Как Советский Союз вернул себе Бессарабию

Как известно, территория между реками Днестр и Прут, именуемая «Бессарабией» с XIV века (хотя её границы достаточно долго были весьма подвижны – вплоть до того, что иногда в состав Бессарабии включались румынские Галац, Яссы и Сулина), вошла в состав Российской империи по Бухарестскому миру, подписанному Михайло Илларионовичем Кутузовым с побежденными им турками, аккурат накануне вторжения Наполеона. 

И была российской провинцией вплоть до 1919 года (с кратким периодом смены подданства южной частью края – с 1856 по 1978 годы южная Бессарабия, Буджак, была румынской). Затем в заварухе гражданской войны и иностранной интервенции Бессарабия была аннексирована Румынией, в 1940-м же году вновь возвращена законному владельцу.

                                                                               Белгород-Днестровский

История этого возвращения – весьма любопытна…

Почему Бессарабия оказалась под румынским правлением? Обычно принято считать, что Румыния нагло и цинично отняла у слабой тогда Советской России кусок её территории – хотя в феврале 1918 года и был подписан протокол о ликвидации русско-румынского конфликта (по которому румыны обещали эвакуировать свои войска в двухмесячный срок), а 5-9 марта — соглашение между РСФСР и Румынией о выводе румынских войск с территории Бессарабии – Бухарест плюнул на эти бумажки и аннексировал спорную провинцию. На самом деле вопрос не так прост. И какие-никакие, но всё же в некоторой степени законные основания к такому бесчинству у румынов все же были. Причём целых два!

Во-первых, в дни революционного бардака на территории Бессарабии возник (как, впрочем, по всей бывшей Российской империи) «местный орган самоуправления» - Сфатул Церий (помните бессмертные слова Остапа Бендера во время его схватки с румынскими пограничниками? «Я буду жаловаться в Сфатул Церий, в Большой Хурулдан!» Так это оттуда). И оный орган местной власти 27 марта 1918 года, наплевав на соглашение между РСФСР и Румынией, 86 голосами «за» и 3 «против» (при 36 «воздержавшихся») проголосовал за воссоединение Бессарабии с «исторической родиной бессарабского румынского народа» Впрочем, по результатам этого голосования Бессарабия вошла в состав «Великой Румынии» на правах автономии - что саму эту «Великую Румынию» никоим образом не устраивало. И поэтому на заседании Сфатула Церия 25—26 ноября 1918 года (при благоразумном исключении разного рода «нетитульных» депутатов) 36-ю голосами было принято «правильное» решение о безусловном присоединении Бессарабии к Румынии, ликвидировавшее все условия акта от 27 марта 1918 года. 

                                                                  заседание Сфатул Цэрий

Вскоре после принятия этого решения Сфатул Цэрий прекратил своё существование – мавр сделал своё дело, мавр может удалиться. Так что «право наций на самоопределение», столь трепетно лелеемое Вудро Вильсоном, в данном случае выразилось в желании бессарабцев жить вместе с румынами – и последние имели полное право махать бумажками Сфатул Церия в любых европейских столицах, убеждая деятелей Антанты во «всенародно одобренном» и добровольном вхождении Бессарабии в состав Румынии. 

Во-вторых, Россия не захотела отдавать бухарестским политикам румынский золотой запас, в 1916 году увезенный, от греха подальше, в Москву. Что, в общем-то, также делало аннексию Румынией Бессарабии в определенной степени легитимной, «баш на баш» – типа, «Верните наше золото – мы вернем вашу территорию». Ну а поелику Москва даже и не думала оное золото возвращать – то захват Бессарабии приобретал лёгкий налет законности, подтвержденный, кстати, Парижским протоколом 1920 года, хотя РСФСР в ноте от 1 ноября 1920 года выразил решительный протест против румынской аннексии Бессарабии и Парижского протокола, её подтверждающего, так как он был заключён другими правительствами. Увы, тогда Россия была слаба, и ей пришлось смириться с тем, что Бессарабия «ушла под Румынию» - смирится де-факто. Де-юре мы продолжали считать эту территорию своей, несмотря на то, что румыны были свято уверены в бесспорной законности захвата ими территории между Днестром и Прутом.

