В ходе наступления Красной Армии в течение 1943 года трофейные машины участвовали и в боях за крупные населенные пункты. Так, в феврале 1943 года, в боях на подступах к городу Каменск-Шахтинский в Донбассе, 169-я танковая бригада захватила пять исправных вражеских танков. Из них была сформирована разведывательная группа под командованием младшего лейтенанта Ирикова. 13 февраля группа проникла в город, а немцы, приняв танки за свои, беспрепятственно пропустили их. Пользуясь этим, группа Ирикова уничтожила восемь орудий, 15 танков и до 150 гитлеровцев. В результате, город был взят 333-й стрелковой дивизией практически без потерь.

28 августа 1943 года частям 44-й армии была придана отдельная рота трофейных танков в составе трех Pz. IV тринадцати Pz. III, одного М-3 «Генерал Стюарт» и одного М-3 «Генерал Ли». 29–30 августа рота совместно с 130-й стрелковой дивизией овладела поселком Вареночка и городом Таганрог. В результате боя танкисты уничтожили десять автомашин, пять огневых точек, 450 солдат и офицеров, захватили семь автомашин, три ремонтных летучки, два трактора, три склада, 23 пулемёта и 250 пленных. Свои потери составили пять подбитых Pz. III (из них один сгорел), три подорвавшихся на минах Pz. III, семь человек убитыми и 13 ранеными.

213-я танковая бригада стала единственной бригадой Красной Армии, которую полностью вооружили трофейной матчастью. 1 октября 1943 года, после нахождения в резерве поступило распоряжение командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта «о вооружении бригады танками германского изготовления (трофейными), захваченными Красной Армией в процессе боевых операций в период 1941–1943 гг». 3 октября часть сосредоточилась в районе Сермилево-Ярцево для пополнения личным составом и матчастью.

В течение месяца 213-я танковая бригада занималась изучением немецких танков и подготовкой к новым боям. За это время провели двухдневные командно-штабные учения с выходом в поле (ими руководил командующий бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта генерал-майор Подшивалов), а также четыре ротных и два батальонных учения с выводом матчасти. Все занятия строились на отработке тесного взаимодействия с пехотой, артиллерией и сапёрами на сильно пересеченной местности.

К 15 октября в составе бригады имелось 4 танка Т-34, 35 Pz. III и 11 Pz. IV, а также полностью укомплектованный мотострелковый батальон и положенные по штату артиллерию и автотранспорт. 1 ноября 1943 года на основании шифротелеграммы № 1693/Ш командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта она передавалась в состав 33-й армии и сосредотачивалась в районе Духатино (западнее города Красный). Здесь бригада поступила в распоряжение командования 42-й стрелковой дивизии с задачей: поддержать пехоту при прорыве обороны противника.

В течение 11–13 ноября 1943 года танкисты проводили рекогносцировку, изучение переднего края обороны противника, разведку бродов и подготовку переправ через реку Россасенка. Было увязано взаимодействие с частями 42-й стрелковой дивизии, намечены «коридоры» в боевых порядках своей пехоты, доведены «объекты для атаки каждому командиру и механику-водителю танка, увязан вопрос сигналов от пехоты к танкам, от танков к артиллерии».

В бою бригаду должен был поддерживать 1495-й самоходно-артиллерийский полк. Атака немецкой обороны началось 14 ноября 1943 года в 9.30 после артиллерийской подготовки. Танки 213-й бригады (4 Т-34, 30 Pz. III и 11 Pz. IV) двигались во втором эшелоне, на удалении 200–300 метров от боевых порядков пехоты. При подходе к деревне Козьяны подорвались на минах один Pz. III и один Pz. IV. Чтобы не останавливать атаку, танки начали форсировать реку Россасенка и двигаться непосредственно за огневым валом нашей артиллерии.

В результате этого, переправу удалось осуществить без потерь, но при подходе к передней траншеи противника машины наткнулись «на исключительно плотные минные поля (до 2000 мин), при попытке обхода которых подорвалось на минах T-IV — 4, T-III — 9» (перед началом атаки штаб 42-й стрелковой дивизии сообщил командованию 213-й бригады об отсутствии минных полей перед передним краем обороны). Несмотря на это, оставшиеся в строю танки обошли минные поля с севера и с юга и, уничтожая живую силу и огневые точки противника, прошли через 1, 2 и 3-ю немецкие траншеи, которые вскоре заняла подошедшая пехота 42-й дивизии. В результате, к 10.30 передний край немецкой обороны оказался прорван.

Помимо подорвавшихся на минах, 213-я бригада потеряла подбитыми один Т-34, два Pz. IV и пять Pz. III. При этом танкисты уничтожили четыре немецких танка, 12 станковых пулеметов и до 200 человек пехоты. До 17.00 подорвавшиеся на минах танки поддерживали атаку 42-й дивизии огнем с места, а также помогли отразить восемь немецких контратак силами рота — батальон пехоты, 3–5 танков или самоходных орудий. При этом одна самоходка была подбита. Вечером того же дня 213-я бригада приступила к эвакуации подбитых и подорванных танков, их ремонту, а также пополнению машин горючим и боеприпасами. Одновременно в течении ночи на 15 ноября 1943 года саперы производили разминирование и делали проходы для танков.

