Шапка Мономаха – российский имперский символ

В русской имперской традиции существовал ритуал венчания на царство. Непременным атрибутом его было надевание царского венца – короны, символа верховной власти. Она передавалась по наследству от одного царя к другому и завещалась старшим сыновьям, начиная от великого московского князя Ивана III.

Он венчал на царство короной своего внука Дмитрия, и с этого времени золотая корона, получившая название Шапки Мономаха, стала символом сосредоточенной в Москве высшей государственной власти.

Она являлась свидетельством мощи Русского государства, освободившегося к тому времени от так называемого татаро-монгольского ига. Ею венчались на царство все русские цари до Петра I включительно. Последний, провозгласив Россию империей, в 1721 г. ввел новый обряд коронации, в котором Шапку Мономаха не возлагали на голову императора, как это было раньше, а несли впереди торжественной процессии.

Впервые упоминание о Шапке Мономаха встречается в сороковые годы XIV столетия при перечислении оставленного в наследство имущества московского князя Ивана Калиты. При Василии III появляется легенда о том, что шапку в дар киевскому князю Владимиру Мономаху прислал византийский император Константин Мономах, хотя последний умер за пятьдесят лет до того, как Владимир стал князем.

Несмотря на это, русская историографическая традиция, начиная с Н.П. Кондакова, придерживалась версии о византийском происхождении данной шапки. Однако позднее это мнение было оспорено А.А. Спицыным, который отнес шапку к монгольскому времени.

По мнению американского ученого Г. Вернадского данная легенда появилась для обоснования версии о преемственности власти русских царей от византийских императоров, а не от чингизидов. Он считал, что шапка Мономаха была передана московскому князю Ивану I золотоордынским ханом Узбеком – внуком Менгу-Тимура, праправнуком Бату-хана и прапраправнуком Чингиз-хана.

Современный исследователь М.Г. Крамаровский, придерживаясь мнения Спицына, включает шапку в круг золотоордынских памятников ювелирного искусства. Центрами ее производства он считает Крым или поволжские города начала XIV–XV вв.

                                                   Анализ археологических и этнографических материалов,

характеризующих искусство Крыма, Северного Кавказа, татар Волго-Уральского региона и родственных им тюркских народов (ногайцев, туркмен, чувашей и башкир) позволил дополнить исследования ученых новыми данными и дать собственную версию, проливающую свет на происхождение и принадлежность данной шапки. 

Предыдущими исследователями не были приняты во внимание форма и некоторые детали самой шапки, а также письменные источники, раскрывающие ее наследование русскими князьями. Кроме того, было выявлено, что шапка первоначально имела несколько иной облик, и это было учтено нашей атрибуцией. 
Опираясь на письменное свидетельство очевидца – барона Сигизмунда Герберштейна, посла германского императора Максимилиана I к русскому царю Василию III, посетившего Москву в 1517 и 1526 гг., нами была выявлена важная деталь – шапка имела золотые подвески, а опушка из собольего меха и крест в ее завершении появились позднее, на что указывали и исследовавшие шапку сотрудники Оружейной палаты. 

Как считает ряд исследователей, например М.Г. Крамаровский, к шапке было добавлено навершие, украшенное драгоценными камнями с жемчугом. По мнению А. Спицына, шапка, возможно, первоначально имела крест по типу «короны Джанибека». Однако свидетельство барона не подтверждает данного мнения: «Наша шляпа, на их языке называется шапкой: ее носил Владимир Мономах и оставил ее, украшенную жемчугом, а также нарядно убранную золотыми бляшками, которые, извиваясь кругом, часто колыхались при движении». В позднейшем переводе «Записок» барона, изданного в 1988 г., дается такая интерпретация последней части текста: «...золотыми бляшками, которые колыхались, извиваясь змейками». Таким образом, такая важная часть завершения шапки, как крест, бароном даже не упоминается, что явно свидетельствует об его первоначальном отсутствии. Зато появляется важная деталь – шапка имела золотые подвески, поскольку только они могли колыхаться при движении. 
Материалы Симферопольского клада, хранящегося в Историческом музее в Москве, выявили разительное сходство в деталях женского головного убора из клада с навершием шапки. Аналогичное расположение, а также крепление цилиндрического стержня в навершиях обоих уборов, позволяет сделать вывод (в отличие от М. Крамаровского) об изначальной принадлежности навершия, одетого на более поздний колпачок, шапке. В стержень навершия тюркских женских головных уборов вставлялись перья павлина или филина, в шапке Мономаха в него был вставлен крест. 

