Г.С. Титов. Часть II

                                 Герман Степанович Титов.   Часть II

Безусловно, немаловажную роль играли и личные симпатии главного конструктора. Согласно рассказу соратника Королёва конструктора Евгения Шпильникова: «Герман Степанович был умницей, смелым человеком и хорошим товарищем, отлично прошедшим все испытания и проверки. Однако для первого полёта необходимо было подобрать характер попроще и понадёжнее с позиции чёткого выполнения операций. Некоторые привлечённые к подготовке психологи опасались, что человек в условиях невесомости может «свихнуться» и стать в поведении неадекватным. Все члены Госкомиссии стояли за Титова, но Сергей Павлович настоял на Гагарине. Очевидно, Титов не сумел настолько глубоко Королёву открыться, как это вышло у Юры. Я полагаю, умом этого не понять, лишь сердцем». Кроме того, при выборе первого космонавта негативную роль для Германа Степановича сыграла семейная драма — в ходе подготовки к полету у него скончался первенец. Мальчик родился с пороком сердца и прожил всего семь месяцев.

Знаменитый кинооператор Владимир Суворов, снимавший, в частности, испытания первых отечественных атомных бомб, а также старты многих космонавтов, рассказывал о том, как прошло заседание Госкомиссии перед первым запуском: «Интересны кадры, в которых Гагарин докладывает о полной готовности и благодарит за оказанное доверие. Титов в это время сидит с опущенной головой. Германа можно понять — он, как и «основной» космонавт, прошел в полном объеме предполетную подготовку, однако тот спустя два дня отправится в космос, а дублер останется на Земле…

Обстоятельство не для слабонервных, быть дублером психологически тяжелее...». Сам Юрий Алексеевич после триумфального полета так говорил о своем дублере, чье имя еще было засекреченно: «…В комнате вместе со мной жил космонавт-два. Мы существовали по единому расписанию и походили во всем на братьев-близнецов. Да мы и являлись братьями — нас связывала одна цель, которой мы посвятили жизни… Он был тренирован, как и я, и, вероятно, способен на большее. Возможно, его не отправили в первый полет, чтобы приберечь для второго, гораздо более трудного…».

Это подтверждают и написанные в дневнике слова помощника Главнокомандующего ВВС по космосу генерала Каманина, лично выбиравшего первых космонавтов: «Единственное, что меня удерживает от решения в пользу Германа Титова, — необходимость иметь на суточный полёт более крепкого космонавта».

Действительно, к тому времени уже все понимали — второй полет просто обязан быть более продолжительным и, как следствие, более сложным. Медики поручились за три витка, дольше летать, по их мнению, было рискованно. Врачей поддержали космонавты, военные, баллистики, Гагарин и Мстислав Келдыш — вице-президент АН СССР.

Но сам претендент на полет без дипломатических уверток ответил: «Лететь нужно на сутки!». Эту мысль высказывал и сам Сергей Павлович. Последнее слово было за Госкомитетом Совмина по оборонной технике. На совещании Королев объяснил преимущества суточного полета, позволявшего произвести посадку в районах Заволжья — там же, где в апреле сел Гагарин. Главный конструктор отмечал: «Передислокация поисковых групп не потребуется, все отработано. А самое главное, появляется возможность целые сутки наблюдать организм человека в условиях невесомости... Если понадобится срочно вернуть корабль, это можно выполнить в любой момент — во всех океанах по трассе полета несут дежурство корабли космической связи».

Председателем госкомиссии по пуску «Востока-2» был назначен бывший директор ракетного завода в Днепропетровске Леонид Смирнов. Он сразу же развил активную деятельность и настоял на том, чтобы полет Германа Степановича прошел в начале августа. В связи с этим в срочном порядке из летних отпусков начали отзывать специалистов и военных испытателей, готовили технику и космонавтов. В то лето стояла невыносимая жара, однако работа шла полным ходом. Подготовка космонавта номер два практически повторяла ритуал Гагарина, только теперь Титов был основным пилотом, а дублером его — Андриян Григорьевич Николаев.

Многие в те дни удивлялись отсутствию на стартовой площадке Юрия Алексеевича — Гагарин же, никем не предупрежденный о времени старта, отправился в новое турне по планете. Фактически накануне запуска «Востока-2» взлетела на воздух экспериментальная ракета Королева. Она предназначалась не для полетов в космос, но, тем не менее, само обстоятельство оказалось неприятным и как бы предупреждало — ракетная техника суеты не терпит. Тем не менее, Титов вел себя так, как будто ничего страшного не произошло. Много лет спустя Герман Степанович скажет: «Просто я был твердо уверен, что подобное у нас не произойдет».

