Андроновцы были предками славян

об этом свидетельствуют древние заимствования слов

В третьей четверти бурного 2-го тысячелетия до н. э. почти одновременно (по археологическим меркам) с походами воинов-литейщиков на запад, начинается массовое перемещение европеоидного населения в восточном направлении. Оно происходит несколько южнее — по открытым степным и лесостепным пространствам Сибири — и связывается с появлением на исторической арене скотоводческих племен андроновской культуры. Это название они получили по месту нахождения оставленных ими на этой территории памятников — у села Андроново Ужурского района (Красноярский край).

Андроновцев, представлявших собой союз многочисленных родственных европеоидных племен, можно определить как культурно-историческую общность. Они умели разводить породистых белоногих овец, быков-тяжеловозов и прекрасных коней — стремительных и выносливых. Пришельцев принято связывать с древними ариями, часть которых вторглась в Индию и заложила там основы новой цивилизации. Веды зафиксировали их древнейшие гимны и заговоры.

                                                                                    Этногенез славян

Происхождение славян напрямую связано с племенами носителей гаплогруппы R1a. Племена эти на заре своей истории представляли собой охотников на мамонтов последнего этапа ледникового периода.

После катастрофического потепления они стали жить в Волго-Уральском регионе, где примерно за 6-7 тысяч лет до н.э. приручили лошадь. Переход к высокопродуктивному выгонному и кочевому скотоводству сказался на резком росте популяции носителей гаплогруппы R1a, которых я условно называю «индоарийцами». Данный скачок привёл к значительным миграциям и экстенсивному освоению всех степных пространств Евразии. В результате племена индоарийских кочевников расселились к югу вплоть до Индии и Ирана, к востоку до Енисея, а к западу до Днестра.

В процессе освоения степных пространств с ними конкурировали носители гаплогруппы R1b, племена второй основной ветви индоевропейской популяции.

А начиная со второго тысячелетия до н.э. и протоугры (носители гаплогруппы N1c).

В глубокой древности, когда единая общность носителей гаплогруппы R1a сосуществовала в совместном пространстве хозяйственного и религиозного общежития Волго-Уральского региона, у неё был распространён единый язык общения, назовём его условно протоиндоарийским языком.

Миграционные процессы индоарийцев, охватившие огромные пространства евразийского континента, привёли к их обособлению и к разнообразным контактам с чуждыми в этническом отношении группами населения. Это в свою очередь привело к формированию новых языков родственной индоарийской группы. Различия данных языков были обусловлены как долговременной изоляцией, так и влиянием неиндоарийского населения, как включенного в состав тех или иных племен индоарийцев, так и имеющего с ними только культурные и торговые контакты.

Тем не менее, расхождение языков индоарийской семьи за несколько последующих после миграционного взрыва (примерно середина 4 тысячелетия до н.э.) тысячелетий не было кардинальным. Причиной этому явился традиционный уклад кочевников, подразумевающий непрерывный поиск лучших мест для выпаса скота. Взаимные миграции по территориям, заняты родственными племенами и отмеченные историческими науками реальные волны возвращения южных индоарийцев на свою европейскую прародину поддерживали близость индоарийских языков в пределах единой семьи.

Наиболее крупными индоарийскими возвращенцами являлись: протогреческие племена мёдов, ахеян (ахейцев, окиян, киян) и дорийцев (древлян) – 17-16 вв до н.э.; скифы-сколоты – 16 век до н.э. (за тысячу лет до похода Дария в Скифию); киммерийцы – 13-12 века до н.э. (после падения Трои); сарматы – 4 век до н.э. (после походов в Азию Александра Македонского). 

Говоря о том, что скифы и сарматы Восточной Европы не были ираноязычным населением, я вовсе не отрицаю присутствие иранизмов на данной территории. Они, на мой взгляд, присутствуют закономерно и в славянском языке. Я отрицаю доминирование иранского языка в Восточной Европе, опираясь в данном тезисе в первую очередь на логику.

Сам термин «ираноязычие» в отношении различных групп индоарийского населения, расселившегося на огромных территориях евразийского пространства, на мой взгляд, ошибочен, неприемлем и даже вреден, так как он вносит путаницу и уводит науку далеко от истины.

