М.Е. Катуков

ЧЕЛОВЕК-ЛЕГЕНДА

Маршал Михаил Катуков — человек-легенда. И это не преувеличение. Так о нем отзываются те, кто его хорошо знал, кто прошел с ним суровыми дорогами Великой Отечественной войны. Которые начинались с первыми артиллерийскими залпами на западных границах Советского Союза и заканчивались в поверженном Берлине.

Очевидцы свидетельствуют: когда отгремели бои в Берлине и гитлеровские войска капитулировали, Катуков не мог спать несколько дней. Наступила непривычная тишина, а с ней — и тот странный момент состояния души человека, которое может быть понятно только фронтовику.
В то время Михаилу Ефимовичу шел 45-й год. Практически позади осталась большая половина жизни. Он это вполне сознавал. Сознавал и другое: в этой жизни он оставил свой след. Путь, по которому пришлось идти, был не простым и довольно ухабистым.
Если говорить о трудовой деятельности, она начиналась рано, в двенадцатилетнем возрасте. Оставив подмосковную деревню Большое Уварово, он уехал в Петербург.

Отец Ефим Епифанович, работал по найму у барона Врангеля. Он и пристроил сына в контору молочной фирмы купца Сумакова. Чтобы стать приказчиком, надо было прослужить пять лет.

                                                     Мария Семёновна и Ефим Епифнович Катуковы

А пока Михаил — «мальчик». Обязанности нехитрые: разнести заказчикам молоко, вымыть посуду, стекла витрин и двери в магазине, протереть мокрыми опилками кафельные полы.

Революция 1917 года разрушила привычный для него мир, изменила планы, взгляды на жизнь. Фирма купца Сумакова закрылась, и в голодной столице делать было нечего. Пришлось возвращаться в деревню. Прожив два года под родительским кровом, Михаил добровольцем ушел в Красную Армию. Гражданская война была уже в самом разгаре.
Красноармеец Катуков честно выполнил свой солдатский долг, воевал против деникинцев, поляков, участвовал в подавлении разных мятежей, словом, выполнял приказы, которые отдавались командирами и военачальниками. Все, что он делал, считал законным и справедливым, считал, что служит интересам народа, помнил о долге перед Красной Армией. В солдатской книжке того времени было записано: «Ей (Красной Армии — В.П.) служить — служить своему рабочем народу. Ее враги — твои враги. Ее победа — твоя победа, а поражение ее — твоя погибель. Она — ты сам. Служи ей, как самому себе».
Старательного конного разведчика заметили командиры. В начале января 1921 года Катукова направили на учебу в Могилев на командирские курсы, где через год он получил свое первое командирское свидетельство.
Краском Катуков начал службу помощником командира взвода в 235-м полку 27-й Омской стрелковой дивизии. Полк дислоцировался в Смоленске. Там же размещался штаб Западного военного округа, которым командовал Михаил Тухачевский.

                                                                  Александр Михайлович Тухачевский                   

Гражданская война закончилась, и Красная Армия переходила на мирное положение. 12 января 1923 года РВС СССР принял решение о переводе нескольких дивизий на территориально-милиционную систему комплектования. Это делалось в порядке подготовки к военной реформе. Содержать огромную армию страна уже не могла: экономика была в упадке, а перспективы на ее возрождение неутешительные.
Однако многие дивизии по-прежнему оставались кадровыми, в том числе и 27-я Омская. В ней краском Катуков учил молодых бойцов защищать свое отечество. Надо сказать, что учился и сам. Помимо обычных занятий, часто посещал лекции по истории военного искусства, которые читал Тухачевский. Слушал и Фрунзе, который выступал с лекцией по вопросам предстоящей военной реформы.
С каждым годом росли требования к военной и политической подготовке Красной Армии. Нужны были грамотные командиры. Их готовили на военных курсах, в полковых школах, а также в Высшей тактической школе «Выстрел», которая находилась в Москве.
Когда Катуков узнал о существовании школы «Выстрел», загорелся желанием пройти там курсы. В пору командирского становления у него уже были довольно широкие знания в военном деле. Да и общее образование повыше, чем у других. Еще в деревне он закончил одноклассную школу с трехгодичным сроком обучения, прошел школьную программу на Могилевских курсах, углублял знания в полковой школе.
В 1926 году мечта сбылась. Его направили в Москву на стрелково-тактические курсы усовершенствования командного состава. 