Впрочем, законность эта через весьма непродолжительное время оказалась очень даже спорной – ибо, как говориться, до поры жбан воду носит…

Определенные рычаги влияния на ситуацию в Бессарабии у СССР были – треть населения этой территории составляли евреи, симпатизировавшие коммунистической доктрине и живущие под постоянной угрозой погромов (как известно, первые в Российской империи еврейские погромы произошли в 1903 году именно в Кишинёве, плюс к этому – в Румынии достаточно активно действовала «Железная Гвардия» капитана Кодряну, весьма критично настроенная по отношению к еврейскому засилью в румынской экономике). 

                                                                     Стефан Кодряну

Но влияние это было весьма и весьма слабеньким – ко второй половине тридцатых годов вообще сошедшим на нет. И так бы и осталась эта территория «под румынами» - если бы не радикальные изменения в политической действительности Европы тридцатых годов.

Летом 1939 года Германия начала интенсивные поиски точек соприкосновения с СССР – ей крайне необходим был советский нейтралитет в грядущей немецко-польской войне. То, что эта война неизбежна, понимали все – и Варшава, и Берлин, и Москва, и Лондон с Парижем. Вопрос был лишь в составе сторон грядущего конфликта; немцы полагали, что западные союзники Польши ограничатся грозным вращением глазами и самого решительного тона нотами протеста, и посему готовы были пойти на любые шаги для того, чтобы Советы не вздумали соваться западнее Збруча и Березины. А если и вздумают соваться – то исключительно в качестве союзника Германии, а отнюдь не в роли «спасителя Польши».

Руководство СССР отлично понимало эту немецкую осторожность – и в результате длительных консультаций и предварительных переговоров выторговало себе неслабые преференции. Речь даже не о товарных немецких кредитах станками и оборудованием (которого в ином случае нам было не видать, как собственных ушей), не о продаже нам немецких боевых самолетов, танков и орудий с комплектами чертежей и полным боекомплектом, и даже не о передаче столь необходимого Германии крейсера «Лютцов» Балтийскому флоту – Сталину и Молотову удалось выбить согласие немцев на определение «советской зоны интересов» - в которую вошли все прежние земли Российской Империи, во времена оны умудрившиеся вырваться из-под тяжелой руки Москвы. 

                                  Иосиф Виссарионович Сталин и Вячеслав Михайлович Молотов

Теперь пришла пора вновь вернуть разбежавшихся овечек в родную кошару…

И даже более того – товарищ Молотов (не без выкручивания рук Риббентропу) добился от немцев согласия на распространение советских интересов на Буковину – которая вообще никогда не была российской – и на Галицию, которая также с 1344 года никакого отношения к Руси (любой – литовской, московской, имперской) не имела. А заодно получил заверения в немецкой незаинтересованности Бессарабией – что означало прямое одобрение немцами возвращения этой территории под власть русского царя (ну, или кто там в Москве был за главного). 29 марта 1940 года на сессии Верховного Совета СССР нарком иностранных дел

 В. Молотов заявил: «У нас нет пакта о ненападении с Румынией. Это объясняется наличием нерешенного спорного вопроса о Бессарабии, захват которой Румынией Советский Союз никогда не признавал, хотя и никогда не ставил вопрос о возвращении Бессарабии военным путем». 

Добавим – НЕ СТАВИЛ ДО ПОСЛЕДНЕГО ВРЕМЕНИ. И это непроизнесенное, но явственно слышимое дополнение услышали в Бухаресте… Премьер-министр Румынии Татарескузаявил германскому посланнику В. Фабрициусу и особоуполномоченному Германии К.Клодиусу, что обстановка требует от Румынии дальнейшего вооружения. Он поблагодарил Германию за продажу Румынии трофейного польского оружия и просил повлиять на Москву, чтобы она не претендовала на Бессарабию. Немцы пообещали похлопотать за румын – понимая, что вопрос уже решен и что ультиматум русских «по бессарабскому вопросу» есть дело ближайших месяцев.

Правда, была ещё одна небольшая проблема – Румыния имела французские «гарантии» (ибо была частью «Малой Антанты», созданной Францией в двадцатые годы для усиления своего влияния в Восточной Европе), и Советский Союз, подписав так называемый «Пакт Молотова-Риббентропа» и получив от немцев карт-бланш на «решение бессарабского вопроса», почти год не решался это сделать.