Утром сводный танковый батальон 213-й бригады (два Т-34, три Pz. IV и семь Pz. III) атаковали две высоты, находившиеся за третьей немецкой траншеей. Однако пехота 42-й дивизии была отсечена от танков вильным артиллерийским и пулеметным огнем. В ходе боя было подбито пять танков, и наша атака захлебнулась. Несмотря на это, в течение дня танкисты отразили шесть немецких контратак, подбив при этом четыре танка противника. Начиная с 17 ноября 213-я танковая бригада занималась эвакуацией своих боевых машин и их ремонтом. Из исправной матчасти сформировали сводную танковую роту капитана Павлова (один Pz. IV и пять Pz. III), приданную 256-й танковой бригаде.

Эта рота 30 ноября — декабря участвовала в боях, поддерживая атаку своей пехоты. В результате к исходу дня 2 декабря две машины были подбиты, одна сгорела и четыре застряло в болоте. При этом в журнале боевых действий сообщалось, что «попытки их выташить при помощи KB и Т-34 не увенчались успехом».

К 24 ноября 1943 года в 213-й танковой бригады (без учета сводной роты) имелось: требовавших текущего ремонта — один Pz. III, среднего ремонта — 4 Pz. IV и 8 Pz. III, капитального — 3 Pz. IV и 7 Pz. III. Остальные машины — четыре Т-34, три Pz. IV и четырнадцать Pz. III — списали как безвозвратные потери. 14 декабря на станцию Гусино прибыло пополнение для бригады — 3 Pz. IVn 22 Pz. III.

При этом сообщалось, что «три T-III не заводятся, а два завалились в кюветы по дороге Гусино-Клементьево». На следующий день со СПАМа поступило ещё четыре Pz. IV и девять Т-34. Однако все поступившие в бригаду трофейные танки «требовали тщательного осмотра и приведения в порядок», а также установки оптических приборов, чем и занимались экипажи в течение нескольких следующих дней.

Кстати, из-за того, что бригада имела на вооружении трофейную матчасть, случались неприятности со своими частями. Так, 17 декабря во время совершения марша от Лизино к Староселье 213-ю танковую обстреляли штурмовики ИЛ-2, при этом было ранено два человека.

20 декабря бригаду придали 274-й стрелковой дивизии. В течение следующих дней танкисты готовились к атаке, вели разведку, разминировали проходы, увязывали взаимодействие с пехотой и артиллерией. В ночь на 22 декабря 1943 года танки бригады заняли исходные позиции для атаки, которая началась утром следующего дня в 9.40. Всего в ней участвовало 34 боевых машины, действовавших в направлении Хотемля — Иванькина — Тенькова.

В ходе ожесточенного боя танки 213-й бригады к 10.00 сумели прорвать передний край немецкой обороны и овладели Тенькова, потеряв при этом сгоревшими семь машин (4 Т-34, два Pz. IV (из них один с бортовым номером 26) и один Pz. III), четыре подбитыми (1 Т-34 и 3 Pz. III) и две застрявшими (Pz. III). Кроме того, несколько трофейных танков сломалось, в результате чего к 20.00 23 декабря бригада имела боеспособными 13 танков (4 Т-34, 8 Pz. III и 1 Pz. IV).

На следующий день все исправные машины бригады свели в один батальон — 163-й под командованием капитана Зиновьева — так как командир 660-го батальона майор Ба-деха был ранен. Атака началась в 10.00, и «в результате ожесточенного боя танки, сломив сопротивление противника, стали продвигаться вперед, к 12.30 с боем взяли Братково, преследуя противника и расстреливая его отступающую пехоту и обозы».

К 17.00 танкисты заняли деревню Иванькина, а затем вышли к железной дороге Витебск — Смоленск. Свои потери к исходу дня составили две машины сгоревших (Т-34 и Pz. III, бортовой номер 39), ещё три Pz. III (бортовые номера 32, 41 и 42). Командир 36-го стрелкового корпуса генерал-майор Олешев (этому корпусу была придана 213-я танковая бригада) «был удовлетворен действиями танкистов и приказал представить все экипажи к правительственным наградам».

25–26 декабря 1943 года бригада продолжала наступление, при этом противник медленно отходил за р. Лососина. К исходу второго дня, когда танкисты взяли деревни Лобаны и Зазыбы, в строю остаюсь пять машин — два Т-34 и три Pz. III, безвозвратные потери составили 13 танков (пять Т-34 и восемь Pz. III), ещё семь застряли в болоте (два Т-34, Pz. IV и четыре Pz. III), а два попали в воронки (Т-34 и Pz. III). 27–29 декабря бригада продолжала боевые действия в районе Дрибино, при этом три Т-34 и два Pz. III попали в противотанковую засаду. В ходе боя сгорели все Т-34 и один Pz. III, из их экипажей осталось семь человек, остальные убиты и ранены. Ответным огнем танкистов было уничтожено четыре орудия и самоходка противника.