                                                                                 слушатели курсов

Лекции на курсах читал сам командир и комиссар школы Г.Д. Хаханьян, известные преподаватели, знатоки военного дела, В.В. Глазатов, В.В. Прунцов, И.А. Глотов, В.А. Решетников, А.Я. Слащев. В лабораториях курсанты изучали оружие, как отечественное, так и иностранное, на полигонах закрепляли практические знания.
«Выстрел» имел широкие связи с трудовыми коллективами Москвы, с крестьянами Московской области. Курсанты были частыми гостями на предприятиях, выезжали в села, оказывали помощь коммунам, вели пропагандистскую работу. В одну из таких поездок Михаил познакомился со своей будущей женой Ксеньей.
Свадьбу сыграли в родном селе Большое Уварово. А там подошел и конец учебы. Приказом РВС СССР по личному составу № 305 от 1 ноября 1927 года Михаил Ефимович Катуков был аттестован на комбата и направлен для дальнейшего прохождения службы в свою дивизию.
В этот год вместе с Катуковым закончили курсы «Выстрел» такие известные военачальники, как А.М. Василевский, П.И. Батов, В.Н. Горлов, Н.П. Пухов, И.М. Чистяков, В.А. Пигаревич, М.Д. Соломатин и др.
Прибыв в дивизию, Катуков принял полковую школу, в которой готовились командные кадры не только для своего соединения, но и для других частей.
Омская дивизия стояла у западных границ, из года в год совершенствуя свое боевое мастерство, ее командный состав значительно вырос. Бывшие взводные командовали ротами и батальонами, а батальонные командиры стояли во главе полков, поднялся по служебной лестнице и М.Е. Катуков. Он стал начальником штаба 60-го стрелкового полка. Работа начальника штаба, известно, хлопотная, но она давала возможность вникать и в оперативно-тактические вопросы, и в хозяйственные, одним словом, позволяла чувствовать пульс всех подразделений.
В 1932 году полк неожиданно перебросили из Витебска в Борисов. Тут же пришел приказ переформировать его в 5-ю легкотанковую бригаду. Переформировать — это значит, получить новую технику — танки, переучить красноармейцев и командиров, совершенно по-новому вести все хозяйство части. На все это давалось около года.
Михаил Ефимович понимал: в этот год должна решиться и его собственная судьба. Жизнь поставила вопрос ребром — либо переучиваться на танкиста, либо подать рапорт о переводе в стрелковый полк. Было над чем подумать. Однако танки — совершенно новый вид оружия — все больше захватывали его воображение. Танки он видел в гражданскую на южном фронте. Это были французские машины типа «Рено» или английские типа «Рикардо».

                                                                                          " Рено " FT

                                                                              Mapk V " Рикардо " 

А на тактических курсах «Выстрел» военспец, бывший белогвардейский генерал Слащев в одной из своих лекций довольно подробно разбирал случаи использования танков в первой мировой войне и в гражданской.

                                                                     Яков Александрович Слащёв

Случаев было не так уж много, но они запомнились: массированная атака английских танков в сентябре 1916 года в районе Альбер-Перрона, примерно то же самое проделал Тухачевский против польских легионов 4 июля 1920 года и, наконец, начдив Куйбышев, используя танки на тифлисском направлении в феврале 1921 года, добился решительного успеха против войск Ноя Жордания.
Военная реформа конца 20-х и начала 30-х годов коренным образом изменила общее положение дел в Красной Армии. Изменилась и советская военная доктрина. Большевистские вожди видели войну только наступательную, поэтому технические рода войск ставились на первое место. Тухачевский, Триандафиллов и другие военачальники в своих теоретических выкладках сделали вывод: в будущей войне роль конницы значительно уменьшится, зато роль авиации, бронетанковых войск и артиллерии неизмеримо возрастет. Не все это понимали, особенно кавалерийские начальники, такие как Ворошилов, Буденный, Щаденко, считавшие, что «война моторов, механизация, авиация и химия придуманы военспецами. Пока главное — лошадка».

Однако технический прогресс с каждым годом все больше захватывал умы людей, особенно молодежи. В ее среде были популярны такие лозунги: «Даешь мотор!», «Даешь танк!», «Даешь самолет!»
В августе 1932 года 5-я стрелковая бригада получила первые машины. Это были действительно легкие танки Т-26 и БТ.

                                                                                              “ Т-26 “

Тактико-технические характеристики танков Т-26  

                                                                       “ БТ “

На них смотрели как на чудо, с любовью и надеждой. Предстояло не только научиться управлять ими, но и вести бой в любых условиях. Вскоре прибыл и командир бригады Альфред Тылтынь, латыш по национальности, человек незаурядных способностей, много лет проработавший на автомобильных заводах за рубежом, прекрасно знавший военную технику. Именно у Тылтыня потом учился Катуков.
Пока шло формирование бригады, Катуков изучил материальную часть танка, получил навыки вождения машины, на стрельбах из танковой пушки показывал хорошие результаты, а на окружных стрелковых соревнованиях в 1933 году занял первое место, за что получил приз — фотоаппарат — из рук начальника автобронетанковых войск Белорусского военного округа Шаумяна.
Катуков действительно стал настоящим танкистом. Об этом говорит его аттестационный лист. Его танковый батальон с успехом соперничал на соревнованиях с батальоном Поя Тылтыня, брата комбрига. Комбатов связывала не только служба в танковых войсках, но и армейская дружба. Она продолжалась до 1943 года, когда Поль Тылтынь, он же Арман, герой боев в Испании, погиб на Ленинградском фронте.
Достигнутый опыт и знания позволяли Катукову продвигаться по должности. После годичных академических курсов при военной Академии механизации и моторизации он возглавил оперативный отдел 134-й танковой бригады, которая затем достойно показала себя на знаменитых Киевских маневрах 1935 года.