Мотивы орнаментации – лотос, шестиконечная звезда со вписанной в нее цветочной розеткой и без нее, двухполосная плетенка, листовидные в характерной трактовке ограничиваются кругом памятников волжских булгар домонгольского и золотоордынского времени, а также Крыма XIV в.

                                                                                           Мотив лотоса

Встречаются они и на отдельных уникальных произведениях мамлюкского искусства, например на серебряном инкрустированном барабане XV в., и являются присущим для предметов, принадлежащих знатной кипчакской верхушке золотоордынского общества. 
Древнейшая часть – тулья шапки – составлена из восьми золотых пластин, каждая из которых напоминает продолговатый равнобедренный треугольник с отсеченной вершиной. По краям пластин имеются отверстия, к которым закреплялась матерчатая основа. Все пластины украшены сложным сканым узором из тончайшей золотой проволоки. 
О том, что шапка была создана золотоордынскими ювелирами, имеется ряд неоспоримых свидетельств. Во-первых, характер орнаментации и технология сканого декора. Шапка создана в технике накладной скани и зерни. Причем зернь в одних случаях применяется в абрисах мотива лотоса, который украшает четыре пластины поверх сканой проволоки. Из них центральная – с красным рубином в круглой оправе и с четырьмя жемчугами; по ее сторонам две пластины с зеленым изумрудом в прямоугольной оправе в композиции с тремя жемчугами; четвертая пластина – с мотивом лотоса – расположена напротив центральной. Композиция декора выделяет главную лицевую часть шапки. В других случаях зернь украшает листовидные мотивы, по абрису гладкой проволоки. 
На четырех других пластинах шапки центральным является мотив шестиконечной звезды со вписанной в нее 12-лепестковой розеткой. 

                                                                                         Мотив розетки

Каждую из восьми пластин шапки украшают драгоценные камни (зеленые изумруды и красный рубин), вставленные в высокие гладкие гнезда. Шапка окаймлена по абрису мотивом двухполосной плетенки. Выявляется определенный принцип в декорировании шапки: четыре из восьми пластин – с характерным мотивом лотоса, причем три из них лицевой части, четыре другие пластины – с ведущим мотивом шестиконечной розетки. 
В создании сканого узора используются два композиционных приема, характерных для сканых украшений, имеющих большую поверхность орнаментации. Это, во-первых, прием заполнения каркасных спиралевидных узоров ритмом одинаковых крупных завитков, закрученных слева направо, и, во-вторых, в виде растительных побегов, имеющих завитки на обе стороны. Ряд исследователей полагает византийские истоки ленточной скани шапки, привлекая к доказательству памятники последней четверти XII в. Однако технология накладной и ажурной скани и подобная ей ремесленная традиция были известны в Поволжье еще в домонгольский период. В частности, к X–XII вв. относится находка сканой серьги грушевидной формы из Болгар, украшенной тонкой накладной сканью на серебряной пластине. К концу домонгольского периода относятся сканые ажурные серьги с орнаментом в виде крупных завитков на обе стороны от сканой проволоки. 
В наибольшей мере аналогии в технике скани выявляются в памятниках ювелирного искусства XIII–XIV вв., относящихся к кругу золотоордынских. Это, во-первых, скань на предметах из Симферопольского клада (золотой молитвенный футляр из накладной скани), из раскопок и кладов городов Волжской Булгарии и так называемая Бухарская бляха. Что же касается мотивов, используемых в декоре шапки, таких, как лотосный, шестиконечная звезда со вписанной в нее цветочной розеткой, цветочная семичастная розетка, характерные листовидные мотивы, то они ограничиваются кругом памятников Поволжья, в частности волжских булгар, и Крыма золотоордынского времени. Встречаются эти мотивы на отдельных уникальных произведениях мамлюкского искусства, например на латунном, гравированном и инкрустированном серебром барабане, отнесенном к XV веку. 
В оформлении барабана использованы характерный по форме мотив лотоса, шестиконечная звезда со вписанной в нее розеткой и мотив двухполосной плетенки, окаймляющий барабан по периметру – все три мотива в аналогичном композиционном решении используются в декоре шапки. Фон мамлюкского барабана решен в виде орнамента из крупных спиралей с нанесенной на них надписью, которая гласит: «его высочайшее превосходительство, царственный воин». Мотив лотосного помещен в три медальона, украшающих обод барабана и разделяющих надпись. Он окружен узором в виде спиралей из лиственных мотивов. Шестиконечная звезда со вписанными друг в друга розетками расположена на дне барабана, в его центре. Таким образом, в данном памятнике, принадлежащем царственной особе, мы видим тот же комплекс мотивов орнамента, что и в шапке. Учитывая, что данный предмет принадлежал мамлюкско-кипчакской знати, можно сделать предположение о том, что вышеперечисленные мотивы орнаментации были характерными для предметов, принадлежащих кипчакам, отвечая вкусам кочевой верхушки золотоордынского общества. 
Мотивы лотосного цветка встречаются в центральноазиатском, как и в булгарском, искусстве золотоордынского времени. Находки золотых колтов со сканым ажурным узором из г. Болгар в виде цветка лотоса являются наиболее близкой аналогией данного мотива в украшении шапки, так же как и изображения лотоса на архитектурных изразцах, найденных в Болгарах. Это же относится и к мотиву шестиконечной звезды, нашедшему применение в орнаментации памятников архитектуры г. Болгара (ханака «Черная палата») и булгарских каменных надгробий XIII–XIV вв.

