Феодоро: последний осколок Византии

                                                                                                   Мангул

Маленькое княжество в Крыму продержалось более 20 лет после падения Константинополя и оставило свой след в Москве

Неприступный город Мангуп высоко в горах. Князья и княжны из благородного рода Палеологов. Говоривший на почти что немецком языке народ, умевший отбиваться от турок еще 20 лет после падения Константинополя. Двуглавый орел на гербе. А еще — ниточка, которая тянется в наши дни, в московский район Ховрино. Это не фэнтази, а очередные эпизоды из истории Крыма, малоизвестные большинству россиян.

                                                                                      Три века истории

Княжество Феодоро, оно же Готия (Θεοδόρο, Γοτθία) просуществовало на крымской земле 270 лет — с 1204 по 1475 год. Для сравнения: Екатерина II присоединила Крым к России всего 230 лет назад — в 1783 году. Страна Феодоро была небольшой: она занимала лишь самую южную часть полуострова — горы и часть побережья до Алушты, издревле осваивавшегося и греками, и римлянами, и византийцами.

Население княжества состояло в основном из крымских готов, греков и алан, исповедовавших православие, и к концу существования княжества составляло около 150 тысяч человек. Впрочем, в последние десятилетия значительно вырос процент крымских татар, караимов и других тюрков, по разным причинам пожелавших подружиться с византийской цивилизацией. Столицу княжества, город Мангуп, построенный на горе неподалеку от современного Севастополя и Бахчисарая, в ту эпоху часто называли Феодоро. А основным портом была Авлита — фактически уже в черте современного Севастополя.

XIV и XV века в Крыму были беспокойным временем. Феодоро атаковали с одной стороны монголо-татары, с другой — генуэзцы, постепенно отвоевавшие у княжества побережье. Итальянцы забрались на этот по тем временам «край света» потому, что хоть он и был далеко от Апеннин, но вовсе не был краем: в XIII—XV веках на берега Черного моря переместился Великий шелковый путь, сказочно обогащавший предприимчивых купцов. Перетянув доходы княжества на себя, генуэзцы способствовали его постепенному упадку.

Часть крымских готов была вынуждена перейти в «итальянское» подданство, однако свои владения в Крыму генуэзцы называли Капитанством Готия. С севера Феодоро атаковал вначале татарский темник Ногай в 1299 году (удалось отбиться), сто лет спустя не сумели его захватить и орды хана Едигея, но и здесь часть земель была потеряна. Отступив в горы вокруг Мангупа, крымские христиане продержались еще семьдесят лет и были разбиты новым врагом, турками, лишь тогда, когда и греки, и сербы и болгары уже на века потеряли независимость.

Мария Палеологиня, княжна Мангупская.

С XIV века Гаврасы обосновались в Крыму. По существующей легенде, Константин Гаврас был сослан императором из Трапезунда в Тавриду, где создал христианское княжество Феодоро по имени своего предка. Как считает А.А. Васильев, более вероятной следует признать версию, по которой древнее название Дорос Дори было переосмыслено: с присоединением «Тео/Фео» оно стало пониматься как «Дар Божий» и одновременно напоминать о Св. Феодоре. 

Столицей Феодоро был Мангуп, а вторым крупным городом княжества стало родовое гнездо крымских Гаврасов, крепость Фуна, чьи остатки сохранились у подножия горы Демерджи, недалеко от Алушты (средневекового Алустона). Представители крымской ветви рода установили родственные связи с императорскими династиями Великих Комнинов и Палеологов, аристократическими родами Асанов (цари Болгарии), Душанов (господари Молдавии), Цымблаков, черкесскими княжескими домами. Великий князь Московский Иоанн III сватал за своего старшего сына Ивана Елену — дочь правителя Феодоро Исаака. Сестра последнего владыки Феодоро Александра — Мария, «деспина Молдовлахии», была женой господаря Молдавии Стефана Великого. В 1426 году дочь князя Алексея — Мария Гаврас была выдана замуж за наследника престола Трапезундской империи, ставшего последним ее императором Давидом Великим Комнином (1458-1461). Княжество Феодоро было захвачено турками в 1475 году — просуществовав еще 22 года после падения Византии и 14 лет после падения Трапезунда, оно было последним уцелевшим суверенным владением одного из византийских родов.