                                                         иностранные делегации на манёврах

В предгрозовые годы учения, маневры были обычным явлением для частей и соединений Красной Армии. Приход Гитлера к власти в 1933 году не добавлял уверенности в том, что Германия будет стремиться к обеспечению мира в Европе, а крупнейшие западно-европейские страны не очень-то жаловали внутреннюю и внешнюю политику СССР.
Результаты такой политики уже сказывались на состоянии всего общества, каждого его члена. Репрессии 1937-1939 гг. выкосили значительную часть интеллигенции, представителей науки и культуры. Как следствие — творческий потенциал страны упал до критической отметки. Лучшая часть командного состава РККА была также репрессирована, что ослабило ее перед ожесточенной схваткой с фашизмом.
Ощутимые потери в командных кадрах понесли все рода войск, включая и бронетанковые. Не избежал суда упоминавшийся уже ранее Поль Арман (Тылтынь). В эти годы он учился в Академии им. Фрунзе. Лишь чье-то заступничество спасло героя Испании от расправы, и ему разрешили закончить учебу.
Вот к Катукову судьба была более благосклонна. Из года в год он поднимался по ступенькам служебной лестницы. С должности начальника оперативного отдела бригады поднялся до начальника штаба 45-го механизированного корпуса. И вот он уже командир 134-й.

 
В архивах сохранились документы и о действиях 134-й танковой бригады под командованием Катукова. В одном из них говорится: «Командуя бригадой в период операции по освобождению трудящихся Западной Украины от буржуазно-помещичьего гнета польских панов, проявил себя хорошим организатором, решительным и смелым командиров (Имеется в виду комбриг Катуков — В.П.). Во время боевых действий правильно обеспечивал управление частями бригады. Бригадой разгромлены 54-й пехотный полк и 8-й Познанский мотоотряд противника, взято много пленных и трофеи. Бригадой захвачен г. Галич и совместно с 1-й мотострелковой бригадой — Бучач и Монастыржиско.

                                                                     БТ-7 на улицах Львова

За боевые заслуги в период операции представлен к высшей правительственной награде — ордену «Красного Знамени».
Документ подписан командиром 25-го танкового корпуса комбригом Соломатиным и комиссаром того же корпуса бригадным комиссаром Зуевым.
Под Брестом комбриг Катуков впервые услышал имя германского танкового генерала Гудериана. Начальником штаба у Катукова был З.Е. Хлопов, недавний преподаватель Академии механизации и моторизации. Хлопов хорошо знал немецкий язык, ему и поручено было вести переговоры с германским командованием по вопросам установления демаркационной линии.

Армейский корпус Гудериана — одна танковая и две моторизованные дивизии — показал себя в польской кампании достаточно боеспособным соединением. Это вызывало у советских танкистов, союзников по тому времени, неподдельный интерес. Интерес подогревался еще и тем, что некоторые командиры прослышали о книге Гудериана «Внимание! Танки!», которая будоражила военные умы Европы с момента ее выхода, с 1937 года.
Вот и Катуков не удержался: в один из свободных вечеров выведал у Хлопова все, что тот знал о немецком танковом начальнике и его нашумевшей книге Конечно, принимать на веру многое из того, что теоретически обосновывал Гудериан, вряд ли следовало, но суть использования бронетанковых сил не вызывала сомнений.
Гудериан считал, что бронетанковые силы должны составлять основу сухопутных войск. Он утверждал, что решающая роль в боях будет принадлежать танкам, а не пехоте, тем более кавалерии. Неуспех танков влечет за собой провал всего наступления и, наоборот, успех танков обеспечивает победу. Огонь, броня, подвижность — вот составляющие особого танкового боя, а также и всей боевой операции.

Катуков не ожидал, что скоро судьба сведет его с Гудерианом на полях сражений, и бывшие союзники будут разговаривать языком огня и металла.
Одну из танковых дивизий (20-ю) принял в 1940 году полковник Михаил Катуков. Дивизия входила в состав 9-го механизированного корпуса генерал-лейтенанта Константина Рокоссовского. С первых дней войны корпус принял на себя удар танковой группы немецкого генерала Клейста.