Утром 6 августа 1961 командир «Востока-2» доложил по всей форме Леониду Смирнову о готовности исполнить программу полета и в ответ получил разрешение на старт. Вспоминая все, что произошло в то августовское утро, Титов расказывал: «Что я чувствовал? Многое, но не страх, ведь я твердо знал, на что иду... В самые последние секунды почему-то припомнились слова Главного: «Если перед полетом космонавт чувствует, что идет на подвиг, значит он к полету не готов». В голове вихрем пролетел порядок операций, взгляд в сотый раз обежал приборы и надписи горящих табло. На пункт управления доложил: «К полету готов...».

Миг запуска «Востока-2» стал важнейшим событием жизни Германа Степановича. В космическом пространстве он пробыл один день, один час и одиннадцать минут. Эти четыре «единицы» дали ученым множество новой информации, о которой раньше они не имели никакого представления. Герман Степанович впервые дважды вручную сориентировал корабль. Первым из землян совершил вокруг Земли семнадцать витков и увидел семнадцать космических зорь, пообедал, поужинал и поспал в невесомости. К слову, по программе полета спать Титову надлежало в промежуток с 18:30 до 02:00, однако в связи с отсутствием будильника космонавт проспал до 02:30. Когда в положенное время Герман Степанович не вышел на связь, в Центре управления полетом стали готовиться к самому худшему. Космонавт рассказывал: «Вызывала меня хабаровская станция, но я на связь не выходил, меня вообще уже несколько часов в эфире не было. Как только приемник включил, в нем раздался дрожащий голос оператора: «Орел, Орел! Где ты находишься?». Герман Степанович также стал первым фотокинооператором космоса. Из его съёмки широко известен цветной кадр Земли в иллюминаторе, ставший прообразом популярной песни.

Во время полета у космонавта обнаружились серьезные проблемы с питанием. Когда у Германа Степановича началась рвота, он на вопрос с Земли о самочувствии честно ответил: «Хреновое». Чтобы тошнота прекратилась, медики порекомендовали ему закрыть глаза, дабы вестибулярный аппарат стабилизировался. Окончательно

нормализовалось состояние космонавта перед окончанием полета. Это отметили и психологи, пытающиеся после каждого витка оценить по тембру голоса Титова, что происходит на самом деле за его бодрыми докладами «Все в порядке!». Впоследствии вестибулярные расстройства Титова сослужили космической медицине хорошую службу — после этого «эксперимента» программа подготовки космонавтов была подвергнута существенной коррекции.

Настоящая же опасность, как и водиться, была там, где ее не ждали. После входа в плотные слои атмосферы корабль Германа Степановича начал на парашюте опускаться на железнодорожное полотно, по которому в тот момент двигался поезд. Более абсурдную ситуацию трудно придумать — пролететь в космосе семьсот три тысячи километров и врезаться в поезд при приземлении. К счастью, корабль Титова сел на вспаханном поле в пятидесяти метрах от железнодорожной линии. Приземлился космонавт номер два в той же Саратовской области, что и Гагарин, недалеко от города Красный Кут.

Узнавший о полете товарища Юрий Алексеевич прервал свою поездку и вернулся в Москву. Столица в то время рукоплескала новому герою — тысячи граждан города приветствовали космонавта на всем пути от Внуково до Красной площади, где прошел грандиозный митинг.

Затем состоялся праздничный прием в Кремле с вручением космонавту Звезды Героя. Двадцать пять лет было Герману Степановичу на момент его полета в космос и данный возрастной рекорд до сих пор не побит.

На банкете супругам Титовым удалось вместе перекусить, правда, в присутствии сотен зрителей. Затем их отвезли на госдачу, где впервые после полета они остались вдвоем.

Каждому вернувшемуся из космоса правительство дарило «Волгу» со спецномером, который соответствовал порядковому номеру космонавта — для Гагарина 01, для Титова 02 и так далее. Всем выделяли меблированную квартиру и выплачивали зарплату, в несколько раз превышающую заработную плату рядового летчика. Статус Титова после полета вообще кардинально изменился, у него появилось множество друзей и знакомых в среде артистов и художников, его часто стали приглашать на частные встречи и приемы.

Летчик-испытатель и писатель Марк Галлай писал: «…Далеко не простым делом было не поддаться естественно возникшей вокруг космонавта победно ликующей атмосфере всемирного масштаба. И Титов не поддался… Моральную победу над собой я склонен расценивать не ниже, чем готовность лететь в космос». Тем не менее, Герман Стапанович, будучи человеком импульсивным, стал позволять себе экстравагантные поступки. К примеру, в ходе визита в Румынию в момент следования кортежа с космонавтом Титов внезапно выскочил из машины, попросил у сопровождающего его лица мотоцикл, сел на него и умчался вперед. В то время этот поступок выглядел небывалой дерзостью.