Но не потому, что очень уж опасался реакции Франции – а, скорее, выжидал, чем же закончится румынская политическая свистопляска, начавшаяся после убийства (по приказу короля Кароля) Корнелиу Кодряну и нескольких десятков высших руководителей «Железной Гвардии». Когда стало ясно, что румыны более не желают терпеть правление жалкого, ничтожного и беспринципного Кароля (и, соответственно, более не надеются на Францию) – СССР перешел от слов к делу.

                                                                                            Кароль II

Тем более – в июне 1940 года Франция прекратила существование в формате европейской «великой державы», и её гарантии превратились в пустые бумажки.

Румыны пытались уговорить своих новых союзников, немцев, оказать им помощь в видах грядущего русского вторжения – но 1 июня 1940 года Риббентроп, отвечая румынскому послу, сказал, что «эта проблема Германию не интересует, поэтому она должна беспокоить только румынское правительство». Немцы, правда, вежливо намекнули русским, что, если те вернут румынам золотой запас, то вопрос о Бессарабии можно было бы уладить вообще без проблем – на что Молотов ответил Риббентропу, что румыны, владея Бессарабией все эти двадцать лет, заработали не меньше, чем в свое время отправили в Москву, а если даже и не заработали – то Москву это совершенно не волнует. Золото в любом случае останется в подвалах советского Гохрана!

10 июня Войска 5-й,12-й и 9-й армий Южного фронта получили директивы по сосредоточению на границе с Румынией, которое должно начаться под видом учебного похода с 11.06.1940 г. и должно было завершиться к 24.06.1940 г. Войска двинулись к границам – на всякий случай, готовясь к вооруженному решению «бессарабского вопроса».        

24 июня 1940 года Риббентроп прислал немецкому послу в Москве инструкцию, в которой определил, что 1. Германия стоит на почве московских договоренностей, поэтому к бессарабскому вопросу она не проявляет никакого интереса. Нужно только позаботиться о судьбе проживающих в Бессарабии около 100 тыс. этнических немцев. Германия имеет намерение переселить их на собственную территорию, как это было сделано с волынскими немцами; 2. Притязания советского правительства на Буковину составляют для Германии нечто новое. Прежде Буковина была частью Австрийской империи и была заселена немцами.

Поэтому Германия заинтересована в их дальнейшей судьбе (то есть в принципе против советской оккупации Буковины немцы не возражают, но желают этот вопрос все же дополнительно согласовать); 3. Остальная Румыния представляет для Германии очень сильный экономический интерес, особенно что касается нефти и хлеба. Поэтому Германия весьма заинтересована в том, чтобы Румыния (особенно Валахия и Трансильвания) не оказался театром военных действий; 4.Германия настаивает на том, чтобы советское правительство совместно с правительством Румынии достигло мирного разрешения бессарабского вопроса, для чего Германия готова повлиять на правительство Румынии в духе удовлетворения интересов СССР. 

                                               эвакуация немецкого населения из Бессарабии

Таким образом, последние препятствия к «советизации» Бессарабии и Северной Буковины были убраны. И 26 июня 1940 года Советский Союз направил ноту (скорее, похожую на ультиматум) румынскому послу в Москве с требованием к румынскому правительству в течении двух суток эвакуировать Бессарабию и Северную Буковину – в противном случае оставляя за собой право действовать «любыми возможными методами».

Нельзя сказать, что румыны вот так вот безоговорочно согласились с грядущим отторжением Бессарабии – во-первых, они начали лихорадочно упрашивать своих новых союзников (Германию и Италию) как-то повлиять на советское руководство, с тем, чтобы русские поумерили свои территориальные аппетиты; во-вторых, румынский Коронный совет довольно бойко стал обсуждал перспективы вооруженного сопротивления русскому нашествию (19 апреля Совет высказался против добровольного возврата Бессарабии СССР, предпочитая пойти даже на военный конфликт, а в первых числах мая Кароль II отдал приказ о частичной мобилизации армии)¸и даже пришёл к выводу, что русскому давлению следует безусловно противопоставить силу. Правда, это решение было чисто теоретическим – никаких реальных шагов по подготовке страны и армии к войне сделано не было. Впрочем, румынская армия при необходимости вполне смогла бы какое-то время (от нескольких часов до полутора-двух суток) противостоять русским – в её радах имелось более ста пятидесяти современных танков (против трех тысяч танков в составе Южного фронта Советов), вполне современная авиация и значительно превосходящую силы русских Дунайскую флотилию).