                                                                        Эвальд фон Клейст

Все казалось бы складывалось в жизни полковника Катукова нормально. Он постоянно учился, был на хорошем счету у командования, ему доверяли в управлении кадров Красной Армии и в комиссариате обороны. Вот и дивизию он получил после вызова в ЦК ВКП(б). Дивизия, правда, находилась в стадии формирования и танки имела старые — БТ-2 и БТ-5. Но согласно планам комплектования новые машины — Т-34 наркомат вооружений должен поставить в июле 1941 года.
Неожиданно пришла беда — слегла в постель жена и вскоре умерла. Похоронив ее, Катуков и сам попал в госпиталь: начала давать сбои правая почка. Следует заметить, что комдив не отличался крепким здоровьем. В его аттестационном листе есть даже такая строка: «В походах мало годен — порок сердца». Командование Киевского военного округа направляло его в Москву, а он не соглашался — есть свой госпиталь, пусть тут и режут.
А тут и новая беда — война. С рассветом 22 июня на Киев упали первые фашистские бомбы. Только вечером была передана сводка Главного командования Красной Армии. Катуков, торопливо простившись с профессором Чайкой, который делал ему операцию, на попутной машине помчался в Шепетовку, где размещался штаб дивизии.
Следы войны уже были налицо. Вдоль дороги валялись опрокинутые телеги, убитые лошади, обгоревшие остовы грузовиков. Полуторка приближалась к Шепетовке. Городок горел, над железнодорожной станцией в небо поднимался густой, черный дым.
К счастью, связь с корпусом еще действовала. Рокоссовский приказал бросить дивизию в район Луцка. Там намечался удар по противнику, прорвавшемуся на луцком направлении.

Выяснить силы немцев у комкора не удалось, скорее всего, он и сам мало что знал. Лишь приказал вести разведку.
Под Клеванью танкисты Катукова выдержали первый бой. Они разгромили передовые части 13-й моторизованной дивизии немцев, но и потеряли в этом бою все свои танки. Немалые потери были и в живой силе.
Вытеснение немцев из Клеванских лесов позволило получить короткую передышку, которую Катуков использовал для окончательного выяснения обстановки в полосе обороны 19-го мехкорпуса и приведение в боевое состояние своих потрепанных частей.

Почти два месяца 20-я танковая дивизия, которую называть танковой можно было с большой натяжкой, вела оборонительные бои, отступая на восток через Южное Полесье. Переходы приходилось делать в вечернее ли ночное время, днем надо было отбиваться от немецких танков и авиации. Постоянная смена позиций изматывала людей, зато, когда удавалось потеснить противника, бойцы, воспрянув духом, готовы были снова и снова бросаться в бой. Они уже научились драться на открытой местности и в лесу, шли различные ухищрения, чтобы обмануть немцев — создавали ложные батареи, макеты танков. Противник, набросившись на легкую добычу, сам попадал под кинжальный огонь настоящих батарей, поставленных на прямую наводку.
Отступая, Катуков не раз задавал себе вопрос: как могло случиться такое, что враг за короткое время захватил Новоград-Волынский и Житомир? Судя по всему, теперь рвется к Киеву. Просчеты? Упущения? Догадывался, что было и то, и другое, была и большая политика, о которой не подозревали миллионы советских людей. Но именно им приходилось расплачиваться своими жизнями и тяжким многолетним трудом. Было также ясно, что приграничное сражение проиграно.
19 августа 1941 года Катуков получил приказ сдать дивизию своему начальнику штаба подполковнику П.В. Перерве и прибыть в штаб корпуса. Рокоссовского он уже не застал. Новый комкор генерал-майор А.Г. Маслов сообщил, что его вызывает Москва, Главное автобронетанковое управление. Делать нечего, приказ есть приказ!

Начальник Главного автобронетанкового управления Я.Н. Федоренко приказал принять формирующуюся под Сталинградом 4-ю танковую бригаду, заверив при этом, что теперь у него будут не учебные «бэтушки», а средние и тяжелые танки — Т-34 и КВ. Это вселяло надежду, что воевать придется уже с новой, более современной техникой.

Формирование бригады шло более или менее успешно. В сентябре, как только были получены первые боевые машины, началась учеба, отработка тактических приемов в учебных боях. Учеба, как правило, труд тяжелый — 12-14 часов в сутки. Комбриг вместе с начальником штаба Кульвинским и комиссаром Бойко просиживал часами над разработкой своеобразной схемы учебы в полевых условиях. Бойцы и командиры понимали: их труд даром не пропадет, от этого будет зависеть успех будущих боев и их собственная жизнь.
Бои на Украине, полученный там опыт, заставлял комбрига обратиться к тактике использования танков в засадах. Иного выхода он не видел. Противник, судя по сводкам, по-прежнему обладал преимуществом в танках и авиации. Видимо, так будет и на тот момент, когда бригада примет свой первый бой.
Положение на советско-германском фронте оставалось тяжелым. Заняв Минск, Смоленск, Вязьму, гитлеровские войска устремились к Москве.