В результате боев к 31 декабря 1943 года в 213-й танковой бригаде осталось боеспособными всего две машины — Pz. IV и Pz. III. К 6 января 1944 года часть отвели в Ста-роселье для пополнения и восстановления матчасти, а спустя три дня в ней уже имелось четыре Т-34, пять Pz. IV и 15 Pz. III, при этом в документах сообщалось, что все трофейные машины требовали заводского ремонта. 20 января 1944 года бригада получила 12 Pz. IV, прибывших с рембазы № 8 в Казани. Однако выяснилось, что большинство прибывших машин требовали ремонта, поэтому по распоряжению командующего бронетанковыми и механизированными войсками Западного фронта генерал-лейтенанта А. Г. Родина началось «расследование причин прибытия неисправных танков T-IV».

К 26 января 1944 года в 213-й бригаде числилось по списку 26 боевых машин (Т-34, 14 Pz. IV и 11 Pz. III), из которых исправными были только четыре Pz. IV, а остальные танки требовали текущего и среднего ремонта. В тот же день 213-й танковой бригаде вручили Красное знамя, при этом как сообщалось в журнале боевых действий, на торжественном построении «танкисты были одеты в синие комбинезону, а мотострелковый батальон — в маскхалатах».

К 8 февраля 1944 года в бригаде осталось всего Т-34 и 11 Pz. IV, которые готовили к отправке на заводы для ремонта. Ещё семь Pz. IV к этому времени передали в состав 23-й гвардейской танковой бригады. А спустя две недели 213-я танковая бригада начала перевооружение отечественной матчастью. Довольно интересное свидетельство об эксплуатации трофейного немецкого танка Pz. IV оставил ветеран Великой Отечественной войны Рем Уланов. По воспоминаниям, в январе 1944 года, после госпиталя, он попал в 26-ю отдельную роту охраны штаба 13-й армии: «Там меня посадили на единственный в роте трофейный танк Pz. IV. Попробовав его на ходу и проехав несколько десятков километров, я мог оценить его ходовые качества и удобство управления. Они были хуже, чем у СУ-76 (до этого Р. Уланов был механиком-водителем на этой самоходке.

Огромная семискоростная коробка передач, располагавшаяся справа от водителя, утомляла жаром, воем и непривычными запахами. Подвеска танка была жестче, чем у СУ-76. Шум и вибрация от мотора „Майбах“ вызывала головную боль. Танк пожирал огромное количество бензина. Десятки ведер его нужно было заливать через неудобную воронку. Вернувшийся прежний механик стал настойчиво добиваться, чтобы его посалили на старое место. Против меня он стал плести интриги: дескать, Уланов ленив, много спит, машина грязная и вообще личность подозрительная. И добился своего. Место это было тепленькое: штаб армии ближе двадцати километров к переднему краю не приближался, а в танке было не более пяти снарядов. И тогда меня пересадили на броневичок БА-64».

С появлением у немцев новых танков Pz. V «Пантера» и Pz. VI «Тигр» появились первые донесения об их использовании в частях Красной Армии. Правда, таких эпизодов сравнительно немного и этому есть объяснение. Новые немецкие танки, имея высокие боевые характеристики, в то же время являлись значительно более сложными по устройству и эксплуатации, чем Pz. II, III, IV или 38(t).

Поэтому их использование являлось значительно более сложным делом, требовавшим к тому же соответствующей ремонтной базы. Естественно, советские танкисты не обладали необходимым опытом эксплуатации таких сложных боевых машин. Поэтому часто, захватив совершенно исправные немецкие танки, наши танкисты ломали их в первые часы эксплуатации и не могли затем починить из-за отсутствия необходимых запасных частей, инструмента и опыта ремонта подобных машин. Однако в отдельных частях эти танки использовались в боях.

Как известно, новые немецкие танки Pz. V «Пантера» впервые были использованы на южном фасе Курской дуги в июле 1943 года. А уже осенью 1943 года одна захваченная «Пантера» непродолжительное время использовалась танкистами 59-го отдельного танкового полка. По воспоминаниям ветеранов, «во время боев, когда наши танки шли в атаку основной огонь немецкой артиллерии велся по трофейной „Пантере“».

Следует отметить, что больше всего в «Пантере» наших танкистов привлекало вооружение: баллистические данные 75-мм орудия KwK 42 позволяли подбивать немецкие танки на дистанциях, недоступных ни одной советской танковой и противотанковой пушке того времени. В начале 1944 года в главном бронетанковом управлении Красной Армии (ГБТУ КА) рассматривался вопрос об использовании исправных трофейных «Пантер» в качестве истребителей танков. В это же время издается «Краткое руководство по использованию трофейного танка T-V („Пантера“)». Тем не менее, «Пантера» в Красной Армии не прижилась.

Например, 13 сентября 1944 года штаб 4-й гвардейской танковой армии докладывал в ГБТУ КА: «Указанные танки являются сложными в эксплуатации и ремонте. Запасные части к ним отсутствуют, что не позволяет осуществлять их плановое обслуживание. Для питания танков необходимо предусмотреть бесперебойную поставку в части авиабензина высокого качества. Кроме того, в армии имеются большие проблемы с боеприпасами для немецкой 75-мм танковой пушки обр. 1942 г. (речь идет о KwK 42., так как боеприпасы от пушки обр. 1940 г. непригодны для использования их в танке „Пантера“. Считаем, что для проведения скрытых наступательных операций более пригодным является немецкий танк типа Pz. IV, имеющий более простое устройство, легкий в эксплуатации и ремонте, а также широко распространенный в немецкой армии». Тем не менее, в ряде случаев трофейные «Пантеры» действовали довольно успешно.