Представители семьи Гаврасов, эмигрировавшие в Московию в конце XIV века, стали основателями аристократического рода Ховриных, наследственных казначеев Московского княжества — с XVI века их стали называть Головиными. В «Русской генеалогической книге», опубликованной князем П. Долгоруким, упоминается «князь Готии» Степан (Стефан) Васильевич Ховра, который с сыном Григорием выехал из своих владений в Москву в конце XIV века. В Москве он был принят с честью князем Дмитрием Донским или его сыном князем Василием, получил подворье в Кремле, отмеченное на старинных картах города. Позднее Стефан принял монашество под именем Симон, а сын его Григорий Ховра, согласно преданию, играл важную роль в основании в окрестностях Москвы Симонова монастыря. Многие члены семьи заканчивали свой земной путь в монастырях и были признаны святыми Русской Православной Церковью. Сын Владимира Ховрина, Иван Третьяк, стал основателем знатного рода Третьяковых. Четвертый сын – Дмитрий был дипломатом, казначеем и, как свидетельствуют летописи, «большим боярином». Его внучка Дарья Владимировна Головина, жена боярина Никиты Захарьева (Романова), стала бабушкой Михаила Феодоровича – первого царя из династии Романовых.
 

На памятной плите в связи с восстановлением крепости Фуна в 1459 году, спустя шесть лет после падения Константинополя, мы видим двуглавого орла с императорскими коронами. Вероятно, последний владетель Феодоро Александр Гаврас после падения империи счел себя вправе унаследовать ее символику — двуглавого орла с герба последней правящей династии Палеологов, тем более что между Гаврасами и Палеологами существовали родственные связи.

В 1472 году Мангупский князь Константин (впоследствии удалился в Ферапонтов монастырь под именем святого Кассиана Грека, или Кассиана Угличского) сопровождал в Россию свою племянницу Софью Палеолог, которая вступала в брак с великим князем Иваном III. 

                                                                                  Иван III и Софья Палеолог

Возможно, именно Константин подал великому князю мысль о преемстве и праве на символ империи. Однако печать с двуглавым орлом стала использоваться только через два десятилетия, что подсказывает другую версию, не связанную непосредственно с женитьбой. В то время значительную роль при дворе играл Дмитрий Владимирович Ховрин, который одновременно заведовал и государственной казной, и важнейшими дипломатическими сношениями. Возможно, идею преемственности подсказал именно он — другой представитель династии Гаврасов, непродолжительное время считавшей себя хранительницей имперского наследия. Несомненно, Ховрины надеялись таким образом побудить владетеля «всея Руси» к освобождению от турок и Крыма, и Царьграда — какое-то время они продолжали идентифицировать себя как «византийцев», поддерживали отношения с родственниками и единоверцами в Османской Порте.

Происхождение князей (или, как они сами себя называли — аутентов) Феодоро до сих пор не выяснено: они могли быть представителями знатного армяно-греческого рода Гаврасов, но могли и действительно происходить от династии Комнинов и Палеологов (как сами утверждали). Поэтому небольшое княжество занимало видное политическое и экономическое место в Восточной Европе, и с его владыками «царской крови» желали породниться правители других стран. Мария Палеологиня, княжна Мангупская, была женой молдавского господаря Стефана III Великого, ее тетя Мария Готская состояла в браке с последним владыкой другого византийского осколка, Трапезундской империи, Давидом Великим Комнином.