В связи с этим Ставка Верховного главнокомандования стягивала к столице сформированные в тылу новые танковые, механизированные и стрелковые соединения.
4-я танковая бригада была брошена в район г. Мценска, чтобы закрыть дорогу танковым колоннам Гудериана, шедшим на Тулу. Бригада вошла в состав стрелкового корпуса, которым командовал генерал Д.Д. Лелюшенко.

                                                               Дмитрий Данилович Лелюшенко

Комкор поставил ближайшую задачу: отразить удар Гудериана который будет стремиться захватить Мценск. Предупредил, что у противника многократное превосходство в танках и людях.
Ситуация, что и говорить, лучше не придумаешь. Перво-наперво предстояло организовать разведку в сторону Орла, узнать, когда Гудериан начнет наступление. За это время надо было создать оборонительную линию, вырыть окопы, разместить батареи 76 мм орудий.
Разведка вернулась только на следующий день. Командир разведывательной группы старший лейтенант Бурда в ходе боев добыл ценные документы, которые позволили установить не только номера немецких частей, действующих на мценском направлении, но и сроки наступления.
5 октября Гудериан ударил по Мценску. Танкисты Катукова встретили его на подготовленных рубежах. У сел Ивановское, Нарышкино и Первый Воин развернулись тяжелые бои. Атаки противника следовали одна задругой. Сколько их пришлось отбить — не счесть.  

Запомнились они и Гудериану. Вот как он вспоминал только один день, 6 октября 1941 года: «Южнее Мценска 4-я танковая дивизия (комдив барон фон Лагерман) была остановлена русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить».

Планы гитлеровского командования о быстрых продвижениях к Туле, а затем и к Москве, провалились. Полки, бригады и корпуса, стоявшие в обороне, не пропустили врага. За 8 дней боев Катукову пришлось шесть раз менять рубежи обороны, применять удары из засад, маневрировать на поле боя не очень-то большими силами, чтобы выйти во фланг и тыл противника. Гудериан никогда не знал, где располагаются основные силы Катукова, откуда он нанесет удар. Видимо, поэтому назвал советского командира «генерал-хитрость».
16 октября по приказу Сталина 4-я танковая бригада была переброшена на волоколамское направление, в район станции Чисмена. Ей предстояло оборонять столицу в составе 16-й армии.
Перебазировавшись в новый район, танкисты начали приводить в боевую готовность материальную часть и оружие. Это была небольшая передышка перед новыми боями. В Чисмену зачастили фронтовые корреспонденты, которых интересовали боевые подвиги катуковцев. Среди них были и представители Всесоюзного радио Юрий Арди и Екатерина Красавцева. В те дни комбриг Катуков познакомился со своей новой женой Екатериной Сергеевной, которая прошла с ним весь боевой путь от Москвы до Берлина.

Е.С. Катукова вспоминала: «Редакции было поручено сделать репортаж о части М.Е. Катукова, ее людях и командире Ответственным корреспондентом за этот репортаж был назначен Юрий Арди. Я тоже поехала с ним в командировку для сбора и оформления материала. Так я встретила Михаила Ефимовича. Было решено, что я останусь с ним. Ему нужна, он был нужен мне. У нас было красивое чувство, хотя рядом шла жестокая война».

В конце октября и начале ноября 1941 года гитлеровские войска стояли у стен Москвы. Они надеялись, что скоро пройдут торжественным маршем по ее улицам и площадям. Мечты их развеялись как туман с восходом солнца. Красная Армия перешла в решительное наступление и нанесла противнику сокрушительное поражение.

Многие части и соединения, сражавшиеся тогда под Москвой, получили наименование гвардейских. Танковая бригада Катукова насмерть стояла на волоколамском направлении. Она тоже стала гвардейской. В соответствии с приказом наркома обороны от 11 ноября 1941 года стала именоваться 1-я гвардейская танковая бригада. Комбригу было присвоено звание генерал-майора танковых войск, в числе других особо отличившихся бойцов и командиров награжден орденом Ленина. 

Эта бригада стала родоначальницей танковой гвардии, а самого командира, который водил ее в бой, называли первым танкистом-гвардейцем. В апреле 1942 г. генерала Катукова М.Е. назначили командиром 1-го танкового корпуса. В середине августа 1942 г. пришел приказ: 1-му танковому корпусу войти в резерв Ставки Верховного Главнокомандования и сосредоточиться южнее Тулы. Здесь генерал-майор Катуков М.Е. получил приказ: о назначении его командиром 3-го механизированного корпуса, который по решению Ставки ВГК предназначался для боевых действий в районе Калининской области. На формирование корпуса отводилось очень мало времени. Корпусу Катукова предстояло участвовать в Ржевско-Сычевской наступательной операции войск Калининского и Западного фронтов, личный состав вновь сформированного корпуса успешно справился с поставленной задачей. 