                                                                           Мотив шестиконечной звезды

Мотив цветочной розетки в характерной для шапки трактовке присущ булгарскому металлу как домонгольского, так и золотоордынского времени. 
Согласно нашему исследованию шапка Мономаха до того, как попала к русским князьям, была женской и принадлежала знатной татарской особе. 
Доказательством этого являются, во-первых, существовавшие ранее подвески (свидетельство С. Герберштейна), которые были характерны именно для женских головных уборов тюркских народов, во-вторых, сходство в деталях с женскими головными украшениями из Симферопольского клада. Одно из них состояло из 19 фигурных бляшек, нашитых на некогда существовавшую тканевую основу, и было декорировано, как и шапка Мономаха, жемчугом, а также сапфирами, аметистами, изумрудами. Причем жемчуг, так же как и на шапке, имеет идентичное крепление золотым «гвоздиком» посередине. О сходстве в навершиях симферопольского убора и шапки упоминалось ранее. 

Ибн-Баттута – арабский путешественник, побывавший в городах Золотой Орды, сообщает, что «знатные татарские женщины на верхушке шапки носили золотой кружок, украшенный павлиньими перьями и усыпанный драгоценными камнями». Испанский посол Руи Гонзалес де Клавихо, посетивший ставку Тимура, оставил описание головного убора старшей царицы – Сараи - Мульк-ханым. Это был род высокого шлема, красиво убранный разными самоцветами, над которыми была точно «маленькая беседка» с тремя рубинами, откуда исходил белый султан, чьи перья были перевязаны золотой нитью с кистью из птичьих перьев, с каменьями и жемчугами на конце. Описание этого навершия напоминает завершение шапки. Примечательно, что оборотные стороны блях - медальонов симферопольского убора также были украшены изображениями лотоса. 
Шапка с подвесками или в виде усеченного конуса полусферической формы соответствует форме тюркских головных уборов, известных у татар под названием такыя, у туркмен – тахъя. Встречается такая форма и у других народов Поволжья – удмуртов, чувашей, башкир, у которых она также носит название такъи или хушпу. Подобная форма головного убора, с нашитыми монетами и укрепленным на макушке серебряным куполом, была известна ногайцам как девичья шапочка - такъя. 

                                                                                        Чувашская такъя

Основным украшением тахъи туркмен была купба – серебряное навершие в виде куполка с торчащей вверх трубочкой посередине и серебряные подвески. Этот головной убор туркменские женщины носили до выхода замуж и замены его женским головным убором. В трубочку купбы вставлялись перья совы или филина. 

