзя постичь будущее. Его перу принадлежит незавершенный роман о мужественном борце за науку Джордано Бруно, погибшем на костре инквизиции.

 Научно-фантастический роман «4338-й год», над которым он работал продолжительное время, был неслыханным по дерзости мысли, ибо В. ф. Одоевский в нем попытался заглянуть на 2,5 тыс. лет вперед! Роман также не был закончен, но тем не менее читается с захватывающим интересом, ибо содержит подробное описание периода, который, как считает автор, наступит вслед за эпохой пара, железа, угля, нефти и когда широко будет применяться электроэнергия. Опираясь на научный прогноз, он доказывал, что благодаря химии в будущем удастся создать множество новых материалов: искусственную ткань из «эластического стекла», искусственные заменители дерева и металла. Наконец, он прозорливо описал широкое применение цветной фотографии, воздушного транспорта и даже то, что люди непременно выйдут в космическое пространство и смогут разрушать даже те из комет, которые будут нести угрозу столкновения с Землей...

Такова была многогранная деятельность В. Ф. Одоевского - писателя, публициста, ученого, изобретателя и популяризатора науки и техники, который на примере Бласко де Гарая наглядно показал, что за невежество человечество дорого заплатило, отодвинув эпоху пара в судостроении на два с половиной века.

Однако возникает вопрос: мог ли в принципе быть построен пароход в XVI веке, не является ли первоисточник - сообщение Наварреты, в свою очередь, мистификацией?

                                                                                                                    Лев Вяткин

В XVI веке источником двигательной силы для самых различных нужд и производств (а не только чтобы молоть зерно, как, вероятно, думают многие) служила вода для водяных и ветер для ветряных колес. Постепенно совершенствуя технологию их строительства, конструкторы увеличивали размеры водяных колес, длину и количество крыльев ветряков, доведя к концу XVI - началу XVII столетия их мощность соответственно до 20 л.с. и 14 л.с. Они получили такое большое распространение, что стали обычной деталью пейзажа многих стран.

                                           А ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?

В XVI веке источником двигательной силы для самых различных нужд и производств (а не только чтобы молоть зерно, как, вероятно, думают многие) служила вода для водяных и ветер для ветряных колес. Постепенно совершенствуя технологию их строительства, конструкторы увеличивали размеры водяных колес, длину и количество крыльев ветряков, доведя к концу XVI - началу XVII столетия их мощность соответственно до 20 л.с. и 14 л.с. Они получили такое большое распространение, что стали обычной деталью пейзажа многих стран.

Тем не менее их не хватало, спрос на силовые установки неуклонно возрастал. Это толкало на поиск новых двигателей, и, судя по цитируемой заметке, Бласко де Гарай такой поиск успешно проделал. Но вот вопрос: были ли у него необходимые знания, чтобы совершить столь серьезный технический подвиг? В поисках ответа обратимся к трудам Леонардо да Винчи (1452-1519) в области механики и физики.

В данном случае из всего наследия Леонардо нас особо интересуют только некоторые его машины по исследованию силы давления пара и опыты с ними. Эти опыты им подробно описаны в рукописи, известной под названием «Хаммеровский кодекс» (рукопись демонстрировалась в Москве в 1984 году). Сконструировав эвдиометр, говоря иначе, прибор для определения объема жидкости или газа, Леонардо установил, что в нормальных условиях вода, превращенная в пар, занимает 1700 первоначальных объемов. Этого вполне достаточно, чтобы произвести полезную работу.

При этом его рисунок зафиксировал нечто чрезвычайно важное, а именно, что исследования он проводил с помощью цилиндра и поршня - важнейших деталей парового двигателя! Более того, другой рисунок он сопроводил описанием машины, которая поднимала тяжести благодаря поршню со штоком, перемещавшемуся в цилиндре под действием расширяющегося пара. Даже указаны размеры: диаметр цилиндра 1 локоть, длина 10 локтей.