 В январе 1943 г. Катукову было присвоено звание генерал-лейтенанта танковых войск, было сформировано танковое объединение – 1-я танковая армия, командующим которой и был назначен Михаил Ефимович.

В битве под Курском генерал Катуков М.Е. во главе 1-й танковой армии прикрывал особо важное обоянское направление, где противник сосредоточил более тысячи танков, поддерживаемых авиацией, чтобы мощным танковым тараном осуществить бросок на Курск.

                                                                                           Т-V " Пантера “ 

                                                                                            Т-VI “ Тигр “ 

                                                 на Прохоровском поле ( очень аккуратная смертельная дырка )

После оборонительного сражения 1-я танковая армия перешла в контрнаступление, принимала участие в Белгородско-Харьковской наступательной операции, а затем и при развитии наступления к Днепру. В 1944 г. 1-я танковая армия громила врага на Правобережной Украине. Участвуя в Проскуровско-Черновицкой операции, 1-я танковая армия стремительно вышла 23 марта к Днестру, 27 марта – на р. Прут, а 29 марта – в район Черновиц. Ни реки, вышедшие из берегов, ни грязь, ни ожесточенное сопротивление врага – ничто не смогло остановить наступательного порыва «катуковцев». Только за время этой операции количество Героев Советского Союза в армии увеличились на 28 человек.

Полководческий талант командарма Катукова М.Е. ярко проявился и в Львовско-Сандомирской наступательной операции, осуществленной войсками 1-го Украинского фронта в июле – августе 1944 г. Танкисты 1-й, уже гвардейской, танковой армии стремительно вышли к Висле, форсировали ее и вместе с пехотинцами и артиллеристами при поддержке авиации захватили Сандомирский плацдарм, который был позже использован в качестве исходного района для последующих наступательных действий советских войск к границам фашистской Германии. 

За эту операцию в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября 1944 года гвардии генерал-полковнику танковых войск Катукову Михаилу Ефимовичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ему ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Три месяца 1-я гвардейская танковая армия находилась в резерве Ставки ВГК, а во второй половине ноября 1944 г. была получена директива Ставки ВГК: войти в подчинение командующего войсками 1-го Белорусского фронта и сосредоточиться в районе юго-восточнее Люблина. 2 января 1945 г. 1-я гвардейская танковая армия получила директиву Военного совета фронта. В ней говорилось: "Стремительным выходом на северный берег реки Пилица, а в дальнейшем к реке Бзура в район Ловича, обеспечить успех 1-го Белорусского фронта по окружению и уничтожению вражеской группировки противника: уничтожить подходящие с запада резервы и не допустить их на соединение с окруженной варшавской группировкой. С выходом армии в район Кутно занять исходное положение для развития наступления на Познань". 1-й танковой предстояло пройти с боями 180-190 километров. На этот бросок отводилось всего четыре дня.

Темп небывалый! Входить в прорыв танковой армии предстояло с магнушевского плацдарма, который обороняла 8-я гвардейская армия генерала Чуйкова В.И. Наступление войск 1-го Белорусского фронта в Висло-Одерской наступательной операции началось 14 января. В 8 часов 30 минут заработала фронтовая артиллерия, затем пехота пошла в атаку. Взревели сотни моторов – и танки армии устремились в прорыв. В стрелковые части, которые находились впереди, передана команда: "Освободить дороги! Танки идут!" Величественная и грозная эта картина, когда лавина бронированных машин устремляется вперед.  

Вечером 16 января 1945 года передовые бригады корпусов вышли к реке. Во второй половине 17 января, смяв заслоны врага, вся армия переправилась на противоположный берег реки Пилицы. Первой по-прежнему двигалась бригада полковника Гусаковского И.И. Она обходила Варшаву с юго-запада. 18 января бригада Гусаковского И.И., обойдя сильный узел обороны гитлеровцев Раву-Мазовецку, форсировала реку Равка вброд и была в Скерневице. В тот вечер передовой отряд этой бригады под командованием майора Карабанова А.А. захватил Лович. В итоге бригада Гусаковского И.И. прошла за сутки 120 километров! В ночь на 18 января 19-я гвардейская механизированная бригада ворвалась в Згеж, а передовой отряд 8-го гвардейского механизированного корпуса под командованием капитана Бочковского беспрепятственно вошел в Лодзь.