В январе 1944 года, в боях на подступах к Житомиру, частями 3-й гвардейской танковой армии было захвачено значительное количество поврежденных немецких танков. По распоряжению заместителя командующего армией по технической части генерал-майора Ю. Соловьева в 41 и 148-м отдельных ремонтно-восстановительных батальонах создали по одному взводу из наиболее опытных ремонтников, которые в короткий срок восстановили четыре танка Pz.1V и один Pz. V «Пантера». Через несколько дней, в бою в районе Жеребки, экипаж советской «Пантеры» подбил танк «Тигр».

Так, в августе 1944 года рота гвардии лейтенанта Сотникова в боях под Варшавой успешно использовала три таких машины. Трофейные «Пантеры» использовались в Красной Армии вплоть до конца войны, в основном эпизодически и в небольших количествах. Например, во время отражения немецкого наступления в районе озера Балатон в марте 1945 года, 991-й самоходно-артиллерийский полк подполковника Гордеева (46-я армия 3-го Украинского фронта) имел в своем составе 16 СУ-76 и 3 трофейных «Пантеры».

Видимо, первой частью Красной Армии, использовавшей трофейные «Тигры», стала 28-я гвардейская танковая бригада (39-я армия, Белорусский фронт). 27 декабря 1943 года во время атаки «тигров» 501-го батмьона у деревни Синявки, одна из машин застряла в воронке и была покинута экипажем. Танкисты 28-й гвардейской танковой бригады сумели вытащить «Тигр» и привезти его в свое расположение.

Машина оказалась совершенно исправной, и командование бригады решило использовать его в боях. В «Журнале боевых действий 28-й гвардейской танковой бригады» об этом сказано следующее: «28.12.43 г. С поля боя приведен в полной исправности захваченный танк „Тигр“. Командиром бригады назначен экипаж танка Т-6 в составе: командир танка трижды орденоносец гвардии лейтенант Ревякин, механик-водитель гвардии старшина Килевник, командир орудия гвардии старшина Илашевский, командир башни гвардии старшина Кодиков, стрелок-радист гвардии сержант Акулов. Экипаж в течение двух суток освоил танк. Кресты были закрашены, вместо них на башне нарисовали две звезды и написали „Тигр“.

29.12.43 г. В районе боев ведутся работы по восстановлению захваченного у противника самоходного орудия. 31.12.43 г. в бригаде по списку: KB — 1, Т-34 — 33 (безвозвратно потеряно 17, требует ремонта — 9), Т-70 — 24 (безвозвратно потеряно 17, требует ремонта 2), „Тигр“ — 1, „Артштурм“ — 1, СУ-122 — 1». Первый бой трофейный танк провёл 5 января 1944 года, когда совместно с семью Т-34, пятью Т-70 и СУ-122 атаковали узел обороны противника в деревне Синявки. Деревня была взята, и до 7 января наши танкисты отбивали атаки противника. В ходе трехдневных боев 28-я гвардейская бригада уничтожила 5 противотанковых орудий, 18 пулеметов, танк и самоходку. Свои потери составили СУ-122 (сгорела) и один подбитый Т-34.

Кроме того, из-за технических неисправностей вышел из строя Pz. VI: «Трофейный танк Т-6 „Тигр“ нуждается в среднем ремонте. Вопрос о его восстановлении осложняется отсутствием запасных частей. Эвакуация его требует армейских средств». То, что 28-й гвардейской танковой бригады использовали именно «Тиф», (а, например, не Pz. IV), подтверждается документами. Кстати, упоминаемый выше трофейный «Артштурм» на самом деле был 88-мм самоходкой «Насхорн» (на базе Pz. IV). Об этом можно узнать из следующей записи «Журнала боевых действий»: «21.01.44 г. Боеготовы: 5 Т-34, 5 Т-70, 1 Т-6 „Тигр“ и самоходное орудие „Артштурм“, захваченное у противника и восстановленное силами роты технического обеспечения бригады. Обеспеченность боеприпасами: 76-мм — 5,5 боекомплектов; 45-мм — 5,5 боекомплектов; 88-мм для „Тигра“ — 4 боекомплекта; 88-мм для „Артштурма“ — 1 боекомплект».

Таким образом, по калибру орудий видно, что в 28-й гвардейской бригаде действительно имелся «Тигр» и «Насхорн» (на тот период никаких других самоходок калибра 88-мм у немцев не было).

Позднее 28-й гвардейской танковой бригадой был захвачен еще один «Тигр» (сведениями о том, где и когда это произошло, автор не располагает): по состоянию на 27 июля 1944 года она имела в своём составе 47 танков: 32 Т-34, 13 Т-70, 4 СУ-122, 4 СУ-76 и 2 Pz. VI «Тигр». Эта техника с успехом участвовала в операции «Багратион», изгоняя с территории Белоруссии бывших хозяев советских «тигров». По состоянию на 6 октября 1944 года в 28-й гвардейской танковой бригаде было 65 танков Т-34 и один Pz. VI «Тигр».