Увы, все попытки румын избежать неизбежного были напрасны.

Немцы через своего посла Шуленбурга заявили русскому руководству, что «1. Германское правительство в полной мере признает права Советского Союза на Бессарабию и своевременность постановки этого вопроса перед Румынией. 2. Германия, имея в Румынии большие хозяйственные интересы, чрезвычайно заинтересована в разрешении Бессарабского вопроса мирным путем и ГОТОВА ПОДЕРЖАТЬ Советское правительство на этом пути, оказав со своей стороны воздействие на Румынию. 3. Вопрос о Буковине является новым, и Германия считает, что без постановки этого вопроса сильно облегчилось бы мирное разрешение вопроса о Бессарабии. 4. Германское правительство, будучи заинтересованным в многочисленных немцах, проживающих в Бессарабии и Буковине, надеется, что вопрос об их переселении будет решен Советским правительством в духе соглашения о переселении немцев с Волыни». Параллельно с этим Риббентроп сообщил румынам, что «советское правительство информировало нас о том, что оно требует от румынского правительства передачи СССР Бессарабии и северной части Буковины. Во избежание войны между Румынией и Советским Союзом мы можем лишь посоветовать румынскому правительству уступить требованиям советского правительства».

Итальянцы тоже, в свою очередь, тактично ушли в сторону, объявив, устами своего министра иностранных дел Г. Чиано, что «Италия целиком признает права СССР на Бессарабию, но заинтересована в мирном решении этого вопроса». При этом итальянская сторона выразила готовность вместе с Германией «посоветовать Румынии принять советские

предложения».

После такого вероломства новых союзников румынскому Коронному совету не оставалось ничего иного, как, сначала объявив о всеобщей мобилизации, затем всё же поздним вечером, опасаясь социальных потрясений в случае войны с СССР, Коронный совет 27 голосами против 11 решил согласиться на уступку требуемых СССР территорий.

В девять утра 28 июня 1940 года румынские пограничники начали покидать линию границы; первыми посты покинули солдаты постов на мостах через Прут в районе Залещиков (тот самый городишко, куда за девять месяцев до этого бежало польское руководство), затем – мостов через Черемош и Снятынь.

В это же время посол Румынии в Москве Давидеску передал В. Молотову следующий ответ Румынского правительства на последнее заявление Советского правительства: «Румынское правительство, для того чтобы иметь возможность избежать серьезных последствий, которые повлекли бы применение силы и открытие военных действий в этой части Европы, видит себя обязанным принять условия эвакуации, предусмотренные в советском ответе. Румынское правительство желало бы, однако, чтобы срок, предусмотренный пунктами 1 и 2, был продлен, принимая во внимание, что эвакуацию территорий было бы крайне трудно осуществить в течение четырех дней вследствие дождей и наводнений, которые попортили пути сообщения. Смешанная комиссия, учреждаемая в силу пункта 5, могла бы обсудить и решить этот вопрос. Имена румынских представителей в этой комиссии будут сообщены в течение дня», Молотов отклонил просьбу об отсрочке эвакуации – и в час дня советские войска начали продвижение вглубь Бессарабии.

Надо сказать, что группировка советских войск на границе Румынии создавалась в видах ВОЕННОГО решения «бессарабского вопроса» – согласно плану, предполагалось нанесение двух охватывающих ударов: войсками 12-й армии из района севернее г. Черновцы вдоль р. Прут на Яссы, а 9-й армией - из района Тирасполь, двигаясь южнее Кишинева на город Хуши, иметь цель - окружение румынских войск в районе городов Бельцы - Яссы. 