Советскому читателю хорошо известна книга Сэмюэла Лилли «Люди, машины и история», рассмотревшего взаимовлияние общества и техники; там упомянуты и труды по механике Леонардо. Он пишет: «Близкие друзья, покровители или мастера, работающие на него, проводили в жизнь его мысли. Записки Леонардо да Винчи были опубликованы много лет спустя после его смерти, но их читало много людей и до публикации. Поэтому не исключена возможность, что кто-то воспользовался его идеями и претворил их в жизнь...» Далее Лилли дает очень интересную мысль: «Леонардо да Винчи лучше своих предшественников понимал разницу между машиной, выполняющей работу, и двигателем, который приводит ее в движение. На эскизах многих его машин указан просто вал, к которому можно подсоединить любой двигатель».

В этой связи хочется указать на рисунок Леонардо, где он изобразил колесное судно в разрезе с огромными пятнами чернил, поставленными, возможно, не случайно, а для того, чтобы скрыть важные детали двигателя и трансмиссии. Ведь к тактике сокрытия сути изобретения Леонардо прибегал часто. Так, на одном из листов «Хаммеровского кодекса» сохранился набросок водолазного аппарата, который сопровождается записью, что он не описывает устройство «по причине злонамеренной природы людей, которые могли бы использовать это... потопляя корабли вместе с людьми».

Не так давно, в 60-х годах, историками было установлено, что большая часть рукописей Леонардо после его смерти была увезена в Испанию. К рукописному наследию великого ученого проявил особый интерес некий придворный скульптор по имени Помпео Леони. За обещание короля Филиппа II (1527-1598) оказывать услуги и покровительство он сумел приобрести рукописи по сходной цене у доктора Орацио Мельци (сын любимого ученика Леонардо). Тот не имел никакого представления об истинной ценности этих бумаг и «хранил» их на чердаке своего дома среди всяческого хлама. В Испании оказались в том числе и 10 из 13 известных ныне ученым записных книжек Леонардо (он носил в чехле у пояса, постоянно занося в них приходящие в голову мысли).

Следует напомнить, что в 1965 году в Мадридской национальной библиотеке были найдены две из наиболее ценных рукописей Леонардо по механике (700 страниц!). Получившие название «Мадридский кодекс», они буквально ошеломили научный мир.

До этой находки ученые считали, что современная теория машин и механизмов начинается с классического труда Франца Рело «Кинематика машин», изданного в 1875 году. Изучение же «Мадридского кодекса» показало, что Леонардо наряду с замечаниями по работе цилиндров и поршней заодно описал и все 22 элемента, из Которых состоят самые различные машины, перечисленные ф. Рело. Причем не были забыты даже заклепки.

                                                                                      Франц Рело

Более того, в рукописях оказались изложены идеи относительно связи между теорией машин и практикой их применения, в том числе ставшие впоследствии знаменитыми две максимы: «Книга о науке механизмов должна предшествовать книге об их применении» и «Механика есть рай математических наук. Посредством нее достигают плода математики». Словом, «Мадридский кодекс» представлял собой практическое руководство по механизмам с большим количеством решений инженерных задач и талантливых разработок.

И последнее. «Испанская находка» положила конец спорам о том, в какой степени Леонардо использовал труды других ученых-предшественников. В кодексе приведен список из 116 книг, которыми он пользовался, и еще 50 названий его собственных сочинений, которые до сих пор не найдены... Для нас же в этой истории важно одно: Бласко де Гарай вполне мог познакомиться с рукописями Леонардо и претворить в жизнь какие-то его идеи.

                                                     ЗНАЧЕНИЕ ПРЕЦЕДЕНТА

Дени Папен (1647-1714), французский изобретатель, медик по образованию, увлекся механикой и математикой. Некоторое время он жил в Англии и производил опыты совместно с Бойлем. Результатом его работ было создание парового котла с двумя поршнями, клапаном и конденсатором. Есть сведения о том, что он оснастил паровым двигателем судно, но этот факт признается далеко не всеми историками техники по причине отсутствия достоверных данных. Сообщение об этом было сделано много позже, к тому же со слов вторых лиц, записано французским ученым Доменико Араго (1786- 1853) и опубликовано в его книге «Историческая записка о паровых машинах».