                                                                                        Последние годы

После шестимесячной осады в 1475 году турки захватили Мангуп — столицу княжества Феодоро. Последняя крепость в Крыму пала, большинство жителей города были перебиты, многие попали в плен. Османским войскам под командованием Гедик Ахмед-паши удалось захватить крепость только обманом. Оставив часть своих солдат в засаде, он приказал основным силам отойти. Увидев отступление турок, защитники города сделали вылазку, но сил оставшегося осадного гарнизона хватило, чтобы прорваться в ворота и занять крепость. 

Турецкий путешественник Эвлия Челеби, посетивший в 1666 году Мангуп, в своих путевых заметках возвращается к этим событиям: «…а завоевал её [крепость Мангуп] Баязид-хан десницей Гедик Ахмед-паши, который семь раз ходил в поход на эту крепость, и на восьмой раз, положив семь тысяч янычар, взял её. Даже после того как Крымская страна была завоевана, эта крепость была в руках неверных семь лет. Гедик Ахмед-паша положил здесь столько воинов, что из-за этого сам пал от государева гнева …»

                                                                                   Гедик Ахмет-паша

Почти все население города — 15 тысяч человек (по тем временам — город вполне приличных размеров) были или убиты, или угнаны в рабство.

На плато вокруг Мангупа при раскопках базилики, проводившихся археологом Н. И. Барминой, были обнаружены гробницы, буквально забитые скелетами, — до 17 в одной из них, причем многие черепа имели следы ударов тяжелым тупым орудием. У многих скелетов были отрублены верхние или нижние конечности. Захоронения обнаруживались в самых неожиданных местах. В качестве могил использовались выемки винодавилен (тарапанов), а иногда тела лишь немного присыпали землей и камнями.

Когда из бывших земель Феодоро был сформирован Мангупский кадылык, он еще долгое время оставался христианским. Дело в том, что после завоевания турки проявили мудрость и не стали добивать остатки поверженных врагов, избавляя себя от изнуряющей «партизанщины». Земли домена султана, на которых проживало христианское население, находились вне юрисдикции крымских ханов. Мусульманам даже было запрещено долгое время на них селиться. Языком местных христиан оставался готский, то есть германский диалект, о чем в письме от 1562 года упоминал австрийский дипломат Ожье Гислен де Бусбек. Письмо содержит список из 96 местных слов и фраз, а также записанную послом песню на готском языке

   В последующие века готов, конечно же, постепенно ассимилировали, и их следы в Крыму сегодня заметны только в белокурости и североевропейских чертах лица отдельных крымских татар и караимов. Историк Андрей Буровский пишет, что последние деревни готов еще существовали в Крыму даже в XVIII веке, но из-за какого-то конфликта их жители были перебиты татарами буквально накануне присоединения полуострова к России. Спастись удалось лишь одному подростку, уплывшему на лодке в море, — его подобрали русские моряки.

                                                                                   Мангуп 

Хорошо сохранившиеся руины крепости столицы княжества Феодоро можно увидеть и сегодня. Твердыня выстроена на вершине горы Баба-даг, возвышающейся над уровнем окрестных долин на 250 метров, а над уровнем моря — на 583 метра. Место было выбрано не только из-за отвесных скал, но и потому что тут была вода — из земли били два источника. 

Руины города Мангуп.

Баба-даг и без крепостных стен крайне неудобна не то что для штурма, но и для простого подъема. Гора представляет собой отдельно-стоящее «столовое» плато, круто обрывающееся к югу. С северной стороны на нее взобраться хоть и сложно, но можно: там крутые обрывы имеют четыре протяженных выступа, разделенных пологими оврагами. Их жители перегородили мощными стенами с башнями и пропускали только гостей с мирными намерениями.

Первые укрепления на горе построили еще в V веке, когда готы только переселились в Крым, а уже в VI веке на плато возводится монументальная базилика. Так Мангуп (как его тогда называли — Дорос) становится центром Готской епархии в Крыму и даже на некоторое время Доросской митрополии, объединявшей христиан на огромных территориях — от Хазарского каганата до Северного Кавказа и Хорезма.