Через год после полета у Титовых родилась старшая дочь Татьяна. А спустя два года родилась вторая дочь Галя. Герман Степанович рассказывал: «Старшая появилась на свет, когда я был дома, а младшая родилась, когда я улетел в Конго. Перед полетом попросил врачей положить Тамару в больницу. Как чувствовал! Только прилетел в Конго ко мне подошел негр и пошутил: «Поздравляю, у вас дочка родилась, назвали в честь нашего президента (Альфонса Масамбы де Бар) Альфонсиной». Вернулся к жене в Москву — та плачет, поскольку ждала сына. Тут в палату вносят это чудо — огромные черные глаза, черные волосы и она этими глазенками стреляет по сторонам. А девке всего второй день! Вспомнилась украинская песня: «Ой, Галино, ой, дивчино...». Так и назвали».

1 декабря 1961 Герман Степанович посетил родные места. Местные жители вспоминали: «Когда он приехал в Полковниково, шел густой, крупный снег. Собралось множество народу, в честь приезда был устроен митинг. Все были очень рады — ведь он наш, с нашего посёлка! Такого восхищения и счастья, такого восторга мы больше не испытывали...

Про отряд готовящихся космонавтов мы слышали, однако думали, что летать один Гагарин будет, а прочим не позволят. А тут разрешили!». Начиная с 1966, Герман Степанович принимал участие в испытаниях Су-7 и МиГ-21, ЯК-25РВ и Як-28, Су-9 и Су-11. С Гагариным Титов был по-прежнему дружен, они часто ездили вместе с семьями отдыхать на море. Вместе с Юрием Алексеевичем он в начале 1968 окончил Военно-воздушную академию им. Жуковского. Дипломная работа, которую Титов защитил на отлично, была по системе аварийного спасения (САС) одноместного воздушно-космического летательного аппарата. Титов крайне тяжело пережил гибель товарища, разбившегося 27 марта 1968 в ходе учебного полета. Он рассказывал: «Жуткую весть я услышал, находясь в Италии. Первым мне сказал об этом местный шофер, когда я выходил из Помпеи. Я не поверил, и мы с товарищами решили срочно ехать в Сорренто, где располагалось наше консульство. Уже в Сорренто мы увидели телевизионную передачу. Той же ночью я возвратился в Рим и в четыре часа разбудил руководителя нашей делегации со словами: «Можно мне лететь в Москву?».

После гибели Гагарина появилось иезуитское распоряжение — Титову запретить всякие полеты. Для космонавта это явилось настоящей трагедией. По словам супруги, «когда он видел в небе инверсионный след, то просто плакал». Впоследствии Герману Степановичу приходилось часто летать, но лишь пассажиром. Единственный самостоятельный полет за долгие годы Титов совершил в ходе частного визита в Америку, да и то на планере. По факту, космонавт номер два остался без работы. Ему начали предлагать различные руководящие должности в Звездном городке и в отряде космонавтов, однако «свадебным генералом» Герман Степанович не стал. После окончания Военной академии Генштаба им. Ворошилова в 1972 он стал работать в Главном управление космических средств. В 1979 он стал первым замом начальника ГУКОС по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам и в этой должности проработал до 1991 года. Помимо этого он являлся инициатором строительства морских кораблей измерительного комплекса, в частности, принял участие в разработке корабля «Маршал Неделин».

Также у Титова возникла тесная связь с Днепровским ракетно-космическим центром, в котором строились космические аппараты военного назначения и космические носители, а также мощные межконтинентальные ракеты стратегического назначения. В то время там рождалось новое поколение разведывательных космических аппаратов, особое внимание среди которых уделялось «Целине-2». Перед разработчиками встала проблема выбора председателя госкомиссии по тестированию объекта совместно с новым космическим носителем «Зенит». Предпочтение было отдано Герману Степановичу — не только как дипломированному инженеру, умелому руководителю и блестящему испытателю, но и как предельно честному и смелому человеку. Выбор генерал-лейтенанта Титова также был с дальним прицелом — «Зенит» создавали для будущих пилотируемых полетов на смену «семерке».

Летно-конструкторские проверки «Зенита» проходили вовсе не гладко, и Титову пришлось проявить невероятную настойчивость. Множество времени космонавт проводит в разъездах. Сам он рассказывал: «Я практически не видел своих детей. Уходил — они спали, приходил — спали. Тамара как-то сказала мне: «Знаешь, Галина вроде собирается замуж» — «Как это, а институт?» — «Да она закончила его давно»... Однажды я подсчитал, что за всю службу был в командировке каждый второй день». Первый старт на заседании Госкомиссии был назначен на День космонавтики, но не состоялся по техническим причинам. Первый полет «Зенита» прошел на следующий день — 13 апреля 1985. Владимир Геннадьевич Команов, бывший главным конструктором ракетно-космического направления, рассказывал: «При первом запуске «Зенита» случилось невероятное — команда отделения полезного груза по времени совпала с аварийным прекращением полета. Какие-то тысячные доли миллисекунды, но они нас и подвели — мы решили, что вывели на орбиту полезный груз. Радуемся, обнимаемся, везде докладываем об успешном запуске.