Рисунки со страниц «Мадридского кодекса», где - впервые в истории техники - дается научно систематизированный анализ идей, лежащих в основе всех механизмов, двигателей и их составных элементов. Изображены: опорные подшипники, фрикционные колесные передачи, шестерни, храповой механизм, шатуны и тяги, эксцентрики (кулачки), пружины и заклепки.

«Огневую машину», по версии Араго, Дени Папен строил долго, как сейчас говорят, «методом проб и ошибок». И когда убедился, что она в состоянии производить полезную работу и вращать колеса, установил ее на корпус небольшого парусника, демонстративно сняв весь рангоут (парусную оснастку и мачты). При испытании новинки владельцы парусников проявили мрачное любопытство, смешанное с беспокойством. Изобретатель не нашел никого, кто бы пожелал воспользоваться его услугами для перевозки грузов.

                                                                                           Дени Папен

                                                                                           машина Папена

24 сентября 1707 года, провожаемый большой толпой любопытных, он отправился в путь до Касселя, после чего намеревался пересечь Ла-Манш и достичь Лондона.

«Паровик» благополучно добрался до устья реки Везель, и здесь на борт поднялись таможенники, потребовавшие заполнить декларацию и выполнить «некоторые небольшие формальности». Папен не возражал. Сопровождаемый чиновниками, он пошел в контору, а когда вернулся, то паровой машины уже не было. Пока он отсутствовал, подкупленные кем-то громилы ворвались на судно и разбили ее. В памяти потомков остался лишь предохранительный «клапан Папена», необходимый элемент любой паровой машины.

                                                                                     Джеймс Уаат

Только через 67 лет англичанин Джеймс Уатт (1736-1819) объявил об изобретении им паровой машины, которую он затем в течение доброго десятка лет совершенствовал и не без основания считал плодом труда многих предшественников, а еще через 23 года часовщик Роберт Фултон (1765-1815), изучив все, что было сделано до него другими изобретателями, со своим помощником Ливингстоном построил колесный небольшой пароход, на котором установил построенный им паровой двигатель в 20 л.с. Роберт Фултон свой первый пароход сделал во Франции (и даже предлагал его Наполеону). Но разыгравшаяся вскоре буря разбила судно в щепы, и оно затонуло, даже не успев получить названия.

                                                                                   Роберт Фултон

Этот факт на время заслонили бурные события начала XIX века; вспомнив же о нем, засомневались... по уже известной причине: ни чертежей, ни документальных свидетельств в архивах Франции найдено не было. Пожалуй, здесь виновато не столько отсутствие документов, сколько слишком малый срок жизни изобретения. Память о нем спасло лишь то, что время Фултона значительно ближе к нам, чем время де Гарая и Папена.

Не исключено, что энтузиазм сторонников применения паровой машины в судостроении поддерживался дошедшими до них, но угасшими позднее слухами о «пароходе, построенном в XVI столетии». Что же касается самого детища Бласко де Гарая, то у технических новинок всегда находятся недоброжелатели, прилагающие немало сил, чтобы даже память о них была стерта. Изобретение, опередившее свое время, не принимается, а то и встречается в штыки.

                                          ВЕРИТЬ ЛИ ИСТОРИКУ НАВАРРЕТЕ?

Составители многотомной «Энциклопедии Американа» имени Бласко де Гарая вообще не упоминают, считая создателем первого в мире парохода своего соотечественника Роберта Фултона. Нет в ней и имени испанского историка Наварреты. Англичане, которые, в свою очередь, очень гордятся изобретателем паровой машины Джеймсом Уаттом и изобретателем паровоза Джорджем Стефенсоном, также не включили имена испанцев в «Энциклопедию Британика».