Иранцы, как и все другие группы индоарийцев имели собственную историю формирования своего языка. Персы (на основе языка которых возник иранский язык) – это часть потомков тех самых индоарийцев, которые в середине 4 тысячелетия до н.э. ушли из Вогло-Уральского региона на юг (в Бактрию, Согдиану и на сопредельные с ними территории). Несомненно, что изначально на новом месте они сохраняли язык, на котором говорило и оставшееся на восточноевропейской прародине население. Несомненно, что, благодаря наличию у них организованной конной армии, включающей всё взрослое мужское население, ушедшие на юг индоарийцы стали доминирующим этносом на новых территориях расселения. Новой родиной для них стала Бактрия и Согдиана.

Через некоторое время часть южных индоарийцев ушла в Индию, преодолев горную систему Хиндикуш («Убийца индов»). Приблизительно в 20-22 вв до н.э. другая часть этого народа двинулись на запад, достигнув берегов Средиземного моря. В результате расселения на новых огромных территориях различные группы индоарийского населения обособились и в дальнейшем имели каждое свою неповторимую историю.

Некоторые из них, в результате тех или иных контактов с аборигенами вообще потеряли свой индоарийский язык и вошли в состав других наций в качестве индоарийского генетического компонента, который в той или иной мере присутствует у многих современных народов Южной и Передней Азии. Это в первую очередь касается тех индоарийских племён, которые расселились в высокоразвитых земледельческих районах, имеющих значительную плотность населения и высокий уровень культурного доминирования.

В результате этногенеза данных индоарийцев с автохтонами возникли многие народы, такие как ассирийцы, языком общения которых стал неиндоевропейский язык.

Другие, продолжая осуществлять традиционные методы хозяйствования (скотоводство) и, имея ограниченный круг контактов с соседними народами (торговля, война), сохранили свой язык в пределах индоарийской группы. Примером таких племён являются мидийцы.

  Персы и мидийцы: 1 — царь; 2 — носильщик зонтика; 3 — царский слуга в капюшоне; 4 —телохранитель; 5, 7 — жрецы; 6 — посол; 8 — персидский царь в военном ...

Праиранцы, расселившиеся во втором тысячелетии до н.э. в Персиде, стали жить на периферии индоарийской общности Южной Азии. Они на новом месте обитания входили в контакты с эламцами, аккадцами, германиями (кутиями) и другими автохтонами Южной Азии.

Рис.6. Миграции «южных» индоарийцев в 4-2 тысячелетиях до н.э. Цифрами обозначены: 
1-область первоначального расселения носителей гаплогруппы R 1 a 2 –Согдиана и Бактрия; 
3- Ранние территории расселения индоарийцев в Индии, в том числе Культура кладбища H , отличающаяся индоарийским обрядом кремации с помещением праха в сосуды; 
4. Персида; 5. Продвижение индоарийцев на запад в 21-19 вв до н.э.

О прошлом всех крупных народов историки имеют достаточно сведений. Однако о ранней истории славян историческая наука изо всех сил умалчивает. Первые сведения о славянах в письменных источниках относятся лишь к середине первого тысячелетия нашей эры, в то время как сообщения даже о далёких предках финно-угорских нардов начали появляться тысячелетием ранее. Так, предки современной мордвы под названием андрофагов, то есть, людоедов описаны ещё Геродотом, который перелицевал на греческий язык их персидское название мардвахр (от корней mard — «человек», xvar— «пожирать»).

Между тем, с 18-го по 9-й века до нашей эры на территории, охватывающей Казахстан, Западную Сибирь, западную часть Средней Азии, Западную Монголию, Синьцзян и Южный Урал обитал народ, называемый археологами андроновцами. Назван он так по соответствующей археологической культуре.

                                                                          1. Андроновская культура

В эпоху бронзы территорию Казахстана заселяли племена Андроновской культуры, названные так по имени деревни Андроново в Минусинской котловине, где впервые было раскопано несколько погребений этой культуры.

Андроновская культура была распространена очень широко: от Урала до Енисея, от южных границ тайги до гор Тянь-Шаня. Раскопки древних погребений помогают полнее узнать о жизни андроновцев. В каменный ящик, деревянный сруб или просто в яму покойника клали в скорченном положении, на боку. Рядом с ним ставили глиняные горшки с пищей. Сосуды украшались орнаментом: заштрихованными треугольниками, зигзагами, полосами. В специальных местах приносились жертвы предкам.