Вскоре приходит запрос от войск ПВО: «Наблюдаем на нерасчетной орбите неопознанные объекты. Запрашиваем разъяснений». За противовоздушной обороной пришел из МИДа запрос: «Американцы спрашивают, что за фрагменты на орбите?» Титов дал телеметристам одни сутки. Все стало ясно на следующий день. Титов собрал всех, взял слово и назвал вещи своими именами. В конце сказал: «Пришла пора, когда нас спросят за израсходованные госсредства. Многие могут попасть в места не столь отдаленные, например, в Магадан, включая и меня». Зал затаил дыхание, а Герман Степанович продолжил: «Учтите только, что сидеть по-разному будем — я, как почетный гражданин Магадана…». Даже, несмотря на трагизм ситуации, все в зале взорвались хохотом. Умел Титов разряжать обстановку».

На третьей летной машине был установлен небольшой спутник, а недостающую массу заменили «песком». Запуск прошел удачно, ракетчики шутили — на орбиту впервые был доставлен «песок». Четвертый пуск ознаменовался новым скандалом — наверху интересовались, почему обтекатель не раскрылся, и откуда взялась энергетика вторую ступень вытащить на орбиту? Председатель Госкомиссии «ребус» днепровцев разгадал быстро — южане хитрили, и их новый носитель имел громадные резервы. Последние запуски подтвердили — «Зенит» успешно выводил полезные грузы весом четырнадцать тонн и более. С каждым новым пуском авторитет Титов рос. Космонавт мгновенно ухватывал суть проблемы, разбирался в нюансах сложнейшей техники, на равных беседовал с испытателями и разработчиками, генеральными и главными, генералами и академиками. Впоследствии «Зенит» летал «без сучка, без задоринки». После десятого запуска председатель Госкомиссии подал в правительство предложение о досрочном окончании испытаний и сдаче в эксплуатацию.

За вклад в создание носителя XXI века Герман Степанович стал в 1988 лауреатом Ленинской премии.

Развал страны и «новые» взгляды на космонавтику, объявленную с подачи либералов лишней обузой для госбюджета, Титов пережил тяжело. В одночасье высокие профессионалы оказались стране не нужны, и в октябре 1991 знаменитый космонавт вышел в отставку и занялся общественной деятельностью. Впоследствии он избирался депутатом Госдумы разных созывов. По поводу перестройки Титов говорил: «Может быть, строй и нужно было поменять, но экономику страны рушить точно не следовало... Нас воспитали законопослушными. И мы, наверное, были чересчур доверчивы. Когда стали разваливать Советский Союз, по привычной инерции доверяли. Провозглашались какие-то лозунги, издавались указы, а мы думали, что все это в рамках законов. Проглядели, прошляпили!..

Я не устану повторять, что космонавтика важнейшая отрасль народного хозяйства. И если на боку лежит хозяйство, то и космонавтика тоже. Ее не оторвать от общего состояния науки и экономики в стране! Была Академия наук, на космос работали мощные научные, отраслевые, ведомственные институты. Что же теперь? Лишь жалкие остатки. Скажу, слегка переиначив Лермонтова: «Печально я смотрю на это поколенье».

В период с 1991 по 1992 Титов являлся первым замом начальника Космических частей Министерства обороны. В 1992 Герман Степанович стал президентом Международного научно-технического центра по электронике и космонавтике, а с 1993 по 1995 работал зампредседателя совета Российского центра конверсии аэрокосмического комплекса. Наконец, в 1999 Герман Степанович был избран президентом Федерации космонавтики. До последнего дня Герман Степанович жил надеждой установить еще один рекорд, побив результат американского космонавта Гленна, в семидесятисемилетнем возрасте совершившим второй полет в космос. Для этого Титову нужно было дожить хотя бы до семидесяти восьми.

11 сентября 2000 знаменитому космонавту исполнилось шестьдесят пять лет, а через девять дней Германа Степановича не стало — у него произошел сердечный приступ. Несомненно, для тренированного организма, постоянно находившегося под медицинским наблюдением и контролем, это была безвременная кончина. Есть только одно объяснение — депрессия и, как результат, общее расстройство. Похоронен легендарный покоритель космоса был на Новодевичьем кладбище.

 Начало смотрите на сайте: Для продвинутых - Полклводцы - Г.С. Титов.  Часть I 

                                                                                                                                         Автор Ольга Зеленко-Жданова