Один трофейный «Тигр» имелся и в составе частей 48-й армии 1-го Белорусского фронта. 25 августа 1944 года член Военного совета армии генерал-майор Истомин докладывал в штаб фронта: «В данное время из танков у нас действует всего только пять СУ-76, четыре ИСУ-122 и один трофейный танк „Тигр“». Известно, что Pz. VI входил в состав 713-го самоходно-артиллерийского полка (СУ-76), и по состоянию на 1 октября 1944 года требовал среднего ремонта.

Но в большинстве случаев захваченные «тигры» не успевали доехать до линии фронта. Так, 21 августа 1944 года в местечке Конюхив. 5-я гвардейская танковая бригада 4-го Украинского фронта отремонтировала два «артштурма» (StuG 40) и один Pz. VI «Тигр». Из этих машин сформировали роту трофейных танков. По донесению командира роты, «все машины не имеют оптических приборов, а „артштурмы“ не укомплектованы вентиляционными ремнями». 7–8 сентября бригада, имевшая 23 Т-34, 47 Т-70, два тягача Т-34, два StuG 40, один «Тигр», четыре БА-64 и три БТР «Скаут» совершила марш, выдвигаясь к линии фронта. Во время марша «по техническим неисправностям были оставлены в местечке Дольны один „Артштурм“ и „Тигр“».

Позднее «Артштурм» был отремонтирован, а «Тигр» пришлось бросить. Кроме немецких танков, советским войскам доставались машины их союзников. Так, в августе 1944 года в районе Станислава части 18-й армии 4-го Украинского фронта разгромили 2-ю танковую дивизию венгров, захватив при этом много различной техники. Готовясь к предстоящим боям в Карпатах, командование армии решило использовать доставшиеся трофеи. 9 сентября 1944 года приказом № 0352 по войскам 18-й армии, был сформирован «Отдельный армейский батальон трофейных танков»: «В результате проведенной операции танковый парк армии обогатился трофейными машинами, требующими восстановления армейскими ремонтными средствами. Ремонт боевых машин, в основном, закончен, танки готовы вступить в строй.

Приказываю:
1. Командующему бронетанковыми и механизированными войсками 18-й армии гв. полковнику Серову сформировать отдельный армейский батальон трофейных танков (на 32 машины).
2. Батальон содержать: а) офицерский состав (40 человек) — за счёт резерва офицерского состава армии; б) сержантский (138 человек) и рядовой (28 человек) состав — за счет 239-го армейскою запасного стрелкового полка. Зачислить батальон на все виды довольствия.
3. Гв. полковнику Серову организовать в батальоне боевую учебу с учетом подготовки к боевым действиям в горной местности.
Командующий войсками 18-й армии генерал-лейтенант Журавлев.
Начальник штаба генерал-майор Брилев.
Член Военного совета генерал-майор Колонии».

Согласно утверждённого временного штата, батальон состоял из трёх рот (по три взвода в каждой), взвода технического обслуживания, хозяйственного отделения и пункта медицинской помощи. Кроме танков, батальону придавались одна легковая машина, два мотоцикла, пятнадцать грузовиков, ремонтная летучка и две автоцистерны. К сожалению, не удалось установить фамилию командира батальона. Известно только, что заместителем командира был капитан Р. Коваль, а политруком — капитан И. Касаев.

Небезынтересно привести выдержки из «Доклада об использовании трофейных танков в условиях горно-лесистой местности» (доклад датирован 11 ноября 1944 года и подписан начальником штаба бронетанковых и механизированных войск 18-й армии гвардии подполковником Боронным): «„Туран“ I и II относятся к типу средних танков с двигателем в 260 л. с, в работе бесперебоен.

Для нормальной работы в движении необходим прогрев двигателя на месте 15–20 минут в холодный период. 40-мм и 75-мм пушки аналогичны по устройству и безотказны в работе, с большой точностью стрельбы. Пулеметы по устройству сложны, но работают хорошо. Имелись случаи задержек в работе вследствие неполной освоенности экипажами. Ходовая часть по типу Т-26, вынослива. Управление при поворотах рычагами, торможение сжатым воздухом, коробка перемены передач пневматическая, переключается сжатым воздухом. Для замены КПП необходимо её вытаскивать вместе с мотором, что усложняет ремонт. Управление танком в движении легкое, но большой радиус поворота снижает маневренность. „Толди“ I и II относятся к типу легких с двигателем „Ганс“ 155 л.с. Вооружены 20-мм или 40-мм пушками и одним пулемётом. Танки быстроходны, легко управляемы. Поворот осуществляется рулевым колесом по типу танков БТ (при снятых гусеницах).

СУ „Зриньи“ имеет на вооружении 105-мм гаубицу. Боевое отделение закрытое, по габаритам — малое. Машина быстроходная, чем обеспечивается малая уязвимость в бою. „Нимрод“ имеет 40-мм пятизарядную автоматическую пушку. СУ имеет очень хорошие боевые качества, используется для борьбы с танками и зенитными целями. Трофейные танки по боевым качествам наиболее пригодны для сопровождения пехоты, для борьбы с танками малоэффективны. По своему техническому состоянию и габаритам в горах и по узким дорогам имеют хорошую проходимость. Броня трофейных танков легко пробивается орудиями всех калибров. От 37-мм ПТО разрушение производится незначительное, и танки подлежат восстановлению, а в остальных случаях попадание снарядов средних и больших калибров производят значительные разрушения, вплоть до полного выхода танка из строя. От попадания снаряда-ракеты из метательного аппарата (видимо, речь идёт о реактивных противотанковых средствах „Фаустпатрон“ и „Панцершрек“ и других кумулятивных снарядов, танки загораются.