 Но временем высшего расцвета Мангупа стал все-таки период княжества Феодоро. Именно с этой эпохи сохранились множественные искусственные пещеры-казематы, оборонительные стены, фундаменты базилик и руины цитадели на мысе Тешкли-бурун. Лучше всего сохранились сама цитадель и остатки оборонительных стен.

В самой большой пещере, называемой Барабан-коба, стоит колонна. Если ударить по ней, раздастся звук, напоминающий бой барабана. Предполагают, что здесь находилась тюрьма, в которой при турках томились знатные пленники, в том числе русские. Так, в Мангупе в 1569 году держали в заточении русского посла Афанасия Нагого с товарищами, а в 1572–1577 годах — Василия Грязного.

 К сожалению, от самых величественных зданий Мангупа — дворца князей и величественного храма Святых Константина и Елены — остались лишь фундаменты, но по обрывам сохранились пещерные церкви и монастыри, кое-где возможно увидеть следы фресковой росписи.        

                                                                            Из Крыма — в  Химки-Ховрино

Сейчас именно этим маршрутом — почти что в Химки-Ховрино (а точнее, в Шереметьево) летают из Крыма в Москву самолеты — всего два часа полета. В Средние века путь занимал много дней, иногда — целый месяц, на лошадях, по плохим дорогам, сквозь рогатки и засеки оборонительных линий. Но жители Феодоро преодолевали его, налаживая свои связи и с Московским государством.

Развалины крепостной стены города Мангуп. Фото: Олег Макаров / РИА Новости

Великий московский князь Иван III направлял в Крым послов, чтобы породниться с князьями Феодоро. Но судя по нынешней московской топонимике, наибольшую известность получила знатная семья Ховриных, позднее ставших московскими боярами и расколовшихся в XVI веке на два рода — Головиных и Третьяковых.

В конце XIV века предок Ховриных переселился из крымского города Судак в Москву. По одним данным, его звали Кузьма Коверя и он был всего лишь богатым купцом, по другим — это был аристократ Стефан Васильевич. Недоброжелатели говорили, что фамилия Ховрин происходит от древнерусского слова «ховра», то есть неопрятный, вероломный человек. Но им возражают, что Стефан Васильевич был не просто знатного, а даже царского рода, и потому Ховрин — это искаженное от византийской императорской династии Комнен. Мол, фамилия Комнен оказалась неблагозвучной для русской речи, и ее тут же переиначили на Комрин, а позднее — Ховрин.     

      
В «Российской родословной книге», опубликованной в XIX веке князем Петром Долгоруковым, действительно упоминается князь Готии Степан (Стефан) Ховра, который был принят с честью князем Дмитрием Донским или его сыном князем Василием, получил подворье в Кремле, отмеченное на старинных картах города. В старости Стефан принял монашество под именем Симон, а сын его Григорий Ховра сыграл важную роль в основании Симонова монастыря. 

                                                                              Симонов монастырь

Но те, кто не верит родословным книгам, возражают, что записи о княжеском происхождении бояре Ховрины подделали, а изначально в русских летописях упоминается лишь купец  Кузьма.

Но в любом случае по-византийски образованные, поднаторевшие в конкуренции с генуэзцами на Великом шелковом пути Ховрины смотрелись в тогда еще диковатой Московии выигрышно. Они стали своего рода министрами финансов — наследственными казначеями Московского княжества.

В 1585 году Ховриным были пожалованы земли на реке Лихоборке к северу от Москвы, и там возникло село, названное в честь боярина. Сегодня это уже окраина разросшегося мегаполиса, где проживают более 80 тысяч человек. Интересно, многие ли из них знают о связи названия своего района с византийскими не то торговцами, не то аристократами из Крыма?

Автор Сергей Петрунин