Бригаде Гусаковского удалось освободить и сохранить почти в неприкосновенности старинную резиденцию польских королей из династии Пястов город Гнезен (Гнезно). Согласно легенде именно в этом городе возвышался древний дуб, в густых ветвях которого жил белый орел – национальный символ Польши. Блокировав Познань, танкисты Катукова захватили несколько аэродромов, на которых стояло огромное число самолётов – 700, такого ещё не было! Как только 1-я гвардейская танковая армия блокировала Познань, взятие города было поручено 8-й гвардейской и 69-й общевойсковой армиям…

Советские танки и пехота подходили к Одеру, от которого до Берлина оставалось всего 70 километров. Противник лихорадочно закреплялся по Одеру, перебрасывал сюда с запада все новые и новые соединения. Одновременно в Померании готовилась к контрудару гитлеровская группа армий «Висла». С 24 февраля по 31 марта 1945 г. было окончательно ликвидировано основное ядро восточно-померанской группировки врага. В результате этой операции 2-й и 1-й Белорусские фронты значительно улучшили свое оперативное положение, Большой вклад в эту операцию внесли и танкисты 1-й гвардейской танковой армии, первые вышедшие к берегу Балтийского моря.

К этому времени пали Познань и другие города-крепости. Дороги и мосты на освобожденных территориях приведены в порядок, подтянулись ближе к войскам тылы. Теперь у советского командования были развязаны руки. Началась подготовка к последнему, решающему штурму.

Да, последние бои не обещали быть легкими! Враг еще обладал огромным количеством хорошо вооруженных войск. Местность благоприятствовала оборонительным действиям. Болотистые реки и речушки, каналы, озера — выгодный рельеф, где можно не только сковать, но и перемолоть наступающие части. Были для танкистов и другие трудности. Западный берег Одера – болотистая пойма. А следом за поймой – Зееловские высоты. Они неминуемо нависнут над танкистами отвесными скалами. Кроме того, с севера на юг, на восточных окраинах Зееловских высот, по глубокому каньону проходила железная дорога. Тоже серьезное препятствие. Гитлеровцы провели громадную работу по укреплению будущего района боев. Что ни шаг – бетонированная или дерево-земляная огневая точка! Словом, всю землю и сам город они превратили в сплошную зону обороны.

                                                                               штурм Зееловских высот

5 апреля 1945 г. маршал Жуков Г.К. вручил гвардии генерал-полковнику танковых войск Катукову М.Е. вторую Золотую Звезду Героя Советского Союза. Этой высокой награды он был удостоен за успешное выполнение 1-й гвардейской танковой армией задач в Висло-Одерской наступательной операции. А впереди был Берлин. По приказу командования фронта в ночь на 16 апреля 1-я гвардейская танковая армия должна была выйти на заодерский плацдарм на участке Альт-Малиш – Дольгелин-Зеелов, где в это время находились части 8-й гвардейской армии генерала Чуйкова В.И. За 9 часов непрерывных атак пехота генерала Чуйкова смогла вклиниться во вторую полосу обороны противника лишь только на отдельных участках. Катуков получил приказ командующего войсками фронта: не дожидаясь полного прорыва вражеской обороны, ввести в сражение 1-ю гвардейскую танковую армию с задачей совместно с 8-й гвардейской армией завершить прорыв тактической зоны обороны противника.

Хотя перспектива бросать танки и САУ на неподавленные огневые точки врага и не радовала генерала Катукова, он понимал, что в сложившейся ситуации у командующего войсками фронта иного выхода не было. Под угрозой срыва оказалась вся наступательная операция фронта. К тому же нам было выгодно, чтобы противник вывел резервы из Берлина сюда, в открытое поле. Даже на Зееловских высотах громить их было удобнее, чем в самом Берлине.

Теснота на плацдарме, бесчисленные рвы, минные поля резко ограничивали маневренность танков. Поэтому одновременно ввести в сражение основные силы армии не удалось. 18 апреля бои на Зееловских высотах достигли наивысшего накала. Противник бросал в бой все новые и новые дивизии, батальоны фольксштурма, команды истребителей танков, сформированные из членов «гитлерюгенда». На танкоопасные направления он поставил защитные батареи, так что каждый шаг вперед требовал от наших войск огромных усилий. Приходилось буквально выковыривать неприятеля из глубоких окопов и траншей, подавлять его железобетонные огневые точки, разбивать металлические колпаки и закопанные танки. Поэтому 17 и 18 апреля танкисты продвигались не более четырех километров в сутки. В течение первых четырех дней операции 1-я гвардейская танковая армия фактически выполняла задачу непосредственной поддержки пехоты, В результате чего стремительного наступления не получилось. Войска армии медленно вместе с пехотой «прогрызали» одну за другой оборонительные позиции противника.