Личный состав 1-й танковой роты в течение месяца занимался изучением матчасти, боевых характеристик танков, вождением и боевой стрельбой. В результате хорошей подготовки водительского состава 1-я танковая рота совершила марши по труднопроходимым дорогам горно-лесистой местности, пройдя 800 километров с небольшим количеством отставших по техническим неисправностям машин.

Личный состав 2-й и 3-й танковых рот, прибывший из г. Горький, на третий день был посажен на танки без должной подготовки водительского состава из-за отсутствия времени на изучение матчасти и трофейных машин. В дальнейшем 2-я и 3-я роты имели гораздо больше технических неисправностей и отставших танков. Например, пять танков, оставленных в Гюлехово, до сих пор не прибыли в батальон (г. Ужгород). В боях от Нижне-Верецке до Ужгорода в основном действовали танки 1-й роты».

Впервые батальон был введен в бой 15 сентября 1944 года. Ввиду ограниченной проходимости горних дорог, он использовался «группами по 3–4 машины как подвижное огневое средство в боевых порядках пехоты». Из-за отсутствия обходных путей, танки действовали колонной с дистанцией между собой 50–200 м, тем самим подвергая себя фланговому огню. В отдельных случаях они использовались практически без пехотного прикрытия, имея до 10 человек десанта на 5–7 машин.

Например, в районе станции Оса, действуя без пехотной поддержки и не имея возможности обойти противника с флангов, танкисты два раза ходили в атаку, потеряв два танка подбитыми и один сгоревшим, но задачу выполнить не смогли. Только после прохождения горных перевалов и выхода в Закарпатье, машины получили возможность для маневра, в результате чего сыграли большую помощь пехоте. Так, совместно с пехотой, они овладели Свалова, а 26 октября 1944 года первыми ворвались в город Мукачево.

13 ноября 1944 года остатки батальона (13 машин) были переданы 5-й гвардейской танковой бригаде: «Во исполнение приказа командующего БТ и MB 18-й армии принят батальон трофейных танков, сосредоточенный: на южной окраине Нижней Нзмецке — три танка и тылы батальона, четыре танка в Ужгороде (три не заводятся и один требует среднего ремонта) и шесть танков находятся в бою за Тарновце».

К сожалению, разбивки танков по маркам нет. Известно только, что 14 ноября в бою участвовало пять «туранов» и две САУ «Зриньи», а 20 ноября — три «турана» и один «Тодди». Следует отметить, что кроме венгерских танков, в составе 5-й гвардейской танковой бригады имелось два трофейных «артштурма» (StuG 40), которые советские танкисты с успехом использовали с сентября 1944 тогда. По состоянию на 1 января 1945 года в бригаде еще имелось три «турана», один «Толди», одна САУ «Зриньи» и один «Артштурм». Но вся эта техника требовала ремонта. Помимо танков и самоходок, части Красной Армии использовали и трофейные бронетранспортёры. Например, в ноябре 1943 года, в боях под Фастовом, 53-я гвардейская танковая бригада захватила 26 исправных немецких бронетранспортеров. Они были включены в состав мотострелкового батальона бригады, и часть из них использовалась вплоть до конца войны.

Трофейная немецкая бронетехника использовалась и в последние месяцы Великой Отечественной войны. В первую очередь это было связано с большими потерями в танках в некоторых операциях, например, у озера Балатон под Будапештом. Дело в том, что после боев января-февраля 1945 года части 3-го Украинского фронта имели небольшое количество боеспособных боевых машин. А наносившая контрудар 6-я танковая армия СС, напротив, имела около тысячи танков и САУ.

Для пополнения танкового парка, ко 2 марта 1945 года 3-й подвижный танкоремонтный завод 3-го Украинского фронта восстановил 20 немецких танков и самоходок, которые укомплектовали экипажами 22-го учебного танкового полка: «В районе Будалок с экипажами проводятся занятия по вождению, стрельбе и правилам эксплуатации».

7 марта 15 из них направили на укомплектование 366-го гвардейского самоходно-артиллерийского полка 4-й гвардейской армии. Из них прибыло: 5 СУ-150 («Хуммель»), 1 СУ-105 («Веспе») и 2 СУ-75, остальные отстали в пут из-за технических неисправностей. На следующий день в строю уже имелось 7 САУ «Хуммель», 2 «Веспе», 4 СУ-75 и 2 танка Pz. V «Пантера». К 16 марта 1945 года полк имел уже 15 трофейных самоходок, 2 «пантеры» и один Pz. IV. Кроме того, на то же время в составе армии имелась трофейная бронетехника в составе 44-го (одна САУ «Веспе») и 85-го (одна «Пантера») отдельных самоходно-артиллерийских дивизионов.