            
                                                                                             Туркменская тахья

Если в девичьей шапочке не было перьев, это означало, что девушка засватана. По мнению исследователей, обычай украшать шапочки перьями совы и филина, известный также казахам, киргизам, полукочевым узбекам, связан с кипчакским этническим пластом этих народов. 
С влиянием кипчакской моды связываются и женские головные уборы остроконечной формы с лунницей на стержне навершия и с грушевидными подвесками на цепочках из раскопок Белореченских курганов на Северном Кавказе. Исследователи относят их к XIV–XVI вв. 
Таким образом, традиция завершать женские головные уборы навершиями со стержнями, в которые вставлялись перья птиц или лунницы, связана с кипчакским влиянием, хотя сам облик головного убора в виде полусферической шапочки с нашитыми на нее бляшками или монетами и подвесками по ее нижнему краю относится к древней сармато-аланской или скифо-сарматской (по Толстову) культуре. Данная форма получила развитие в салтовской культуре волжских булгар X–XII вв. и сохранилась в этнографических материалах поволжско-приуральских народов – татар-мишарей, чувашей, удмуртов, башкир, ногайских татар, а также у отдельных туркменских племен. Форма шапки является примером синтеза на обширном пространстве территории Золотой Орды элементов салтовской (болгаро-аланской) и кипчакской золотоордынской культуры, что нашло отражение в репрезентативной одежде социальной верхушки, привнесшей новые вкусы и моду в костюм и украшения оседло-земледельческого населения городов Поволжья, Северного Кавказа и Крыма. 

У русских князей шапка появилась, вероятнее всего, как результат закрепления брачного союза с представительницей знатного татарского рода. Известны, по крайней мере, две линии родства великих русских князей с золотоордынскими ханами. В 1260–1270-е гг. князь Федор по прозвищу Черный, сын Ростислава Мстиславовича – внук Владимира Мономаха, был в Орде и женился после смерти своей жены – ярославской княжны – на ханской дочери, имел от нее двух сыновей – Давида и Константина. Сын Давида Федоровича – ярославский князь Василий – был женат на дочери Ивана Калиты. Таким образом, генеалогическая связь с Владимиром Мономахом существовала через зятя, являвшегося внуком правнука последнего. Версия о происхождении шапки могла возникнуть по этой линии, если она, доставшись в наследство Василию от матери, через его жену попала к Калите. Однако отношения Ивана Калиты с зятем были враждебными; последний действовал заодно с тверским князем, помогая ему в Орде, за что великий князь московский опустошил тверские земли и, кроме того, зять пережил тестя. Более достоверной представляется версия о том, что шапка попала в наследство к Ивану Калите после смерти его родного брата –московского князя Юрия Даниловича. Он был женат на Кончаке (в крещении Агафия) – сестра татарского хана Узбека. Юрий московский жил в Орде, «умел сблизиться с семейством хана и женился на сестре его, Кончаке... Ханский зять возвратился в Русь с сильными послами татарскими». Кончака умерла в Твери в 1317 г., попав в плен к тверскому князю Михаилу, где ее, отравили.

Юрий Данилович был убит позднее, в 1325 г., тверским князем Дмитрием Михайловичем, который, дабы оправдать себя, сообщил хану Узбеку, что Юрий собирал дань и удерживал ее у себя. Наследником Юрия Даниловича, поскольку у него не было детей, мог быть только его брат – Иван Данилович – Калита.

Символы на Шапке Мономаха

Звезда Велеса. Шапка Мономаха (13 в., Россия).
Символ венчания русских царей на власть.
Символизм шапки: «Звезда Велеса»
означает власть над Небом («Крест Дыя»),
над Землёй («Пчела-Макошь»), над Водами («Мара»).

"ЗВЕЗДА ВЕЛЕСА – славянский религиозный символ бога Велеса.
Несмотря на то, что Велес – исконно славянский бог, а символ Велеса
– исконно славянский символ, этот символ, как, впрочем, и все
славянские религиозные догматы и другие символы, прибрали к рукам и современный каббалистический оккультизм, и иудохристианское учение в целом. Исторически этот символ не принадлежит к иудейской религии, евреи просто заимствовали и Звезду Велеса."

Таким образом, предположение, впервые высказанное Г. Вернадским, о том, что шапка Мономаха принадлежала хану Узбеку, имеет под собой достаточно веские основания. К сожалению, без внимания исследователей оставались форма шапки и традиции ее художественного оформления, не были привлечены археологические и этнографические материалы тюркских народов Поволжья. Миф о так называемой шапке Мономаха может быть развеян бесстрастными доводами и фактами.

                                                                                                                             Автор Г.Ф. Валеева-Сулейманова