                                                                    2. Хозяйство андроновцев

Андроновцы занимались пастушеским скотоводством, земледелием и рыбной ловлей. Свои поселения они устраивали в поймах рек, защищенных от ветра, в местах, богатых травой. Здесь же располагались небольшие поля, где выращивались хлебные злаки, преимущественно просо. Жители поселений ютились в полуземлянках больших размеров, стены которых облицовывались каменными плитами или деревом. Кровля жилища делалась из хвороста, уложенного на жерди и сверху засыпанного землей. Опиралась она на деревянные столбы. Обогревалась такая полуземлянка очагом, сложенным из камня. В полу выкапывались ямы-погреба, где хранились молочные продукты и мясо. К полуземлянке пристраивались загоны для крупного рогатого скота, овец, лошадей. Несколько таких полуземлянок образовывали поселок.

Андроновцы занимались ткачеством, выделкой кож, изготовлением орудий из металла и кости. Древние ювелиры делали украшения из раковин, медных пластинок, клыков диких животных. Поля андроновцы обрабатывали каменными мотыгами, хлеб жали бронзовыми серпами. Траву и кустарник выкашивали серпами и косами. Из бронзы отливали ножи, кинжалы, наконечники стрел и копий.

С изобретением бронзы человек получил прочные орудия труда для обработки степных почв. В результате скотоводческое хозяйство превратилось в комплексное скотоводческо-земледельческое. Андроновцы жили в жилищах типа полуземлянки, покрытой ветками, шкурами и дерном. Скотоводство было в основном оседлым, пастушеским. Разводили коз, коров, верблюдов. В поймах рек андроновцы занимались мотыжным земледелием.

Особыми отраслями хозяйства андроновских племен были горное дело и металлургия. В эпоху бронзы Казахстан был одним из первых производителей бронзы в мире. Объемы выплавленного металла были огромны. Так, только в районе Джезказгана было получено 100 тыс. тонн меди. Олова же по Центральному Казахстану было добыто 130 тонн, что достаточно для выплавки 15 тыс. тонн чистой бронзы.

Важной отличительной чертой андроновской культуры было использование керамических изделий. Изготавливались сосуды различных форм - баночной, горшковой. Применялся геометрический орнамент: меандры в виде сложных крестообразных фигур из параллельных линий.

Культура же называется от деревни Андроново около города Ачинска, где в 1914 году директором Красноярского археологического музея Аркадием Яковлевичем Тугариновым были обнаружены первые захоронения.

Андроновцы были представителями протоевропеоидного антропологического типа. Они обладали очень длинным, довольно широким, средневысоким долихокранным черепом, очень сильно наклонным лбом, а также сильно развитым надбровьем, низкими и широкими орбитами, больше прямоугольной формы, большим межорбитным расстоянием, высоким носом.

Жилища андроновце в представляли собой полуземлянки и наземные бревенчатые хижины.

Андроновцы были полукочевым народом, в хозяйстве которых ведущую роль играло скотоводство, а земледелие носило

подчинённый характер. Главным домашним животным этого народа была корова.

Генетические исследования останковандроновцев показали наличие у представителей культуры Y-хромосомной гаплогруппы R1a1.

Язык андроновцев не сохранился. Однако отдельные слова языка андроновцев хорошо реконструируются по тем заимствованиям, которые осуществили из него предки финно-угров и которые сохранились до сих пор в финском, саамском, мордовском и марийском языках. В результате появилась гипотеза о том, что этот народ говорил на древнеиранском языке, от которого произошёл сначала скифский, потом сарматский, потом аланский и, наконец, осетинский.

Всё бы ничего, если не учитывать тот факт, что автором этой гипотезы был профессор-осетин Василий Иванович Абаев.

Ему очень хотелось, найти своему и без того героическому народу достойных предков, и то, что подтверждало его гипотезу, он брал в качестве доказательства, а то, что ей противоречило, просто отбрасывал. Авторитет профессора Абаева, дожившего до столетнего возраста, был настолько велик, что все его многочисленные ученики стали усиленно трудиться для нахождения всё новых подтверждений иранской гипотезы.