В сентябре 1944 года по инициативе управления командующего бронетанковыми и механизированными войсками 40-й армии (2-й Украинский фронт) при активной поддержке военного совета начались работы по созданию танковой группы, оснащенной трофейной матчастью. Однако к ремонту техники сумели приступить лишь в феврале 1945 года. Для ускорения работ по приведению в порядок трофейной матчасти управление командующего бронетанковыми и механизированными войсками 2-го Украинского фронта из состава 43-го отдельного ремонтно-восстановительного батальона (ОРВБ) выделило две бригады с ремонтными летучками, тот же батальон занимался изготовлением необходимых запчастей.

Немецкую бронетехнику трофейщики тракторами свозили в город Зворин, где ремонтники и мобилизованные гражданские специалисты занимались дефектовкой машин и приведением их в порядок. Наибольший объем работ провел прикомандированный из 43-го ОРВБ взвод старшего лейтенанта Краснова.

Первый взвод отдельной группы трофейных танков — пять Pz. IV под командованием капитана Рудницкого — убыл на фронт 9 апреля 1945 года и был прикомандирован 1-му армейскому штурмовому батальону, ведущему бои за город Тренчин. В ночь на 10 апреля танки неожиданно атаковали город с юга, и на плечах отступающего противника ворвались на его улицы. Немцы не ожидали применения танков на этом участке, поэтому успех был полным, и Тренчин взяли без больших потерь. В этом бою танкисты уничтожили семь пулеметных точек, три наблюдательных пункта и много живой силы противника.

На следующий день танки со взводом румынских автоматчиков атаковали деревню Добра. При этом выстрелом из «Фаустпатрона» машина старшего сержанта Ярославцева была подожжена, но экипаж продолжал вести огонь и погиб. В течение следующих дней на противогазном заводе в городе Нове Место организовали базу по восстановлению трофейной матчасти, и к 25 апреля усилиями ремонтников ввели в строй 8 бронеединиц. Танковую группу, командиром которой назначили майора Бабина, придали 240-й стрелковой дивизии, ведущей бои в районе Коритна. Танкисты получили задачу: «Поддержать наступающий 2-й штурмовой батальон, овладеть деревней Коритна и выйти на подступа к деревне Нивниц».

Так как действовать предстояло в условиях горной местности, командир группы вместе со всеми командирами танков и механиками-водителями провели рекогносцировку предстоящего района действий. 26 апреля 1945 года в 6 часов утра «танки были выведены из деревни Страни, и медленно карабкаясь на гору, шли для выполнения боевой задачи». В 7.15 после артподготовки шесть машин вышли к переднему краю, ведя огонь по оборонительным сооружениям противника. Немцы не ожидали появления танков, у них отсутствовали противотанковые средства, в результате чего Коритна была очищена от противника в течение 13 минут, при этом танкисты уничтожили пять пулеметных точек, минометную батарею и до 120 солдат и офицеров.

Перераспределив снаряды и развернувшись в линию машины, развернувшись в линию, стали преследовать отступающих немцев в направлении деревни Нивниц, и до подхода к ней огнем с коротких остановок расстреляли церковь и несколько высоких зданий, уничтожив наблюдателей и лишив противника возможности корректировать огонь артбатарей. стоящих на северной окраине Нивница. Сначала танки атаковали юго-восточную окраину деревни, дав возможность нашей пехоте закрепиться и вступить в уличный бой, а затем, совершив маневр, атаковали с другой стороны. Самоходка капитана Рудницкого и танк Pz. IV (бортовой № 12) старшего сержанта Порамошкина, проскочив деревню, вышли на её северную и восточную окраину, и дерзкой атакой заставили замолчать немецкие артбатареи.

Попытки противника контратаковать с северо-запада огнем танков были отбиты. Всего в бою за Нивниц танкисты уничтожили два наблюдательных пункта, шесть пулеметных точек, до 150 солдат и офицеров, захватили две артбатареи, артиллерийский обоз и до 100 пленных. Командир группы майор Бабин предложил немедленно атаковать город Угорски Брод и с хода овладеть им. Однако общевойсковые командиры, «мотивируя отсутствием приказа, отставанием артиллерии, минометов и пулеметов, всячески задерживали наступление, чем дали возможность беспрепятственно отступить противнику, закрепиться на южной окраине города, заминировать дорогу и мосты через канал, проходящий через южную окраину Урорски Брод».

В результате, когда в 17.00 поступил приказ на взятие города и танки в колонне вышли к его окраине, перед головной машиной взорвали мост, и танкисты вынуждены были поддерживать пехоту огнем с места. Вскоре удалось найти заминированный мост западнее Угорски Брод, разминировать его и переправить машины на другой берег. Видя бесполезность сопротивления, немцы оставили город и отошли на Тешев и Хавржице, потеряв бронетранспортёр, более 50 автомашин, конный обоз и до 300 солдат и офицеров. Всего за 12 часов боя наши войска прошли 20 километров, а танки — около 60 (с учетом маневров). 28 апреля три машины танковой группы в районе деревни Тешев нарвались на танковую засаду противника, потеряв при этом одну самоходку, три члена экипажа которой сгорели.

Ожесточенные бои шли 29–30 апреля у деревни Пракшица, где немцы поставили в засады четыре самоходки, которые, пользуясь узким проходом, не давали возможности продвинуться вперед частям 133-й стрелковой дивизии. В результате двухдневных упорных боев и отсутствия возможности обхода, танковая группа потеряла две машины, четырех человек убитыми и троих ранеными. Ответным огнем было уничтожено самоходное орудие и шесть пулеметных гнезд противника.