Вечером 20 апреля 1945 года в штаб армии поступила радиограмма командующего войсками фронта: "Катукову, Попелю. 1-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача – первой прорваться в Берлин и водрузить Знамя Победы. Лично вам поручается организовать исполнение. Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу не позднее 4 часов утра 21.4 любой ценой прорваться на окраину Берлина. Жуков. Телегин".

Выполнить приказ фронта Катуков М.Е. поручил лучшим бригадам армии – 1-й и 44-й. Путь к Берлину проходил через леса. Это была единственная дорога: на флангах простиралась цепь озер. Леса горели, дым пожарищ мешал дышать и ограничивал видимость. Тщательно замаскированные орудия противника и притаившиеся фаустники поджидали танкистов на каждом шагу. 

Впереди бригад двигались мотострелки и уничтожали засады. За ними, подминая кустарники и деревья, прокладывали путь к Берлину – танки. В ночь на 21 апреля бригады продвинулись на 25 километров и, наступая через Эркнер, завязали бой на внешнем обводе германской столицы. Корпус Бабаджаняна обошел Карлсхорст, а корпус Дремова вместе с пехотой генерала Чуйкова ворвался в Кепеник. Это уже были предместья германской столицы, Одновременно к северным окраинам Берлина прорвались танкисты 2-й гвардейской танковой армии и пехота армии генерала Берзарина Н.Э.

Немцы разбрасывали с самолетов листовки, пытаясь как-то устрашить наших бойцов. Так, в одной из листовок говорилось: "От Берлина вы недалеко. Но вы не будете в нашей столице. В Берлине до 600 тысяч домов, и каждый – это крепость, которая будет для вас могилой". Но вражеские листовки разлетались по ветру, и с каждым днем таяла под мощными ударами советских войск пресловутая неприступность последних берлинских рубежей фашистов.

Итак, начались берлинские уличные бои. В ночь на 24 апреля все части 1-й гвардейской танковой и 8-й гвардейской армий переправились через реку Шпрее. Ось наступления 1-й гвардейской танковой армии проходила по улице Вильгельмштрассе, упиравшейся в Тиргартен, что неподалеку от имперской канцелярии в Рейхстаге.

Очень мешали танкистам фаустники. Но гитлеровцы забыли, что всякое оружие можно направить и против его создателей. Во время Восточно-Померанской операции генерал Катуков М.Е. предусмотрительно поставил задачу захватывать фаустпатроны. Всего армии удалось захватить 4500 фаустпатронов. Примерно 1500 было истрачено на полигонах, когда, готовясь к Берлинской операции, проводились занятия с мотопехотой, привлекаемой для действий в составе штурмовых отрядов и групп. А 3000 фаустпатронов специально приберегли для боев в Берлине. Впоследствии они были успешно применены. 27 апреля части 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий были отделены от парка Тиргартен – конечной цели наступления объединений – расстоянием в 1 километр. 

Бои начались в самом центре Берлина, там, где располагались военные и правительственные учреждения Германии, штаб обороны города и бункер Гитлера. Положение войск берлинского гарнизона стало катастрофическим. Но гитлеровцы дрались с отчаянием обреченных.

В 6 часов 2 мая на командный пункт Чуйкова В.И. явился комендант города генерал Вейдлинг, а утром туда был доставлен и последний член гитлеровского правительства – Фриче. Оба руководителя согласились издать приказ о капитуляции берлинского гарнизона... 

Так завершилась война для командующего 1-й гвардейской танковой армией дважды Героя Советского Союза генерал-полковника танковых войск Михаила Ефимовича Катукова.

В послевоенное время Катуков командовал армией, бронетанковыми и механизированными войсками Группы советских войск в Германии. С 1955 г. генерал-инспектор Главной инспекции Министерства обороны СССР, с 1957 г. зам. начальника Главного управления боевой подготовки Сух. войск. Воинское звание маршал бронетанковых войск ему было присвоено 5 октября 1959 г. В 1963-1976 гг. в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. Награжден 4 орденами Ленина, 3 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 1 ст., орденами Кутузова 1-й ст., Богдана Хмельницкого 1-й ст., Кутузова 2-й ст., Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3-й ст., медалями, а также иностранными орденами.

Умер маршал бронетанковых войск Михаил Ефимович Катуков 8 июня 1976 г. Похоронен он в г. Москве на Новодевичьем кладбище. Именем дважды Героя Советского Союза названы улицы в г. Москве, г. Мценске Орловской области и г. Снежное Донецкой области. В вышеперечисленных населенных пунктах установлены также соответствующие мемориальные доски.

                                                                                   бюст М.Е. Катукова в г. Озёры

   В.В. ПРУДНИКОВ, историк, член СЖ Украины.
В.И. КОРОЛЕВ, Председатель Совета ветеранов Украины, однополчан Первой Гвардейской танковой Армии.