Находясь подавлением авторитета Абаева, учёные принялись утверждать, что и эти заимствования доказывают Ираноязычие андроновцев. Часто эти этимологии не выдерживают никакой критики. Так, утверждается, что финское «varsa» – жеребёнок – имеет общее происхождение с осетинским «вырс». Однако на самом деле, оно происходит не от иранского жеребёнка, а от балто-славянского телёнка-вырыша, который по-литовски до сих пор звучит как veršelis. Слово «вырыш» в русском языке давно забыто, но людей, носящих фамилию Вырышев, в нашей стране довольно много – В контакте это 107 мужчин и  104 женщины.

Кстати, ещё раз о вырыше – от него происходит не только финский жеребёнок, но и мордовский ягнёнок, произносимый как вырез. Осетинский ягнёнок-уæрыкк, конечно, имеет с вырышем общее происхождение, но от вареза он отстоит на гораздо большей дистанции, чем вырыш.

Самое большее, на что отважился один из них Евгений Арнольдович Хелимский так это предположить, что андроновцы были носителями четвёртой, исчезнувшей ветви индоиранских языков.    

 Хелимский совершенно справедливо обратил внимание на то, что язык-источник этих заимствований не относился к иранской группе, но предположить, что язык андроновцев является предком славянских языков Хелимский, конечно же, не рискнул. Он стал выстраивать сложные этимологии, ещё менее убедительные, чем сторонники иранизма: например, мансийское ряся – верёвка он производил от иранского рашана – уздечка. Между тем, на поверхности лежат другие куда более убедительные соответствия, являющися результатом заимствований слов у андроновцев представителями соседствовавшей с ними Черкаскульской культуры.

Так, предок финских языков заимствовал из «андроновского» языка слово, означающее «сто». Заимствовать пришлось по той причине, что до контактов с арийцами протофинны таких больших чисел не знали. Слово это звучало тогда почти также, как и сейчас – съто. Ъ при этом произносится как краткая Ы. В женском же варианте сотня произносилась как сата. В финском языке эта сотня до сих пор sata, а в эстонском – sada. В марийском сто – Шӱдӧ, по-эрзянски – сядо. Правда, на этом же языке тысяча, то есть праславянская «тыща» произностися как тёжа. Заимствовано также было и число семь. По-эрзянски это сисем, а на языке коми – сизем, а по-марйски – шым. Осетинское же слово «авд», также обозначающее семь, ни на сизем, ни на шым вообще не похоже.

Через праславян предки финно-угры познакомились и с кошкой, которая по-эрзянски до сих пор называется катка, по-удмуртски – коӵыш а по-мокшански – ката. Конечно, все индоевропейские кошки происходят от праиндоевропейского кът, от которого происходит и английский cat, и испанский gato, но подруга кора называется кошкой только в славянских языках. Интересно, что по-фински кошка называется kissa. Такое ласкательное наименование этого зверёныша наблюдается только в славянских языках, да и то не во всех – в русском и белорусском это киса, в украинском – кыця, а в польском – кича. Но уже в болгарском она не киса, а маца, да и вообще у южных славян она не кошка, а мачка, потому что она мячит, то есть, мяучит Правда, по-болгарски она всё-таки котка.

Ещё интереснее кошку называют луговые марийцы – пырыс. Родство этого слова и русского «брысь» видно невооружённым глазом. Вероятно, слово, которым наши предки прогоняли назойливого кота, предки нынешних марийцев приняли за его название. Между тем, слово «брысь» имеется лишь в русском и белорусском и даже в украинском оно произносится уже как дзусь. В осетинском же кошка звучит как гæды, а эквивалентом слова «киска» является слово «гино».

Предки финно-угров кошку даже путали с собакой, поскольку в эрзянском варианте мордовского языка собака называется словом «киска», а в некоторых мордовских говорах кошку называют словом «псака».

Но больше всего доставляет марийское слово «каза», означающее козу. Крайне маловероятно, чтобы черемисы заимствовали его несколько сот лет назад из русского – коз они явно знали и до этого, тем более, что по коми-пермяцки она тоже звучит как кӧза.  Дело в том, что древние финно-угры, по данным археологии, до контактов с арийцами не занимались скотоводством, и заимствовали у них домашних животных вместе с их названиями.