Для завершения окружения и дезорганизации тылов противника предусматривалось, во взаимодействии с ВВС и Конно-механизированной группой, использовать 201, 204 и 214-е воздушно-десантные бригады, из состава которых предполагалось высадить 2 040 человек в районе г.Тыргу-Фрумос. Десантированию со 120 самолетов ТБ-3 под прикрытием 300 истребителей должен был предшествовать авиаудар по аэродромам и войскам противника. В составе войск, предназначенных для наступления на Румынию, наличествовало 32 стрелковые, 2 мотострелковые, 6 кавалерийских дивизий, 11 танковых и 3 воздушно-десантные бригады, 14 корпусных артполков, 16 артполков РГК и 4 артдивизиона большой мощности. Общая численность группировки составляла 460 тыс. человек, около 12 тысяч орудий и минометов, приблизительно 3.000 танков. Группировка ВВС фронта объединяла 21 истребительный, 12 среднебомбардировочных, 4 дальнебомбардировочных, 4 легкобомбардировочных, 4 тяжелобомбардировочных авиаполка и насчитывала 2 160 самолетов, то есть не менее одной пятой всей военной авиации Советского Союза.

К счастью, войны удалось избежать, и советские войска двинулись в Румынию практически без стрельбы – тем более, что, поскольку военного конфликта не произошло, было принято решение ввести в Бессарабию лишь часть развернутой группировки. 

                                                              Красная Армия в Северной Буковине                    

От 12-й армии границу перешли в первом эшелоне 4-й кавкорпус с 23-й танковой бригадой, 2-й кавкорпус с 5-й танковой бригадой, во втором эшелоне - 60-я, 58-я, 131-я стрелковые и 192-я горнострелковая дивизии. От 5-й армии в пределы Бессарабии вторглись: в первом эшелоне - 36-я, 49-я танковые бригады, во втором - 80-я, 169-я стрелковые дивизии. 

От 9-й армии в «Прутском походе» приняли участие 5-й кавкорпус, 4-я танковая бригада, 15-я мотострелковая дивизия в первом эшелоне, 95-я, 25-я, 74-я, 140-я стрелковые дивизии – во втором. К исходу дня 28 июня русские заняли города Черновцы, Бендеры, Бельцы, Кишинев и Аккерман.

Утром 29 июня в район города Болград (это на самом юго-западе Бессарабии) был выброшен советский воздушный десант – с 99 самолетов ТБ-3 было высажено 1.372 парашютиста 204-й воздушно-десантной бригады. 

                                                                         воздушный десант с ТБ-3

Десантники заняли город Болград, железнодорожную станцию Троянов Вал и двинулись на дунайский порт Рени – который и захватили на рассвете следующего дня. Утром 30 июня 201-я воздушно-десантная бригада захватила город Измаил – десантники были частью высажены посадочным способом, частью – сброшены с парашютами. На следующий день бойцы этой бригады заняли Кагул – окончательно завершив выход советских войск на новую границу.

В целом оккупация Бессарабии прошла достаточно быстро – хотя и не без некоторых проблем. Часть румынских частей, не успевших к назначенному сроку к переправам через Прут, была разоружена – советскими трофеями стали 52704 винтовки, 4480 пистолетов, 1071 ручной и 346 станковых пулеметов, 40 минометов, 258 орудий, 15 млн.патронов, 54309 гранат, 16907 мин, 73302 снаряда. 

8 июля 1940 года пограничные отряды НКВД (7 отрядов в составе 120 погранзастав) приступили к охране новой советско-румынской границы. Бессарабский поход РККА был завершен. СССР получил территорию площадью 50 762 кв. км с населением 3 776 тыс. человек, граница была отодвинута на запад на 100-150 километров. Правда, некоторые «эксперты» полагают, что в результате «бессарабского похода» Советский Союз получил кровного врага – королевскую Румынию – но, исходя из внутриполитической ситуации в этой стране, можно вполне обоснованно полагать, что воевать с нами румыны пошли бы в любом случае – ибо в 1941 году Румыния была верным и преданным союзником Германии и в любом случае разделила бы с ней ношу войны с Россией. 

У Словакии мы перед войной ничего не отнимали (так же, как и у Венгрии) – тем не менее, и словаки, и венгры пришли в наш дом с оружием в руках…

В 1940 году товарищу Сталину Бессарабия БЫЛА НУЖНА; полагаю, что в 2013-2014 году опять придёт её время вернутся под российского двуглавого орла; сама она, как показали недавние события, на самостоятельное существование более НЕ СПОСОБНА. Бессарабия должна управляться генерал-губернатором – румынским или русским; каким именно – пусть решает сам молдавский народ!                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                Александр Усовский