                                                                         Джордж Стефенсон

                                                           паровоз Стефенсона “ Ракета “

Но испанская наука имеет полное основание гордиться «исследователем архивных завалов», выдающимся историком Мартином Фернандо Наварретой (1765- 1844). который отыскал и издал документы по истории испанских мореплавателей XII-XVI веков, включая и все плавания Христофора Колумба. Его заслуга тем более велика, что многие подлинные документы от ветхости и от неправильного хранения ныне погибли, а вот копии, которые он успел снять, дошли до наших дней. О том, сколь высоко его ценили современники, говорит хотя бы тот факт, что он был не только директором хранилища Королевской академии в Мадриде и советником министерства по вопросам истории, но и действительным членом-корреспондентом Парижской, Берлинской и ряда других академий.

Проведя многие годы за разбором архивов, он установил, что в период оккупации Испании войсками Наполеона французы похитили множество ценных исторических документов и чертежей. Наваррета одним из первых потребовал от своего правительства субсидий для ремонта библиотек и музеев и принял участие в редактировании и издании первой Испанской энциклопедии. Много сил приложил он и для популяризации истории науки и техники.

Мы же заглянем в «Универсальную иллюстрированную испанскую энциклопедию» (Мадрид, 1980) и посмотрим, что нового она добавляет к заметке В. ф. Одоевского. Достоверных сведений об изобретателе XVI века капитане Бласко де Гарае сохранилось немного. Неизвестны даже даты его жизни. Полагают только, что он был баск, жил в Барселоне и зарекомендовал себя в королевском флоте как отличный капитан. Однажды он якобы увидел вещий сон, побудивший его к созданию паровой машины, которая должна была принести ему большую славу. Об этом еще в конце XVI века поведал каноник Томас Гонсалес, который первый написал о Гарае и его пароходе и чьими сведениями воспользовался позднее Наваррета.

Правда, последующие поиски ничего существенного в пользу этого известия не дали, и его сочли недостаточно обоснованным. Это произошло потому, что часть историков стала терзаться сомнениями: «Была ли вообще на судне Гарая паровая машина?» Дело в том, что сама его идея использовать в качестве движителя гребные колеса, видимо, не была особенно новой. Например, на одном из римских барельефов, датируемом 527 годом до н. э., имеется изображение либурны с двумя парами гребных колес, которые через механическую передачу приводились во вращение тремя парами волов, ходившими по кругу. В связи с этим делался вывод, что и на испанском судне колеса крутились людьми.

Однако письменно засвидетельствованная попытка инквизиции привлечь Бласко де Гарая к суду для выяснения вопроса, «не состоял ли он в сговоре с дьяволом», косвенно указывала на то, что беспокойство священнослужителей могло быть вызвано только в том случае, если судно скользило по водной глади неведомым образом, а еще хуже - «дьявольским огнем».

Наваррете удалось найти подлинники писем Бласко де Гарая, относящиеся к 1539-1541 годам. Они были опубликованы им в Мадриде в журналах «Архивный вестник» и «Морская библиотека». Но в этих немногочисленных посланиях к сыну ничего не говорилось об изобретении паровой машины и о постройке парохода. С другой стороны, сохранять в глубокой тайне такие серьезные технические достижения- мера для того времени вполне логичная.

Наваррета до последних дней своих получал по поводу Гарая письма от соотечественников, историков и писателей из других стран (например, от Оноре де Бальзака, написавшего пьесу о Гарае) с просьбой сообщить какие-либо новые факты. Он просмотрел горы архивных документов в надежде встретить хоть какое-нибудь упоминание о смелом эксперименте в Барселоне и о «корабле, передвигавшемся при помощи устройства, большую часть которого занимал огромный котел», но так ничего и не нашел.

Французский ученый, иностранный почетный член Петербургской Академии наук Доминик Араго верил в факт постройки парохода Гараем в XVI веке. Ему принадлежат слова: «Считать за сказку создание парохода в Барселоне гениальным Гараем и похоронить это событие более печально, чем лишиться всех изобретений Герона Александрийского...»

                                                                       Герон Александрийский

                                                              эолипил Герона Александрийского

Не исключено, что в будущем в недрах архивов еще удастся найти новые, неизвестные науке документы об изобретении Бласко де Гарая.

Владислав НИКОЛАЕВ, инженер