Такая форма обозначения этой мелкой рогатой скотины характерна именно для славян и балтов (по-латышски коза тоже kaza). Слово это происходит от реконструируемого праиндоеврпейского «гойдза(г/к)», но в языках иранской ветви, которым традиционно относят андроновцев, это слово звучит как азак. Между тем, учёные путём построения многоэтажной этимологии стараются доказать, что мордовская коза сява происходит именно от осетинской козы сæгъ.

Кстати, о мордовской козе. Официально по-эрзянски она сея, а по-мокшански – сява. Но в мокшанском, наряду со словом «сява» применяется и слово «каза», а в некоторых деревнях мордва называет козу не иначе как кацяга. Козёл же переводится на эрзянский словосочетанием «сея баран», то есть, коза-баран. Баран, как вы поняли, так и называется баран. Овца же уже на другом мордовском языке – мокшанском – произносится как уча.  Существует ещё и диалектное слово «баряка». Подзывают же мордовских овец криком «баря-баря-баря!». 
Заимствовали финно-угры и слово «порося» – по-мансийски это порос, удмуртски – парсь, а на языке коми – порсь, а по-эрзянски пурсуз это поросёнок. По-осетински же поросёнок, равно как щенок звучит как хъыбыл. 

Что же касается самого слова "животное", то по-мокшански оно звучит как жувата, по-карельски – живата, а по-веспски – живат. В удмуртском же животное называется пудо-живот. В этом составном слове сооединилось и коренное, и заимствованное слово.

Похоже, что до контактов с нашими предками предки финно-угров не знали даже понятия имени, поскольку финское и эстонское nimi, саамское neme происходят от древне-предревнерусского слова Нынмень.
В финских языках явным заимствованием является слово, обозначающее хлеб. Точно известно, что уже в древнеславянском языке это слово звучало как xлѣбъ. В финском оно звучит как leipä, вотском – leipä, в эстонском – leib, а в веспском – leib. Конечно, без «х» это может выглядит и неубедительно, но с осетинскими словами «дзул» и «кæрдзын» это совсем не имеет ничего общего. В угорских языках этих слов нет, но зато есть марийское слово «шурно», обозначающее зерно, которое тоже мало похожа на осетинское слово «хор», имеющее больше параллелей с германским Korn и английским corn. Кстати, семена, из которых это зерно состоит, в финском и близкородственных ему языках – карельском, всеспском и эстонском называется, соответственно, siemen, siemen, semen и seeme 
Заимствовали финно-угры и некоторые степени родства. Так, в языках уральской семьи нет специального слова для братьев или сестёр – для младших сестёр и братьев применяется одно слова, а для старших – другое. Тем не менее, в некоторых финно-угорских языках есть и общее слово, например, эрзянское «сазор» или удмуртское «сузер». В марийском же словом «шӱжар» обозначается младшая сестра.

Очень много учёные говорят о заимствовании протофино-уграми древнеиранского слова «маду», означающего мёд. Мёд финно-угры действительно заимствовали, но вряд ли из древнеиранского, поскольку и по-мокшански, и по-эрзянски мёд обозначается словом «медь».

Перешли к финно-уграм и названия кое-каких инструментов. Так, стрекало – острая палка для погона скота, называемая на латыни стимулом, называлась по-марийски воштер, по-мансийски астэр, а в современном венгерском языке понятие «ostor» перешло на кнут. Аналогия с прилагательным «(в)острый» здесь весьма очевидна. 
Серп в эстонском и финском языках также звучит почти по-славянски: sirp и sirppi, соответственно. Конечно,

осетинский æхсырф тоже похож, но уже не настолько.

Что касается колеса – главнейшего праславянского изобретения – то по-эстонски оно называется ratas. На нашем же древнем языке оно называлось ўрат. В русском языке от этого слова сохранилось понятие таратайка. Корень ўрат– (врат-), содержится в словах «вращать» и врата (ворота). Слово «врать», то есть, извращать истину, тоже происходит от этого корня. Можно, конечно, подумать, что эстонцы заимствовали это слово у соседей-латышей, в языке которых оно до сих пор так и звучит, но тогда следует признать, что эстонцы до самого недавнего времени не знали колеса. Кроме того, по-марийски колесо тоже звучит как орава – корень «ра» с усечением «т» здесь также налицо.