Приданная штурмовой группе полковника Бакуева танковая группа 30 апреля — 2 мая действовала севернее Угорски Брод, заняв несколько деревень и город Злин. В боях за эти населенные пункты, которые велись не только днем, но и ночью, танкисты уничтожили две самоходки, восемь пулеметных точек, тягач с орудием, четыре автомашины и до 120 солдат и офицеров, подавили огонь двух миномётных батарей. Здесь «экипаж машины № 13 старшего сержанта Сарсацкого проявил исключительное геройство, ворвавшись в группу немецких солдат, и в упор расстрелял 16 немцев, а 4 человека из десанта автоматчиков, посаженного на танк, спешились и гранатами уничтожили 4 истребителей танков».

5 мая 1945 года по приказу командующего 40-й армией танковая группа перебрасывается под Вышков. Марш для изношенных трофейных машин по узким горным дорогам оказался «также тяжёл, как и напряжённый бой», но экипажи с успехом с этим справились. Вечером 7 мая группа получила задачу «поддержать наступление 232-й стрелковой дивизии и овладеть деревней Рыхтаржов и лесом восточнее ее». Проведя рекогносцировку, 8 мая 1945 года в 12.20 три танка под командованием майора Бабина атаковали лес северо-западнее деревни Льгота, в течение 15 минут очистили опушку и «ввели пехоту в лес, а затем, развернувшись, на юго-восток перешли в атаку на Рыхтаржов». Ворвавшись на восточную окраину, танкисты столкнулись с двумя немецкими самоходками, одну из которых удалось загнать в тупик к обрыву горы и его немцы оставили в исправном состоянии, а вторая развернулась и ушла обратно.

В бою за эту деревню было уничтожено восемь огневых точек, два миномета, до 70 солдат, захвачена самоходка, четыре автомашины и 27 пленных. Таким образом, трофейные немецкие танки участвовали в Великой Отечественной войне до последнего дня.

В заключении доклада о действиях танковой группы командующий бронетанковыми и механизированными войсками 40-й армии гвардии полковник Мельников писал следующее: «1. Несмотря на слабое техническое состояние танков, действие их в условиях горной местности мелкими группами дало исключительный эффект. 2. В горной местности, вследствие ограниченности дорог, часто танки отрываются от артиллерии и поддержки пехоты вперед, поэтому обеспечение действующих танков боеприпасами имеет чрезвычайно важное значение. Полезно с этой целью для своевременного обеспечения боеприпасами использовать мотоциклы».

Теперь два слова о составе танковой группы. Так, по состоянию на 28 марта 1945 года в ней имелось два Pz. IV и три СУ-75 (один StuG 42, на какой базе две других неизвестно), на 14 апреля — восемь Pz. IV и три СУ-75. Четыре машины были потеряны в боях (три танка и самоходка). Отдельная танковая группа трофейных танков 40-й армии к моменту окончания войны имела 9 офицеров, 47 сержантов и 26 рядовых, из них награждено за время боев на трофейной матчасти 7 офицеров, 38 сержантов и 13 рядовых, погибло в бою 10 и ранено 11 человек. Использование трофейной бронетехники частями Красной Армии продолжалось и после окончания Великой Отечественной войны. Так, в мае 1945 года фронты получили распоряжение о взятии на учёт всех трофейных бронеединиц, а также выяснения их технического состояния. Например, в полосе 40-й армии 2-го Украинского фронта в период с 10 по 29 мая было обнаружено «140 танков, артсамоходов, бронетранспортеров и бронеавтомобилей», из которых 65 эвакуировали для ремонта.

На 15 мая 1945 года по объединениям 2-го Украинского фронта количество трофеев было следующим: «По 9-й гвардейской армии — захвачено всех танков 215, из них 2 ед. Т-6 („Королевский тигр“) требуют среднего ремонта, 2 ед. СУ Т-3 требуют текущего ремонта. Из числа захваченных 192 БТР 11 исправны, 7 требуют ремонта. Состояние остальных выясняется. По 6-й гвардейской танковой армии — захвачено 47 танков, 16 САУ, 47 БТР. Состояние выясняется. По 53-й армии — обнаружено 30 танков и САУ и 70 БТР, состояние выясняется. По 1-й гвардейской конно-механизированной группе — количество и состояние трофейных танков не установлено, так как производится эвакуация танков на танко-ремонтный завод немцев в Яновице».

Трофейную матчасть планировалось использовать для учебных целей, поэтому большую часть исправной немецкой бронетехники предполагалось передать танковым армиям и корпусам. Например, 5 июня 1945 года Маршал Советского Союза Конев приказал имеющиеся в полосе 40-й армии 30 трофейных отремонтированных бронеединиц, находящихся в Нове Место и Здирец, передать 3-й гвардейской танковой армии «для использования при боевой подготовке». Процесс передачи планировалось завершить не позднее 12 июня.

Эксплуатация трофейной матчасти продолжалась в советских вооруженных силах до весны 1946 года. По мере того, как танки и самоходки выходили из строя, а запчасти к ним заканчивались, немецкая бронетехника списывалась. Часть машин использовалась на полигонах в качестве мишеней.

Максим Коломиец