                                                                        Андроновская таратайка

Плуг по-марийски звучит тоже плуг, мотыга называется мотига, а соха произносится как шога. Плуг также называется плугом, мотыга мотыгой, а соха звучит как сока  и по-эрзянски. Правда, и английский plough, и шведсско-норвежский plog, и немецкий Pflug звучат почти одинаково, в отличие от осетинского слова «гутон».

Топор по-марийски  звучит как тавар, а по-фински как tappara. Правда, в финском у него существует и синоним kirves, но tappara это топор – боевой, а kirves – штатский. Поэтому в современном финском слов «tappara» часто заменяют на «sotakirves». Эти орудия вместе с их названиями также были заимствованы у предков славян.

Забавная история произошла с кочергой. Дело в том, что русской кочерге соответствует мокшанская коцькарга. Слово это двукоренное. Коць это жечь, а карга это журавль. Легко было вообразить, что изогнутая кочерга кому-то напомнила журавлиный профиль. Всё бы ничего, если бы не армянское слово «խաչերկաթ» (хачеркат). «Хач» это не хачик, а крест. Еркат же переводится как железяка. Эта крестообразная железяка применяется как подставка для котла в армянском тандыре. Правда, узнав об армянском хачеркате, некоторые лингвисты развили теорию о заимствовании кочерги в русский через турецкое hecirget. Однако здесь нам на помощь, наконец приходит осетинский язык: в осетинском слове «цæхæрхафæн», также составном – цæхæр это огонь, а хафæн это скребок – легко угадывается всё та же кочерга. Просто в каждом языке заимствованное слово переосмысливали  в соответствии  с созвучием уже имеющимся понятиям.

В удмуртском языке кочерга звучит как чупырга, правда слово это относится к разряду устарелый.

Заимствовано было также и седло, которое по-фински звучит как satula, а по-эстонски – как sadul. Правда, седло – слово настолько общее для всех индо-евопейских языков, что даже по-английски оно звучит как saddle. И тут большой соблазн заявить, что финны заимствовали седло, заимствовав шведское sadel, а эстонцы переняли датское sadel. Но если принять именно эту гипотезу, то придётся признать, что до 1300-х годов нашей эры чухонцы не знали сёдел.

Позаимствовали предки финно-угров у наших предков и мифологических существ. Так, домовой на языке коми называется суседко. В марийской же мифологии появился шырт – аналог русского чёрта. В мордовской же лексике появился другой злой дух – ляд, и мордва, чертыхаясь, до сих пор произносит «Лядось саевлизе!». Есть в мордовской мифологии и чёрт, называемый вардо. Параллель с русским врагом-ворогом в корне этого слова также прослеживается.

Есть результаты и обратных заимствований. Так, в русском языке есть устарелое слово «челядь», означающая множеств слуг. Точно такое же слово имеется и в удмуртском языке. Там оно означает дети.

Таким образом, совершенно очевиден тот факт, что люди, контактировавшие с предками финно-угров во второго тысячелетии до нашей эры, были ближе к праславянам, чем к праиранцам.

Просто та часть прапраславян, что стала впоследствии индо-иранцами, во второй половине  второго тысячелетия до нашей эры стала мигрировать на юг в Индию и Иран. Там они смешивались с местным дравидским населением, их антропологический облик менялся, а языки мутировали. Восточная часть андроновцев со временем даже превратилась в киргизов. Однако до сих пор в в сомоне Тариалан Убсунурского аймака Монголии проживает народ хотонов, 82,5% которых носят гаплогруппу R1a1.

                                                                                                                                              хотоны

Внешне они монголоидны, но вся их монголоидность передалась по материнской линии. И наоборот, в округе Читрал пакистанской провинции Хайбер-Пахтунхва проживает народ калашей, у которых носителей гаплогруппы R1a1 осталось лишь 18,5%, но которых внешне не отличишь от русских.

                                                                            девушка народа Калашей

 Основная же часть осталась на месте. Та часть андроновцев, которая создала срубную культуру, стала впоследствии предками будущих славян.